Кузнецов в стране аниме

Глава 16. Объединение Японии.

— Ты можешь объяснить мне, что со мной происходит? — взмолился я.

— Ты просто растешь, — ответ Элиниора был лаконичен. Даже слишком.

— Это нормально что ли?

— Абсолютно. Когда взрослеешь, могут быть периоды, в которые линеи не могут контролировать свою энергию. Она будет вырываться сама. И бесконтрольно влиять на окружающих. С тобой, правда, есть одна проблема. Ты же помнишь, что твой главный талант в подавлении?

Вот твоя энергия, вырвавшись, подавляет все на своем пути. Притом подавляет даже жизнь. Но у меня есть решение проблемы.

Сказав это, Элиниор покрыл меня слоем своей энергии. Очень сильным слоем. Я стал как будто одет в скафандр из энергии Эли.

— Пойдем погуляем. Проверим помогло ли.

И мы пошли в оранжерею. Я нахожусь в оранжерее уже полчаса и ни одно растение не то, что не померло, даже не захирело! Отлично. Теперь я смогу жить как раньше.

— Не совсем, внучок. Твоя энергия будет становиться все более неуправляемой. Это нормальная часть взросления. Возможно, скоро такого решения не будет хватать.

— И что мы тогда будем делать? — заволновался я.

— Тогда и подумаем. Проблемы нужно решать по мере поступления.

— Ты так из-за своей лени говоришь?

— Возможно, — засмеялся Эли.

— Слушай, а какая у тебя энергия вырывалась бесконтрольно, когда ты взрослел?

— А ты как думаешь? — хитро ответил Эли и добавил, — сейчас покажу.

Мы пришли в главный зал. Там, как обычно, сидели Мика и Ника, о чем-то оживленно говоря. Мы сели поодаль от них, как вдруг Элиниор выбросил из себя столп энергии, направив её в Нику и Мику.

Я было испугался, их же снести может.

— Не бойся эта энергия не боевая. Она очень приятная, им понравится, даже не сомневайся, — Эли заулыбался еще хитрее.

К нам сразу же подошла брюнетка. Мика, наклоняясь к Элиниору, словно специально подчеркивает свою природную привлекательность. Ее пышная грудь, идеально подчеркнутая платьем с глубоким вырезом, которое она принесла сюда из моего мира, становится центром внимания. Ткань платья мягко облегает ее формы, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб. Когда она наклоняется, декольте слегка приоткрывается, открывая ровно столько, чтобы соблазнять, но не слишком, чтобы не потерять очарование тайны.

Ее грудь, пышная и соблазнительная, слегка колеблется от движения, завораживая. Кожа выглядит гладкой и сияющей, словно она только что нанесла на нее капельку масла, чтобы подчеркнуть естественный блеск. Мика слегка наклонилась вперед. Ее поза, притягивает взгляд, и она с игривой улыбкой начинает говорить:

— Элиниор, ты сегодня выглядишь просто… невероятно. Эти глаза… — она делает паузу, пристально глядя на него, закусывает губу и продолжает глубоким сексуальным голосом, — они такие яркие, что, кажется, могут ослепить. Как ты вообще умудряешься так выглядеть? Это несправедливо по отношению ко всем остальным мужчинам. Хотя… и чёрт с ними.

Потом и Ника, подойдя к Элиниору, решает использовать свои длинные, стройные ноги как оружие соблазна. Она садится рядом с ним на диван, но не просто так — ее движение плавное, почти кошачье, и она слегка поворачивается к нему боком, чтобы подчеркнуть свои ноги, обтянутые тонкими, блестящими чулками с ажурными резинками, которые слегка выглядывают из-под края ее юбки.

Она скрещивает ноги, но делает это так медленно и с такой грацией, что это невозможно не заметить. Туфли на высоком каблуке подчеркивают изящный изгиб ее ступни. Ника слегка покачивает ногой, и ты уже не можешь отвести взгляд от точеной соблазнительной ножки. Затем она, словно невзначай, проводит рукой по своему бедру, поправляя край юбки, и в этот момент ее нога слегка касается ноги Элиниора.

— Ты ведь не против, если я тут устроюсь поудобнее? — она говорит с легкой игривой ноткой в голосе, в ее карих глазах блестят озорные искры.

Ее нога, касающаяся его, слегка усиливает давление, как будто проверяя его реакцию.

— Элиниор, — продолжает Ника, — ты когда-нибудь замечал, как сложно сосредоточиться, когда кто-то… отвлекает? — Она слегка наклоняется вперед, чтобы подчеркнуть свои слова.

Элиниор усмехается, его ярко-голубые глаза блестят:

— Ну, это зависит от того, кто отвлекает.

Ника улыбается, ее губы растягиваются в хитрой улыбке.

— Ну, например, я, — она смотрит на него через ресницы, ее взгляд полон обещаний. — Ты же не против, если я немного… отвлеку тебя?

Ее нога снова касается его, но на этот раз она не убирает ее. Она слегка проводит носком туфли по его голени, делая это так, чтобы это было едва заметно, но достаточно, чтобы он почувствовал. Ее движения медленные, соблазнительные, и она явно наслаждается тем эффектом, который производит.

Элиниор, изображающий из себя невинного, спрашивает:

— Ну, девчонки, вы сегодня что-то разошлись. Что случилось?

Мика, не сдаваясь, продолжает:

— Ничего не случилось. Просто мы, наконец, решили сказать тебе правду. Ты слишком идеален, чтобы это игнорировать. Вот смотри, — она жестом указывает на его торс, который он заранее оголил, предупредительно распустив завязки на одежде, — это вообще законно? Ты выглядишь, как герой из древнего эпоса.

Мика нагибается еще ниже, упирается грудью в грудь Эли и добавляет:

— Эротического эпоса, конечно.

Ника мягко кладет руку на его плечо и говорит с легкой ноткой игривого вызова:

— Мика права, но она забыла упомянуть твои руки, — она проводит пальцами по его предплечью, явно наслаждаясь моментом. — Ты же постоянно тренируешься в зале, да?

— Ага, в зале. В постели он постоянно тренируется с 9 вечера до 3-х дня, — ляпнул я про его лень. Как ляпнул, так и понял, как это прозвучало в контексте разговора.

Девушки резко покраснели и возбудились еще сильней.

— Это видно, — продолжила Ника. — Сильные, но такие… ух…

Сцена становится еще более откровенной, и напряжение в воздухе достигает пика. Ника, продолжая играть с Элиниором, решает перейти на новый уровень, явно намекая на его физическую силу и… другие достоинства.

— Элиниор, — она слегка наклоняется к нему, ее губы почти касаются его уха, когда она шепчет: — Я всегда думала, что мужчина с такими руками… должен быть силен во всем. И я уверена, что ты не разочаруешь.

Мика, не желая оставаться в стороне, подхватывает тему. Она садится ближе к Элиниору, ее грудь почти касается его руки, и она смотрит на него с таким выражением, от которого сложно отвести взгляд.

— Ника права, — с игривой улыбкой говорил Мика: — Я уверена, что ты… вынослив во всем. И, возможно, даже слишком.

Ника, не отставая, смеется и добавляет:

— О, Мика, ты так скромно выражаешься, — она снова наклоняется к Элиниору, ее губы почти касаются его щеки. — Я бы сказала, что он не просто вынослив. Он… мощный. И я готова поспорить, что он знает, как этим пользоваться.

— Ну, девчонки, вы сегодня явно решили меня проверить.

— Проверить? Нет, Элиниор. Мы просто хотим убедиться, что ты… соответствуешь ожиданиям.

Ника добавляет:

— И, возможно, даже превосходишь их.

— Ну что ж, — он говорит, его голос звучит чуть глубже, чем обычно, — если вы так уверены в моих… способностях, может, стоит это доказать?

Мика и Ника переглядываются.

— Мы только за, — их слова прозвучали как обещание.

— Но ты должен постараться, — добавляет Ника, ее глаза блестят.

Я сижу, широко раскрыв глаза, что, черт возьми, вообще происходит?! Просто офигел от такого зрелища. Я никогда не видел, чтобы Мика и Ника вели себя так… откровенно. Да и просто ТАК. Всех пристающих мужиков они отфутболивали так, что их самооценку потом из ада месяц не вытащить было. Элиниор же улыбается все шире.

— Мы уходим, — завопил я, вытаскивая Эли из зала.

— Ччччччто это было?!

— Ты же сам спросил какая энергия главная у меня? Вот она! Я всех обольщаю!

— Возьмешь меня в ученики? — сразу же выпалил я.

— А то! Только попозже. Когда повзрослеешь.

— Я так и не понял, а почему мне нельзя развиваться?

— Эх, — вздохнул Эли, — если бы мы делали как доченька говорит, ты бы сейчас в скафандре из моей энергии не ходил.

— Почему? — не понял я.

— По двум причинам. Потому что, если бы ты развивался сам, то это было бы намного медленнее. Соответственно сейчас более слабой энергией влиял бы. А во-вторых, контроль был бы тоже намного лучше.

— А Мика и Ника тебя потом не убьют, ну когда отойдут?

— Да не, они толком то и помнить не будут, что тут плели. Только то, что перевозбудились смотря на меня. Но я то тут причем? Меня не обвинишь. Я по своей природе секс-бомба.

— Удобно! А расскажешь как взрослел?

— Конечно!

И мы долго болтали о приключениях Эли в детстве.

***

В последнее время я заметил, что Джин был особенно серьезен. Наконец он пришел ко мне:

— Глава, — необычно серьезно начал Джин, — до нас начали доходить слухи, что Казама, Санада и Акияма подумывают сговориться и пойти на нас войной. Это неприемлемо.

Я задумался, что же делать. И придумал.

— Джин, сделай что угодно, но так чтобы все три армии пришли на поле Асига.

— Ты хочешь дать бой им всем сразу?

— Именно. Потерь не будет, обещаю, — и подумал про себя, если не выйдет мой план, натравлю на них Эли. Тогда им Ода еще цветочками покажется.

И Джин все устроил. Хитро притом. Послал им письма с оскорблениями. Притом не от меня.

От Казамы написал Санаде: «Ваши воины — трусливые зайцы, а ваш полководец — старый козел, который не может отличить меч от палки!»

От Санады Акияме: «Ваши солдаты — грязные свиньи, а ваши знамена — тряпки, которые годятся только для вытирания пола!»

От Акиямы к Казаме: «Ваши воины — жалкие ничтожества, а ваш полководец — глупый хвастун, который боится собственной тени!»

Вот интриган! Не ожидал от него такого. В общем, они собрались на поле Асига. Я тоже пришел и вызвал их всех на дуэль. Ну как, дуэль. Если трое на одного можно считать дуэлью.

Я, стоя на возвышении перед собравшимися воинами трех кланов, поднял руку, чтобы привлечь внимание.

— Санада, Казама, Акияма… Вы трое слабы поодиночке. Выходите сразу. Я раздавлю вас, как жалких щенков, чтобы вы наконец поняли, кто здесь настоящий хищник.

Эти слова, резкие и уничижительные, повисли в воздухе, словно вызов, брошенный прямо в лицо. Они не оставили места для сомнений — это был не просто вызов, это было оскорбление, которое нельзя было проигнорировать.

Казама, известный своей гордостью и горячим нравом, первым выходит вперед. Его лицо красное от гнева, а глаза сверкают, как раскаленные угли.

— Ты что, совсем с ума сошел, Саката?! — кричит он, сжимая кулаки. — Ты думаешь, что можешь справиться с нами тремя сразу? Ты ни во что не ставишь нас, своих соперников? Это не вызов, это оскорбление!

Санада, всегда сдержанный и расчетливый, на этот раз не может скрыть своего возмущения:

— Саката, ты переоцениваешь свои силы. Вызвать нас всех сразу — это не храбрость, это глупость. Ты хочешь показать, что мы для тебя — просто мухи, которых можно раздавить одной рукой? Ты жестоко ошибаешься.

Акияма, самый молодой из глав, но не менее гордый, смеется, но в его смехе слышится злость.

— Ты действительно думаешь, что сможешь победить нас троих одновременно? — говорит он, подходя ближе. — Или ты просто хочешь устроить шоу для своих воинов? В любом случае, ты пожалеешь об этом вызове.

Ловушка захлопнулась, — подумал радостно я.

Солдаты Санады начинают громко возмущаться, бряцая оружием. Они кричат:

— Он смеет оскорблять нашего господина! Пусть получит по заслугам!

— Саката, ты недооцениваешь нас! Мы покажем тебе, что значит бросать вызов клану Санада!

Воины Казамы, более дисциплинированные, но не менее разгневанные, стоят в строю, но их лица выражают ярость. Они перешептываются:

— Он думает, что может унизить нас? Пусть попробует.

— Наш господин покажет ему, что такое настоящая сила.

Солдаты Акияма, самые эмоциональные, начинают кричать и размахивать оружием. Их голоса сливаются в громкий ропот:

— Он вызвал сразу троих! Кто он такой, чтобы так поступать?

— Пусть наш господин разберется с ним! Он пожалеет о своей наглости!

Я спокойно смотрю на своих противников. Уверенным голосом, не терпящим возражений, я продекламировал:

— Я вызвал вас всех, потому что знаю: я сильнее. Если вы считаете, что я недооцениваю вас, докажите это. Сразитесь со мной, и докажите, что достойны победы.

Главы кланов переглядываются, понимая, что отступать теперь нельзя. Они принимают вызов.

Солдаты трех кланов отступают, образуя круг, чтобы наблюдать за битвой. Главы кланов — Санада, Казама и Акияма — занимают позиции вокруг меня. Их оружие блестит на солнце, а лица выражают решимость. Я, стоя в центре, с улыбкой готовлюсь к бою, зная, что этот момент войдет в историю.

Вы спросите меня, а какой у меня план? А я вам расскажу — простой, но гениальный.

План был такой: чтобы они трое подошли ко мне. Я сбрасываю скафандр Эли. Моя подавляющая энергия вырывается. Они падают замертво. Их армии всё это видят, естественно боятся меня и признают меня. Япония объединена, можно пир закатывать.

Что же могло пойти не так?

А то, что я не узнал у Эли, как черт подери, снимать скафандр. Я пытаюсь снять и ни-фи-га. А главы кланов уже подошли ко мне и все разом замахнулись на меня своими мечами.

Чёрт.

Я стою, окруженный тремя главами кланов. Выбраться уже нереально, всё-таки они профессиональные вояки. Пока я думал, они трое одновременно ударили по мне своими мечами.

Но у них ничего не вышло, потому что энергию Эли пробить было нереально. Я, заржав, продолжил свой спектакль:

— Ну что? Я же говорил — слабаки. Мне даже не надо с вами в бой вступать! Вы не сможете нанести мне ни капли урона. Пыжьтесь, пыжьтесь, когда выдохнитесь, падете ниц передо мной! ХА-ХА-ХА!

Я продолжал говорить им оскорбления, они продолжали пытаться пробить мою защиту, а мне становилось все лучше и лучше. Что-то я уже порядком возбужден… Интересно почему.

И тут до меня дошло… Когда они пытались ударить по мне, а попадали по энергии Элиниора, его энергия на это реагировала более сильным сдерживанием моей энергии, т. к. была на это настроена. Она не воспринимала с какой стороны идет атака. Просто влияла на меня все сильней.

Когда я находился в спокойном состоянии, я ее даже не чувствовал. А теперь, из-за того, что она считала, что меня нужно сильнее сдерживать — баланс ушел.

Вы же помните, что делает энергия Эли в первую очередь? Обольщает. И я не знаю почему так произошло, но это повлияло на меня весьма интересно. С каждым ударом по энергии Эли, она выбрасывала в меня волну обольщения, и я чувствовал, что прусь с себя все сильней и сильней.

У меня буквально помутился рассудок от того, какой я крутой и офигенный. Я думал о том, что нет в этом мире никого круче, красивее и прекраснее меня. И говорил это все вслух. О, это был настоящий поток смеси мании величия, самовосхваления и откровенного безумия.

— Вы видите это? Вы видите, кто стоит перед вами? Я — воплощение совершенства! Я — вершина эволюции, шедевр, созданный самой природой! Нет никого красивее, сильнее, величественнее меня! Вы, жалкие смертные, даже не достойны стоять рядом со мной!

— Смотрите, как вы пытаетесь меня одолеть! Это смешно! Ваши удары — как щекотание перышком. Вы думаете, что можете хоть как-то навредить мне? Ха! Я — непоколебим, я — вечен! Я — бог среди людей! Я — свет, который затмевает ваши ничтожные жизни! Вы все вместе — просто фон для моего величия! Бейте сильнее! Давайте! Я хочу посмотреть, как вы выдохнетесь, как упадёте передо мной, признав своё поражение! Вы уже чувствуете это, да? Бессилие, страх, осознание того, что я — непобедим! Я — идеал! Я — мечта! Я — то, о чём вы можете только мечтать, но никогда не достигнете! Вы все — просто тени, а я — свет, который их уничтожает! О, да! Бейте ещё! — и чем сильнее они били, тем больше невероятного удовольствия я испытывал. — Чувствуете, как ваши силы иссякают? А я… я становлюсь только лучше! Сильнее! Величественнее! Вы — мои игрушки, и я буду играть с вами, пока не надоест!

Казама, Санада и Акияма изрядно прифигели от моего поведения, и пытались бить все сильнее и сильнее. В общем, они по мне достучали до того, что я кончил сам от себя. И в этот момент скафандр Эли слетел.

Мне даже жаль их стало. Насколько неприглядная смерть вышла…

Я двинулся в сторону их воинов, но они начали быстро убегать, вопя «сдаемся». А те, кто был недостаточно расторопен, тоже попадали.

Вдруг откуда ни возьмись появился Эли:

— Внучок, остановись или всех перебьешь. Вот о чем я тебе говорил. Теперь скафандра недостаточно. Ты подавляешь все на расстоянии 50 метров от себя. Опять моей энергией развился, Энилия будет очень недовольна.

— В смысле твоей энергией?

— Ты же чувствовал, как прёшься сам от себя? Моей энергией и самого себя легко соблазнить. Что ты и сделал. — заржал Элиниор.

— А как от этого развиваются?

— Когда самооценка выше некуда любые процессы ускоряются во много раз, — пояснил Элиниор.

— И что же мы теперь будем делать? Ты уже придумал?

— Конечно! Посадим тебя в тюрьму!