Куртизанка. Книга вторая (СИ)

ГЛАВА 2

Первые несколько дней Элена своих комнат не покидала — впрочем, и Эван не стремился увидеться с ней.

Во-первых, прошло первое упоение, и теперь он толком не понимал, что приобрёл. Глаза Эвана слегка округлились, когда Уезерли, его секретарь, предоставил ему полную смету того, что Элена потребовала для себя: ей требовались апартаменты минимум из четырёх комнат, ежедневное содержание размером в несколько сотен фунтов на те полгода, что она должна была прожить в доме Аргайлов, почему-то десять литров молока в день — хотя Эван с трудом мог представить, как Мадлен собиралась влить всё это в себя. Она так же составила подробный список того, чем её следовало кормить, и требовала немедленно доставить ей какого-то «краснокожего слугу». Памятуя о том, чем увенчался его собственный заказ «привести девочку из клуба в Манахате», Эван всерьёз опасался, что его люди не смогут выполнить этот пункт — или привезут табун неподходящих ни по одному критерию рабов. К счастью, слуга нашёлся довольно быстро — его задержал у себя МакДонал, губернатор планеты, где нашлась сама Мадлен. Собственно, он и был одной из двух причин, по которым Эван до сих пор ещё не отбыл в своё имение, прихватив девушку с собой.

К некоторому удивлению Аргайла, стоимость самой работы Элены так и не назвала, оставив её на усмотрение секретаря, который немедленно вписал в смету нижний возможный край.

Эван, поморщившись, приписал в конце этой суммы ещё один ноль и подписал запрос.

На этом его общение с приобретением в первые дни закончилось.

Второй причиной задержки стало то, что у Эвана перед отъездом накопилось некоторое количество дел — документов, которые следовало подписать, и приглашений, на которых, как был уверен Уезерли, князь должен был ответить сам. В прошедшие недели думалось об этом Эвану с трудом, теперь же накопившихся бумаг хватило ровно на три дня.

Была и ещё одна причина, по которой Эван не форсировал событий. Не желая до конца признаваться в этом даже себе, он надеялся, что Мадлен первой его навестит. Однако на третий день стало абсолютно ясно, что этого так и не произойдёт, и Эван приказал валету отнести девушке письмо, где приказывал привести себя в порядок и на следующее утро быть готовой отъехать в По.

Наутро он спустился в гостиную и стал ждать. Времени было девять часов, но девушка ещё не выходила.

Эван поймал пробегавшего мимо лакея и приказал проверить, почему та ещё не пришла.

Через несколько минут лакей вернулся с сообщением, что гостья ещё спит.

Скрипнув зубами, Эван приказал немедленно разбудить её и передать, чтобы спустилась на первый этаж к десяти.

Лакей вернулся и отчитался о том, что девушка принялась за туалет. Однако ни в десять, ни в десять десять ничего так и не произошло.

Скрипя зубами и то и дело поглядывая на часы, Эван дождался половины одиннадцатого. Поймал ещё одного слугу и приказал выяснить, куда запропастилась Лучини ещё раз. Тот вернулся и сообщил, что Лучини собирается, и сборы её «уже перешли в третью фазу». Она так сказала.

— В третью фазу? — Эван поднял брови. — А сколько всего фаз?

— Простите, князь, я не спросил, — слуга помолчал. Эван вроде бы и не отдавал прямого приказа, но смотрел настолько красноречиво, что лакей не выдержал и уточнил: — Мне сходить спросить?

— Нет. Прикажите кучеру закладывать экипаж. А к этой… я схожу сам.

Яростно стукнув тростью о пол, он поднялся и двинулся на третий этаж. Двери в комнаты Мадлен были открыты, и Эван спокойно вошёл. В первой, где Элена устроила гостиную, не было никого. Эван окинул недолгим взглядом необжитое помещение и заглянул в спальню, где тоже не было никого. Он вернулся и разглядел наконец девушку за полуприкрытой дверью в ванну — просторную залу, обитую каштаном, в котором о назначении её напоминало только объёмистое корыто в деревянной обшивке в тон. Мадлен стояла перед зеркалом, нахмурившись так, что нежное лицо разрезала сеть морщинок, и завязывала шарф.

Эван остановился на какое-то время, просто рассматривая её. Девушка была стройной, как молодая ива — сейчас, когда на ней ещё не было спенсера, это можно было видеть особенно хорошо. Округлые ягодицы обтягивали узкие брючки для верховой езды, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Так и хотелось подойти и захватить их в ладони, крепко стиснуть и потереться о них… Эван качнул головой.

В следующую секунду Мадлен пробормотала что-то неразборчивое и, резким движением сдёрнув с себя уже завязанный шарф, швырнула на пол. Эван проследил взглядом за пострадавшей деталью туалета и обнаружил, что на полу уже лежит десяток разноцветных шёлковых шарфов. Элена, не глядя, подхватила со стола следующего кандидата и, приложив к щеке, придирчиво сверила тон. Подумала и, отложив, взялась за другой шарф.

Эван со свистом выдохнул, чувствуя, как ярость снова накрывает его, но девушка была слишком увлечена, чтобы заметить что-нибудь.

Эван снова опустил взгляд. Бёдра её, обтянутые тонким сукном, шевельнулись, и Эван ещё раз глубоко вздохнул — уже не столько от бешенства, сколько от жажды.

Элена затянула на шее шарф, но тут же, тихонько выругавшись, сорвала его с себя и бросила на пол. Это стало последней каплей.

Эван, бросив трость, шагнул вперёд, не останавливаясь, распахнул дверь и, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, опустил руки на бёдра Мадлен и рванул вниз пояс штанов. На секунду на лице девушки, отражённом в зеркале, промелькнула смесь удивления и испуга, но уже в следующую секунду Эван обнаружил, что обнажённые бёдра в его руках подаются назад, и это взбесило его ещё сильней.

— Я же сказал, к десяти ты должна быть готова! — прорычал он в самое ухо. Элена обмякла, чувствуя, как голос князя посылает по телу загадочные вибрации. В следующую секунду она ощутила на правой ягодице увесистый шлепок и подалась ещё назад, стараясь продлить соприкосновение с горячей рукой.

— Я готова… — пискнула она, продолжая смотреть на Эвана через зеркало огромными глазищами, сейчас казавшимися чёрными от расширившихся зрачков. — Хотите проверить, князь?

Эван молчал секунду, пока до него не дошло. Злость стала ещё сильней, когда рука, спустившись в расщелину между белоснежных ягодиц, нащупала влажный растянутый вход.

— Всегда готова? — выдохнул он, вдавливая пальцы в уступчивое отверстие.

Элена рвано выдохнула и прогнулась назад, пытаясь опустить голову ему на плечо, но Эван тут же брезгливо оттолкнул её, заставляя упереться руками в стол. Ответить Элена не успела, потому что Эван опустил глаза, и взгляд его замер на острой пирамидке соска, проступавшей сквозь сорочку. Эвану показалось, что ещё немного — и что-то взорвётся внутри — так мучительно обидно было смотреть на то, как легко получить своё, и в то же время так хотелось коснуться.

Вытащив пальцы из бархатистого беззащитного нутра, Эван двумя резкими движениями расстегнул собственные брюки и приставил головку члена к раскрытому входу.

Элена выдохнула, но не шевельнулась. Она больше не пыталась податься назад, но в зеркале Эван видел её взгляд — такой же жаждущий и злой.

Эван медленно двинулся вперёд, разрываясь между желаниями зажмуриться от наслаждения и бесконечно смотреть в эти глаза, на это лицо. Не имели смысла ни ощущения, ни разрядка, которая должна была прийти потом — только это осознание, что она, именно Мадлен, наконец его. Эван старался прочувствовать каждое мгновение, каждой следующей клеточкой кожи по-новому ощутить это обладание. А Элена тяжело дышала, чувствуя, как миллиметр за миллиметром чужая плоть мучительно медленно наполняет её. Она хотела ещё. Это не отменяло злости, которая бушевала внутри — на человека, который решил взять её, ни на секунду не подумав о её чувствах. Это не отменяло стыда, который она без конца испытывала за своё желание рядом с Эваном — будто её желание с головой выдавало, кто она такая. Всё было не важно, потому что она хотела ещё. И в конце концов Элена, не выдержав, рванулась навстречу и насадилась до конца, прогнулась и закинула руки за спину, пытаясь нащупать тело Эвана у себя за спиной.

Тот, казалось, тоже напрочь забыл обо всём. Обхватил Элену за талию, плотно прижимая к себе, и начал вбиваться без остановок, пытаясь губами нащупать хотя бы кусочек нежной кожи, но всё время натыкаясь то на волосы, то на воротничок.

Кожа у Мадлен была нежная, и это ощущение заставляло желание приливать ещё сильней. Эван не был уверен, что выдержит долго. У него было множество женщин — но никогда, даже после долгих месяцев полёта, обладание не доставляло ему такого наслаждения. Он так и не нащупал шеи, которую по-прежнему искали его губы, только контур уха, в который впился зубами, вырывая из горла Элены болезненный стон.

Эван выплеснулся и почувствовал, как напряжение наконец отпускает его — но лишь чуть-чуть. Он уже хотел ещё. Сам не зная, чего хочет больше — просто трахнуть девчонку ещё раз, продолжать гладить её или посмотреть, как она сама будет выгибаться, поглаживая себя, а может, даже просто — развернуть её лицом к себе и приникнуть губами к её лону.

Время. Всё упиралось во время, которого было мучительно мало. Нужно было выбирать.

Эван подхватил Элену под мышки так, чтобы лучше видеть его беззащитное естество, отражённое в зеркале, и ускорил темп. Глаза Элены потухли, будто она испытала разочарование, она прикрыла глаза и через несколько секунд расслабленно вздохнула.

Эван тяжело дышал. Кашель рвался наружу, и он с трудом удерживал его. Нужно было отпустить девчонку и идти вниз, но Эвану почему-то казалось, что стоит убрать руку — и та рухнет на пол.

— У тебя пять минут, — сказал наконец Эван, сделав над собой усилие и отступив назад. Ничего не произошло. Элена лишь снова впилась пальцами в край стола и продолжила стоять, устало глядя на него сквозь зеркало.

Эван оправил одежду, нехотя отвернулся и двинулся к двери.

— Мистер Аргайл… — услышал он оклик уже у самого выхода и к собственному удивлению обрадовался, что может задержаться здесь ещё. — Вы не сказали, какой мне надеть шарф.

Эван резко повернул голову и прищурился. «Видела», — пронеслась у него в голове мимолётная мысль.

— Голубой, из батиста, — сказал он. — Тот, что на столе. Хотя тебе идут все.

Элена едва заметно улыбнулась.

— Хорошо.

Последняя выходка слегка подпортила Эвану настроение, но всё же, оказавшись в экипаже, он обнаружил в себе необыкновенное чувство успокоенности, как будто впервые за долгое время получил то, что на самом деле хотел. Он достал планшет, просмотрел кое-что из новостей. Лёгкое чувство беспокойства уже просыпалось в нём, когда вторая дверца открылась, и двое кланменов в серо-зелёных килтах помогли Мадлен забраться внутрь.

Эван пристально разглядывал её всё то время, пока Мадлен устраивалась напротив. Лицо девушки выглядело озабоченным, и Эвану вдруг стало стыдно. Хоть он и был в своём праве, но всё же не мог избавиться от желания, чтобы Мадлен в самом деле сама хотела бы его видеть.

— У вас всё хорошо? — спросил он, когда кланмены забрались на подножки, и экипаж тронулся с места.

Элена скользнула по нему рассеянным взглядом.

— Почему вы не пользуетесь платформами? — спросила она.

Эван пожал плечами.

— Экологический запрет. Ещё пара лет — и нам запретят даже включать вечером свет, — Эван замолк и после паузы, убедившись, что Мадлен сама не собирается говорить ничего, всё же уточнил: — Но вас беспокоит не это.

Губы Элены едва заметно дёрнулись.

— Меня беспокоит мой слуга, — призналась она. — Мне обещали, что скоро его доставят, но до сих пор…

— Он уже на планете, — с облегчением произнёс Эван. — Спит, как и вы, когда вас привезли. Его доставят прямо в По.

Элена кивнула.

— Благодарю вас.

Оба замолкли, и несколько секунд Элена внимательно смотрела на него, а потом почему-то усмехнулась.

— Что? — спросил Эван, ощутивший приступ раздражения от того, что девчонка так откровенно над ним насмехается.

Мадлен покачала головой, и в эти секунды волосы её, уложенные не такими аккуратными локонами, как прежде, а слегка растрепавшиеся от спешки, качнулись, падая на лицо лёгкой волной.

— Ничего, — сказала она. — У меня просто такое чувство, что вы смущены тем, что произошло между вами и мной.

Эван стиснул зубы и, отвернувшись, уставился в окно.

— Со мной можно делать всё, что угодно, — Элена улыбнулась, и улыбка её стала мягче. — Я ведь здесь для того, чтобы вам было хорошо.

Эван стиснул зубы ещё сильней.

— И тебе всё равно? — процедил он, снова поворачиваясь и впиваясь изучающим взглядом Мадлен в лицо.

Та пожала плечами.

— Конечно, нет, — легко ответила она. — Но кто платит, тот заказывает музыку, разве не так?

— Я не хочу постоянно слышать о деньгах.

— Хорошо. Скажите, чего вы хотите, и я сделаю это для вас.

Эван необыкновенно живо представил, как хватает Элену за шею и заставляет упасть на колени у себя между ног. Это равнодушие его бесило. Девчонку хотелось сломать — и прямо сейчас.

Он ничего не сказал, но, видимо, вся гамма чувств отразилась у него в глазах, потому что Мадлен, взмахнув полами спенсера, мягко скользнула на пол и, рывком раздвинув колени Эвана, положила ладонь ему на пах. Она смотрела на Эвана снизу вверх, не отрывая взгляда своих синих и сейчас спокойных, как ясное ночное небо, глаз.

— Так? — вполголоса спросила она, поглаживая напрягающийся под её пальцами член сквозь сукно. Эван чувствовал, что, как будто воздух из порванного скафандра, злость вытекает из него.

— Нет, — так же тихо сказал он и потянул Мадлен вверх. Усадил к себе на колени верхом и, расстегнув пуговицы на спенсере, обнял. Тело девушки было горячим и послушно прогибалось в его руках. Взгляд Эвана уткнулся в проклятый шарф — голубой и завязанный таким хитрым узлом, что Эвану вряд ли удалось бы легко его развязать. Там, под множеством слоёв ткани, мягкой и обманчиво небрежной, пряталось ещё более нежное горло, до которого добраться, как и утром, было нелегко. Эван хотел коснуться его. Исследовать губами ключицы и нежную кожу.

Вместо этого он принялся одну за другой отстёгивать пуговицы на брюках Элены. Та привстала, легко позволяя их снять.

Эван облизнул губы.

Снять свои брюки оказалось не так легко, и они просто высвободили пах, после чего Элена, внимательно наблюдая за реакцией Эвана, опустилась прямо на него.

Эван расслабился, отдаваясь на волю волн удовольствия, укачивавших его. Каждое движение кареты заставляло бёдра Эвана чуть шевельнуться, так что каждую секунду они чуть по-новому ощущали соприкосновение тел. Это больше походило на щекотку, на дразнящую ласку, чем на настоящий секс. Однако, когда Элена, не отрывая от лица Эвана вопросительного взгляда, качнулась, рисуя бёдрами круг, тот удержал её. Обнял за талию и принялся искать возможности забраться под сорочку.

У Элены были удивительно нежные для простой горожанки бархатистые бока, и Эван неторопливо исследовал их. А Элена, чтобы удержаться и не упасть, схватилась сначала за плечи князя, потом, подумав, поймала в ладони его лицо — так же, как сам Аргайл удерживал её три дня назад.

— Можно вас поцеловать? — спросила она, приближаясь близко настолько, насколько могла.

Эван сглотнул и медленно кивнул. Он и сам не мог отвести взгляда от нежных, как лепестки роз, губ.

Элена накрыла губы князя своими и осторожно огладила языком, постепенно проникая внутрь. Эван продолжал гладить её, а карета всё так же слегка покачивалась, лишь иногда подпрыгивая на колдобинах и вырывая у кого-то из них неожиданный стон.

Наконец Элена не выдержала. Не разрывая поцелуя, продолжая исследовать рот князя языком, медленно задвигала бёдрами, заставляя член князя проникать глубже.

Эван издал негромкий и протяжный стон и опустил руки ниже, направляя Элену, но не сдерживая.

— Нам долго ехать? — прошептала Элена, на секунду отрываясь от его губ.

— Несколько часов.

На губах Элены заиграла улыбка, и Эван расхохотался — кажется, впервые за последний год.

Они успокоились только к вечеру, когда за окнами уже виднелись знакомые Эвану озёра и деревья поместья По. Последние полчаса они уже и не трахались толком — Эван только поглаживал Элену, устроившуюся у его ног, и перебирал пальцами перепутавшиеся пряди её волос.

— У нас так мало времени… — сказал он.

Элена дёрнулась и, запрокинув голову назад, посмотрела на него.

— Но это зависит только от вас.

Эван убрал руку, отвернулся и не сказал ничего.