Куда скачет петушиная лошадь

Глава 15. Жемчуг для плова

Берег Колвы хорошо просматривался вверх и вниз по течению с высоты рухнувшего моста. Никаких водяных не наблюдалось.

— А как мы его найдём? — спросила Даша. — Позовём? Или подманим на что-нибудь?

— Лучше подманить, — авторитетно заявил Мир, слезая с Тове. — Вот мы на планете Е-ши-8 ловили кольбунов на зелёных мурмаходов. Знаешь, как клевало! Только успевай подсекать!

Волк принюхался, сказал:

— Странно.

Даша тоже принюхалась. Пахло вкусно и знакомо.

— Пошли на запах, — предложила она.

— Ты умеешь брать след по ветру? — изумился Волк. — Однако человечество сильно продвинулось вперёд, пока я торчал в музее. Вон там, ниже по течению, любимый бережок Васы. Но он пуст, хотя пахнет явно оттуда… ах вот в чём дело! Ах, негодник!

И Волк решительно спрыгнул с моста и двинулся по зарослям ивняка вниз по течению, бормоча при этом:

— Тоже мне, тун недоделанный… «Покров тумана», видите ли, применяет… а про побочные эффекты и не думает! Тьфу, недоучка…

Наконец, уже на берегу, Волк резко затормозил — Даша, Мир и Тове чуть не ткнулись в него на бегу. И рявкнул:

— А ну прекратить! Что ты себе позволяешь, идрэсь мыр!

И на пустом вроде бережку тут же обозначились обитатели — будто шапки-невидимки сорвали и проявились. Два крепких мужика расположились вокруг костра, на котором в котле готовилось нечто, пахнущее мясом и специями. Один — невысокий, пузатенький, голый по пояс, с длинными зелёными волосами и бородой — тут же вскочил, угрожающе сжимая в руке дубину. Может, не дубину, а поварёшку, но большую. Второй — не такой толстый, но более мощный, широкий в плечах — не дёргался, только повернул к пришельцам обритую голову. Голова тоже отсвечивала зелёным.

— Заклинание «Покров тумана» вреден для экологии! — отчитывал дяденек Волк. — Вы что, не знаете, что после этого заклинания вся рыба в окрестных двух верстах пребывает в невидимом состоянии?! Многие особи с хрупкой душевной организацией типа плотвичек не выносят стресса и впадают в невроз! А крупные хищники страдают от голода, ибо не видят невидимую добычу! Есть же безопасные средства для невидимости, например, «лягей лы» — порошок из кожи лягушки. Вот когда она в царевну превращается и кожу сбрасывает, надо кожу подобрать и сделать «лягей лы». Васа, я от тебя такого не ожидал!

— А что я могу сделать! — развел руками Толстый-Зелёный-С-Поварешкой. — Караулишь-караулишь, когда она в царевну превратится, а она никак! Сидит в лягушачьей шкуре как приклеенная. Чувствует, что все царевичи ушли из чердынских земель, а без царевича ей превращения без надобности. А без невидимости нам нельзя. Как начинаем готовить, так на запах слетаются всякие подозрительные… вроде вас. Я вас к столу звал? Нет. А чего припёрлись? Как дам поварё… то есть дубиной, мало не покажется. А бывает еще хуже: как ужин на столе, так из Камгорта прут какие-то Неназываемые. Летят и летят, не то призраки, не то ещё хуже. Весь плов сожрут.

— Точно! — воскликнула Даша. — А я думаю, чем это так знакомо пахнет! Плов!

— Плов — это что? — спросил Волк. — Это не коми еда. И не вогульская. Это русские придумали? Мне про плов экскурсоводы не рассказывали.

— Нет, это южная пишша. Мы что, совсем тёмные, да? Мы просвещению завсегда открыты. Радио слушаем, о вкусной и здоровой пишше. И о нездоровой тоже.

— Откуда радио? — удивилась Даша. — Люди же ушли.

Водяной задрал одну зелёную прядь волос вертикально, получилась антенна.

— Замечательно ловит радиоволны, хотя только в пределах Урала и Поволжья, — похвалился он. — Слушаю новости, астрологический прогноз и кулинарные рецепты. Пожалуйте покушать, гости дорогие, плов почти готов.

— Мы по делу, — отказался было Волк, но Васа махнул поварёшкой:

— Сперва плов, потом дело. Видите, какой у меня гость! Водяной Пянтег из Камы прибыл — специально на мой плов!

Второй дяденька — бритый и могучий — приветливо кивнул.

— Вообще-то мы его вместе варим, — пробасил он. — Уже две недели.

— Ой, за две недели рис разварится просто в клей! — всплеснула руками Даша.

— Дак то рис, — сказал Пянтег. — А у нас в Прикамье рис отродясь не растёт. Вместо риса я предложил использовать мелкий речной жемчуг. Вот за две недели он как раз уварился.

— Со специями тоже проблема, — вздохнул Васа. — Барбарис да перец, да зира, да шафран — нешто они растут в уральской реке? Вместо зиры я зверобоя на опушке надёргал — оба на «з» начинаются, должно подойти. Вместо перца — тину забродившую, ух и ядрёная, с ног валит! А взамен шафрану…

— А курдюк! — перебил его Пянтег. — Кто-нибудь знает, что такое курдюк?

Гости переглянулись — явно не знали.

— Ругательство, — неуверенно предположил Волк. — Неприличное.

— И как его класть, если неизвестно, что это такое? А? — наседал Пянтег.

— Да ладно — курдюк, а вот откуда вы барана взяли для плова? — поинтересовался Волк. — Явно ведь бараниной пахнет. Люди ушли, а баранов на берегу Колвы забыли?

— Не-а, мы щуку перевоспитали, — хмыкнул Васа. — Знаешь, как сложно было убедить щуку отрастить рога и покрыться шерстью?

— Особенно тяжко пришлось, когда мы учили щуку кричать «бе-е!» — опять перебил его Пянтег. — Ладно, хорош болтать, пора обедать. Только у нас посуды нету.

— Мы гостей не ждали, тарелки не запасли, — кивнул Васа.

— У нас есть четыре тарелки, — Тове выступил вперед и «отклеил» посуду с копыт.

— Ух ты! — восхитился Пянтег. — Давно иранского серебра не видал. Хорошо, что вы с серебром, ребятки, Неназываемые серебра не любят, как и вся дурная нечисть. Не прилетят. Хоть поедим спокойно. А то вчера одной рукой шаурму ешь, другой от Неназываемых отбиваешься. Какое в таких условиях пищеварение, а? Вот именно. А кто вы такие будете, гости дорогие? Ну, этот пятиногий с длинной шеей и золотой башкой — явный полночный морок, а мальчик на нём кто? И девочка? Похожа на человека, но ведь людей больше нет? Девочка, притворяющаяся девочкой…так-так… И волк, притворяющийся волком?

— Это не волк, это какой-то большой начальник, — прошептал Васа тихо-тихо.

— Я не морок! — обиделся Тове. — Я конь Товлынг-лув, а мальчик — это Мир-суснэ-хум, приглядывающий за миром… эй, вы чего?

Водяные захохотали.

— Ну, распотешил, — еле успокоился Васа, вытирая синие слёзы зелёной бородой. — Ну, забавник. Нешто мне не знать Мир-суснэ-хума и его восьмикрылого коня! Скорее уж ты петушиная лошадь. Я её примерно так и представлял. Только с петушиным гребнем.

— Это я так изменился от плохой экологии, — сообразил Тове. — Загрязнение водоёмов, выбросы ядовитых отходов, то да сё. Мы это проходили, то есть я хотел сказать, что я от этого заболел.

— Ну да? — не поверил Васа. — Так давно уже нету ни выбросов, ни загрязнений. Люди ушли и всю грязь с собой забрали. Лес да река сами по себе чисты, их только люди испакудили. Ну, не будем о грустном. Девочка, подставляй тарелку.

И плюхнул на серебро пятого века огромную порцию плова. Какое-то время было тихо — все жевали. Потом Даша сказала:

— Мне кажется, это очень вкусный плов. И в нём всё настоящее, пловное: не щука, а баранина, не жемчуг, а рис.

Водяные переглянулись.

— Значит, хорошо получилось щуку в барана перевоспитывать, — заметил Пянтег с лукавой усмешкой. — Приезжайте ко мне в гости, в Пянтег, это село такое, южнее Чердыни, южнее Редикора, на реке Каме. Люди оттуда ушли, один духи вогульские да коми-пермяцкие остались. Я вам окуней превращу в филе жирафа, и мы славно подзакусим. Можно прямо сейчас всей компанией отправиться.

— Нет, мы торопимся, — отказался Волк. — Вы в курсе, что на севере творится что-то неладное?

— Я ничего не знаю, — быстро отказался Васа. — У нас всё хорошо. Люди ушли — ну и ладно. Не больно-то и хотелось.

— Я что-то слышал, — задумчиво кивнул Пянтег. — Уже с полгода с верховьев Камы шла перепуганная рыба. Она была в такой панике, что я даже не мог разобрать ее безумный лепет. Хотя не хвастаясь скажу, что по-рыбьи хорошо понимаю. А вот уже полтора месяца, как с севера вообще ничего не идёт. Как будто там ничего нету, пустота. Какой-то Неназываемый сожрал всю рыбу… и, возможно, всю реку.

— Вот мы и отправились в разведку на север, — продолжил Волк. — Для скорости пошли коротким путём, через Узкую улочку близ Искорского городища — ведомо вам это место?

Водяные закивали — мол, знаем.

— И наш товарищ, трёхголовый змей Гундыр застрял в расщелине, — закончил Волк. — Дайте штопор, пожалуйста, мы его выковырнем, а то он и сам застрял, и нам дорогу перегородил.

— А я думал, трёхголовый змей — это суеверие, — заметил водяной Васа. — Конечно, я дам штопор, он у меня старый, но в замечательном состоянии. Штопор, знаете ли, прекрасно сохраняется, когда открывать нечего.

— Да мы с вами сходим, может, подмогнём, — поднялся Пянтег. — Только я намокну. А то от реки пойдём, я пересохну.

И Пянтег пошел к Колве окунуться. Васа оглянулся на него, подскочил к Волку и зашептал ему на ухо:

— Я вам по секрету, как начальнику. Я же чувствую, что вы начальник, а начальство надо информировать. Не ходите на север, худо там. И девочку не водите — может, это последняя девочка на земле, а вы её в пасть Неназываемому ведёте! Лучше её на развод оставить, на племя, ежели деликатно сказать.

— Так что же, сидеть тут да ждать беды? — возмутился Волк.

— Не надо сидеть, не надо ждать, — ещё горячее зашептал Васа. — Я ведь этого Пянтега для чего угощаю да улещаю? Как беда к нам подойдёт, я в его Каму перееду — эмигрирую, он пропустит. А там по Каме да по Волге, а дальше Каспий… и всякие южные страны. Там всё по-старому, туда Неназываемый не доберётся. Поселюсь в озере Титикака, в тёплой водичке…

— А защищать вверенный тебе участок? Ты же здешний водяной, без тебя река Колва заболотится, пересохнет, умрёт!

— Так это… того… отступление — лучший вид нападения, — замялся Васа. — Надо сберечь силы… и того… ударить на врага… откуда-нибудь из Конго, например. Вот он удивится! Его из Конго ещё точно никто не бил.

— Трус и отступник! — отвернулся Волк.

— А будешь ругаться — штопора не дам, — огрызнулся Васа.

От реки вернулся Пянтег, весь мокрый, посвежевший.

— А ты тоже сбежишь, когда подойдёт этот Неназываемый? — спросил его Волк. — И бросишь свою реку?

— Тише-тише, он не знает о моих планах, я же по секрету вам как начальнику, — испугался Васа.

Пянтег хмыкнул:

— Это ты про то, что наплывает с севера? Ну, мне супротив не сдюжить. Сбегу, коли припрёт… но только вместе с Камой. Я мою реку поднадзорную скатаю в рулон, суну под мышку да и пошёл. Потом, в безопасном месте расстелю — и потечёт Кама-голубушка по Египту или другому какому Мозамбику. Скажешь тоже — реку бросить! Я своих не бросаю.

— А если догонит — ну, этот, что идёт с севера?

— А догонит — я его этим рулоном да по морде! Если струя из шланга в лицо попадёт, и то неприятно, а ежели цельной Камой по морде съездить — ни один враг не устоит. Мы с Камой вдвоём их так уделаем… кстати, а ты кто? Ты ведь не волк.

— Не волк, не волк, — зашептал испуганно Васа. — Я бы сказал… я бы сказал, что ты Во…Во…

— Во-во, — подсказал Волк. — Вообще не важно.

— Ну да, ну да, — закивал Васа. — Как изволите. Где уж нам, убогим, с вами спорить. Пойдёмте, господа, Змея откупоривать, а то вечер скоро. Мы-то с Пянтегом на дне ночуем. А ночевать на суше близ Камгорта живым не ладно. Река помаленьку охраняет, текучая вода — от нечисти защита, но как знать, как знать…