Куртизанка. Книга вторая (СИ)

ГЛАВА 8

Той ночью Эван почти не спал: у него снова разнылась грудь. Пожалуй, это была единственная причина, по которой, встав, он долго вертел таблетки в руках и думал, не взять ли их с собой: последнюю пару недель он почти что их не принимал. Не то чтобы чай Элены сильно помогал, но и от таблеток проку было так мало, что не хотелось обнадёживать себя лишний раз. Он вообще не любил лекарств и, поколебавшись, засунул их в верхний ящик стола, а сам позвонил в колокольчик, вызывая слуг.

— Я уезжаю, — сказал он дворецкому, явившемуся на зов, — сообщите всем. Разбудите Мадлен. И пригласите моего валета: пусть поможет собрать чемодан.

Элена, напротив, уснула как младенец: обида вымотала её, а легла она в половине третьего, от чего уже порядком отвыкла. Она сам не заметила, как переключилась на режим, которого требовал от неё Эван, и лишь изредка украдкой думала, как неожиданно легко оказывается так жить.

Впрочем, в сказку верилось с трудом, она отлично понимала, что не только она, но и сам Эван вряд ли сможет долго так жить. Наверняка у того имелись в городе дела, которые он на время отложил. Самолюбивое «из-за меня?» — то и дело проскальзывало у неё в голове, но Элена старалась на него не вестись.

Лакей пришёл спозаранку, но вдвоём с Чезаре им удалось кое-как её поднять. Впервые за долгое время Элена не успела ни принять ванну, ни уложить волосы: только при помощи Чезаре натянула дорожный костюм и, оставив того собирать вещи, спустилась за завтраком вниз.

Эван уже был там — сидел в одной из гостиных с чашкой кофе и бутербродом в руках.

— Что это? — спросил он, указывая на костюм.

Элена озадаченно оглядела себя.

— Спенсер.

— Ну-ну. Чезаре! — крикнул Эван. — Одень свою госпожу по-человечески, на кой чёрт она мне нужна в глуши такая?

Сам Эван был одет в костюм — куда более лёгкий, чем те, что Элена видела на нём во все предыдущие дни, а на следующий день не увидела уже и его.

— Чезаре с собой не бери, — сказал Эван, — дай ему отдохнуть.

Элена кивнула, а через полчаса она уже, зевая, усаживалась в седло.

Всю дорогу лил дождь. Они проделали путь продолжительностью в несколько часов верхом, чтобы затем ступить на паром и ещё через час высадиться на небольшом островке.

На северо-востоке острова, на берегу узкого пролива, поднимались высокие горы Антрим. Чёрные, как сажа, и блестящие, будто зеркало. Увидев их впервые, Элена не сразу поверила, что этот массив могла сотворить природа — так мало он походил на всё, что девушка видела до сих пор. Это древние вулканы, высившиеся вдоль гигантского разлома, отделившего небольшой кусочек земли от материка, сотворили их. Покровы из чёрной лавы, излившейся из кратеров, стали склонами гор.

Но не это поразило Элену больше всего. Там, где скалистые массивы уходили в море, базальт образовывал гигантскую лестницу, состоящую из шестиугольных ступеней-столбов. С парома берег острова можно было принять за исполинский орган с сотнями чёрных труб.

Ещё более странным и диким казалось то, что лестница эта — «Лестница гигантов», как позднее назвал её Эван — уходила под воду, в никуда. Волей-неволей вспоминались девушке старые легенды о затопленных городах, навсегда погребённых под водой, тайны которых теперь, после гибели Земли, не открыть уже никому.

Только на третий день они с Эваном добрались до подножия гор, чтобы по этой гигантской лестнице взобраться наверх — не к самой вершине, но настолько высоко, чтобы обнаружить вход в пещеру, скрытую десятками колонн.

Элена остановилась, разглядывая оставшуюся внизу бухту, обрамлённую чёрными лавовыми утёсами, небольшой кусочек песчаного берега сбоку от «лестницы» и скалистые островки, на которые, должно быть, никогда не ступал человек.

Они перевели дух в пещере и стали спускаться вниз. Почти неделю они с Эваном оставались на острове почти что вдвоём, и всю эту неделю лил дождь. Элена лишь раз сказала, что хотела бы побывать здесь летом, но Эван так помрачнел, что больше девушка не заводила этот разговор.

За несколько дней они обошли всё побережье, сплошь усыпанное таинственными пещерами наподобие той, что они нашли в первый день, высокими сумрачными мысами, поросшими мхом, о которые гулко ударялась пенная волна прибоя. А по вечерам возвращались в небольшой заброшенный домик, который, по словам Эвана, он отыскал пару лет назад, разжигали костёр и коптили рыбу на шампурах. Они сидели, обнявшись, вдвоём, и Эван рассказывал понемногу о том, что было с ним до того, как он попал в дом Аргайл.

Элена сама не заметила, как это началось. В какой момент она перестала воспринимать Эвана как нанимателя, как человека, который мелькнёт в её жизни и уйдёт. Но теперь ей казалось, что это случилось очень давно. Возможно, в тот день, когда она увидела его в первый раз.

— Я по большей части летал, — говорил тот, — я никогда не любил сидеть на одном месте слишком долго. Для меня вся жизнь — это полёт. И я никогда не думал, что стану одним из внутреннего круга Аргайлов. То, что князь Аргайл был моим отцом, для меня всегда было так далеко… я думал, что у него ещё куча сыновей и найдётся кто-то ещё. Но…

Он пожал плечами, а Элена молчала, дожидаясь, когда он продолжит: Эван всегда продолжал, как будто вспомнить всё и рассказать было для него особенно важно.

— Один из старейшин дома просто пришёл и поставил меня перед фактом. Что я князь Аргайл. Они выбрали там что-то за меня. А я никого, кроме Грэхэйма, моего самого старшего брата, практически не знал. Для меня это был… шок.

— Шок, — Элена хмыкнула.

— Что?

— Странно слышать от тебя такие слова.

Эван поднял бровь и, перехватив её поперёк туловища, заглянул в глаза.

— Ты по-прежнему так видишь меня?

— А как я могу видеть тебя?

Эван отвернулся и замолк.

— Эван… у тебя весь этот проклятый дом и сотни бородатых мужиков в юбках, я уж молчу про то, что… а, не важно. Что для тебя ничего не стоит пальцем щёлкнуть, чтобы кто-то отправился странствовать по ветрам без скафандра. Примерно так.

Эван молчал, и Элена попыталась перехватить его взгляд, потому что Эван продолжал молчать.

— Вообще-то, — признала Элена, — ты сейчас мало похож на того Аргайла, который когда-то заглянул к нам в клуб. Может быть, я вела бы себя немного иначе, если бы тогда знала тебя.

— Иначе — это как?

Элена пожала плечами. Она и сама не знала. У неё никогда не было необходимости заводить знакомства с тем, кто по-настоящему ей нравился, а не с тем, кого просто нужно было снять.

— Ты лгала мне тогда?

Элена вздрогнула и тут же обнаружила, что Эван снова смотрит на неё.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, ты говорила, что всегда мечтала летать…

Элена криво улыбнулась.

— Никто из тех, кто… ну, в общем, я ещё не встречала человека, который узнал бы этот кусок.

Эван улыбнулся краешком губ. Элена отвернулась к огню и устроилась щекой у него на плече.

— Нет, я не лгала. Я хотела летать. Но мне не приходилось особенно выбирать. Когда я смогла работать, я в самом деле попыталась пойти на флот, — Элена закусила губу и глубоко вдохнула. — Эван, ты бы что сделал, если бы увидел такую, как я, на корабле? После полгода пути без заходов в порт?

Эван непонимающе посмотрел на неё, а Элена усмехнулась.

— Ты понял меня. А там было три десятка здоровых голодных мужиков. Один оказался особенно настойчив… Я как-то уже упоминала. Ну, а дальше меня уговорить оказалось легко. Я не боец, Эван. Для меня куда важнее выжить и жить хорошо, чем сохранить гордость, честь или что-то ещё.

— Сейчас ты бы ничего не поменяла?

Элена пожала плечами.

— Я не понимаю, зачем думать о том, что уже произошло. Нужно смотреть вперёд.

— Но ты же не собираешься всю жизнь работать в… подобных клубах?

Элена вздрогнула и посмотрела на него. Губы её дрогнули, но она ничего не сказала. Глупо было упрекать Эвана в том, что тот собирается вернуть её назад. Ещё глупее было думать, что между ними в самом деле что-то, что Элене мучительно хотелось назвать любовью.

— Посмотрим, — сухо сказала она.

— Не смотришь назад и не думаешь, что тебя ждёт… — Эван усмехнулся.

— Живу, как умею.

— Да нет… Просто тебе везёт.

— Везёт?

Элена подняла брови.

— Да, везёт, ты сама не знаешь как.

— Потому что мне посчастливилось, что ты решил со мной поиграть?

— Нет, — губы Эвана дрогнули, но он справился с собой, — полагаю, в этом тебе меньше всего повезло. Потому что ты уже напридумывала себе что-то про любовь.

Элена стиснула зубы, силясь преодолеть злость.

— У меня всё написано на лице?

— Я много раз видел такие глаза.

Элена отвернулась и высвободилась из его рук.

— Ты у нас, стало быть, бывалый моряк?

— Да. Именно так, — Эвон встал и перевернул шампур. «Если бы я мог…» — подумал он в который раз, но так ничего и не сказал.

Ливи в огромном особняке Аргайлов чувствовала себя абсолютно потерянной и лишней.

Если в первые дни — до того, как тонтон-макуты Эвана отыскали Мадлен — она ещё надеялась, что сумеет подобраться к князю, то с тех пор, как Элена появилась в доме, любые надежды впору было потерять. Аргайл всё время таскал проклятую корсиканку с собой, трахал её во всех мыслимых и немыслимых местах: те пару раз, когда Ливи сумела подглядеть, она не без тоски отмечала, что делал князь это с куда большим энтузиазмом, чем когда трахал её саму. Ливи даже странно было, что этих занятий по акробатике не заметил никто другой.

У Ливи, конечно, был запасной вариант: один из племянников Аргайла так пожирал её глазами всю дорогу на Альбион, что Ливи даже задумалась, не стоит ли ухватить эту небольшую удачу за хвост. Однако Линдси, во-первых, был туповат — чего только стоил сам факт, что он притащил на Альбион вместо Элены её саму, а о его увлечениях и говорить было нечего: Линдси то гонял на экипажах по узким городским улочкам, при этом проигрывая всё, что имел, и разбивая экипаж, то делал огромные ставки на бокс — этого вида спорта Ливи вообще не понимала, — то наконец увлёкся петушиными боями, а затем ещё и травлей крыс. Эван в этом смысле был лучше во всём, но всё это Ливи ещё смогла бы стерпеть, если бы не главный недостаток Линдси: он не был князем. А значит, по большому счёту, не имел ничего. Стоило Эвану щёлкнуть пальцами, как Линдси оказался бы на улице: а Ливи вовсе не горела желанием отправиться вслед за ним в изгнание.

Поэтому после долгих раздумий Ливи, уставшая искать возможности поговорить с князем наедине, решилась на отчаянный шаг: когда тот уехал в очередной раз, причём на сей раз особенно далеко, Ливи пробралась к нему с намерением… подсунуть ему в постель своё бельё.

Не то чтобы она рассчитывала, что Элена настолько глупа, чтобы бросить главу клана Аргайлов только потому, что тот ей изменял, но всё же надеялась посеять между ней и Эваном вражду. А дальше, постепенно расширяя разлом, можно было добиться чего-нибудь ещё.

Впрочем, и в этом плане Ливи не повезло.

Попасть в комнату князя было довольно легко, но едва она достала из-за пазухи свой сувенир, как за дверью послышались шаги, и Ливи пришлось поспешно нырнуть в гардеробную. Она плотно прикрыла за собой дверь и приникла к полотну спиной, сердце её бешено стучало, и потому голоса, звучавшие за дверью, она слышала с трудом: а расслышав, всё равно не поняла толком ничего.

— Это бесполезно. Филис не справляется.

— А может…

— Здесь не о чем говорить. Он даже таблетки с собой не взял.

— Может, обдумаем всё ещё раз?

Второй говоривший какое-то время молчал.

— Леди сказала быть осторожными…

— И мы будем осторожны. Если не получается решить вопрос так, используем другой вариант.

Послышались шорох и шаги, а затем хлопнула дверь. Ещё некоторое время Ливи сидела тихо, а затем выдохнула и, метнувшись в спальню, поспешно засунула под подушку свой презент. Тоже шмыгнула за дверь и поспешила к себе, на третий этаж.