Куница. Том 1

Глава 40

Петроград

Ноябрь 1982 года

Город Петра снова нагонял меланхолию серостью и дождём. Эмиль пил горячий кофе и смотрел в окно. Месяц, проведённый им в России, пока не принёс результатов. Поисковые ритуалы, на которые он и так не особенно рассчитывал, ничего не показали. Каким бы ни был способ, которым инициатор отправился в прошлое, известные Эмилю методы поиска оказались бесполезны. Ожидаемо. Как бы парадоксально это ни звучало, но такое важное событие, как перемещение в прошлое, фактически перекраивающее всю реальность, не оставляло в этой реальности никаких заметных следов, только расплывчатые остаточные эманации. Эмиль в поисках должен был полагаться на свои смекалку и интеллект. Именно так немец и приступил к работе. Организовывал необходимые знакомства, производил на нужных людей положительное впечатление, создавал себе правильную репутацию.

Шолль представлялся большим любителем соревнований и состязаний. Но не любых и всяких, нет. Он искал какого-нибудь молодого подающего надежды дворянина, или команду, что появилась в первый раз и сразу показала выдающийся результат, чтобы начать финансировать такую команду, или помогать как-то иначе. Будто это его странность, прихоть. Искал Шолль молодого дворянина, возможно, и вовсе подростка. Он (или она), скорее всего, происходит из слабого маленького рода. Такие критерии поиска имели простую основу. Логику.

В будущем императорская семья была уничтожена полностью. Выловили всех, кто имел прямое отношение к фамилии Романовых. Все княжеские рода также были истреблены, об этом, как и о судьбе Романовых, позаботился специальный отдел разведки. В текущем настоящем это подразделение только собирает информацию, составляя подробный перечень всех княжеских родов России, до последнего человека. Для создания такого же списка всех дворян не хватило бы никаких сил, но во время войны отдел уничтожал один род за другим, отрабатывая задачу истребить всю аристократию империи. Физически устранить всех мужчин, женщин по возможности пленить и использовать, при невозможности также ликвидировать.

К промежутку времени, из которого предположительно совершён прыжок, должны были остаться только какие-нибудь графья и бароны. Всего скорее это мужчина, женщин русские берегли и отправить в прошлое какую-нибудь старушку могли только от безысходности. Впрочем, и такую вероятность сбрасывать со счетов не стоило. Возраст от десяти лет до двадцати пяти, хотя скорее от пятнадцати до двадцати. С большой вероятностью родом из провинции.

Пока никого подходящего Эмиль не заметил. И что раздражало, приходилось рассматривать каждый случай самостоятельно, перепоручить это агентам, отданным ему в подчинение, не представлялось возможным. Шолль отслеживал приёмы, заклинания и тактики, что были известны в военное время. Маркера, не существовавшие этом времени.

Это утро он потратил на молодого дуэлянта, которому уже пророчили статус императорского рыцаря. На взгляд Шолля, парень показал неплохие результаты, даже хорошие, но именно как современный молодой боевой маг, не более. Он совершал ошибки новичка и не имел опыта. Нет, это не тот, кого искал Эмиль.

Больше всего маркграф опасался, что его глаз замылится. Оценивая бесконечный поток подающих надежды молодых людей, Эмиль попросту не заметит, когда в очередной раз под ошибкой новичка какой-нибудь дуэлянт скроет уловку и хитрость. Однако как этого избежать, маркграф не имел понятия, всё по той же причине — скинуть свою работу было не на кого. Оставалось только ждать и быть внимательным.

Внезапный звонок в дверь оторвал Эмиля от размышлений. Он прошёл через квартиру и привычно подавил инстинкт закрыться защитой и спрятаться за косяком. Сейчас такие меры предосторожности только привлекут к мужчине совершенно ненужное внимание.

Шолль открыл. В коридоре стоял высокий молодой француз, снисходительно улыбающийся Эмилю.

— Дело тринадцатого архива, герр фон Шолль.

Сердце маркграфа кольнуло радостью. Тринадцатый архив! Ещё один пришелец из будущего! Но Эмиль повременил с выводами.

— Прошу.

Он позволил гостю войти и раздеться. Одет мужчина был по Парижской моде, и не так богато, как сам Шолль. Только после этого гость представился.

— Вас я знаю...

— Эмиль, — разрешающе кивнул Шолль.

Он давно пользовался этим приёмом вхождения в доверие, разрешал обращаться к себе без титулования.

— Рад с тобой познакомиться. Рауль де Крепон. Просто Рауль. Капсула девяносто семь.

Эмиль проводил гостя в гостиную и усадил в кресло, а сам пошёл к телефону. Звонок в Берлин занял некоторое время, но вскоре Шолль услышал знакомый голос Генриха Веделя.

«Слушаю,» — голос собеседника был спокоен и серьёзен, протокол обязывал исключать эмоции из телефонных разговоров.

— Герр Шолль, семьдесят два, запрашивает содержимое капсулы девяносто семь.

«Секунду,» — пауза действительно была короткой, настолько, что Генрих мог бы её и не упоминать.

Ведель назвал кодовую фразу, Эмиль дал ответ, чтобы подтвердить свою личность и что он не находится в плену или под иной формой давления.

«Рауль де Крепон,» — ответил Генрих и сразу положил трубку.

Шолль вернулся к гостю.

— Предлагаю выпить за знакомство и начало совместной работы.

— Oui! С радостью! — в речи Рауля порой проскальзывали привычные ему французские слова.

Пригубив бокалы, мужчины перешли к разговору.

— Сколько тебе, Рауль?

— Двадцать четыре, совсем старик, — улыбнулся француз.

Вторая часть фразы относилась ко времени, из которого он отправился.

— Хорошо, что хоть кто-то появился. Я всё ещё несколько в бешенстве из-за того, что оказался единственным, взявшимся за дело!

Крепон кивнул:

— Понимаю, мой новый друг. Боюсь, нас вряд ли будет много. Не могу назвать причин, сам понимаешь. Скорее сразу стоит свыкнуться с мыслью, что мы с тобой будет одни.

Эмиль удивился.

— Тому есть... объективная причина?

— Есть. И поверь, вина за такое положение вещей лежит на наших врагах. Но я и так сказал слишком много.

Рауль не мог сказать, что присоединился к проекту в возрасте шестидесяти пяти лет, в двадцать третьем. В тот момент разведка спешно формировала новые стазисные хранилища. Русским, случайно, судя по всему, удалось найти одно из хранилищ и там получить информацию и ещё о нескольких. К моменту, когда диверсантов, последний организованный отряд сопротивления, ликвидировли, они успели уничтожить три четверти стазисных капсул. Стариков, вроде Рауля, согласившихся участвовать в Валгалле, не было. Он был единственным, потому что к этому моменту все уже были уверены в победе. А молодыми, ожидаемо, были калеки в основном, да идиоты, надеющиеся непонятно на что. Поэтому, очнувшись в этом времени, де Крепон был, мягко говоря, удивлён. Кому-то всё же удалось отправиться в прошлое, да ещё и на четыре десятка лет.

— Жаль. Работы нам в ближайшее время предстоит предостаточно, — вздохнул Шолль. — Давай я введу тебя в курс дела.

О будущем Эмиль не спрашивал. Хотелось, больше всего хотелось узнать, сколько оставалось до победы. Но он сдерживался, обходя любые вопросы о грядущих событиях. Рассказ занял немало времени. Несмотря на то что работал Эмиль, по сути, лишь в одном направлении, сделано было уже довольно много. Проверенных людей накопился длинный список. Заодно мужчина поделился своими соображениями о личности инициатора.

Рауль задумался, когда Шолль закончил свою речь.

— Я, к сожалению, не могу похвастаться выдающимися аналитическими способностями. Так уж получилось. Но, пользуясь моими знаниями...

На момент, когда Крепон ложился в стазис, боевых магов, способных отправиться на четыре десятка лет в прошлое, у русских оставалось мало. Буквально мало, пересчитать по пальцам. Гробовщик, Ядовитая Вдова, Гамбит, Сапфир, Куница, Мотылёк, Старый Монах и Сумерки. Шесть мужчин и две женщины. Все — ветераны войны, семеро уже сидели в камерах. Решивших убить этих демонов, идиотов не нашлось. Весельчак, напарник Гробовщика, умирая, устроил извержение вулкана, расколовшего евразийскую тектоническую плиту на две части, натурально разделив Европу и Азию в самом прямом смысле. Эти безумцы уже знали, что проиграли. Свои жизни и смерти они закладывали только на принесение как можно больших разрушений.

Но была одна проблема. Имена. Настоящие личности этих живых воплощений мщения давно исчезли, стёрлись. Отследить их до довоенных времён не было возможности. Какой-то умник из контрразведки русских придумал скрыть все имена и фамилии магов, это произошло ещё в начале большой войны. Получить эту закрытую информацию можно было только из личной же переписки или пытками. Ближе к середине войны и эти источники информации иссякли, русские маги вообще перестали представлять друг другу именами и фамилиями, а большая часть переписки исчезла. Некому стало писать.

Но что из этого Рауль мог сообщить своему напарнику?

— Пользуясь моими знаниями... — повторил француз, — я соглашусь, что искать надо юношу примерно двадцатилетнего возраста. Эх... Нет у меня нужной подготовки для анализа. Пока добирался сюда, не придумал ничего лучше того, что ты уже делаешь.

Как вычислить одного из тех восьми среди тысяч русских магов этого времени, Рауль не знал. Большинство известных французу личных приёмов и тактик, что применяли русские маги, были либо масштабными, либо фатальными. И инициатор не может не понимать, что его будут искать как раз по отличительным признакам. Считать противника дураком Рауль был не склонен, значит, и ждать глупого прокола не стоит.

— Знаю, по инструкции я, как старший номер, должен возглавить нашу группу, но... Мы оба понимаем, что у тебя нужного опыта и знаний больше, поэтому я в твоём распоряжении, Эмиль.

Маркграф удовлетворённо кивнул. Он был рад, что новый товарищ сам пришёл к этой мысли. Рауль вообще произвёл хорошее первое впечатление. Да, он не был выдающимся специалистом, не был даже могущественным боевым магом. Но это и не главное. Время путешествия Рауль потратил на анализ имеющейся информации и на составление плана действий. А сейчас, почувствовав, что уступает, спокойно принял подчинённое положение, ставя дело превыше всего. Они сработаются.

— Честно говоря, Рауль, я более всего испытываю нехватку товарища, с которым можно разделить обязанности. К счастью для нас, время на нашей стороне. Мы имеем возможность просеивать хоть всех подростков, ожидая первого шага противника. Он обязан будет проявить себя. И в этот момент будет уязвим. Ещё не успевший набрать силу, но вынужденный торопиться, он раскроется, а мы будем готовы и нанесём удар.

Часть своих опасений Эмиль оставил при себе. Теперь, когда их двое, у него открывается больший простор для манёвра. Да, Шолль всё ещё хотел найти инициатора быстрее, чем тот начнём набирать силу. Ему требовался пленник, а не мертвец. Ведь умрёт инициатор, и новая жизнь Эмиля, которую он только успел распробовать, оборвётся. Поэтому плен, только плен.