Лабиринт (СИ)

Глава 30

После невероятного праздника живота, который мы сами себе так живенько организовали, воспользовавшись продуктами Алекса, ломаю голову, чем бы развлечь Катю.

Это оказывается непросто! Вместе убеждаемся, что ни один из двух телевизоров в этой странной квартире не работает. Провозившись с умным видом минут по десять возле каждого из них, сдаюсь. Пульты бесполезны, а никаких иных кнопок на самой плазме не наблюдается. Но, ведь Алекс предупреждал. Не забыть бы еще спросить, почему так. Не оплатил вовремя цифровое телевидение, или что у них там?

В целом, квартира не производит впечатления жилой. Все в ней какое-то… гостиничное, что ли. Не обжитое. Аксессуары, техника, даже посуда — слишком новые. Нетронутые. Может быть, это из-за того, что он все время мотается по командировкам?

Сгораю от любопытства. Чтобы Катя не мешала мне пошуршать по углам (да, я знаю, что это некрасиво!), нахожу и приношу ей какую-то книжицу с картинками, типа энциклопедии путешественника. Книг на русском языке здесь, конечно же, нет.

Она ворчит, но берет её, а я осторожно заглядываю в комнату, которую наш Синяя Борода обозвал кабинетом. По виду, никаких камер. Ну ладно, простит, если что!

В стол я заглядывать не собираюсь, а вот несколько чемоданов необычной округлой формы в настенном шкафу сразу привлекают внимание. Изучая их, вижу кодовые замки. Жаль, открыть такое не получится.

Эх, загляну-ка и в стол! Несколько бумаг, и больше ничего. Пустота. На бумагах какие-то малопонятные мне схемы. Еще ручки, карандаши, пара пластиковых карточек, похожих на банковские, но без всякой отпечатанной на них информации. Озадачиваюсь.

Идем дальше. На столе телефонный аппарат — явно стационарный, но без проводов. На нем целых двадцать цифр, очень странно. Трубка, рычаг, ничего больше. Прямо как в бункере Гитлера, только в современном варианте. На стене вижу нечто вроде сейфа, провожу рукой по его гладкой стенке. Мебель самая обычная. На этом все.

Далее перемещаюсь в место, которое кажется мне спальней Алекса. Здесь тоже все печально: никакой дополнительной информации и мизер личных вещей.

Преступно обыскиваю его жилище только по одной-единственной причине — я не верю ему.

И что делать, если я наткнусь на какое-то доказательство причастности Алекса к той организации, из которой мы так "удачно" сбежали?

В шкафу обнаруживаю смену белья, носков, несколько рубашек и брюк. На дне одного из отделов нечто вроде длинного черного чемодана, наглухо закрытого. Открыть, конечно, тоже не представляется возможным. Похоже, там оружие. Повозившись с ним немного, отступаю.

Мда, Синяя Борода, женской руки твоей берлоге явно не хватает! Если здесь и появлялись какие-то женщины, то, видимо, исчезали очень быстро.

К счастью, на этом странности пока заканчиваются.

Алекс является к нам только глубоким вечером, когда я успеваю основательно погрузиться в английскую классику, забравшись на его удобнейший диван с ногами, и уничтожив перед этим нереальное количество «столичного» салата.

Он заходит в гостиную так бесшумно, что мы обе от испуга едва не сваливаемся с этого самого дивана.

— Приветик, как вы? — обводит внимательным взглядом, — хороший выбор, — это он о книге в моих руках, ну надо же, какой глазастый! — Я в душ.

Он уходит, не дожидаясь нашей реакции, и я опять встаю и чуть не пританцовываю от нетерпения. Прошу Катю не мешать нашему с ним разговору. Слишком многое предстоит выяснить!

Она обиженно поджимает губы.

— Да я все-равно почти ничего не понимаю из того, что вы говорите. Спроси у него про интернет! И покорми.

— Хорошо, — киваю.

Мысленно даю себе минут пятнадцать, прежде чем начинать искать его. Нет, лучше двадцать! Не хватало ещё зайти к человеку в комнату, когда он будет, к примеру, раздетым после душа.

Разумеется, я помню голым своего первого мужчину, возможно даже слишком хорошо. И вряд ли это бы его сильно смутило, но нам предстоит слишком серьёзный разговор.

Совершенно точно, что этого разговора мы ждали больше пятнадцати лет. Я, во всяком случае!

Когда Алекс заглядывает к нам снова, уже переодетый в футболку и шорты, меня первым делом бросает в жар. Признаюсь, ещё до его прихода я привела себя в порядок сначала в душе, а затем с косметичкой руках.

Мне очень хотелось чувствовать себя привлекательной — это, несомненно, придает уверенности.

Легко поднимаюсь, выжидательно смотрю ему в глаза. Он отвечает взаимностью. Мы даже как будто не замечаем Катю.

— Пройдем в кабинет?

Алекс кивает, и тут же скрывается в слабо освещенном коридоре. Я иду за ним, пытаясь освободиться от целиком охватившего меня чувства непонятного волнения.

— Жека, лицо попроще! — смеётся Катя, когда я уже на пороге комнаты.

Это расслабляет, и я улыбаюсь вместе с ней. Эх, знала бы она, отчего я так волнуюсь, вот бы удивилась!

Я очень хочу поговорить с Алексом о прошлом.

Более того. Это самое важное для меня сейчас, даже важнее нашего теперешнего положения. Мучительно выдыхаю, остановившись на секунду перед слегка приоткрытой дверью. Биение моего сердца только набирает обороты. Вхожу…

Алекс сидит в кресле, несколько вальяжно. Нет, я конечно не ожидала, что он опрометью бросится ко мне, обнимет или что-то вроде.

Или ожидала?

Он что, все еще обижен на меня?!

Глубоко вздохнув, разочарованно присаживаюсь на краешек другого кресла. Складываю руки на коленях, опускаю глаза, не в силах выдержать холодный прямой взгляд напротив. Не может быть, чтобы я так ошибалась в нем.

— Как прошёл день? — интересуется.

Очень смешно.

— Ты есть хочешь? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Нет, — он как-будто удивлён моей заботе. Потирает переносицу, — знаешь… мне нужно будет уехать по долгу службы. Смотри, — показывает телефонный аппарат, — для связи со мной будет цифра один. Для экстренной, я имею в виду, а не просто поболтать! Просто нажимаешь один и все, окей?

— А если не окей? Например, случайно нажму два. Твой шеф? Или три. Букингемский дворец слушает? — неуместно шучу, чтобы сбить с него спесь немного.

Ну и тон у него! Алекс хмурится, и я посмеиваюсь.

— Все другие цифры пока просто заблокированы, — отвечает очень серьезно.

— Пока? Ну тогда окей, — пожимаю плечами с улыбкой. Да как же мне разрядить эту тяжёлую атмосферу, — а как надолго, если не секрет, ты уезжаешь?

— Я вижу, ты все-таки проверила мои вещи? — он теперь тоже улыбается, но недобро.

— Здесь где-то камеры? — моментально тревожусь.

— Только в душе, — издевается Алекс.

Начинаю злиться.

— Просто я наблюдательный!

— Рада за тебя, — парирую с кислой физиономией, — однако ты не ответил на вопрос!

— Ты тоже.

— Да, заглянула, и что? Вдруг за это время ты стал серийным маньяком, и здесь трупы штабелями… я все же с младшей сестрёнкой, если помнишь.

— Забавная фантазия! Жаль, что она ничего не подсказала тебе, когда ты приехала в Нью-йорк на поиски приключений.

— Жаль, не спорю, — отвечаю примирительно, — и все же! Как надолго ты уезжаешь, конкретнее пожалуйста и когда, по-твоему, мы сможем вырваться в аэропорт?

— В аэропорт? Очень скоро. Я буду занят в ближайшие дни и в Штаты уже не вернусь, а вам, к сожалению, придётся провести какое-то время здесь. Через два-три дня за вами зайдет надежный человек, мой друг, чтобы сопроводить до Хитроу. Вы летите с ним, Женя..

— Подожди-ка, вот сейчас стоп! — снова начинаю нервничать, — какой ещё Хитроу?

— Аэропорт Лондона..

— Я в курсе, — перебиваю, — но в мои планы никак не входит Лондон, почему Лондон? Мне надо в Борисполь, Киев, Украина!

— Ну, не горячись так, — он улыбается и начинает объяснять мне очень терпеливо. Как душевнобольной, — это будет безопаснее! Неизвестно, сколько времени вас будут отслеживать на украинских рейсах. Мой человек сопроводит вас до Лондона, оттуда будет намного легче и безопаснее отправить вас на Украину. Видишь ли, в Британии у меня связи, а на рейсе до Хитроу вас точно не ждут! Тем более, в сопровождении мужчины. Изобразите семейную пару с ребёнком для посторонних глаз, ясно? Парики и грим немного изменят вас, а Уильям — так его зовут, человек исключительно ловкий и сообразительный, поможет быстро зарегистрироваться и не растеряться в случае, если что-то пойдёт не так…

— Не так — это как? — мрачно интересуюсь.

— Как угодно, — отрезает Алекс, — должна быть благодарна, вообще-то!

— Я благодарна, — шепчу.

Отчего же такой холод между нами?

Почему мы не можем ни о чем поговорить искренне, и прежде всего о прошлом, чтобы выяснить давние вопросы или даже обиды, а возможно погоревать вместе о том, что было и чего не было! Почему он так закрыт, а у меня никак не находится решимости или правильных слов для того, чтобы начать этот непростой разговор?

Ведь по сути, никто из нас не виноват в том, что произошло много лет назад! Мы были детьми. В любом случае.

И еще. Почему он делает это сейчас, зачем помогает нам? Вопросы, вопросы, одни вопросы — на которые Алекс дает очень скупые ответы.

— Ладно, сколько это все стоит? — спрашиваю задумчиво, прикидывая наши финансовые возможности.

Он ведь не филантроп, в конце концов. Слава Богу, деньги у нас не отнимали, но я не вполне уверена, что нам хватит на билеты в Великобританию, а потом в Украину. Кроме того, этот навязанный сопровождающий — кто-то же должен оплатить, как минимум, его билеты туда и обратно?

Конечно, есть варианты. Я могу связаться с Гришей и попросить его взять денежный займ в банке, выслать нам. Могу попросить у Алекса одолжить нам денег. Могу созвониться с одной достаточно близкой подругой, хотя вряд ли у нее найдется такая сумма сразу! Да и кто, положа руку на сердце, зная нашу ситуацию с Катей, решился бы нам одолжить?

С папы, конечно, пользы в этом плане как с козла молока. Но ничего, прорвёмся.

— А что, у тебя есть деньги? — его высокомерный тон мгновенно выдёргивает меня из пучины размышлений, и вариант «одолжить у Алекса» как-то сразу отпадает.

Мысленно подбираю челюсть. Где он, интересно, успел нахвататься этого снобизма, на своей работе?! Или все еще считает меня нищей славянкой, способной только мыть посуду за пять долларов в час, по старой памяти?

Сузив глаза, я изучаю выражение его лица. Испытываю острое желание тоже хоть чем-то поддеть Алекса.

— А сколько мне будут стоить твои услуги?

Вопрос вызывает у него приступ веселья.

— Это не измеряется материальным, — хищный оскал, — но ты можешь предложить мне что-нибудь другое.

У меня начинает складываться чудовищное впечатление, что наше общение давно пошло куда-то не туда, и чем дальше, тем больше! Теперь, вероятно, мы это даже уже не контролируем.

Глубоко вдыхаю, успокаиваясь, потирая лоб. Что вообще происходит?!

— Алекс, извини, но я считаю твой флирт совершенно неуместным. Это точно не то, что мне сейчас нужно!

— А что тебе нужно?

Очень стараюсь не злиться, и не раздражаться на его светский тон.

— Мне нужно в Борисполь, Украина, — произношу четко и внятно.

— Я понял, — он копирует мои строгие интонации, или просто дразнит, — твой путь в Борисполь идёт через Хитроу. Ты приехала в Нью-йорк к бандитам, которые ещё не отпустили тебя окончательно, поэтому не можешь вот так просто пойти, купить билет и лететь в свой Борисполь. Вопросы?

Бешусь. Алекс прав, конечно.

Но сама мысль о том, что сейчас он уедет, а мы будем тупо сидеть в чужой квартире еще несколько дней и ждать какого-то неизвестного провожатого, чтобы лететь в Великобританию, невыносима. За свои деньги, которых у меня пока нет. Если бы мы летели хотя бы с Алексом!

Представим ситуацию. Его провожатый говорит нам уже в аэропорту, протягивая билеты: с вас энная сумма. И вдруг нам не хватает…

— Алекс, — начинаю теребить край своей кофты, — мне очень надо связаться кое с кем, чтобы нам выслали деньги. Это возможно?

— За деньги не беспокойся.

Облегченно вздыхаю. Значит, все-таки вариант «одолжить у Алекса».

— Спасибо тебе, — горячо благодарю его, — оставь мне номер своей банковской карты, пожалуйста. Я вышлю долг сразу же, как только мы окажемся дома.

Замолкаю на полуслове — Алекс странно смотрит. Иронично, и в то же время совершенно гипнотически, так, должно быть, смотрит энтомолог перед тем, как наколоть бабочку на бумагу. Отвожу взгляд.

— Не благодари… я не такой хороший, как ты думаешь!

Снова вскидываю на него глаза, пытаясь понять, что происходит в его голове. О чем он думает? Чего хочет?

— А какой ты?

— Я разный, с разными людьми, — следует ленивый, вкрадчивый ответ, — Как и ты, — от него будто веет холодом, — не так ли?

— И что ты хочешь этим сказать?!

— За все надо платить, ты же знаешь? У меня свои планы на тебя.

Морщусь. Вот что бы он ни говорил — а у меня плохо с фантазией! То, что приходит на ум, только пошлость. Если сейчас он скажет, что хочет меня, я умру от скуки. Или… от желания?

Смотрю на него теперь с интересом, оценивающе. Определённо, это хорошо перезагрузило бы меня эмоционально и физически. Наверняка это было бы очень приятно, даже больше чем просто очень приятно — уверена.

Хмыкаю, улыбаясь своим мыслям.

— Так, интересно, — тяну слова, сексуально закидывая ногу на ногу и внимательно наблюдая за его реакцией, — что же может понадобиться такому бравому детективу от малоимущей славянской девушки, к слову сказать, замужней?

— Такая дурочка, как ты, — отвечает он как ни в чем не бывало, — будет полезна нашей организации! Видишь ли, “One more life” все ещё у нас в разработке. Используя тебя как приманку, я смогу доделать то, что начал. Кэтрин мы отпускаем, и даже более того — употребим некоторое своё влияние для того, чтобы продвинуть ее в очереди на почку, в вашей стране. Ей ведь нужна операция?

Бледнею. Он намекает на то, что я должна остаться и работать на его детективное агентство?! Ну что за бред.

Почему все здесь от меня чего-то хотят, и выдвигают условия? Впрочем, если бы только здесь.

— Чего-чего? Повтори, пожалуйста, — уточняю, — и ты это о себе в третьем лице, или о своем шефе?

— Не суть. Так что?

— Я ничего не поняла, кроме того, что ты меня оскорбил. Конкретнее, какая помощь от меня нужна?

— Извини, в данном контексте это комплимент. Все инструкции получишь в Лондоне, работать будем вместе! А твою сестру отправим домой, готовиться к операции.

— А вдруг ты все врешь?

— А тебе есть, кому верить?! — внезапно он рывком поднимается и оказывается где-то совсем рядом. Нависает надо мной как скала, изрядно напугав бесшумной скоростью.

Запоздало вспоминаю о том, насколько мы сейчас уязвимы перед ним. Да фактически, мы полностью в его руках! Съеживаюсь, и не дыша смотрю в гипнотические синие глаза, которые находятся в каких-то считанных сантиметрах от моих.

— Тебе самой-то можно верить?

— Да успокойся ты! — выдохнув, я пытаюсь отодвинуть его хоть немного, уперев ладонь в крепкие грудные мышцы Алекса. Однако он не даёт себе труда поддаться даже на сантиметр.

Отодвигаюсь от него подальше.

— Псих. И как ты только работаешь там с такой тонкой душевной организацией?!

Алекс усмехается.

Отрывается, наконец, от подлокотников моего кресла, и засовывает руку во внутренний карман своего пиджака. Достаёт айфон, с виду самый обычный. Впрочем, не совсем, конечно, а из каких-то последних наверное, с красивым полупрозрачным корпусом.

— Сложно. Вкусно пахнешь! Что за парфюм? — протягивает мне его, — позвони мужу, потому что следующая возможность позвонить будет нескоро.

— Добрый дядюшка Алекс, — ворчу, соображая, как бы отказать, но быстро решаю, что созвониться с папой просто необходимо, — давай, спасибо.

— Соскучилась?! — улыбается. Наблюдаю за ним с кислым выражением лица, даже не собираясь отвечать, — наберешь сама? Номер помнишь?

— Конечно, нет, — искренне удивляюсь.

— Конечно нет? — восклицает патетически, — Женя! С твоим счастьем — просто совет, запоминай номера, пригодится, поверь… хотя бы тех, кто тебе дорог.

И мою память простреливает яркая вспышка воспоминания. Алекс, номер. Да. Вот он, этот момент! Я дёргаюсь, и замираю. Гляжу на него в упор, не выдерживая.

— Мой хороший, — шепчу, — а ведь ты прав. Однажды я не запомнила номер по-настоящему дорогого мне человека, и это стоило мне… нам..

Слова вдруг заканчиваются, как и воздух. Я больше не могу произнести ни слова, но мне хватает сил встать, чтобы обнять его. Прежде чем я вновь обрету дар речи.

— Какая смена риторики! — Алекс равнодушно снимает мои руки с себя в ту же секунду.

Я изумлена, и моя просьба звучит очень жалко:

— Давай… поговорим?

— О чем, Женя? Оставим прошлое прошлому, — он смотрит на часы, — может быть, когда-нибудь. Неси свой телефон, только не включай, окей?

Мне очень сложно справиться с собой. Неужели он не нашёл и пяти минут для того, чтобы… Алекс продолжает выжидающе смотреть на меня.

Может, это глупо, но хочется разрыдаться. Вся эта ситуация, конечно, унижает, так или иначе!

Метнув в него испепеляющий взгляд, иду в гостиную. А, к черту все! Ему же просто все-равно, это очевидно. Он даже не сделал вид, что готов выслушать мою исповедь, да хотя бы из вежливости!

И кто знает, возможно, он прав? Как написал однажды один бессмертный поэт — дела давно минувших дней, преданье старины глубокой. Что толку бередить наши души, ведь прошлого не изменишь.

Возвращаюсь в кабинет, сердито смахивая непрошеные слезы. Я не буду плакать, нет! Только не сейчас, нельзя. Просто забуду, как и он. Так правильнее.

С бесстрастным видом протягиваю Алексу свой телефон, и отхожу к окну. Я все еще не готова снова взглянуть на него, но все же наблюдаю за ним оттуда боковым зрением.

Тем временем, он что-то вытягивает из телефона и вставляет в свой ноутбук:

— Не хочешь взглянуть?

Возвращаюсь к нему с опаской. Вижу в мониторе свой список контактов. Алекс протягивает мне полупрозрачный айфон, и при этом наклоняется так близко, что его тёплое дыхание касается моей кожи.

Я не готова ощущать его настолько рядом, и от этой близости почему-то по всему телу рассыпаются мурашки, а слезы недавней обиды высыхают мгновенно.

Я никак не контролирую это.

— Сможешь набрать сама?

— Подскажи, где тут эти сенсорные кнопки?

Еле уловимый аромат его парфюма кружит голову. Буквально заставляю себя сосредоточиться на том, что он показывает. И кстати, я собираюсь позвонить папе вообще-то, а Алекс просто стоит, уставившись вместе со мной в монитор. Как будто так и надо. Вот ведь любопытный!

— Нашла мужа?

— Да. Эээ… вообще-то, тут конфиденциальная информация, — резко подсаживаюсь к ноутбуку на стул так, чтобы сбежать, укрыться от наглой близости Алекса.

Меня просто парализует, когда он так близко. Мысли путаются, и это раздражает!

Пытаюсь заслонить собой экран. Не уверена, что он знает русский, но слово "папа" в телефонном справочнике вряд ли может быть похоже на имя мужа. Очень не хотелось бы, чтобы он увидел, чей номер я набираю.

Неожиданно Алекс проявляет чудеса тактичности.

— Отлично, тогда я поболтаю пока с твоей сестрицей, если ты не против! — наконец-то двигается к двери, — приходи к нам, как закончишь. Она понимает английский?

— Немного. Надеюсь, ты не выставишь мне счёт за этот звонок?

— Нет, я запишу его на твой общий счёт, — улыбается.

— Общий?! — изображаю испуганный вид, хотя мне уже тоже весело, — надеюсь, я хотя бы выберусь живой из всего этого.

— Конечно, ведь тебе нужно оплатить все счета, — подмигивает он мне уже у порога.

— Все, а сколько их? — кричу ему вслед, но Алекса уже не видно.

Набираю номер папы. Перед этим жму на крестик на списке моих контактов в ноутбуке Алекса, закрывая их.

Воровато оборачиваюсь на дверь, затем иду и тихонько прикрываю ее. Вот так-то лучше.

Как ни странно, но мне очень неприятно звонить! Вернее, совсем даже не странно — все потому, что придётся врать. И говорить покороче.

Папа поднимает трубку сразу.

— Привет! — стараюсь говорить бодро, — как вы?

— Как мы?! Куда вы пропали? Привет! — он почти кричит, должно быть думая, что если я за океаном, то надо говорить погромче.

— У нас все хорошо, — поспешно информирую, — здесь не было возможности позвонить, извини. Я пока веду переговоры с врачами! Ожидаем донорскую почку, но велика вероятность, что она так не появится. К сожалению. Будем надеяться на лучшее!

— Гриша там с ума сходит..

— Передай ему, пожалуйста, что у нас все нормально. Как там твои?

— Они и твои, Женя, тоже! Хорошо. Что у вас с деньгами?

— Хватает.

— Позвони Грише! Он в офис собрался ехать..

— В какой ещё офис?

— Да конторы этой вашей американской.

— Пап, мне все-равно, — признаюсь устало, — пусть делает, что хочет.

— Тебе на работу-то когда?

— Есть ещё немножко отпуска, — почти не вру.

— А что Катя?

— В порядке! Пап, меня уже врач зовёт. Позвоню вам, как смогу. Через пару-тройку дней, хорошо? Ну раньше просто смысла нет, может, как раз будут новости..

— А скайп как же?

— Да здесь не разрешают ноутбук ставить, — вру напропалую. Но он, похоже, верит.

— Ну, добро! Спасибо, что позвонила. Ты не забывай там про нас, звони почаще. Катюшку позовёшь?

— Она сейчас на процедурах. Я привет передам от тебя!

— Да, Женюша. И вам от всех привет! Звони!

— Пока, целую!

— И я вас целую, ласточки, на днях вот денежку хочу переслать. Куда, скажи? Немного, но…

— Спасибо, пап, не надо, — поспешно отказываюсь, — нам пока на все хватает. Давай, до связи!

— Ну добро, тогда звони!

Кладу трубку, и опускаю свой пылающий лоб на холодный стол.

Хорошо бы немножко успокоиться, подумать обо всем. Лежу так на руках какое-то время и мне, в общем и целом, хорошо. Хотя я не знаю, что будет дальше!

Будущее окутано сплошным мраком неизвестности, жаль, операцию Катюше мы так и не сделали. Но зато выбрались, я — в особенности. Впрочем, ещё не совсем выбрались. Вот когда мы выйдем из самолёта в Борисполе, тогда я смогу, наверное, сказать себе — слава Богу, теперь все!

Картина, которую я застаю в гостиной, умилительно идиллическая. Моя порозовевшая Катя что-то щебечет на английском, а Алекс внимательно слушает ее. Невольно на них засматриваюсь.

Когда он выходит ответить на звонок, сестра делает большие глаза и шепчет мне: «Женя! Он классный».

— Смотри, не влюбись, — смеюсь, замечая как мои слова явно зарождают какие-то мысли в ее светлой головушке. Ой, нет, только не это, — не советую!

— Почему?

— Видишь ли, я сама когда-то была влюблена в него. Поэтому знаю, о чем говорю, — отвечаю честно.

— И что? — в Катиных глазах разгорается настоящее любопытство.

— И ничем хорошим для меня это не закончилось, — вздыхаю.

— В смысле?!

— В коромысле, — снова смеюсь, — не бери в голову! Глупый детский роман, первая влюблённость. Она очень редко бывает на всю жизнь. Мы просто разъехались в разные стороны, и все закончилось.

— Но он любил тебя?!

— Я думаю да, но это было слишком давно, как-будто даже не с нами.

— Но он помог нам!

— Да, но Алекс очень изменился, поверь. И я до сих пор не понимаю, какие цели он преследует. Будем надеяться, что добрые! Знаешь, к сожалению, в жизни не бывает только черного и белого, есть ещё миллион оттенков серого. Не пятьдесят, — улыбаюсь.

— А он женат?

— Не знаю.

— И тебе не интересно?

— Интересно. А ещё мне интересно, что будет с нами дальше, и как быстро мы попадём домой! Ты не забыла принять таблетки?

— Нет! Опять ты со мной как с маленькой, — отрезает она.

— Катя, не смей так говорить. Я просто очень беспокоюсь о тебе, — произношу без эмоций. Но, Боже мой, как я устала! Это, наверное, самая длинная неделя в моей жизни.

Если, конечно, забыть о времени юности, когда каждый день казался бесконечным и это было приятное ощущение.

Отхожу от нее, вглядываясь в густую мглу за окном. Отовсюду светятся огни города, и это странным образом успокаивает. Ловлю себя на мысли, что жду, когда Алекс позовет меня.

Мне так сложно признаться в этом даже себе самой! Но время идёт, а он все не появляется в этой комнате.

Может и хорошо, что он не ночует с нами — не знаю, смогла ли бы я заснуть, зная, что он где-то за стенкой. Меня волнует его присутствие, или ожидание дальнейших инструкций?

Наконец, снова не выдерживаю. Поворачиваюсь к сестре.

— Кать, пойду, поищу его. Алекс скоро уезжает!

Катюша выглядит искренне огорчённой:

— А как же мы?

— Вот это я и попытаюсь узнать подробнее. Кстати, я звонила папе, он передает тебе привет!

— А почему меня не позвала? — спрашивает недовольно.

— А чтобы ты лишнего не сболтнула, и папа не напридумывал себе того, чего нет! — снова говорю ей правду и только правду.

Изнывая от нетерпения, иду по направлению к кабинету Алекса. Там пусто. Сердце почему-то начинает предательски колотиться, мешая думать. Передвигаю непослушные ноги в сторону его спальни, уже куда медленнее.

Темно, но дверь туда приоткрыта. Самую малость. Остановившись на цыпочках у порога, прислушиваюсь. Уйти или заглянуть?

— Смелее, — слышу голос Алекса, вызывающий во мне сладкую дрожь, потому что его самого я нигде не вижу.

Сделав шаг, всматриваюсь к темное пространство, и наконец замечаю только кончик зажженной сигареты. Судя по всему, у окна. Он затягивается, выпускает струю дыма вверх. Неловко топчусь возле входа в комнату.

— Можно включить свет?

— Нет.

Теряюсь. Похоже, диалог заходит в тупик. А как же наши инструкции?! Не наощупь же мне его здесь, в самом деле, искать. Инстинктивно оборачиваюсь в пустой коридор — что, если придет Катя?

— Если беспокоишься, чтобы нам не помешали, можешь зайти и запереть дверь изнутри, — слышу его насмешливый комментарий.

— Зачем это? — предложение кажется мне подозрительным, и я остаюсь на месте, — подождать тебя в кабинете?

— Хочешь сигарету? — отвечает он вопросом на вопрос, — могу угостить своей.

Ерзаю, переминаясь с ноги на ногу.

— Нет, спасибо. Я не курю.

— Ты такая правильная, — еще затяжка, — милая.

Я все еще не понимаю, что означает такое поведение. Разговор ни о чем?

— Когда ты уезжаешь? — интересуюсь обеспокоенно.

— Через полчаса.

— Ты… еще будешь как-то инструктировать меня?

— С удовольствием, — он неслышно спрыгивает с подоконника и приближается. Невольно отступаю.

Алекс быстро настигает меня, а я вжимаюсь лопатками в стену, удивляясь, что допятилась до нее так скоро.

— Мне это не нравится! — произношу скороговоркой, в самом деле испытывая гремучую смесь каких-то смешанных чувств и ощущений.

— Что именно? Я ещё ничего не сделал, — он совсем близко.

— Ещё? Кажется, сюда Катя идёт, — пытаюсь прошмыгнуть мимо, но Алекс легко перекрывает мне путь, снова впечатывая в стену:

— Никто не идёт, не волнуйся так! И не ври.

К своему ужасу наблюдаю, как дверь с тихим щелчком закрывается прямо перед моим носом. Мы с ним вместе оказываемся в кромешной темноте.

Я слышу беспомощно-оглушительное биение своего сердца, а низ живота сводит сладкой судорогой от невидимого, но осязаемого и теплого объятия.

— Да что с тобой?! Отпусти, — вырываюсь. Он тут же отпускает меня.

В панике, я практически бегу из комнаты. Затем, рефлекторно, по коридору в гостиную. Только там восстанавливаю дыхание.

Вдруг становится не к месту смешно. Что он хотел? Испугать? Подчинить? А может быть, поцеловать? С чего бы…

Алекс заходит сразу же, почти следом за мной и мы встречаемся глазами. Не сговариваясь, начинаем дружно давиться от смеха, а Катя недоумённо наблюдает за нами.

— И что это было?! — спрашиваю у него строго.

— Просто шутка. Честно. Может, попробуем ещё раз? — смеётся он, и добавляет уже примирительно, — хочешь, со светом и при Кате? Так сказать, финальный инструктаж.

— Знаешь, а я уже почти поверила, что ты вампир, или что-то вроде! — выпаливаю.

— Какое нестандартное мышление! Все-таки замужество отложило отпечаток на твой мозг.

— Замужество? — забавно наблюдать, как Катя с большим интересом следит за нашим диалогом, видимо, лихорадочно пытаясь поспевать переводить.

— Посторонний мужик, который подошёл неприлично близко, это обязательно вампир, — продолжает он откровенно веселиться, — кстати, насчёт мужа! Что сказал муж?

— Что он мог сказать? Конечно, сожалеет из-за того, что мы задерживаемся! — пожимаю плечами, — но я объяснила ему ситуацию. И сколько ещё нам с Катей предстоит пробыть в твоём плену?

— Катю я не задерживаю, — немедленно откликается Алекс, — а вот тебе придётся ещё потомиться в моем обществе… немножко… закроем дело фонда и, может, заодно парочку гештальтов!

— Конкретнее, давай серьёзно?! Сколько времени займет моя помощь вашей организации? — требую ответа. Тут он выдерживает паузу, и в целом выглядит задумчивым.

— Я не знаю, Женя. Думаю, управимся быстро. Надеюсь!

— Да уж постарайся! — не желаю скрывать свой скептицизм.

Часом ранее

Алекс заходит в кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь. Взгляд его ищет оставленный на столе айфон. Он берет его в руки, нежно и бережно, задумчиво взвешивает на ладони. Не торопясь, нажимает несколько кнопок на корпусе. Подносит к уху. Слушает последний разговор в записи, с автопереводом.

Улыбается, оборачиваясь на дверь.