Куда идем мы… - 4

Глава девяностая. Тюмень

(где Четвертый до Темной башни дошел)

г. Тюмень,

столица Томской локации.

57°10′ с. ш. 65°30′ в. д.

– Ну и где здесь мэрия? – ворчал Псих, шествуя по улочкам Тюмени, первого русского города в Сибири и последнего сибирского города на пути паломников. – Черт бы побрал эту свинью. Это не Жир, это Сусанин какой-то! Ночь на носу, а мы бродим невесть где.

– Куда идем мы? Куда идем мы? – поддержал приятеля Тот.

– А черт его знает, куда идем мы! – охотно вступил в диалог обезьян. – Встроенные карты в этом городе заблочены, фиг сориентируешься. Но люди, как ты видишь, как-то обходятся, даже приезжие куда-то идут. И только у нас есть Жир, который сначала разорался: «Я здесь был, я вас проведу!», а потом завел невесть куда. Где теперь мэрию искать?

Последний вопрос адресовался Жиру, но свин не ответил. Он, как нашкодивший пес, шел после всех, покаянно прижав уши.

Вдруг паломники заметили странную процессию, двигавшуюся навстречу. Это были десять монахов в колодках, соединенных цепью. Они шли гуськом по улице и нестройным хором канючили:

– Подайте несчастным библиотекарям, проспавшим башню! Любой грош, который вы пожертвуете нам, пойдет на благое дело, ибо он приближает момент выплаты нашего штрафа и нашего освобождения!

Но подавали плохо. Вместо мелочи странным монахам в основном летели попреки:

– У-у-у-у, косячники, глаза бы мои на вас не смотрели! Просрали башню, идиоты!

– И не говори, сосед. Десять придурков весь город без денег оставили. Где туристы, побирушки? Кому мне теперь пирожки продавать? Вы-то, небось, не покупаете!

– А комнаты?! – взвизгнула какая-то бабка. – Комнаты мне теперь кому сдавать? Два года подряд сезон сорван! Туристов нет! Город пустой! Одни местные тусят, но мне от них ни холодно, ни жарко! У них свои комнаты есть, они потому и местные!

Дело явно шло к тому, что вместо подаяния странные монахи огребут тумаков, но тут подал голос восседающий на лосе Четвертый.

– Псих, ну что ты стоишь, Псих? – забеспокоился он. – Их же сейчас побьют!

– И чо? – мрачно осведомился обезьян. – Это их проблемы. Тем более, что они явно где-то накосячили. Наш дорогой народ суров, но справедлив, и без вины шею не мылит. Если выпишут им люлей – значит, было за что.

– Но они же тоже монахи! – продолжал возмущаться Четвертый. – Мы должны поддерживать друг друга!

– Вот именно, что «тоже»! – не собирался сдаваться обезьян. – Видели мы уже одних таких «тоже монахов», в Валдгейме. Чуть нас живьем не спалили, коллекционеры драные. Фетишисты тряпочные.

– Псих, прекрати! – в голосе Четвертого появился металл. – Если ты другого языка не понимаешь, объясняю – если мы сейчас не вмешаемся и ничего не сделаем, с меня Святость спишут. И немало!

– Так бы сразу и сказал… – вздохнул Псих, вытащил свой железный посох и принялся протискиваться в толпу, собравшуюся вокруг монахов- залетчиков.

– Пропустите, граждане. Расходимся, товарищи, расходимся. Нечего здесь толпиться, нарушители общественного порядка последуют с нами до выяснения. Пропустите. Да дай пройти, лишенец! Что ты мне свой средний палец показываешь? Знаешь, куда его засунь? Вот-вот. Вижу, знаешь, совал уже. И вали быстрее, пока я сам тебе его туда не затолкал. Расходимся, расходимся. Ничего интересного больше не будет. Монахи? Монахи, рожа твоя канцелярская, с нами пойдут, до выяснения. Псих меня зовут. Да. Старший монастырского патруля иеромонах Псих. Обязательно запиши и обязательно проверь. А пока – с дороги, крыса протокольная! А вы, гражданин с красной рожей, что застыли соляным столбом, как жена Лота? Неважно кто. Вот, у бабули спроси, она должна знать. Ей уже пора о душе думать. А ты, бабуль, что стоишь? Иди уже, иди. А я знаю, куда? Куда надо, туда и иди. Там вон с фонарями кого-то ищут, не тебя, случайно?

Вскоре усилиями Психа толпа изрядно поредела, и вскоре он привел кавалькаду монахов под светлые очи Четвертого.

– Спасибо, – сказал самый старый монах. – А я уж было думал, сегодня опять будет как вчера.

– Спасибо много, – авторитетно заявил Псих. – Пустите нас лучше к себе переночевать – и будем в расчете. Крыша-то над головой у вас есть?

– Да, да, конечно, – засуетился предводитель побирушек. – Разумеется, есть, мы же не бродяги какие-нибудь. Пойдемте, здесь недалеко. Мы, монахи, должны поддерживать друг друга.

– Куда идем мы? Куда идем мы?

– Точно! – вдруг громко, на всю улицу заявил очнувшийся Жир. – Башню-то сперли! А я думаю – что-то тут не то! Теперь понял – башню сперли! Я, братва, потому и заблудился, кстати – ориентира-то нет! Башню-то сперли!

– Ой, прекратите, молодой человек! – обиделся старикашка. – Цела ваша башня, стоит на старом месте. Просто не работает больше. Давайте это лучше у нас обсудим. А народ опять собираться начинает.

– Пришли! – заявил предводитель побирушек, подойдя к обычному, в общем-то зданию.

– Это что? – удивился Псих.

– Это библиотека, – наставительно заявил старик. – Я же говорил, что мы монахи-библиотекари. У нас тут монастырь, небольшой, но очень удобный. Все, знаете ли, рядышком. Здесь библиотека, вот, впритык к ней, монастырский храм Симеона Богоприимца. А вон и башня ваша. Напротив. Правда, теперь она уже Черная Башня.

Действительно, напротив библиотеки виднелась башня – по виду как бывшая водонапорная. Вот только выглядела она настолько закопченной, как будто у ее подножия полгода покрышки жгли.

Меж тем сороконожка из монахов уже практически вползла в двери.

– Заходите, гости дорогие! – воззвал последний из монахов, исчезая в дверном проеме.

Паломники поспешили внутрь – возможностью бесплатного ночлега пренебрегать точно не стоило.

– Подождите секунду… – просипел предводитель, ковыряясь с замком на колодке. – Сейчас, цепь сниму. Нам без нее запрещено появляться на улице. Видите ли, мы обязаны просить подаяние до заката, а снять цепь я могу только дома. А этот долбанный замок постоянно заедает… Да чтоб тебя!!!

– Блин, любите вы себе проблемы находить на пустом месте, – хмыкнул Жир, подошел, взял замок в руки и что-то пошептал. Тяжелый замок открылся сам собой и бесшумно, как будто был обильно смазан машинным маслом.

– Ой, спасибо вам огромное! – рассыпался в благодарностях старик, пока другие монахи выдергивали цепь из колодок. – Ну вот теперь можно и рассказать про Башню, пока братья собирают на стол. Извините, только с едой у нас совсем плохо…

– Ничего, мы поделимся, – сказал Четвертый и с нажимом добавил, – да ведь, Жир? Поделимся ведь?

– Святое дело, – сказал свин, залезая в хурджин. – Мы, монахи, должны поддерживать друг друга.

Но продукты он выкладывал с явной неохотой.

Когда все немного перекусили, главный библиотекарь начал рассказ.

– Это случилось лет пятьдесят назад или даже больше, я был еще совсем пацаном был. Правда, уже готовился к принятию пострига и помогал в библиотеке – ну, вы помните эту историю с книжными хранилищами.

– Я не в курсе, – сказал честный Четвертый. – У нас на острове в монастыре никаких библиотек не было, а про тот монастырь, что в самом Владивостоке, я ничего не знаю, у нас с ними были очень плохие отношения.

– Все время забываю, что в твоем познании мира бывают просто зияющие лакуны, – покачал головой Псих. – Расскажите тогда подробнее, мы тоже заодно послушаем.

– Ну, если очень коротко, то после появления Системы статус бумажных библиотек очень сильно вырос, поскольку многие книги стали артефактами, а книжные фонды библиотек исчислялись десятками тысяч минимум, – начал старый монах. – Так сложилось исторически, что занимались библиотеками практически везде монахи – у остальных не было ни времени, ни возможностей, ни, самое главное, желания просеивать фонды в поисках чего-нибудь полезного. Потому что чтобы обнаружить книжный артефакт, книгу нужно было прочитать очень внимательно и от корки до корки. А артефакты рассеяны среди книг совершенно бессистемно, это не зависит ни от тематики книги, ни от названия, ни от автора, ни от ее физического состояния. Все абсолютно непредсказуемо – просто прочитавший книгу человек вдруг начинает метко стрелять из лука, при этом чтение ее близнецов из того же тиража не дает вообще ничего.

Поэтому механизм поиска артефактов элементарнейший, но очень трудоемкий – монахи сидят и целыми днями читают книги из фондов библиотеки. Дочитал книгу – проверил свой статус, не появилось ли у тебя лишнего умения. Умения с выявленных артефактов мы продаем – с этого, собственно, монастыри при библиотеках и живут. Не сказать, кстати, чтобы очень роскошно – емкость книжных артефактов разная. Одна книга может «зарядить» своим умением сто человек, другая – всего пять. Но чаще всего десять-двадцать человек, редко больше. А потом артефакт разряжается, иди читай дальше, ищи новый. Но в принципе было жить можно – в нашей библиотеке, например, мы можем предложить покупателю больше сотни абилок.

– Ничего себе у вас сокровищницы! – восхитился Четвертый. – А как это ваши «пункты обучения» не разграбили еще?

– Дружинники городского головы не дают! – строго сказал монах. – Библиотека-то не наша, она городу принадлежит. Мы же госслужащие, обычный департамент городской администрации на хозрасчете.

– Понятно, – сказал немного заскучавший от слушания общеизвестных истин Псих. – Может, пора уже к башне переходить?

– Да, да, конечно, к башне, – засуетился старый библиотекарь. – Как вы сами понимаете, мы выявляем далеко не все артефакты, а только те, которые предназначены для личного использования людьми. Но на самом деле можно только догадываться, что еще спрятано в книгах, в том числе тех, которые мы прочли и сочли «пустышками».

Как раз одно такое спрятанное волшебство наши библиотекари и выявили полвека назад. Разумеется, совершенно случайно. Видите ли, наше начальство, как и все чиновники, очень любит нагружать подчиненных дополнительными функциональными обязанностями.

Так как напротив нашего монастыря находилась эта башня – тогда обычная старая заброшенная башня – нам вменили в обязанность вести с нее дозорное наблюдение. Распоряжение это было сделано очень давно, никто и не помнит – когда.

И вот однажды один наш брат, именем Илья, пошел на дежурство – дозорить на башне, значит. И стопку книг с собой прихватил – для чтения. Это, конечно, запрещено, но, честно говоря, на это всегда сквозь пальцы смотрят. Ну зачем здесь наблюдение, если мы практически в самом центре города находимся? Что отсюда увидишь?

Вот и читали себе монахи на дежурстве всегда – и распоряжение начальства выполняется, и монашеские обязанности исполняются. Монахам-то премии за выявленные артефакты дают, они сами заинтересованы… Да и вообще мы здесь все читать любим, без этой привычки люди здесь как-то не задерживаются. Специфика работы, знаете ли, против призвания не попрешь. Но я, кажется, опять отвлекся.

В общем, Илья пошел на дежурство и стопку книг с собой прихватил. Детских. Здесь ведь три библиотеки было – научная, детская и библиотека для слепых.

Получаса дежурства не прошло – в дверь башни народ колотить начал, да так сильно лупят, не дай бог выбьют. «Чудо! – кричат. – Чудо свершилось!!!».

Илья понять не может, что произошло. Вышел из башни – и сам рот открыл. Башня светилась! И не просто светилась – она стала излучать дивное сияние всеми цветами радуги. Сияние возносилось высоко в небо, вскоре выяснилось, что ночью свет Башни был виден за десятки километров.

И, самое главное – Светящаяся Башня бафала. Всех, кто находился в пяти метрах от нее по периметру. И опять – никакой системы. У кого-то поднимала одну характеристику, у кого-то все, кому-то на неделю, другому на год. Одно только соблюдалось неукоснительно – Башня бафала всех, кто подходил к ней на оговоренное расстояние. А там – как повезет. Ходили слухи про счастливчиков, которые в одну секунду из дохляков становились хаями. Может и врали, не знаю, я таких не видел. Но бафала всех, это точно.

Чтобы догадаться, что одна из книг оказалась артефактом, запустившим Башню, много ума не надо. Но вот какая книга сработала – так и осталось неизвестным. Наш настоятель – царствие ему небесное! – как истинный ученый предложил на заседании в мэрии провести эксперимент и выносить по одной книге из башни, так его прямо в зале заседаний чуть не убили. А если, говорят, артефакт одноразовый? А если Башня второй раз не включится? Кто светить будет? Ты, начитанный? Давай я тебе фонарь поставлю, чтобы легче было светить всегда, светить везде.

В общем, все десять книжек на полочку в Башне поставили – они же тоненькие, детские – и охраняли, как никакому золотому запасу не снилось!

Вы же культурные люди, сами понимаете, что началось. Слухи разлетелись как лесной пожар, вся локация к нам побежала системные показатели поднимать. Да что локация – все соседние локации в Тюмень ломились, с Байкала люди добирались!

А что это значит? Приезжим надо где-то ночевать – это раз! Людям надо что-то есть – это два. Раз уж приехал в такую даль, надо какие-то гостинцы семье купить – это три. И дальше будут четыре, пять, восемь и четырнадцать.

Нас, монахов, конечно, в Светящуюся Башню больше не пускали, хорошо еще – из библиотеки не выгнали, мы тогда до слез из глаз читали – больно уж хорошо торговля шла, все абилки разлетались, как пирожки. Благодетелем эта Башня стала для города. Потом, конечно, ажиотаж схлынул, допуск к Башне больше пару недель ждать не надо было, как в первые дни… Но все равно – приток туристов был стабильным и немаленьким. Кому-то баф обновить надо, кто-то детей бафнуть привез, чтобы здоровей были и не болели, а кому-то и Башня пока вроде не нужна, но он уже связи здесь деловые завязал, здешний товар покупать едет, свой товар продавать везет…

В общем, несколько десятилетий все тюменцы как сыр в масле катались.

– А потом? – спросил Четвертый.

– А потом настал тот черный день. Вернее, черная ночь.

Была страшная гроза, сверху водопадом падал ливень, ветер людей с ног сбивал, молнии били так часто, что гром просто не затихал. Потом вообще кровавый дождь пошел. И сразу же свет от Башни исчез – мы это первыми увидели, она от нас в двух шагах.

Наш тогдашний игумен заволновался, отправил двух иноков на разведку – посмотреть, что там с Башней. Самых здоровых выбрал – одного Пересвет звали, другого Ослябя.

Полчаса их нет, час нет… Мы волноваться начали, решили все вместе пойти, посмотреть, что случилось. Благо, уже и светать начало, и буря потихоньку стихать начала.

Вышли мы, – я, помню, трусил ужасно – и пошли к Башне. Только не нашли мы там ничего. Ни иноков наших, ни охраны из стражников – ни-ко-го! Пустая башня стоит, внутри – ни одной книжечки, даже полочка – и та исчезла. А башня снаружи черная стала, как закопченная.

Мы, конечно, сразу в мэрию побежали, да только зря. Не в мэрию, а из города бежать надо было. Глядишь, кто-нибудь да спасся бы.

Настоятель горестно махнул рукой.

– Нас же во всем и обвинили. Сказали – так это вы, сволочи эрудированные, книги и сперли, а Башню поломали. Надо же было виноватого найти, а кто еще виноват? Не городской голова же, и не начальник стражи. Мы кричим: «Да где же эти книги, обыщите все у нас, зачем нам их воровать?», а голова прищурился и так ехидно говорит – конечно, мол, не вы украли. Эти двое пропавших иноков ваших, говорит, сперли книги, да в бега ушли. А вы, говорит, их покрываете, врете мне здесь бесстыдно, за что сейчас кару лютую и примите!

Настоятель разволновался – вот-вот заплачет.

– Я не спорю, бывало такое, что библиотекари в бега уходили. Все мы люди, все человеки, все святыми быть не могут. Мы же первые умения из книг-то получаем, вот и случается – найдет инок артефакт на какую-нибудь редкую, нужную людям абилку и понимает, что сможет он теперь с этим умением всю жизнь жить – сыт, пьян, нос в табаке и баба под бочком. Ну и зачем ему эта библиотека сдалась? Вот он ночью по тапкам и вдарит. В побег, значится, уйдет. А что? В соседнюю локацию перебеги – никто тебе и слова плохого не скажет, с редким умением везде примут, да если дело и откроется – в Тюмень не выдадут, спецы самим нужны.

Только здесь не было такого. Ни Пересвет, ни Ослябя книги из Башни воровать бы не стали, я их обоих как облупленных знал. Говорю же – виноватые нужны были, вот нас виноватыми и назначили. Ходим теперь целыми днями в колодках и на цепи, побираемся, да бьют нас через день. Народ злой сейчас, по сравнению с тогдашней нынешняя жизнь совсем поганая стала. Вот и маемся без вины…

– Понятно, – сказал Псих и встал. – Босс, собирайся, пошли.

– Куда? – не понял Четвертый.

– Как куда? – удивился обезьян. – В Башню пойдем. Кровавый дождь – это некромантские дела, они Святости как огня боятся. Ну и каждый этаж Башни заодно освятишь, лишним не будет.

– Да ничего там не осталось! – запротестовал игумен. – Одни стены закопченные, да дерьмо на полу, как во всех заброшках. Сто раз все проверяли уже.

– Ну а теперь мы посмотрим, осталось там что-нибудь, или не осталось, – пообещал Псих и достал свой железный посох.