Куколка

Глава восемнадцатая

— Рад познакомиться с тобой, Бэлль. Тебе, наверное, известно, что твое имя по-французски означает «красивая»? Тебе оно чрезвычайно подходит — ты настоящая красавица.

Бэлль почувствовала, как зарделась до корней волос. У этого красавца был глубокий, бархатистый голос и французский акцент, как у Этьена. Он отвесил ей такой витиеватый комплимент, что она затрепетала.

— Благодарю вас, господин Лоран, вы очень любезны, — задыхаясь, ответила Бэлль.

— Можешь называть меня Серж. Давай немного прогуляемся? — пригласил он. — Мы могли бы отправиться на Джексон-сквер, поесть мороженого.

Как только Марта позвала ее вниз, чтобы познакомить с этим господином, Бэлль поняла, какие именно надежды возлагает на него мадам: он должен приохотить ее к занятиям любовью. Девушка с трепетом спускалась по лестнице, ожидая увидеть мерзкого старика. Когда ее познакомили со стройным высоким красавцем, от лица которого трудно было отвести взгляд, да еще облаченного в элегантный светло-серый костюм, ее сердце затрепетало. У мужчины были черные волосы, глаза — как два озера растопленного шоколада, а уголки полных губ приподняты вверх, поэтому казалось, что он улыбается, даже когда он оставался серьезным. Бэлль еще никогда не видела такого ослепительного красавца; у него была ямочка на подбородке и безукоризненно белые зубы.

Целую минуту Бэлль молча таращилась на мужчину. Возможно, ее до дрожи пугала перспектива заняться любовью, но ни одна женщина в мире не смогла бы устоять перед Сержем Лораном. От одного его имени сердце Бэлль начинало трепетать.

— С удовольствием составлю вам компанию, — чуть задыхаясь, произнесла она.

По дороге к Джексон-сквер Серж рассказал ей несколько коротких историй о людях, живших в домах во Французском квартале, мимо которых они проходили. Он впервые поведал ей о пиратах, об игроках, о королеве Вуду, о хозяйках домов терпимости и о злодеях. Изредка Серж упоминал имена известных писателей и поэтов. Он рассказывал так живо, что Бэлль решила: кое-что в его рассказах вымысел, по крайней мере, преувеличение. Но это не имело значения. Она наслаждалась компанией Лорана, и день стоял теплый и прекрасный.

Сегодня с утра Марта сказала, что скоро начнется настоящая жара и тогда люди вообще перестанут работать, утратят контроль над собой — бывало, что из-за одуряющего зноя некоторые даже сходили с ума. Бэлль трудно было представить себе такое пекло; дома в Англии самые жаркие дни, которые ей запомнились — это дни, когда скисало молоко, а масло плавилось на тарелке. Но теплые деньки в Англии были наперечет — от силы два — два с половиной месяца в году.

Серж купил им обоим мороженое, и они отправились в парк, расположенный неподалеку от Джексон-сквер. Там они присели на лавочку в тени деревьев. Бэлль всего пару раз была в этой части Французского квартала, и ей здесь очень нравилось. В парке стояла тишина, царили покой и безмятежность, по крайней мере, по сравнению с суетливой, беспокойной и громкоголосой Бейсин-стрит.

На Джексон-сквер была пара бродячих музыкантов. Чернокожая девушка отбивала чечетку на доске. Мулатка самого дикого вида, в красной атласной накидке, больше походившей на старое кружевное свадебное платье, предсказывала будущее с помощью каких-то палочек.

Большинство мужчин, которые прогуливались по парку, ближе к вечеру, вероятнее всего, окажутся в Районе; возможно, многие из этих красивых молодых женщин, прохаживающихся под отделанными оборками зонтами, ночью станут шлюхами. Но сейчас все выглядело иначе. Подняв глаза, Бэлль увидела людей, сидящих на красивых кованых балконах в лучах послеполуденного солнца, матерей, качающих своих детей. Она слышала, как щебечут парочки, как визжат ребятишки, которые играют со своими мамами в мяч, и у нее создавалось такое впечатление, что во Французском квартале не может случиться ничего плохого.

Серж не задавал ей вопросов, даже не спрашивал, откуда она родом, как оказалась у Марты. Он говорил на общие темы, рассказывал много забавных историй и не отпускал ее руку, а нежно поглаживал. И Бэлль могла думать только о том, как же сильно ей хочется, чтобы он ее поцеловал.

Они вышли от Марты в три часа, а где-то в пять Серж предложил зайти к нему домой, выпить мятного чаю. Бэлль уже едва не теряла рассудок от желания, так ей хотелось, чтобы он скорее ее поцеловал.

И поцелуй не заставил себя ждать. Едва они очутились в его маленькой квартирке с деревянными ставнями на окнах, как Серж подхватил ее на руки. Их губы встретились, и Бэлль почувствовала, что сходит с ума. Как же ей хотелось, чтобы Серж овладел ею!

— Красавица, красавица Бэлль! — шептал он, тычась носом в ее шею и расстегивая платье. — Знаешь, ты создана для любви, твои волосы, кожа, тело — все совершенно! И я покажу тебе, как приятно заниматься любовью. Сюда ты зашла неискушенной девушкой, а выйдешь настоящей женщиной.

Бэлль хотела ему верить. Серж прильнул к ее груди и стал бормотать, что она прекрасна, что он никогда ничего подобного никому не говорил, что он влюбился в нее. Бэлль понимала, что это всего лишь игра, а он актер, который блистательно исполняет свою роль. Впрочем, она ничего не имела против. Серж пробуждал в ней чувства, о существовании которых она и не подозревала.

Он легко и быстро освободил ее от одежды и уложил на свою кровать. Сам же он был полностью одет, лишь сбросил пиджак, как только они вошли. Уже на кровати Серж стал целовать ее еще более страстно, лаская пальцами ее промежность. Удивительным было то, что, когда ее гладили те мужчины в Париже, ласки казались Бэлль мерзкими и причиняли боль, теперь же они были невероятно приятными.

Губы Сержа заскользили по ее телу: по груди, по рукам, по животу. В ответ на его поцелуи Бэлль выгибала спину. Он нашел в ее промежности такую чувствительную зону, что ей хотелось громко кричать, когда он ласкал ее там круговыми движениями.

Потом Серж перевернул ее на живот и стал целовать спину, ягодицы, затем опять просунул под нее руку и стал ласкать. Девушка выдохнула: как чудесно!

Бэлль не помнила, как он разделся — он сделал это незаметно: только что он был полностью одет, а уже через мгновение — совершенно голый. Когда Бэлль увидела его возбужденный пенис, она не испугалась, а захотела, чтобы он поскорее вошел в нее.

Девушке было абсолютно наплевать на то, как она себя ведет и что о ней подумает Серж. Она прижала его к себе за ягодицы, обплела ногами, как лоза, а когда он вошел в нее — вскрикнула от удовольствия.

Бэлль много раз видела, как занимаются сексом, но то, что она почувствовала в этот момент, не имело ничего общего с быстрым, лишенным чувств действом, свидетелем которого она была. Они с Сержем оба были покрыты пóтом, каждое поглаживание, объятие, поцелуй, ласка были направлены на то, чтобы дарить удовольствие — и дарили, да еще какое! Серж несколько раз отстранялся от нее и каждый раз находил эрогенную зону. Потом внезапно Бэлль почувствовала, что взрывается под его ладонями. А он все входил в нее, глубже и глубже, пока сам не кончил.

Лежа в надежных объятиях Сержа, полусонная Бэлль подумала о том, что она наконец поняла смысл шуток, которые отпускали девушки. Именно этого состояния все пытаются достичь, но, вероятно, мало кому это удается. Бэлль была уверена, что немногие мужчины знают женское тело так же хорошо, как Серж.

Он полулежал, склонившись над ней, его темные волосы падали на загорелое лицо.

— Ты создана для любви, Бэлль. Теперь, когда ты знаешь, как хорошо тебе может быть, убедись в том, что твои любовники достойны тебя, ведь большинство мужчин эгоистичны, думают лишь о собственном удовольствии.

Бэлль нахмурилась. Она вспомнила, как однажды в кухне Милли говорила что-то подобное. Мог зашикала на нее, что-то произнесла одними губами, напоминая о присутствии Бэлль.

— Сомневаюсь, что мужчины, которые будут платить мне, захотят доставлять мне удовольствие, — как ни в чем не бывало сказала Бэлль.

— Захотят, если ты намекнешь им об этом, — улыбнулся Серж и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Всему, что я умею, я научился в публичном доме. Неправда, что все мужчины только и хотят извергнуть свое семя и уйти. Они, вероятно, так и поступают, потому что другого от них не ждут. Но опытная куртизанка подарит им намного больше. Марта считает, что ты подаешь надежды, а я чувствую, что ты хочешь стать богатой. Это так?

Бэлль кивнула.

— Тогда стань лучшей из лучших, — продолжал он. — Когда к тебе придет мужчина, спроси у него, хочет ли он оказаться на небесах или просто немного расслабиться. Ты удовлетворишь его фантазии, и он будет возвращаться к тебе снова и снова и с каждым разом платить все больше.

— Но как мне узнать о том, что он хочет? — поинтересовалась сбитая с толку Бэлль, потому что не понимала, что Серж подразумевает под словом «фантазии».

— Очень просто — спроси у него об этом. — Серж засмеялся, и ямочка обозначилась еще сильнее. — Видишь, свои фантазии я только что удовлетворил. В моих объятиях неопытная девица, которой я доставил неземное удовольствие. Многие мужчины хотят именно этого, особенно с такой юной и красивой девушкой, как ты. Но некоторым нравится, когда девушка одевается служанкой или официанткой. У меня есть друг, который обожает, когда его партнерши надевают монашескую рясу. Но дело не только в переодевании или актерстве. Некоторые мужчины любят, чтобы их дразнили, любят, когда девушка ходит обнаженной, демонстрируя свои прелести. Некоторые даже любят смотреть, как девушка себя ласкает. — Серж положил руку на ее лобок и улыбнулся. — Я бы тоже хотел посмотреть, как ты себя ласкаешь, хотел бы посмотреть, как ты сосешь мой член. И еще я хотел бы полизать тебя между ног. Но сейчас я должен отвести тебя назад. Нужно оставить что-нибудь и для других — не во всем же мне быть первым.

Когда Бэлль вернулась на Бейсен-стрит, Марта только улыбнулась. Серж привел ее назад в десять вечера и поцеловал у двери на прощание. В глубине души девушка знала, что видит его в последний раз. Когда он пробирался через спешащую по улице толпу, легкой походкой, держа спину прямо и высоко подняв голову, Бэлль спросила себя: сколько ему заплатили за то, чтобы он провел с ней время.

Она должна была бы испытывать стыд, но стыда не было. В конце концов, Серж делал все, что хотела она. И если он смог доставить ей такое удовольствие, когда ему платили за это, она сможет сделать то же самое.

Сейчас Бэлль казалось, что она познала все тайны мироздания. Марта научила ее и практическим навыкам, таким как введение небольшого куска ваты глубоко во влагалище, чтобы уберечься от нежелательной беременности, необходимости подмываться после секса, умению распознавать мужские болезни. Но даже если мужчины, которые будут платить ей за секс, не смогут доставить ей такое удовольствие, которое доставил Серж, теперь она знает, как хорошо ей может быть с настоящим мужчиной.

На следующий день Марта позвала Бэлль к себе в комнату.

— Полагаю, ты уже готова, — сказала она с ласковой улыбкой. — Поэтому сегодня у тебя дебют.

Сердце Бэлль тревожно забилось — ей захотелось попросить о небольшой отсрочке. Но Марта и так была невероятно терпелива и добра, и девушка чувствовала, что ее доброта и терпение могут закончиться, если в скором времени она не получит барышей от своих вложений.

— Как скажете, — ответила Бэлль.

— Храбрая девочка, — сказала Марта. — Первый раз — страшнее всего, чувствуешь неловкость и смущение, но давай я покажу тебе платье, которое я тебе подобрала. Твое настроение сразу же улучшится.

Она скрылась за ширмой и вынесла оттуда красное шелковое платье. Бэлль не смогла сдержать восхищенный возглас. Без рукавов, с низким декольте — это платье было скроено для того, чтобы облегать фигуру, а не скрывать ее.

— Ну-ка, примерь! — велела Марта. — Смелее! За ширмой лежит новая рубашка.

Как только Бэлль сбросила свою одежду и облачилась в новую рубашку, она поняла, что Марта не хочет, чтобы она надевала панталоны. Рубашка была из красного в белый горох крепдешина. Она едва прикрывала соски и была слишком короткой — всего сантиметров на пять ниже ягодиц. Бэлль почувствовала себя развратницей; ей очень хотелось посмотреться в зеркало. Она представила, как бы отреагировал на ее внешний вид Серж.

Платье было невесомым, в корсет был вшит китовый ус, чтобы поддерживать грудь. К юбке было пришито несколько оборок, которые шуршали в такт движениям. Нежная шелковая ткань облегала Бэлль, словно вторая кожа.

— Подойди, я помогу застегнуть! — крикнула Марта.

Она ничего не сказала, когда Бэлль нерешительно показалась из-за ширмы. Мадам молча затянула платье на спине, спрятала лямки от рубашки.

— Посмотри, — кивнула она на большое зеркало в раме.

Бэлль глазам своим не поверила. Она казалась такой стройной, такой взрослой. Она понятия не имела о том, что у нее такая соблазнительная, такая женственная фигура. И, разумеется, свою роль сыграл фасон платья, которое облегало ее тело в тех местах, которые обычно скрывали нижние юбки и панталоны. Бэлль даже не подозревала, что ее грудь стала такой пышной — она грозила выскочить из лифа.

— А я не слишком вульгарно выгляжу? — прошептала девушка, глядя на Марту.

Женщина засмеялась.

— Конечно, ты выглядела бы вульгарно, если бы собралась в этом наряде в церковь. Но для наших господ ты будешь главным призом. Мне кажется, что ты нравишься себе в этом платье. Я права?

Бэлль повертелась перед зеркалом. Были еще свежи воспоминания о вчерашнем свидании с Сержем, а в этом платье у нее кружилась голова от предвкушения.

— Оно мне очень нравится, — призналась девушка и засмеялась. — Мне кажется, в душе я уже стала проституткой!

Марта подошла к ней, положила на плечи унизанные перстнями руки и расцеловала в обе щеки.

— Почти в каждой женщине живет проститутка, но большинство это отрицает, — сказала она. — Ты станешь одной из лучших. Я сразу это почувствовала, когда ты только приехала. А теперь давай снимем это платье. Наденешь его позже, когда примешь ванну и Сисси уложит твои волосы. Можешь глотнуть сегодня немножко коньяка, чтобы успокоить нервы, но не поддавайся, если Сисси начнет соблазнять тебя опиумом — это дорога в никуда.

Бэлль удивилась тому, насколько милы были с ней другие девушки, когда она спустилась в гостиную, разодетая и готовая принять своего первого клиента. Она ожидала язвительных комментариев — в конце концов, она была их конкуренткой, была моложе их, — но ей делали комплименты по поводу того, как прекрасно она выглядит. Каждая готова была поделиться с ней советом.

— Не позволяй мужчинам задерживаться дольше отведенного времени.

— При малейшем намеке на проблемы зови Сисси.

— Не целуйся и не забывай помыть клиента и осмотреть его член.

— Убедись, что у него есть деньги, до того как разденешься.

— Ты выглядишь испуганной, — сочувственно произнесла Хэтти. — Не забывай, мы все были такими. Все будет хорошо. Ты будешь щелкать мужчин, как орехи. Они кончат, лишь только взглянув на тебя.

Марта наблюдала за происходящим. Вошло трое посетителей. Двое из них уже бывали здесь раньше, а третьего она не знала. Он был молод (не старше двадцати пяти) — свежее лицо, светлые волосы. Она решила, что это идеальный кандидат для Бэлль. К тому же он нервничал не меньше самой Бэлль.

Бэлль прекрасно выглядела. Платье произвело настоящий фурор, подчеркивая и ее фигуру, и цвет кожи. Сисси зачесала ей волосы назад и перевязала их тонкой красной лентой, а потом горячими щипцами завила локоны, ниспадавшие на обнаженные плечи. Немного румян скрывали нервную бледность.

Марта была в долгу перед своей парижской компаньонкой. Она откровенно призналась, что с Бэлль ужасно обошлись, и цена, которую за нее запросили, являлась лишним тому подтверждением. Но компаньонка заверила Марту, что Бэлль могла бы блистать. У нее есть тот особый стержень, который свойствен великим куртизанкам.

Было рискованно переводить через банк внушительную сумму денег, ведь не было никакой уверенности в том, что девушка вообще доедет до Нового Орлеана, а даже если и доедет, компаньонка Марты из Парижа могла ошибаться в своих суждениях.

Но как только француз привез Бэлль к ней, Марта поняла, что заполучила настоящее сокровище. Девушка была не просто привлекательной, она была настоящей красавицей с идеальной фигурой, а английский акцент заставит забиться чаще сердца многих мужчин еще до того, как они увидят ее сокровенные прелести. Если брать пятьдесят долларов за посещение — вдвое больше, чем она просит за остальных девушек, — затраты окупятся всего за несколько недель.

Многие клянутся, что сам воздух Нового Орлеана является афродизиаком, и, возможно, отчасти это соответствует истине, поскольку эта юная англичанка расцвела, как цветок, впитав в себя самую суть соблазнения. Возможно, это Этьен залечил ее раны по пути в Америку, может быть, это он разбудил в ней первые сексуальные желания, а когда ей было велено наблюдать и учиться у других девушек, как вести себя с клиентами, слушая их непристойные разговоры, она возбудилась еще сильнее. Но, разумеется, исключительно благодаря Сержу Бэлль созрела и стала женщиной. Марта заметила выражение ее лица, когда девушка вернулась домой. Серж явно позволил ей почувствовать то, что она захочет испытать вновь.

Теперь, когда Бэлль стала одной из проституток, напитки вместо нее разносила Эсме. Эта мать троих детей, которой было за тридцать, больше не хотела торговать своим телом, но была очень хорошей служанкой: обладала врожденным чутьем, была неразговорчива и точно знала, кому из клиентов какая девушка подойдет. И не позволяла проституткам слишком много болтать. Была бы их воля, они бы весь вечер сидели в гостиной, пили, танцевали и флиртовали с мужчинами, но одного взгляда Эсме было достаточно, чтобы они во весь опор мчались вверх по лестнице в свои спальни.

Эсме даже не пришлось представлять Бэлль молодому русоволосому посетителю. Он смотрел на ее, открыв рот, и девушка направилась к нему, как будто делала это уже тысячу раз.

— Меня зовут Бэлль, — представилась она с радостной широкой улыбкой. — Хотите чего-нибудь выпить?

В обязанности Эсме входило сообщать молодому человеку о том, что плата — пятьдесят долларов, и Марта улыбнулась, когда он, нисколько не удивившись, достал из кармана деньги, чтобы расплатиться прямо здесь и сейчас. Эсме покачала головой.

— Не тут. Деньги отдадите Бэлль, когда подниметесь наверх, а она передаст их служанке.

Бэлль продолжала потягивать коньяк, который налила ей Марта для храбрости. Молодой человек, который сообщил, что он из Теннеси и зовут его Джек Мастерс, залпом выпил свой бокал, потом взял Бэлль за руку и повел вверх по лестнице.

Когда они стали взбираться по ступенькам, Марта крадучись шла позади. Ей не хотелось видеть вытянувшееся от страха прекрасное личико Бэлль. Марта до сих пор вспоминала свой первый опыт. Это случилось в публичном доме в Атланте, и клиент, который ей достался, был совсем не таким лапочкой, как этот. Тот был грубым животным, и Марте казалось, будто ее разрывают пополам.

— Что ж, Джек, если вы спустите штаны, я вас вымою, — изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, как будто она уже сотни раз произносила эту фразу, сказала Бэлль.

Он отдал ей деньги, как только они вошли в комнату. Она приоткрыла дверь и протянула деньги ждущей в коридоре Сисси. Когда Бэлль наливала воду из кувшина в таз, ее руки сильно дрожали, и она боялась разлить.

— Ты так прекрасна! — произнес Джек, расстегивая штаны. — Поверить не могу, что встретил такого ангела.

— Это очень любезно с вашей стороны, мистер, — ответила Бэлль, пытаясь подавить смешок. — Вероятно, потому что это ваш первый визит в публичный дом?

Брюки уже лежали на полу рядом с кальсонами. У мужчины была очень бледная кожа и тонкие ноги.

— Третий, — с гордостью ответил Джек. — Каждые три месяца мы с дядей приезжаем в Новый Орлеан по делам. Он торгует столовой посудой.

Бэлль понимала, что должна его поторопить, поэтому распахнула рубашку и взяла в руки член, чтобы обмыть его влажной тряпочкой. Член тут же встал и, слава богу, на вид был здоровым — ни следа болезни.

— Твой дружок рад меня видеть, — произнесла Бэлль слова, которые слышала от Хэтти, когда та была с одним из своих клиентов.

— Это точно! — выдохнул Джек.

— Тогда помоги мне расстегнуть платье, — сказала Бэлль.

Его горячее дыхание щекотало ей шею. Она чувствовала, как дрожат его пальцы. От его неистового желания внутри у девушки что-то шевельнулось. Она уже не думала, что все будет слишком плохо.

Она сбросила платье и швырнула его на стул. Оставшись в одной короткой рубашке, чулках и туфлях, Бэлль улыбнулась Джеку, взяла его руку и положила себе на грудь.

Девушка собиралась спросить, чего он от нее ждет, но тут Джек подался вперед, оттянул ее рубашку вниз, чтобы обнажилась грудь, взял сосок в рот и стал его посасывать. Его рука скользнула между ног Бэлль. Он подтолкнул ее к кровати и уложил на спину. Джек не был груб, только очень страстен, и Бэлль вновь почувствовала желание. Она двигалась под ним и шептала о том, как ей приятно. Неожиданно Джек навалился на нее и вошел, продолжая ласкать языком ее грудь. Бэлль полулежала на кровати, а он стоял на полу и все глубже входил в нее.

Джек кончил после четвертого или пятого толчка и со всхлипом повалился на нее. Бэлль взглянула на маленькие часы на камине и отметила, что он пробыл с ней не больше десяти минут. Ситуация была почти комическая: этот мужчина потратил столько, сколько многие не зарабатывают и за несколько месяцев, а кончил, не успев и глазом моргнуть. Но она видела и печальную сторону происшедшего: милый, но одинокий молодой человек думает, что, посетив публичный дом, стал настоящим мужчиной.

Бэлль пару минут полежала с Джеком, обнимая его и уверяя в том, что он был неотразим, потом высвободилась из-под него и сказала, что ему пора одеваться. Она ожидала, что Джек возразит, что время еще не вышло, но молодой человек выглядел счастливым и немножко ошарашенным и ни капельки не разозлился.

— Можно я приду еще раз, когда снова буду в Новом Орлеане? — спросил он.

— Конечно! Буду тебя ждать! — ответила Бэлль.

Он мгновенно собрался и ушел. Она закрыла за ним дверь, прислонилась к ней спиной и зажмурила глаза. Ей совсем не было противно, а Джек, казалось, был восхищен и ею, и самим собой. Если бы все были такими, как он, она, возможно, стала бы умолять одного из них остаться подольше, чтобы показать ему, что такое настоящее удовольствие.

Бэлль тихонько засмеялась. Теперь она действительно стала шлюхой, проституткой за пятьдесят долларов. Интересно, что сказали бы на это ее мать и Мог?

— Марта, ты ошиблась, — заметила в конце вечера Бэлль. Все девушки получили причитающиеся им деньги, последней осталась Бэлль. Она хотела узнать, почему ей дали всего два доллара. — Я обслужила двенадцать мужчин. Мне полагается триста долларов.

— Нет, милая. Новые девушки получают только два доллара в день, пока не покроют расходы на платья, обувь и белье.

Бэлль не знала, что ответить. Два доллара за ночь — такие деньги она могла бы заработать в любом другом месте. Этьен говорил, что она будет получать половину заработанного, а Бэлль не нравилось, когда ее обманывают.

— Что ж, уверена, ты не откажешься показать мне свои учетные книги? — спросила она после раздумья. — Покажи, сколько ты заплатила за меня, сколько потратила. Так я буду знать, как долго мне еще отрабатывать долги.

Она увидела, как напряглось лицо Марты, и решила, что не стоило демонстрировать свой ум. Но отступать Бэлль не собиралась.

— Иди спать, — ледяным тоном велела мадам. — Утром поговорим.

В ту ночь Бэлль долго лежала без сна, прислушиваясь к звукам Бейсин-стрит. Неподалеку играл джаз-банд, она слышала, как чьи-то ноги отбивают чечетку по деревянному полу. Раздавались крики, смех, приглушенные разговоры. Горланили пьяные, звенели бросаемые в мусорную корзину бутылки. Почти среди такого же шума она выросла в Севен-Дайлс. Бэлль представила, что ответила бы ее мать, если бы кто-нибудь из девушек стал оспаривать свой «гонорар».

Бэлль подозревала, что Энни сказала бы, что они могут убираться, если их что-то не устраивает. На их место найдется много желающих. Но тогда Бэлль понятия не имела, скольких мужчин за вечер обслуживает каждая из девушек. Не знала она и расценок, но сомневалась, что они зарабатывали больше, чем пять фунтов — и это в лучшем случае. И еще Бэлль была уверена: если бы девушки получали за ночь один фунт и жили на всем готовом, они были бы в восторге.

Но знание этого не делало Бэлль счастливее. Ведь именно ей приходилось иметь дело с мужчинами, которые лапали ее, таращились на нее, говорили ей непристойности, хватали руками, трахали и, наконец, могли заразить оспой. Или же она могла забеременеть. А Марта только сидела на своей толстой заднице и смотрела, как к ней текут денежки.

Внутри у Бэлль все болело — и не столько из-за секса (ни один из мужчин не задержался так долго, чтобы причинить ей вред), сколько от дезинфицирующего средства, которым заставляла ее пользоваться Марта. Оно воняло так, что могло бы убить взрослого мужчину, что уж говорить о сперматозоидах или бактериях.

Было очевидно, что проституцией можно заработать огромные деньги, но Бэлль подозревала, что, живя у Марты, денег не накопишь. Эта женщина не собиралась признаваться, сколько она за нее заплатила, а это означало, что Бэлль навсегда останется ей должна.

Но Бэлль еще не сказала последнего слова. Эти американцы думают, что они настолько умны, что могут перехитрить уроженку Севен-Дайлс. Пока что она будет со всем соглашаться, но станет наблюдать, прислушиваться, учиться, а когда представится подходящий случай — вцепится в него обеими руками.