Кузнецов в стране аниме

Глава 17. Тоска.

Идея с тюрьмой мне «очень понравилась». О чем я сразу сообщил Элиниору.

— Ну а что ты хочешь, если к тебе никого подпускать нельзя? Я видел у вас очень уютную темницу. Там даже не слишком влажно!

— Я не знаю чего я хочу, но я знаю чего не хочу — сидеть в темнице!

— Ладно, понял, — поморщился Элиниор. — Современные дети такие капризные.

— Ты же деточек так любишь, — спародировал я Элиниора. — Деточек обижать нельзя. Вот и не обижай. Думай давай.

— Придумал. Но свободно двигаться тебе будет можно только тогда, когда ты либо один, либо со мной. Сейчас каждое твое движение может вызвать неконтролируемый выплеск энергии.

Элиниор посадил меня на стул. Вдруг вокруг меня со стулом появилась очень вязкая, сильная энергия. Ее было очень много, если смотреть со стороны, то выглядело так как будто в большой энергетический куб 5 на 5 поместили меня со стулом.

Я чувствовал себя как в желе, хотя, как ни странно, было весьма комфортно.

Для обычного человека, который не видит энергию, я просто сидел на стуле.

— Руками махать не пытайся. Резких движений не делай, — инструктировал Элиниор. — Вставать со стула нельзя.

— А как же я передвигаться буду?

Эли немного подумал и добавил колеса к стулу. Так я стал великим объединителем Японии на инвалидной коляске.

Кстати, об объединении Японии. Теперь тут только один клан — Саката, естественно. Джин сообщил, что мы должны устроить торжественный прием и принять всех главных чиновников из кланов, которые вступили теперь в Саката. Я не хотел катиться на приём в инвалидной коляске, но выбора мне не оставили.

Царя желают видеть, видите ли. Мика спросила: «а чем проблема-то? Из-за стола вставать не будешь, а стул на всякий случай пледом накроем».

Отлично, я теперь еще и дедушка с пледиком на коленях.

Сам приём прошел отлично. Джин, как всегда, был на высоте. Он стоял перед собравшимися, его голос звучал уверенно и мощно, заполняя зал. Его речь была настолько пафосной, что даже свиные рёбрышки в моих руках казались менее сочными на её фоне. Вот как это примерно звучало:

— Дамы и господа, уважаемые представители знатных семей! Сегодня мы стоим на пороге новой эпохи. Эпохи, которая войдёт в историю как время единства, силы и процветания!

Япония, которая веками была разделена враждой и борьбой за власть, наконец обрела то, чего так долго ждала — единство. И это единство воплощено в одном человеке, чья сила, мудрость и решимость привели нас к этому великому дню.

Сегодня я говорю о нашем лидере, о том, кто стал символом новой Японии. Его имя будет вписано в историю золотыми буквами. Под его началом наша страна станет могущественной, как никогда прежде. Мы больше не разрозненные кланы, мы — единый народ, единая сила, единая судьба!

И сегодня, в этот торжественный момент, я объявляю: отныне существует только один клан — клан Саката. Клан, который станет опорой для каждого из вас. Клан, который поведёт нас к новым вершинам, к процветанию, к миру, о котором мы так долго мечтали!

Мы не просто объединяемся — мы создаём нечто большее. Мы создаём будущее, где каждый человек, каждая семья, каждый город будет чувствовать себя частью чего-то великого. Мы строим Японию, которая станет примером для всего мира!

И пусть сегодняшний день станет началом новой эры. Эры, где нет места распрям, где каждый из вас найдёт своё место под солнцем. Мы — Саката. Мы — сила. Мы — будущее!

А я в это время сидел во главе стола, накрытый пледом, и с невозмутимым видом грыз рёбрышки. Серьёзное выражение лица, конечно, добавляло мне важности, но внутри я думал только о том, как бы не уронить соус на этот проклятый плед.

Мика, сидя рядом, еле сдерживала смех, а Джин продолжал говорить, как настоящий оратор. Час его речи пролетел незаметно.

Ну, а я? Я просто наслаждался рёбрышками. Царь, знаете ли, тоже человек.

Когда пир окончился, чиновники начали покидать помещение. Как только зал опустел, я наконец расслабился.

— Ну что, — сказал я, глядя на Джина, — ты сегодня был великолепен.

Он усмехнулся:

— Спасибо, великий лидер. Но, думаю, в следующий раз вам всё же придётся встать с этого кресла.

— Или нет, — добавила Мика, наконец разразившись смехом. — Может, просто купим трон на колёсиках?

Я только вздохнул, откинувшись на спинку кресла.

— Ладно, — сказал я. — Кто ещё хочет рёбрышек?

Так закончился этот день. Япония объединена, чиновники впечатлены, а я… я всё ещё сижу на этом чёртовом кресле. Но, по крайней мере, рёбрышки были отменными.

***

Элиниор стал постепенно превращаться в призрак. Его присутствие среди людей становилось всё более редким, а двери его комнаты закрывались всё раньше. Если раньше он исчезал с 9 вечера до 3 дня, то теперь он пропадал сразу после ужина, уже с 8 вечера, будто его комната была порталом в другой мир, из которого он не спешил возвращаться.

Я начал волноваться. Может, ему просто нужно развеяться? С его-то обольщающей энергией это должно быть проще простого.

— Элиниор, ты какой-то странный, — наконец не выдержал я, застав его в коридоре. — Что-то случилось?

Он остановился, повернулся ко мне, и в его глазах читалась какая-то глубокая, непонятная мне тоска.

— Я тоскую, — коротко ответил он, как будто этих двух слов было достаточно, чтобы объяснить всё.

Я, конечно, не понял.

— Так может, тебе каких-нибудь девочек пригласить? — предложил я, думая, что это решит проблему. — У тебя с этим точно проблем не будет.

Элиниор посмотрел на меня так, будто я умалишенный. Он покачал головой, словно жалея о том, что ему приходится это слышать, и, не сказав больше ни слова, снова скрылся в своей комнате.

Однажды Эли выбежал из свой комнаты в нестандартное время. Он был явно взбудоражен и перевозбужден. Его глаза лучились радостью и счастьем.

— Что случилось, Эли? — поинтересовался я.

— Завтра приедет моя любимая Лигея!

— А кто это?

— Внучок, иногда я думаю, что Энилия права и ты дурак! Лигея моя жена! Мама Эни. Думаешь, что я делаю полдня у себя в комнате?

— Если б полдня, ты там три четверти дня! — возмутился я. — И ничего не объяснил.

И вдруг я вспомнил слова Энн перед ее уходом:

— Только ничего не спрашивай Элиниора о его жене. Иначе он никому жизни не даст.

— Я болтаю с моей Лигеей.

— А почему она раньше прийти не могла? И почему ты к ней не мог летать? Ты же сам говорил, что это мгновенно?

— Лигея в другой вселенной сейчас. Эни просила ее выяснить в другой вселенной некоторые вещи. Поэтому летать друг к другу не вариант. Там переход из одной вселенной в другую занимает время. Однако возможность обмениваться быстрыми сообщениями есть.

А потом я понял, почему Энн говорила не упоминать жену Эли. Он весь день говорил только о ней. Причём ничего особенно конкретного, а только описывал свои чувства.

— Лигея! Самая прекрасная женщина на свете. Нет никого красивее, добрее, прекрасней Лигеи. Её глаза — как две звезды, её голос — как музыка, её улыбка — как солнце, которое освещает даже самые тёмные уголки моей души.

Где он нашел в себе темные уголки, кстати, тот еще вопрос.

Он говорил и говорил, и я понял, что это будет долгий день.

— Эли, — осторожно прервал я его, — может, ты всё-таки расскажешь что-то конкретное?

Он посмотрел на меня с недоумением, как будто я только что предложил ему отказаться от Лигеи.

— Конкретное? — повторил он. — Что может быть конкретнее, чем её совершенство?

Я вздохнул. Видимо, этот день будет посвящён исключительно восхвалению Лигеи. Ну что ж, по крайней мере, теперь я знал, почему Элиниор проводил столько времени в своей комнате.

— Лигея, — продолжал он, — это не просто женщина. Это воплощение всего прекрасного в этом мире. Когда она рядом, даже воздух становится слаще.

— А когда вы познакомились? — спросил я, надеясь узнать хоть что-то конкретное.

— Дециллион лет назад. Мне тогда было 79 лет 3 месяца и 4 дня. Я родился в другой вселенной, и когда пришел в эту, Лигея была первой кого я увидел. И она была великолепна! С тех пор мы никогда не расставались, точнее друг без друга мы провели 8 месяцев 7 дней 13 часов 15 минут. Не добровольно, конечно. Только выполняя просьбы Энн. И завтра эта разлука наконец закончится! Это как муки ада быть без моей Лигеи!

Я кивнул, стараясь сохранять серьёзное выражение лица.

— Ну что ж, — сказал я, — тогда ждём её с нетерпением.

Элиниор улыбнулся, и в его глазах снова загорелись те самые звёзды, о которых он только что говорил.

— Да, — прошептал он. — Завтра она будет здесь.

Той ночью я размышлял: интересно, какая она из себя? Говорят противоположности притягиваются. Да и Энн по характеру как противоположность Эли. Наверно Энн похожа на маму.

На следующий день, едва рассвело, в воздухе появилась Лигея. Она была темно-синей линеей, которая переливалась, как ночное небо, усыпанное звёздами. Её присутствие сразу же наполнило пространство каким-то магнетизмом, от которого даже воздух казался гуще.

— Любимая! Сделай себе тело! — воскликнул Элиниор, его голос дрожал от нетерпения. — Мы не можем отсюда уйти, пока не вернётся Энилия!

В воздухе начало формироваться тело.

Сначала появились очертания — плавные, изящные линии, которые складывались в фигуру. Она была прекрасна, не отвести взгляд! Её плечи были узкими, но не хрупкими, а скорее изысканно женственными. Потом проступили изгибы — тонкая талия плавно переходила в бёдра, идеально пропорциональные, словно выточенные мастером. Её ноги были длинными и стройными, с лёгким намёком на мускулатуру, что придавала ей не только грацию, но и силу.

Потом появились детали. Её кожа была гладкой, словно шёлк, с лёгким перламутровым отливом. Руки — изящные, с тонкими пальцами, они казались созданными для того, чтобы касаться только самого прекрасного. Но больше всего поражало её лицо. Оно было… идеальным.

Красивые скулы, мягко очерченный подбородок, губы казались одновременно нежными и чувственными. Её нос был прямым. А глаза… Боже, её глаза. Они были тёмно-синими, как глубина океана, и в них можно было утонуть. Длинные ресницы отбрасывали тень на её щёки, а взгляд… её взгляд был таким, что невозможно сохранить хладнокровие.

— Это бабуля, это бабуля, — продолжал проговаривать я, как мантру.

Её волосы начали появляться последними — длинные, тёмно-синие пряди, которые падали и струились по её плечам и спине, словно живая вода. Они переливались, как ночное небо, и казалось, что каждый локон был создан отдельно, чтобы подчеркнуть её красоту.

Я не мог отвести взгляд. Я видел не просто тело — это было произведение искусства. Каждая деталь, каждый изгиб, каждый штрих — всё было настолько совершенным, что казалось нереальным.

— Это бабуля, это бабуля. — продолжал успокаивать себя я.

— Простите! Вы не могли бы одеться? — пискнул Тоджиро, краснея до корней волос, но не отворачиваясь, на это ему бы не хватило сили воли.

Лигея вздохнула, слегка наклонив голову, как будто её просили спрятать самое прекрасное.

— Эх. Только красоту скрывать, — произнесла она, но всё же создала себе одежду. Правда, это была тёмная, изысканная ткань, которая лишь подчёркивала её совершенные формы. К тому же она была абсолютно прозрачной.

Элиниор поймал Лигею на руки, унося её в свою комнату, сказал:

— Ну мы пошли.

Я думал, что Лигея будет полной противоположностью Элиниора — сдержанной, логичной, серьезной, может, даже иногда холодной. Похожей на Энн. Как же я ошибался. Она была его точной копией, только женского пола. От неё исходила такая аура сексуальности, что, даже стоя далеко от нее, любой разум начинает терять ясность.

Все парни вокруг, включая меня, начали сходить с ума. И это было не преувеличение. Стоило Лигеи появиться, как они буквально теряли способность мыслить. Она даже не делала ничего особенного — просто стояла, улыбалась, иногда бросала взгляд в чью-то сторону, и этого было достаточно, чтобы мужчины начинали запинаться, краснеть и терять дар речи.

Я не выдержал и спросил Элиниора:

— А почему от тебя девушки с ума сходят только когда тебе это надо, а от Лигеи парни постоянно без ума?

Сначала Элиниор начал рассказывать с таким видом, будто это было очевидно:

— Это не удивительно, ведь Лигея — самая прекрасная женщина на свете. Её красота не просто физическая, она… — он замолчал на мгновение, как будто пытаясь подобрать слова, — она как магнит. Её энергия притягивает всех, кто её видит.

Правда потом он добавил:

— Ну, и ещё… моя любимая немного косит. Она отправляет энергию сразу на всех мужчин без разбора, не полностью вычленяя меня, — он улыбнулся, — ведь она просто никого, кроме меня, не замечает.

Я посмотрел на Лигею, которая в этот момент что-то шептала Элиниору на ухо, и понял, что Эли был прав. Она действительно не замечала никого вокруг. Но это не мешало всем остальным сходить с ума от её присутствия.

И, честно говоря, я не мог их винить. Лигея была той, кого невозможно игнорировать. Даже если бы она стояла в другом конце комнаты, её энергия всё равно бы заполняла пространство, заставляя всех вокруг чувствовать себя немного… беззащитными.

Элиниор, конечно, был счастлив. Он смотрел на неё так, будто она была центром его вселенной. И, вероятно, так оно и было.

А я? Я просто старался не смотреть в её сторону слишком часто. Потому что, честно говоря, даже я начал сомневаться в своей способности сохранять хладнокровие. А она все-таки бабуля.

После прибытия Лигеи, вырвать Эли из спальни стало еще сложнее. Они выходили из неё только для того, чтобы поесть. И то не всегда.

Однажды, пообедав Лигея и Эли не сразу пошли обратно в спальню, а решили поболтать со мной. Лигея села рядом и положила мне руку на голову. Потом засмеялась:

— Ты запал на Эни? Хочешь подскажу как ее покорить?

Я хотел. Даже очень.

— Любимая, не надо, не рассказывай, что-нибудь пойдет не так, и доченька будет не довольна, — сказал Элиниор.

— Да что может пойти не так? Это же совсем просто. Он же не совсем дурак, — ответила Лигея и обратилась ко мне. — Слушай, тебе просто надо пересечь 38 поток с 9-м и 6-й с 35-м. А потом просто пыхни на нее энергией. Она в восторге будет. Но запомни главное: это можно делать только тогда, когда вылезешь из дурацкого физического тела. Раньше не в коем случае так не делай. Все понял, внучок?

Я активно закивал.

Прошло две недели с приезда Лигеи. Был обед, парни страдали. Лигея как и всегда сводила с ума своим присутствием. Весь воздух прямо искрил от сексуального напряжения. К концу обеда Тоджиро не выдержал и убежал к себе по понятной каждому парню причине.

— Любимая, я думаю, все-таки настройку придется поправить, — сказал Элиниор.

— Ну так лень же. По-моему, все и так не плохо, — ответила Лигея.

Эли начал что-то быстро шептать ей на ухо. Красавица вздохнула и сказала:

— Ну, ладно. Уговорил.

Лигея села прямо, закрыла глаза и буквально через секунду напряжение в воздухе пропало.

— Всё, готово, — сказал Лигея. Она по-прежнему была безумно привлекательной, но больше не подавляла своей сексуальностью.

Джин медленно встал, подошел к Лигее. Состроил рожу кирпичом, крепко задумался, а потом спросил:

— Почему мои мозги перестали закручиваться в узел, когда я тебя вижу?

Лигея вздохнула и начала объяснять:

— Я просто поправила направление энергии. Теперь вся моя любовь воспринимается только Эли.

— То есть я правильно понимаю? — спросил я. — Мы две недели мучались от того, что можно было исправить за секунду?

— Это так утомительно поправлять. Такую мелочь к тому же, — произнесла Лигея.

Я сразу вспомнил как Элиниор кучу времени ходил с неудобным огромным телом, обил нам все косяки, но тело себе поправил только тогда, когда все равно пришлось. Их лени есть граница? Они и вправду друг друга стоят.

— Я часто кошу с размерами, а Лигея с настройкой потоков, — ответил Элиниор на мои размышления. — Ты и не представляешь как утомительно это поправлять.

— И как же ты убедил её это поправить?

— Да не важно, — сказал Эли. Но Лигея ответила:

— Любимый просто мне пояснил, что вам это слишком тяжело, потому что вы не мужчины.

— Чтоооо????? — раздалось со всех сторон.

А Лигея спокойно продолжила:

— Эх, так тяжело с физическими. Я прокосила всего на 0,3 процента. Это же такая ерунда. Нормальная линея и не заметила бы. Ну или проявила бы такт и не пересекалась с тем, что ей не предназначено.

Эли с Лигеей опять ушли к себе, а мы остались ошарашенными.

— Если это всего 0,3 процента, то что с нами случилось бы от 100?

— Я бы умер счастливый, — пискнул недавно вернувшийся Тоджиро.

— Деточка, ты бы на 1,37 процента умер, — ответил голос в голове.