Круговерть бытия 2

Глава 12

Заметив довольно густой массив из кустов, этакие мини-дебри, куда вела небольшой тупик, я уверенно направился туда. Видимо, здесь была лежка какого-то зверя, так как тропинка среди густых веток оканчивалась вытоптанным местом. Тропинка была миниатюрной, метра четыре в длину, так что враг бы сумел нас атаковать только с одного направления.

Правда, кусты тут совсем не похожи не крепость — стен не имеют. Можно было ползком, как змея, проникнуть понизу, но встречая такого отважного слабоумного, я бы легко пришпилил бы его шашкой к земле. Какой-нибудь, силач, изображая из себя носорога, мог бы попытаться продраться и прямо через кусты, но мне бы было легко прикончить и такого незваного гостя. Если бы любой бандит попытался пролезть на нашу площадку, его бы ожидал «теплый» прием.

Десять латунных патронов у меня было в барабанах револьверов, еще 15 в патронташе. Но едва ли я ночью сумею перезарядится в темноте. Как и подстрелить противника без света. Будь я в чистом поле, возможно мои глаза могли бы различать какие-то силуэты, но тут в дебрях явно будет темно, как у афроамериканца в заднем проходе. Куда стрелять-то?

Нужен какой-то источник света. Посадив хромавшую Марицу у задней растительной стенки, я сказал ей кричать, если кто-то будет ломиться с этого направления. Затем я устроил Марийку впереди себя. Пошарил по карманам — нормально. Имеется латунная зажигалка, в которую я наливал горючее масло. Конечно, это не бензин, чистить ее часто приходится, но мне как офицеру денщик положен.

А пользоваться даже такой примитивной зажигалкой гораздо проще и удобнее, чем высекать огонь, ударяя вручную кремнем о железо. Так же я нашел обрезок фитиля, и тряпочку для финишной чистки оружия, усеянную пятнами оружейного масла. Наломав сухих веточек и собрав вокруг сухие травинки, я устроил основу для импровизированного костерка.

— Смотри! — я обратился к Марийке, демонстрируя возможности зажигалки. — Вот так эта штука работает. Попробуй.

К чести Марийки она быстро освоила данный девайс. С ним легко справился бы даже трехлетний ребенок.

Я продолжил производственный инструктаж:

— Как только стемнеет, если будет какой-то подозрительный шум — щелкай. Увидишь, что на нас нападают башибузуки — сразу зажигай костерок. Остальное я все сделаю.

— А вдруг они выстрелят на свет? — заволновалась девушка.

Действительно, спасенные девицы сообщили мне, что у башибузуков все же имеется старинный кремневый пистолет. Возможно, он уже не стреляет и они его таскают с собой просто для антуражу. А может из-за недавней пародии на дождик у них заряд отсырел. Но мне приходилось быть осторожным. Ведь если меня хотя бы ранят, то против шестерых мне не устоять.

— Не бойся, ты очень много денег стоишь, так что по тебе стрелять никто не будет. Только по мне, — успокоил я девушку.

Действительно, зачем башибузукам тратить на нее единственный заряд, демаскируя себя? Дураков нет!

Пока мы занимались подготовкой, сумерки перешли в черную ночь. Воздух благоухал от мяты. Башибузуки сразу проявили себя, так как прятаться было бесполезно. Все равно ни зги не видно.

— Эй русский! — крикнул мне один из бандитов. — Я отрежу тебе голову и установлю ее рядом с мечетью!

Как удачно, что болгарский язык похож на русский, и мы легко можем общаться! Э-э, брат! Шалишь!

— Баран! — ухарски ответил ему я. — Это я отрежу тебе голову и скормлю ее свиньям. Мясо подешевеет!

В кустах раздались приглушенные ругательства, потом все стихло.

Шли минуты. Следующие два часа мы вяло переругивались.

— Башибузуки — стервятники, лишенные храбрости. Они погибнут от шашки или свинца.

— Правоверные забрали женщин у русских, — засмеялся предводитель врагов. — Русские глупы, как овцы или слизняки.

Наконец, наступала полночь. Темней уже вряд ли станет. Дальше затягивать смысла для бандитов не было. Правда, женщины так и норовили задремать, но я легкими пинками быстро приводил их в чувство.

Один из врагов прятался у входа, а пять бандитов ползком направились к нам. Заросли хорошо скрывали вражеских воинов.

Пора!

— Зажигай! — я истошно крикнул Марийке.

С помощью зажигалки она тут же запалила собранную мной охапку травы и веток. Дрожащее пламя обрисовало фигуры ползущих на карачках башибузуков. Все они были молодыми, сильными воинами. На фоне их мускулистых торсов и рук обычные болгарские крестьяне выглядели настоящими детьми. Я отметил широкие, смуглые лица врагов, украшенные челюстями, напоминающими стальные челюсти шакалов.

Я мигом упал на колени, словно молясь, и стремительно выстрелил вытянутой правой рукой из револьвера четыре раза. Один раз хорошо попал. Наглухо. Пуля врагу попала между бровей и прошла через голову.

Еще одна пуля оцарапала плечо противника, другая — пробила тело неприятелю чуть по ниже ключицы. Воин выпустил клинок, который он держал в зубах и завопил. Еще один раз я послал пулю «за молоком». Проклятие! Хоть я обычно на пятидесяти шагах разбивал из револьвера пулей куриное яйцо, подброшенное кверху, но тут и видимость никакая и густые ветки мешают.

Однако, у меня осталось только шесть зарядов.

Башибузуки тоже с ходу выстрелили, но так как я упал на колени, то они промазали. Напуганные неожиданно раздавшимися четырьмя выстрелами, бандиты повалились ничком в траву, стараясь стать невидимыми. Но потом они поразмыслили и пришли к выводу, что у меня вероятно имелось два двуствольных пистолета. Имеются тут такие уродцы. Так что, теперь опасность от огнестрельного оружия им больше не грозит. К тому же, маленький костерок сейчас догорит, а пока они могут видеть где я, а не тыкаться вслепую.

Охваченный безумной яростью, переполненный ненавистью против русских, бандит стоящий у входа рванулся вперед. Казалось, что в вихре листьев и кусочков обломанных ветвей, он внезапно вырос прямо из под земли.

— Сейчас башибузуки убьют русского, — истошно объявил он, дыша своей кровожадной местью.— Русский человек один! Я убью его одним ударом клинка!

Первый же мой выстрел удачно прервал его вопли. Похоже, ранен. Но боеспособность до конца не утратил. Так что я сменил револьвер в руке и прикончил мерзавца. Осталось четыре патрона. Но огонек гас и снова нас охватывала темнота.

В это время башибузуки отползли назад и снова собрались у входа. Готовясь к решительному штурму. У противников — двое убитых и один раненый в плечо. Последний еще может драться. Как и трое его здоровых товарищей. Фокус с костерком я уже использовал. Теперь борьбу предстоит вести вслепую. На ощупь.

В темноте, без предупреждения, четверо башибузуков потрясающе проворно побежали вперед, сломя голову. Я открыл пальбу. Один выстрел ударил в переднюю фигуру, другой оцарапал руку воина бегущего следом. Еще одна пуля, похоже, снова попала в переднего, выступающего в качестве щита. Я сменил руку с револьвером и взялся за шашку.

Поле боя окутывала черная мгла — остался только смутный свет звезд. Весь план схватки был забыт. Марийка истерично закричала и поползла в кусты. Новый передовой башибузук ударил клинком, я отступил и всадил ему в туловище свою последнюю пулю. Все, я пустой.

К моей удаче, бандит повалился на землю. Я бросил вниз револьвер и взялся за кинжал. Мне противостояло двое противников, один из них, раненый, мог действовать только одной рукой. Но бой в темноте был чреват неожиданностью, все решал случай. Мои противники обладали ловкостью гепардов, а действовали подобно диким животным. Даже небольшая случайная рана привела бы меня к смерти, так как на милосердие врагов рассчитывать не приходилось.

Ту Марийка из кустов снова щелкнула зажигалкой. Крохотный язычок пламени подарил мне немного света. Мы ударили одновременно. Клинок сабли одного из башибузуков задел мою голову, но я, не обращая внимания на легкую рану, стремительно атаковал врагов. Шашкой я разрубил череп одного из противников, в то время как кинжал, который я бросил левой рукой, пробил горло другому. Благо тот был ранен и не сумел увернуться.

И тут я неожиданно покачнулся. Поднеся левую руку к голове, понял, что она в крови. Несколько секунд я с недоумением смотрел на свою руку, вымазанную чем-то темным. Кровь фонтаном сочилась из виска. Голова всегда сильно кровит. Сейчас я был не в лучшей своей форме, но, к счастью, мои противники уже закончились.

Первым же делом я произвел контроль, быстро пронзив шашкой все пять тел, скопившейся на нашей «просеке». Затем оторвал полосу от полы рубахи и заставил Марицу перевязать мне голову. Пока Марийка подсвечивала нам огоньком зажигалки. После этого мы смогли продремать остаток ночи без приключений.

Утром, выйдя из кустов и спустившись с холмов, я заметил далеко впереди конный отряд, состоящий из двух десятков всадников. Это мой ординарец привел казаков для моих розысков. Так счастливо закончилась эта авантюра.

Согласно канонам дамских романов, обе болгарки должны были по уши влюбиться в своего спасителя. Ведь всякие сыновья дровосеков, спасающих всяких там девушек, прекрасней которых на всем свете не сыскать, угодивших в лапы людоеда, находят свою любовь и судьбу. «Приди ко мне любовь, хоть на одно мгновение…»

Сражу скажу, что подобного не произошло. Возможно, после неудачной первой попытки, девушки все же надеялись вторым заходом угодить, наконец, в гарем к шейху.

А я для них кто? По их мнению, та собака, которая находит по приказу хозяина спящего ягненка, и день и ночь охраняет двор от всякой напасти. Низкий уровень! Пустоголовым девчонкам, презрительно фыркающим, военный казался типом «выдохшимся» и неинтересным. И слишком «зверским».

Увы! На этот раз дракон пожрал бедного принца.

Я же, со своей стороны, выразил свою досаду на такое отношение тем, что выбросил всю закуску на ужин дворовому псу, который разумеется в высшей степени признательно отнесся к такому неожиданному угощению.

Между тем, месяц май приближался к своему завершению. Боевые действия активно велись на всех фронтах, на суше и на море.

Отряды генерал-лейтенанта Рота, имея в общей численности жалких 15 тысяч человек, держали весь южный фронт русской армии, включая филиал в осажденном Сизополе.

Если исключить последний, то русские имели 12 тысяч человек, а должны были этими силами охранять от турок Варну, Базарджик и Праводы, имея отряды в Давно и Ески-Арнутларе. Цепь редких казачьих постов изображала собой декоративную линию фронта по реке Кимчик. Мы жили как саламандры в огненном кольце. Сидели, что называется, на пороховой бочке.

Как я и предполагал, Великий визирь Решид Магомед-паша, имеющий прозвище «Факел Великолепный» и «Тень господа», потерпев неудачу под Варной, отправился прямиком к Шумле, где успешно доукомплектовал свою армию. После чего Великий визирь, видя такое невыгодное положение и слабость русских, двумя сильными колоннами двинулся на север.

Османы, будь они прокляты, имели несметное войско. Оружие, пуговицы на кафтанах — все сверкало. Исламские воины, хорошо отдохнувшие, сытые и уверенные в победе, жаждали белотелых дев и звонкой монеты. Непобедимая длань пророка привела мусульман насладиться всеми богатствами неверных. Надо лишь владеть и наслаждаться.

Разве есть еще глупцы, что могут надеяться затмить босфорский полумесяц?

Сам визирь, хитрая лиса, с 15 тысячами федаинов поспешил к Ески-Арнутларе, где силы русских всех родов войск, включая сотню казаков, не превышали 3 тысяч человек. При 12 орудиях. Подобная же по численности колонна османов, которой командовал закаленный в боях, косоглазый Галиль-паша, решила напасть на многострадальные Праводы.

— Не победим османский меч, все народы должны пройти под ним! — гордо воскликнул Решид-Магомед-паша.

Впереди исламского воинства на вороных лошадях, покачивая пиками с надетыми на них отрубленными человеческими головами, двигался авангардный полк, распространяя зловоние. Турки снова показали свое истинное лицо.

Гяуры не имеют право жить. Заповедано, что страшные муки ожидают тех слепцов, кто не принял ислама. Их будут поить из источника кипящего ( 88 сура Корана). Правоверные должны резать гяуров, чтобы двери рая открылись перед ними. Именно такие лозунги двигали вперед османское полчища.

Подобно гигантской приливной волне, грозно надвигалась черная масса иноязычной, иноплеменной армии. Самодовольной, самоуверенной, кичащейся своей силой и страхом, которая она распространяла вокруг себя.

Ржание тысяч коней, рев верблюдов, крики ослов, скрип тяжелых колес, голоса воинов сливались при передвижении огромного османского войска в неумолчный шум. Точно море шумело, ревело и билось на Дунайской равнине.

Первое же удачное дело, прорыв фронта, выводил многочисленного врага в тыл наш, в середину мелких отрядов, объединить которые не имелось никакой возможности.

Черные тучи сгустились над нами…

Естественно, что генерал Рот, хлопая ушами, прозевал это нападение. Мало ли зачем османские лазутчики, под видом мирных жителей, тучами вокруг села шатаются? Может у них родня тут живет? Зачем волноваться? Можно же высокомерно продолжать вкушать жаренную грудку жирного гуся в имбирном соусе с черными трюфелями. Напевая старый немецкий фокстрот «Их фаре мит майнер Клара ин ди Сахара» ( я уезжаю с моей Кларой в одну Сахару). Это гораздо важнее…

Где уж генералу помнить о скучных мелочах! Он же человек возвышенных мыслей и широкого кругозора!

Вот почему у нас всегда так? Вроде и армия есть, и офицеры толковые имеются, а как начнись заваруха какая, тут же все напрочь не работает. Фундаментально. И это чертовски меня пугает. Так как времена стоят бурные.

У русских были подготовлены по фронту у села Ески-Арнатлара укрепленные позиции, в виде редутов. А у темнокожих и темнобровых турок треть армии великого визиря составляла конница.

Мирно зеленели сады и виноградники.

Утром пятого мая, с первыми лучами солнца, турки, жаждущие нашей крови, резво пошли в атаку. Ринулись с удивительной скоростью, как сумасшедшие.

Тремя пехотными колоннами аскеров, состоящих из полков «Опора страны», «Ястребы Румелии», «Тигры Балкан», «Львы армии Аллаха», «Обученная победоносная мусульманская армия», оставив конницу в резерве. Колонны под зелеными и черными знаменами с полумесяцем вели Шахин, Салах и Али паши. Впереди всей армии бежал мулла, одетый в белые одежды. Сабля, зажатая в его зубах, блестела в лучах зари.

Зеленый покров земли растоптала черная масса. Над страной разгоралось кровавое утро.

— Машаллах! — ликовали паши.

Скачок был смелый, рискованный. При подавляющем численном превосходстве туркам удалось захватить передовые укрепления и вклинится в русские позиции. «Они сошлись — вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…» Но наши солдаты не дрогнули. С необычайным упорством они отражали турецкий натиск в течении долгих четырех часов. Ну и резня началась!

Тупятся османские сабли, льется потоком кровь правоверных…

А русские батальоны словно в землю вросли. Тесно было драться.

— О шайтаны! — бессильно скрежетали зубами турки, с изуродованными от злобы лицами. — И откуда в этих гяурах такая стойкость? И почему они так великолепно владеют оружием?

— Потерпите еще немного дети Мухаммеда! — подбадривали османов муллы.- К полудню мы уже будем играть головами неверных, и кто того захочет — станет ласкать болгарских красавиц.

И на место убитых турецких солдат шли новые, атака сменяется атакой. Дервиши, впадая в неистовство, все время возбуждали турок все к новым нападениям.

Русские сопротивлялись с каким-то сверхъестественным, невероятным упорством. С криками:

— Не робей, братцы, наши близко! — они отбили атаку за атакой.

Штыковые свалки были ужасны. Слышался треск разбиваемых прикладами черепов. Визжала картечь внося кровавое смятение и беспорядки в ряды. Турки участили убийственный огонь до последней крайности. Гибнут наши, но гибнут молча, не сдавая ни шага назад. Равнина гремела от воинственных криков и стонов умирающих…

Но велика была сила турецкая и малочисленные русские солдаты уже начинали отступать под напором врага. Все висело на волоске.

Генерал Рот, видя, что фронт грозит в любую минуту рухнуть, оголил городок Девно и перебросил оттуда отряды генерала Отто Вахтена. 1200 человек пехоты и две сотни казаков. В девять часов утра, подошедшие русские резервы, прямо с марша, ударили в левый фланг наступающих турок и заставили тех спасаться бегством, ища поддержки у отрядов Галиль-паши.

Генерал Рот продолжал лихорадочно снимать войска отовсюду, где можно и где нельзя, и бросать их в бой с колес. Все происходило на редкость бестолково, без плана, без руля и без ветрил. Царил сущий хаос и анархия. В том числе Рот оставил самый минимум солдат в Праводах, уверенный, что и этими малыми силами генерал Куприянов сумеет отразить неприятеля.

Два сибирских полка и два егерских, с частью нашей немногочисленной конницы, и 4 легкими пушками, под руководством генерала Рындина преследовали отступающего Решида-пашу. Какое-то время. Пока передовые русские части не наткнулись на сильную армию Галиля-паши. В лоб.

А тут — турок сила. А у наших тактика простая. С голой грудью на «ура» переть на пушки. Бегом в штыковую. А это была плохая идея. Подпустив на близкое расстояние два батальона русского авангарда, османы открыли по ним огонь ужасающей плотности. И ружейный и пушечный. Картечью.

Железный и свинцовый ливень напрочь выкосил передние фасы батальонных каре и все орудийную прислугу. Под таким плотным огнем ничего живое не могло уцелеть. После чего турки двинули несколько тысяч всадников, чтобы закончить работу. Зачистить все живое. Генерал Рындин, 22 офицера, почти вся конница, полегли на поле брани.

Остаток русских, преследуемый османами, сумел, беспрерывно сражаясь, отойти и был спасен от полного истребления полковником Лишиным. Вскоре и Куприянов сделал вылазку из Правод и позволил русским отрядам вернуться в город. Нападения несколько утратившего энтузиазм Галиль-паши на городок не увенчалось успехом.

В общем, стороны остались при своих. Решид-паша не сумел прорвать фронт и, жалобно подвывая, отошел. Наши потеряли более 1100 воинов, в том числе 44 офицера, турки — около 2 тысяч.

После этого наш флот, под руководством англичанина, адмирала Грейга, схлопотал оглушительную оплеуху. Англичанин привык, что турки носа не кажут из проливов, оставив Черное море во власть неприятеля и расслабился. Служба ему показалась медом. Два сильных корабля дежурили, наблюдая за Босфором, а остальной флот бездельничал. Конгениально! 11 мая при слабом ветре турки вывели свою эскадру из пролива и напали на наши корабли.

36- пушечный фрегат «Рафил» быстро сдался, а вот маленький бриг «Меркурий» под руководством капитана Казарского сумел отбиться и уйти. Вот так адмирал нам достался! Чудо!

Я конечно, понимаю, что англичане называют себя «просвещенными флотоводцами». И живут на острове. Оттого любой из них может на выходные приехать на побережье и арендовать, чтобы покататься, яхту с экипажем. А если денег мало, то взять в прокате какой-нибудь каяк или байдарку. И пару часов поплавать у берега. Или же студентом поучаствовать в командных гонках на каноэ. Но достаточно ли этого практического багажа, чтобы командовать Черноморским флотом? Вот в чем вопрос!

Может показаться, что потерять один фрегат — ерунда. Но когда у всей империи таких кораблей всего штук тридцать и они должны защищать омывающие Россию моря, от побережья Финляндии и Аландских островов до Аляски и Калифорнии, то это выходит очень серьезная потеря. А бывает, что и капля долбит камень.

К тому же, как можно проиграть туркам? Эти же пастухи баранов ужасные мореходы! Еще никакой России не было на побережье Черного моря, а уже донские казаки на маленьких хрупких лодочках, перед которыми обычная спасательная шлюпка выглядит гордым линкором, уже били турок на море.

И когда Петр Первый построил плохие большие корабли из сырого дерева, то победная традиция успешно продолжилась. Вплоть до недавней победы при Наварине. Первая официальная победа молодого русского флота в истории одержана донскими казаками как раз над турками 21 мая 1696 года, в Азовском походе. Именно имя донского атамана Флора Минаева открывает галерею славных русских флотоводцев.

Что-то я не помню вообще до этого не одной морской победы турок над русскими. И вот как только нам назначили варяга-англичанина, так эта славная традиция и прервалась. Почувствуйте горечь поражения.

Меня терзают смутные сомнения. Слишком много сейчас в османском войске присутствует английских инструкторов и военных специалистов, этих жертв абортов, чтобы мы могли со спокойной совестью доверять русский флот англичанину. Змея пригрелась у нашей груди и жалит!

Приходится лишь подивиться силе ума и меткости замечаний предводителя старгородского дворянства Воробьянинова, Ипполита Матвеевича, не раз заявлявшего: «Англичане ж сволочи. Они всегда Россию продавали».

А кто Россию не продавал?

Между тем, кое-где нас тешили надежды на успех. Например, в Силистрии. Слишком уж мы нахлебались в прошлом году негативного опыта, сына ошибок трудных, чтобы научиться перестать наступать на те же грабли. В начале мая Силистрия была блокирована 30 тысячной русской армией, так что мышь нигде не проскочит.

Между тем, турецкий гарнизон города не был готов к подобным трудностям осады. Слишком уж османы были избалованы идиотизмом командования русской армии. Ведь как весь прошлый год велась осада Силистрии?

Возле города маячил генерал Рот с незначительными силами. Когда турки собирались большими отрядами, они спокойно ходили туда-сюда, совершая ротацию. И за неимением артиллерии и зарядов, за весь прошлый год крепость наши обстреливали всего два часа за сезон, в общей совокупности. Что толку в этакой безделке? Так чего бы туркам там спокойно в осаде не сидеть?

А сейчас турки поняли, что никто с ними в цацки-пецки играть не будет. Русские подтянули осадную артиллерию и начали громить город. Пока еще четыре недели турки продержались, сползая в болото оппортунизма, но чувствуется, что силы у них на исходе.

В общем же, дело шло к генеральному сражению, которого так добивался командующий Дибич. Мающийся от безделья визирь Решид-паша, армией которого никто не занимался, решил для разнообразия снова напасть на Варну. И пошел к побережью. Узнав об этом, Дибич оставив только 15 тысяч солдат осаждать Силистрию, гарнизон которой уже начал падать духом, с остальными же силами поспешил на юг, вбирая по пути в свою армию части генерала Рота.

Между тем, в Закавказье, где по всем расчетам османы русских должны были легко сломить, имея силы 5 к 1, генерал Паскевич еще держался. И довольно успешно.

Что было удивительно, так как армяне храбрости совсем не проявляли, присоединяясь к русским и довольствуясь только самозащитой, в те лишь моменты, когда им непосредственно угрожала гибель.

Христианская Грузия же уже настолько спилась и деградировала до последней степени, что тоже не может сама себя защитить. Когда-то во времена Золотой Орды, грузины выставляли ханам для войны по раскладке стотысячное войско. Где теперь эти воины? Кругом одни полупьяные обыватели.

Теперь же Грузия была безоружна до крайнего предела. К ним в набег шли десятки тысяч дагестанских горцев, а татарско-азербайджанское население Закавказья, так же вооруженное, готовилось штурмовать уездные города, и что?

«Верные кахетинцы», на словах столь воинственные, едва могли добыть несколько десятков ружей для защиты собственных домов. Совершенно удивительный факт, так как горы и долины Закавказья были буквально усеяны оружием разбитых персидских и турецких войск. Так что, кто хотел — вооружался без особого труда.

В тоже время, когда грузины-христиане строили из себя мирных овечек, мусульманская часть этого народа охотно присоединялась к башибузукам. Все верно — у нас грабить запрещено, а у турок это дело всемерно поощряется. И куда пойдут все удальцы в поисках приключений?

Турки набрали среди омусульманеных грузин-отступников Аджарии множество рекрутов, обещая отдать им в награду отобранное от русских Алкацихе. Но тогда обиделись более многочисленные курды, кочевавшие у подошвы Арарата, и так же претендовавшие на эту область.

Европейцы, наперегонки, все засылали и засылали на торговых кораблях оружия для вооружения османов. Адмирал Грейг смотрел на такую деятельность «коммерческих торговцев» сквозь пальцы.

В Аджарской стране зимой климат очень суровый. За всю предыдущею историю было только два случая зимних компаний. В 1810 году Котляревский взял крепость Ахалкалаки. Сейчас произошел второй эпизод.

Уже в феврале Ахмед-паша собрав 12 тысяч мегрельских лазов и акаров, при поддержке 3 тысяч турецких аскеров обрушился на город Алкацихе. Турки могли напасть только местными силами. Аджарцы — горцы, свыкшиеся со своим суровым климатом, действовали у себя дома, им было достаточно пройти несколько верст от своих жилищ, чтобы быть под стенами Ахалцихе.

Но значительное военное движение здесь зимой не возможно. Глубокие снега заносят дороги так, что не расчищая их нельзя провести артиллерию. Фуража в опустелых деревеньках нет, или почти нет. То есть в этой полудикой стране все нужно вести с собой. Упряжных лошадей туземцы не знают, изредка используют повозки с буйволами и быками, а эти животные не могут ходить по снегу. Поэтому зимой их запирают в теплых хлевах.

То есть, фактически это был всего лишь большой набег.

В городе имелось 1200 русских солдат, при четырех орудиях, поэтому весь гарнизон укрылся в цитадели крепости. Торжествующие лазы, вырезали местных армян. Подошедшие русские подкрепления, менее 1,5 тыс человек ( два батальона пехоты и полк казаков, при приданных четырех орудиях) успешно сняли осаду.

Ранней весной 7 тысяч башибузуков, с именем Аллаха на устах, напали из Батума на Грузию, но они были разгромлены в пересеченной и лесной местности под Кабулети генералом Гессе. В конце апреля Салих-паша, во славу султана султанов, повел из Эрзурума 50 тысячную армию, чтобы меч султана вонзился в урусов, армян и грузин, но русские, умело используя горную местность, постепенно отступали, нанося по ходу дела туркам чувствительные удары.

Основные же силы генерала Паскевича сосредоточились на обороне Карса. Как известно это мощная крепость запирает выход из Саганлугских гор, по Эрзурумской дороге. Кроме, как по единственной дороге, из Турции мимо Карса не пойти.

Хотя Карс — крепость, которую не отнесешь к разряду первоклассных. Фактически, это просто куча сплоченных азиатских мазанок со старым замком и обводной стеной. Такие крепости были сильны в старину, когда воинственное население дружно защищалось со всех крыш и окошек. Но сейчас изнеженный турок уже размяк, и такой образ защиты закончился, вместе со старой военной системой Османской империи.

Но уже одна такая позиция как Саганлугский хребет, с крепкими, заранее избранными позициями, которые занимали наши солдаты, составляли для турок неодолимую преграду. Если бы Карс остался у России, то с этого направления Закавказье навеки бы стало недоступным для врага.