Крыса на козлах

16

А толпа все орала.

— В темницу! В темницу, в темницу!

Издалека я видел, как стража уводит с верхних ступеней прочь мажордома и других верных слуг принца, и Дженкинса, который дал мне мою жизнь. Что эта толпа могла знать о Дженкинсе? Что они все могли знать о Дженкинсе? А они знай кричали и радостно улюлюкали, видя, как исполняются их желания.

Я вскарабкался на повозку, и стегнул лошадей, покатил к толпе. Люди понемногу стали расступаться.

— А теперь, — в последний раз крикнул Девлин, — давайте все вместе войдем во Дворец Народа!

Он и его приятели прошли через золоченые двери, и люди рванулись за ними следом, топоча по лестнице, толкаясь в дверях. Скоро они расползутся по всем залам, коридорам, комнатам и кладовым, хватая все кругом, топча все кругом, ломая все кругом. Я медленно продолжал продвигаться на повозке вперед, пока не доехал до подножия лестницы. Затем я подождал, пока людской поток не утихнет.

На вершине лестницы я увидел Принца. Его тело все еще было там, скорчившись на коленях, но теперь оно было обнаженным. Чернобородый палач взял свою плату. Даже неподвижное и нагое, это тело все еще внушало уважение, и толпа огибала его, словно тело так же нельзя было столкнуть с дороги, как и мою повозку. Но у меня не было времени отдавать принцу почести. Как только я увидел просвет в толпе, я соскочил с повозки и побежал вдоль дворцовой стены, в тени которой когда-то прятался, вокруг дворца, к задним воротам. Они были открыты. Но войти я не мог — из подвала как раз появилась цепочка несчастных созданий. Они были оборванными, заросшими и бледными, как белые стены дворца.

Они мигали и трясли головами, щурясь от яркого дневного света. Один из них заговорил знакомым голосом, от которого я дернулся, как ужаленный.

— Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда простой свежий воздух будет вкуснее вина! — прохрипел он. Это был мистер Биггс.

Меня подмывало сказать ему, кто я такой на самом деле, но я пришел сюда не для того, чтобы повидать мистера Биггса. Я только спросил его, за что он был посажен в тюрьму.

— Воровство! — сплюнул он. — А тебе какое до этого дело, кучер?

Я не ответил ему, потому что наружу вышел последний из заключенных и двери освободились.

Я пробежал по темному сырому коридору и завернул за угол. Стражники как раз запирали железные решетки.

— Подождите! — крикнул я. — Срочный приказ от мистера Девлина. Который тут человек по имени Дженкинс?

— Я Дженкинс, — раздался голос из темноты.

— Дженкинса освободить, — сказал я.

— Кто приказал? — спросил один стражник.

— Сам мистер Девлин. Немедленно освободить его.

В моем голосе звучал непререкаемый авторитет. Звякнул ключ, заскрипела решетка.

— Ну, пусть идет, — пожал плечами стражник, — если это — его приказ…

Дженкинс шагнул ко мне.

— Немедленно отправляйтесь домой, — приказал я ему. Он подошел поближе, и даже в подвальном сумраке я прочел вопрос в его глазах.

— Ну, идите же! — и он молча заспешил к выходу.

— Первый раз мне кучер приказывает, — поморщился стражник, наконец-то разглядевший мой камзол.

— И не в последний, — бросил я через плечо. — Займитесь-ка своим делом.

Я быстро зашагал прочь от них и поднялся по каменной лестнице во внутренние покои дворца. Я искал черного кота, но его нигде не было. Зато было множество людей. Беготня, гогот, топот ног, плевки на пол…

В комнате Амадеи уже была толпа, но я был достаточно высоким, чтобы увидеть поверх голов Девлина, стоящего в конце комнаты. Он рылся в отрытом платяном шкафу, выбрасывая оттуда платья в жадно подставленные руки.

— Принцесса, настоящая принцесса! — пыхтел он. — Шелка и батист, а простые люди мерзнут в лохмотьях. Вот, берите это, это, и это берите!

Каждый подарок сопровождался восторженным гоготом и шутками. Платья тянули в разные стороны, и несколько из них просто разорвалось. Девлин издевался над принцессой, пока в шкафу не осталось больше платьев — кроме еще одного — лежавшего в самом углу, аккуратно завернутого в серебряную бумагу.

— А это что у нас? — спросил он, вынимая его. — Еще одно сокровище, с потом выжатое из народа?

Он медленно стал развертывать сверток, пряча его от остальных глаз, чтобы усилить эффект, но когда наконец поднял на вытянутых руках — вокруг повисла удивленная тишина. Он держал в своих руках то самое платье, которое было на Амадее, когда я впервые увидел ее на кухне.

— Ну, ну, — протянул Девлин. — Золотая корона на глиняных ногах. Кому нужны тряпки для хозяйства?

— Мне, — ответил я, и все лица повернулись ко мне.

— А зачем тебе тряпки, кучер? — удивился он.

— Они неплохо будут смотреться на моих клячах.

Раздался взрыв хохота и платье из рук в руки передали мне.

— Благодарю вас, мистер Девлин! — громко крикнул я. — Если вам понадобится кучер, только скажите, сэр!

— Я запомню тебя, — кивнул он. — Ну, пойдем посмотрим, что еще нам может предложить королевская фамилия.

Я не стал смотреть дальше на это осквернение. Меня ждали другие дела и я снова стал проталкиваться через напирающих людей, пока вновь не оказался на каменных ступенях перед входом. Обнаженное тело принца все еще лежало там, с неестественно отброшенной и вывернутой в сторону головой, в огромной луже крови. Несколько человек стояло рядом.

— Помогите мне с телом, — бросил я им. — Перетащите его на повозку.

Им не очень-то и хотелось заниматься такой работой, но я говорил и двигался так, словно у них не было другого выхода.

— И осторожнее с головой. Пусть один придержит ее.

Мы снесли тело по ступенькам и положили его в повозку, на мой плащ, который я расстелил на дне. Я поблагодарил моих помощников, и они побрели прочь, уверенные, что помогли правому делу. Я вскарабкался на козлы и медленно покатил к пепелищу, черному и дымящемуся. От Амадеи осталась лишь черная тень.

Вокруг еще стояло несколько зевак, и подъехав ближе, я удивленно остановился, узнав двух сестриц и их матушку. Посеревшие, они смотрели на обугленные останки. Я спустился с повозки и подошел к ним.

— Она была ведьма? — спросил я.

— Если люди говорят, что она была ведьма, — тихо ответила мать, значит, так оно и есть.

— Но ведь тогда она давным-давно погубила бы нас, — еще тише прошептала одна из сестер.

— Придержи язык, девчонка, — цыкнула мать.

— Ой, а что это у него? — вторая сестра заметила платье, которое все еще свешивалось у меня с руки.

— Где вы взяли это? — спросила мать, и в ее голосе злость смешалась со страхом.

— Мистер Девлин дал это мне. Оно принадлежало принцессе. Отойдите. Я должен забрать останки и похоронить их.

Я аккуратно ступал по еще дымящимся углям, не в силах на черную тень на верху пепелища. Крыса не испытала бы такого ужаса, но крысы не могут ни страдать так, как человек, ни причинять такие страдания, как человек. Я осторожно поднял обугленные остатки и так же осторожно спустился вниз.

— Куда вы везете ее? — снова забеспокоилась мать.

— Туда, где она обретет покой. Подальше от вашего мира.

Я скользнул мимо, к своей повозке. Там я положил ее внутрь, поверх тела ее принца. Когда я разгибался, что-то с металлическим звоном упало в повозку. Кошелек. Обернувшись, я увидел трех медленно удалявшихся прочь женщин — и не стал швырять кошелек им вслед.

Лошади пустились быстрым галопом. Мне хотелось сейчас одного — увезти две эти драгоценных жемчужины прочь, как можно дальше от этой Голгофы. Я не знал куда мы скачем, но лошади — знали, и мы понеслись прочь из города, вверх по холму. Наконец кони остановились, и это место словно было выбрано заранее. Кругом был лес, но отсюда был виден и величественный купол неба, и изгибы холмов и поля, а город, лежавший вдалеке, казался игрушечным. Здесь невозможно было представить толпу людей, похожую на каменную стену, воздух был сладким, а тишину нарушало лишь пение птиц.

На земле лежал острый камень, и этим камнем я вырыл могилу, в которую положил обгоревшие кости Амадеи и бледное скрюченное тело ее мужа. Когда, наконец, работа была сделана, я воткнул в землю простенький крест из двух палочек и опустился рядом на колени.

— Теперь я похоронил вас, и их руки больше не коснутся вас. А тех, кто забрал вас у меня и у этой жизни, ждет наказание. Я клянусь, что не усну спокойно, пока Девлин не умрет, и умирая, он будет знать, за что он наказан. А вы, храбрый принц и милая принцесса, покойтесь с миром… до скончания века.