«Если», 2001 № 02

Рассел Уильям Эсплунд Диббук в бутылке

Проклятием Абрама Хаскля было то, что он родился фермером, и к тому же бедным. Землю он унаследовал от родителей и работал на ней честно, выполняя свой долг, однако же не имел при этом чувства погоды, не было у него и дара общения с живностью. В результате пшеница у него всегда была чуть ниже, чем у соседа, а цыплята — малость худосочнее.

И все же Абрам не тратил попусту времени, ругая судьбу. Пусть он беден, но все-таки не голодает. И хотя было ясно, что удачливым фермером он не станет, мечтал-то он совсем не об этом. В глубинах своего сердца он стремился сделаться рабби, и не простым рабби, а чудотворцем, как рабби Адам или Баал Шем Тов. Весь свой небольшой доход он тратил на книги и читал их и днем, и ночью. Даже когда вспахивал поле, позволяя коню самому находить путь для плуга. Поэтому наделы Абрама были самыми кривыми в долине, зато он узнал о деяниях великого рабби Менахема, который умел призывать птиц небесных. Абрам читал книги, позабыв о том, что нужно собирать яйца в курятнике; в итоге он пропустил базарный день, но изучил жизнь рабби Элимелеха, однажды совершившего в субботний день путешествие в Рай и высланного оттуда за излишнюю разговорчивость.

Увы, чудотворец из Абрама получался ничуть не лучший, чем фермер. Он усердно молился, но ни один воробышек так и не слетел к нему с верхушки дерева. Все субботы фермер проводил в небольшой городской синагоге, и тамошний рабби не мог указать ему иного пути в Рай, кроме добродетельной жизни. Что же касается предпринятой Абрамом попытки оживить голема, то чем меньше будет сказано о ней, тем лучше.

И все же Абрам не сдавался. Ведь кроме книг, у него была только ферма, так что чем больше он трудился на своих угодьях, тем больше хотел творить чудеса. Тот, кто чистит свой курятник, едва ли прославится.

А потом Абрам обнаружил бутылку, а в ней диббука.

Стояла уже середина лета, нужно было полоть и приглядывать за курами — других неотложных дел не имелось. И Абрам проводил вечера за чтением — среди дубов и сосен на краю своего поля. Однажды его застиг врасплох летний дождь — как раз когда он читал про рабби из Штолина, без всякого труда вызвавшего ливень на измученный засухой родной городок. Едва первые редкие капли упали на страницы, Абрам понял, что не успеет вовремя добежать до дома и погубит книгу.

Поэтому он принялся искать укрытие. На том краю поля стояли высокие и раскидистые деревья — последнее напоминание о лесе, некогда покрывавшем весь край. Оказавшись рядом, Абрам заметил высокую сосну, в стволе которой у самого корня давний костер выжег небольшое дупло. Оно как раз подходило для одного человека, и поэтому Абрам, скрючившись и подобрав к подбородку колени, сумел устроиться внутри дерева. Серые полотнища дождя начисто затмили солнце. Обхватив для надежности книгу, Абрам затаился.

И тут ладонь его легла на бутылку.

Почти полное отсутствие света не позволяло как следует разглядеть ее, однако ладонь ощущала холодное и гладкое стекло с причудливыми гранями. Бутылка была заткнута пробкой, и крохотный шарик наверху светился в полутьме, вобрав в себя тот свет, который на него все-таки падал. Абрам покрепче сжал бутылочку и стал перебирать возможные варианты. Волшебное зелье? Талисман, приносящий удачу?

Когда гроза кончилась, он отправился домой — с книгой в одной руке и бутылочкой в другой.

Там, оказавшись на кухонном столе, бутылочка сделалась и вовсе волшебной. Абрам еще не видел ни стекла такой глубочайшей синевы, ни столь изящной — пусть и небольшой — формы. Рядом с грубой деревянной мебелью и простыми, самодельными украшениями его дома бутылочка просто светилась магическим блеском. И Абрам сразу понял, что провел весь тот день под открытым небом лишь для того, чтобы найти это чудо. А может быть, он и ферму унаследовал исключительно ради нее. Безусловно, этот предмет предвещал ему будущность чудотворца.

Дрожа от волнения, он взвесил в руке посудинку. А потом взял другой рукой за пробку и потянул. Бутылочка определенно пробыла закрытой достаточно долго, и пробка не шевельнулась. Абрам тянул, Абрам тащил, он распрямился, чтобы было ловчее, но пробочка не трогалась с места. Он легонько постучал горлышком бутылки о край стола, но и это не помогло. Он уже подумывал о том, чтобы просто разбить бутылочку, однако, кто знает, как это скажется на содержимом?

Наконец он сел и принялся думать.

— А как бы поступил в таком случае рабби Адам? — негромко спросил Абрам самого себя.

Едва прозвучали эти слова, пробка, хлопнув, вылетела сама собой. Из горлышка повалил густой, зловонный дым, и прежде чем Абрам успел открыть рот, из бутылки появился диббук, схватил фермера за горло и прижал к стене.

Когтистые лапы ярко-красного демона, казалось, обжигали горло. Испустив вой, полный чистейшей злобы, нечистый дух вдруг умолк. Как следует поглядев на Абрама, он дважды моргнул и выпустил неудачника из лап.

— Ты не рабби Адам, — басовито прохрипел дух. Абрам пал на колени, пытаясь перевести дыхание. — Или я ошибаюсь?

— Нет, — отвечал Абрам. — Я не рабби.

С заметным разочарованием диббук сделался поменьше. И оглядел комнату.

— Конечно, с чего бы вдруг. У нас с рабби Адамом вышло маленькое соревнование, прежде чем он заманил меня в эту бутылку. Кстати, ты не знаешь, где мне его отыскать, а?

Голос диббука переменился: он сделался плавным и мелодичным, даже, можно сказать, дружелюбным. И это еще более смутило Абрама. Он задумался, пытаясь вспомнить, не читал ли о том, как надлежит обращаться с диббуком.

— Рабби Адам умер.

— Умер? И когда же это случилось? А я-то думал, что этот тип будет жить вечно.

— Он скончался более века назад. — Да, думал Абрам, произнося эти слова, сколько же рабби сделали себе имя, перехитрив очередного диббука? Конечно же, и ему самому непременно удастся нечто подобное…

— Сотня лет! — взревел демон. Обернувшись к Абраму, он вновь припер несчастного к стене. — Целую сотню лет я гнил по его милости в этой бутылке. И что же он сделал: спрятал ее в дереве или где-нибудь еще?

— В дереве, — негромко ответил Абрам, — там я и отыскал бутылку.

Демон повернулся к нему спиной и принялся расхаживать по комнате, сокрушенно кивая:

— Я должен был догадаться. Целых сто лет. Ну кто бы мог подумать?

Абрам отряхнулся. Ему уже надоело, что его толкают туда и сюда в его же собственном доме. Он немного побаивался демона, но, в конце концов, диббук некогда позволил заманить себя в бутылку, и стало быть, не слишком умен. К тому же подобного шанса Абрам ожидал всю свою жизнь.

— Простите, мистер демон, сэр? — Диббук не обратил на него ни малейшего внимания, отчего Абрам немедленно почувствовал себя дураком. Обратиться к демону: «сэр»! Какой из рабби-чудотворцев способен пасть так низко? Откашлявшись, он попробовал снова — самым приказным тоном: — Демон, подойди ко мне.

Диббук обернулся к Абраму, и блеск в его глазах немедленно заставил фермера пожалеть, что он вообще открывал рот.

— Чего тебе нужно, человечишко?

Глотнув со страха, Абрам тем не менее не сдался.

— Я выпустил тебя из бутылки. А это значит, теперь ты должен служить мне!

— СЛУЖИТЬ? ТЕБЕ? — загрохотал демон.

Абрам вжался в стену, представив себе, как острые когти опять стиснут его горло, однако демон застыл на месте, и на его физиономию медленно вползла широкая ухмылка.

— А что? Послужу, и еще как.

Абрам улыбнулся: дело оказалось проще, чем он предполагал.

— Конечно, мне потребуется место в твоем доме, — продолжил демон.

— Понятно, — ответил Абрам. — Живи в курятнике.

— В курятнике? — Демон казался задетым. — Ты хочешь затолкать меня в курятник? Нет уж, спасибо; возвращусь назад в бутылку и буду ждать, пока меня найдет приличный человек.

Диббук уже шагнул к бутылке, но Абрам стал на его пути.

— Нет-нет, действительно, тебе нечего делать в курятнике. А то перепугаешь кур: они нестись и вовсе перестанут. — Абрам задумался. — Останешься со мной в доме. Тут я хоть смогу приглядывать за тобой.

Да, подумал он, это разумно. В конце концов, кто знает, что сумеет натворить демон, если оставить его без присмотра? Пусть лучше будет на виду.

— А теперь почему бы тебе не вздремнуть, а завтра приставишь меня к работе.

— Отлично, — согласился Абрам. Диббук казался достаточно дружелюбным, однако в его улыбке сквозило нечто такое, отчего у Абрама затряслись колени. Похоже, что этой ночью спокойно спать ему не придется.

И впрямь, Абрам не ошибся. Он крутился и вертелся в постели целую ночь, вспоминая все, что когда-либо читал о диббуках. Но, как бы ни старался, все равно не сумел устроиться поудобнее в кровати; и все-таки уснул где-то посреди ночи.

Почему ему было так неудобно, выяснилось только утром. Кровать его съежилась и превратилась почти в детскую. Ноги, начиная от колен, торчали наружу. Подскочив от удивления, он стукнулся головой о потолок.

Абрам огляделся. Все вокруг сделалось меньше — или вырос он сам. Деревянный сундук теперь напоминал обувную коробку; висевшее в углу большое зеркало можно было поднять одной рукой.

— Демон, ко мне, — завопил он, радуясь тому, что удалось это сделать без дрожи в голосе. «Похоже, начинаю привыкать, и никакой диббук меня не одолеет», — решил фермер.

Немедленно явившийся диббук просунул голову в дверь. Схватив демона за плечи, Абрам встряхнул его, как мальчишку. Нечистый дух поглядел на него невинными глазами.

— Разве что-то не так?

— Конечно, не так. Погляди на меня и увидишь, что ты наделал.

— С тобой я не делал ничего; просто подумал, что раз уж остаюсь здесь, то могу кое-что поменять по своему усмотрению. — Демон дружелюбно пожал плечами.

— Кое-что поменять? Я теперь едва помещаюсь в собственной комнате! — возопил Абрам.

За время разговора комната сделалась еще меньше, и теперь Абраму уже приходилось пригибать голову, чтобы не стукнуться о потолок.

— Видишь ли, я привык жить в бутылке. И мне удобнее иметь дело с небольшими предметами.

— Сделай все, как было прежде. — Абрам не собирался спорить с демоном. В конце концов, кто здесь хозяин? Он приставил указательный палец к груди демона: — И сделай это немедленно.

Все еще улыбаясь, демон пожал плечами:

— Как тебе угодно.

И комната в один миг сделалась прежней. Абрам с удовольствием распрямился — так устала его согнутая спина. Демон тоже сделался прежним — чуть пониже самого фермера.

— Так-то лучше, — сказал хозяин, протягивая руку к одежде. — Ну а теперь пошли, у нас куча дел.

— Дел? — В голосе диббука слышалось явное удивление.

— Да, дел. — Абрам начинал терять терпение. — Разве ты забыл, что стал моим слугой. Я вызволил тебя из бутылки, и теперь ты должен исполнять мои приказы.

— Ах, ты про это, — ответил демон. — А я вот думал, такой мудрый человек, как ты, должен знать, что мне можно отдавать лишь одно распоряжение в день. И раз ты уже приказал мне сделать все, как было, значит, остаток дня я свободен.

Повернувшись, диббук направился вон из комнаты. Абрам открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Возможно, демон прав. Очевидно, диббук полагает, что его освободитель должен хорошо разбираться в сложившейся ситуации. Глупо признаваться в собственном невежестве, придется почитать все, что есть у него на эту тему, и если диббук солгал, пусть расплачивается за обман.

В тот день Абрам более не видел демона. Он сделал лишь самые неотложные дела: в конце концов, со всеми делами, не выполненными сегодня, завтра прекрасно справится диббук. Вновь и вновь возвращаясь к тому, как его одурачили нынешним утром, Абрам решил, что подобное больше не повторится. Весь день он читал все, что мог найти о диббуках, однако узнал чрезвычайно мало. И все же, решил Абрам, немножечко здравого смысла, немного удачи, и он победит.

В ту ночь фермеру приснилось, что его взяли на небо, где он сидел и беседовал с древними пророками и мудрецами Израиля. Когда стемнело, он улегся на облако спать. Мягкое облачко казалось уютным, однако Абраму почему-то было тревожно. Откуда-то снизу доносились голоса демонов: смеющиеся, веселящиеся, полные издевки. Он уже собрался встать и пожаловаться кому-нибудь из пророков, как, вздрогнув, проснулся.

Абрам не сразу понял, где находится. Хохот не прекращался, и ему сперва показалось, что он все еще спит… Да, он не сразу понял, что лежит на собственной перине, невероятно увеличившейся в размере. Затратив уйму усилий, фермер с трудом добрался до края постели, на каждом шагу глубоко уходя ногами в матрас. С тем же успехом можно было брести по глубокому снегу.

— Демон, — завопил он, грозя кулаком, — ко мне!

Диббук уже ожидал его. Теперь он был огромен, красные глаза сделались большими, как окна. Он стоял между Абрамом и комодом посреди горного каньона. Диббук хлопнул в ладоши.

— Что я могу сделать для тебя сегодня, о господин мой?

— Что ты опять учинил?!

Гигантский демон производил внушительное впечатление, однако Абрам был слишком разгневан, чтобы обращать на это внимание. Он подошел к самому краю перины. От двери на него пялились, хохоча, другие демоны. Их-то голоса и разбудили его посреди блаженного сна.

— Ну, видишь ли, забежали друзья. После столетнего заточения новостей — бездна. В доме сделалось несколько тесновато, вот я и раздвинул его.

— Разве ты забыл, что я говорил тебе вчера? Я не хочу, чтобы с моим домом что-либо делали!

Диббук принял виноватый вид, но рожи, маячившие за ним, загоготали пуще прежнего.

— Ладно, вчера я понял, что ты не хочешь, чтобы твой дом становился меньше, я был глупцом: ведь люди просто мечтают заполучить большой дом. И вот теперь у тебя будет самый большой дом в округе!

— Мне это не нужно, пусть все будет… — заметив ухмылку демона, Абрам разом умолк.

— Итак, — поинтересовался диббук, — чего же ты хочешь?

— Ничего, — сказал Абрам, успокаивая себя. Должно быть, демон считает его дураком, способным дважды попасть в одну и ту же ловушку. — Приходи ко мне после завтрака, и я приставлю тебя к делу.

— Как угодно. — Диббук повернулся и вышел, оставив Абрама на краю непомерно выросшей кровати. Поглядев вниз Абрам чуть не свалился от страха: он как будто оказался на крыше высоченного здания.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы набраться отваги и спуститься на пол по простыне.

Абрам пробирался теперь по незнакомому доселе ландшафту среди огромных ботинок и колоссальной мебели. Ему приходилось перепрыгивать щели между половицами, сделавшимися вдруг неровными, как свежевспаханное поле, и вонявшими грязью и куриным пометом. Положение его становилось все хуже. Однако, стиснув зубы, он продолжал свой путь на кухню.

Поход этот занял большую часть утра. До кухни он добрался изголодавшимся и усталым. Полчаса Абраму пришлось спасаться от волосатого паука, почти не уступавшего ему в росте. Окруженный друзьями, диббук сидел за столом. Абрам попытался влезть на скамейку, чтобы сесть возле него; однако та была чересчур высока, и фермеру не хватило сил. Направившийся к буфету рослый демон едва не раздавил его, но Абраму удалось вовремя отскочить.

Демоны жрали его продукты, и желудок Абрама взвыл. Он попробовал подобраться к столу еще несколько раз, однако опасность была чересчур велика.

Абрам устало привалился к стене.

— Демон, — позвал он жалобно.

— Да, — сказал падший дух, поворачиваясь на звук голоса. — Кажется, я что-то слышал…

Прочие демоны взвыли от восторга.

Ты победил, — сказал Абрам. — Сделай все, как было. Говоря точнее: пусть дом мой обретет свой обычный размер, а твои друзья покинут его, и… оставь меня до завтра.

Тут Абрам упрямо вскинул голову:

— Только завтра приходи с утра пораньше! У меня есть для тебя работа.

Демон молчаливо кивнул, и все стало, как прежде. Абрам в одиночестве сидел у себя на кухне. Поднявшись на ватные ноги, он отправился к буфету, но ничего съестного там уже не оказалось. Присев к столу, он принялся доедать то, что осталось от устроенного демонами пиршества.

Весь день Абрам читал и думал, полностью забыв о делах своей фермы. Незачем сомневаться: демон попытается обмануть его и завтра, но на сей раз Абрам не должен сплоховать. Большую часть дня фермер относительно мирно проспал, никто его не тревожил.

К наступлению ночи хозяин развел большой огонь в камине, чтобы не дать себе заснуть. Когда диббук явится (а все свои шалости он проделывал ночью), Абрам должен быть на ногах. Ум лихорадило от планов в отношении того, что нужно будет попросить у диббука. Когда ленивый дымок и треск огоньков начали наводить на него сон, Абрам просто напомнил себе выходки два раза подряд надувшего его демона, и ярости хватило, чтобы прогнать сон.

Ночь оказалась длинной, однако Абрам стоял на страже. И под утро терпение его было вознаграждено. Перед самым рассветом в комнате вдруг зашумел ветер, и демон предстал перед фермером. Абрам тут же вскочил на ноги.

— Ага, на сей раз я тебя опередил. Сегодня ты исполняешь мой приказ.

— Конечно, — ответил диббук. Он пытался скрыть разочарование за улыбкой, но Абрам понял: дух рассчитывал, что Абрам продолжит валять дурака.

— Отлично. — На самом деле Абрам ожидал более серьезного сопротивления. Он расхаживал по комнате, обдумывая, в какие слова облачить свое требование. — Я приказываю тебе…

— А знаешь, может быть, не стоит входить в подробности. Не позавтракать ли тебе сперва? Я прекрасный повар: скажи только слово, и я что-нибудь соображу.

— Молчать! — приказал Абрам. — Мне уже известны твои фокусы. Я попрошу тебя приготовить завтрак, и этим все ограничится. Нет, делай, как я скажу. Всю свою жизнь я мечтал творить чудеса, как великие рабби. Сделай меня чудотворцем. Вот мой приказ.

Диббук молча рассматривал хозяина.

— Чудотворцем?

— Ну да. Как рабби Менахем, умевший призывать птиц, как рабби…

— О! Понятно. Почему ты не начал прямо с этого. Все, готово. А теперь я собираюсь позавтракать. Кстати, у тебя маловато хлеба. — Диббук направился к кухне. Абрам бросился следом.

— Что у тебя готово?

— Можешь призывать птиц, — бросил диббук через плечо.

Остановившись, Абрам смотрел, как демон входит в кухню. Фермер не чувствовал в себе никаких изменений; следовательно, нетрудно будет уличить нечистого.

Выйдя из дома, Абрам первым делом оглядел ферму. В столь раннее утро она казалась тихой и мирной: легкий туман почивал на полях, а первые лучи солнца — еще зеленые — пробивались сквозь листву деревьев. Над головой посвистывали несколько птиц, и Абрам ощутил, как сердце его переполняет восторг.

— Придите, птицы! — провозгласил он. — Придите ко мне.

И стал ждать шума крыльев и райских песен вокруг себя. Но вместо этого курятник взорвался кудахтаньем, и пернатые потоком хлынули к нему. Абрам повернулся как раз вовремя: питомцы уже окружили его. Большой петух устроился на плече, куры сгрудились возле ног. Он попытался вырваться из плена, но всюду, куда ни глянь, бегали цыплята.

— Демон, — позвал он, и диббук мгновенно явился.

— Что я могу сделать для тебя, о чудотворец?

— Я сказал птиц, а не кур, — старательно ступая между обитателями птичника, Абрам направился навстречу демону. — Разве можно считать чудотворцем того, кто умеет созывать кур?

— Не спорь: куры относятся к птицам. Ну ладно, понимаю тебя; зови тех птиц, которые тебе больше по вкусу.

Абрам повернулся спиной к демону и позвал (стряхнув сперва петуха с плеча). И, конечно же, птицы с деревьев немедленно перелетели на плечи и руки Абрама: и крошечные серые воробышки, и синицы-гаички в черных шапочках, и яркие сойки, и крикливые вороны… Скоро Абрам уже почти ничего не видел вокруг.

— Кыш! — завопил он. — Убирайтесь отсюда!

Однако птицы оставались на месте, словно приклеенные. Абрам попробовал взмахнуть руками и закричать, но вспугнутые птицы только чуть отлетели от него, чтобы немедленно возвратиться.

— Демон, как отослать их? — спросил Абрам.

— Ну нет, я уже оказал тебе сегодня одну любезность. Ты хотел получить способность призывать птиц, вот ты их и призвал. И вообще, прости, ты мешаешь мне завтракать.

И с этими словам диббук отправился обратно в дом. Абрам последовал за ним, с трудом пробираясь между птицами. Добравшись до своей двери, он вновь услыхал хохот демонов. Вдоволь наслушавшись нечистого ликования, он поник головой — побежденный и посрамленный.

Оборотившись к дому спиной, он побрел в город. Абраму нужна была помощь. Жилище его кишело демонами, единственное чудо, которому он научился, оказалось более чем бесполезным. Оставалось только надеяться, что у рабби окажется больше мудрости, чем у него самого. По дороге ему сопутствовало облако птиц, шумно чирикавших и кудахтавших. Когда фермер добрался до города, сразу же собралась целая толпа зевак, люди хохотали, тыкали в него пальцами, и уши Абрама горели от стыда.

Добравшись до дома рабби, фермер постучал в дверь. Открыл ему сам раввин, человек старый, лысоватый и седой.

— А, Абрам! Я знал, что ты придешь.

Фермер побагровел еще гуще.

— Слухи, должно быть, путешествуют быстрее человека. Я пришел к тебе, ни к кому не заходя, однако весть о моем позоре успела распространиться.

— Слухи? — Деревенский раввин отогнал дрозда, попытавшегося влететь в открытую дверь. — Какие слухи? Меня посетил святой человек — рабби Мельцер. Он сказал, что ты придешь просить у него помощи. Пойдем, я провожу тебя.

Абрам шел следом за хозяином, оставляя позади себя полоску перьев. За домом невысокий человек в темных одеждах поил отличного белого конька. Путник был темноволос, его длинная борода ложилась на грудь. Заслышав гомон птичьей стаи, он поднял голову и усмехнулся.

— Значит, ты и есть Абрам, — сказал приезжий, шагнув навстречу.

Птицы расступились, пропуская его. Абрам, наверное, был выше его на целую голову.

— Меня зовут рабби Мельцер, и я приехал, чтобы помочь тебе. Расскажи мне, как все это произошло.

Его манера улыбаться вдруг успокоила Абрама. Святой человек прибыл сюда не для того, чтобы осмеять или пристыдить его: с искренней озабоченностью он слушал, пока Абрам выкладывал ему все подробности: о том, как отыскал бутылочку, как попытался заставить диббука служить себе, как надул его демон. Рабби Мельцер выслушал все до конца. И когда Абрам умолк, маленький человечек заговорил тоже не сразу.

— Ты сказал, что он упомянул рабби Адама? — наконец спросил он.

— Да, — согласился Абрам. — Сперва диббук, кажется, принял меня за него.

— Так, — кивнул рабби Мельцер, поворачиваясь к деревенскому раввину. — Как мы и предполагали, время терять нельзя. Не будете ли вы настолько любезны, чтобы одолжить Абраму коня?

Раввин согласился, и рабби Мельцер повернулся к фермеру:

— Не отчаивайся, даже рабби Адаму пришлось потрудиться, прежде чем он одолел этого демона. Ну, слушай внимательно: своими переговорами с диббуком ты дал ему некоторую власть над собой. Тебе придется тщательно выполнять мои указания и делать все, что я скажу; но если ты справишься, то сумеешь спастись.

Слова крохотного рабби Мельцера были полны силы, и Абрам согласно кивнул.

— Хорошо, — продолжил рабби. Во-первых, тебе придется продать мне свой дом.

— Что? — опешил Абрам.

— Ты не ослышался… Вот тебе пять копеек. Ну как, согласен?

Тупо кивнув, Абрам принял пять монеток от рабби Мельцера, на лице которого было написано понятное удовлетворение. Абрам знал, что ферма его не из дорогих, но рассчитывал получить за нее много больше. И тут на плечо его взлетел петух. Вздрогнув, Абрам сунул монеты в карман. Если диббука не удастся изгнать, ферма его не будет стоить вообще ничего.

— Молодец, — рабби Мельцер похлопал его по плечу. — А вот и наш добрый рабби с лошадью для тебя.

Деревенский раввин вел в поводу свою собственную бурую кобылу. Он помог Абраму подняться в седло, наделив при этом Божьим благословением. Рабби Мельцер сел на собственного конька и направился в сторону фермы Абрама, не спрашивая направления. Абрам хотел было поинтересоваться у рабби, откуда тот знает, куда ехать, однако его лошадь почтительно держалась на шаг позади белого жеребчика, и Абрам смолчал.

До фермы его оставалась почти четверть мили, но звуки дьявольского веселья — кстати, грубого и безрадостного при всем своем ликовании — доносились уже сюда. Рабби Мельцер остановил коня и произнес короткую молитву, а потом подъехал прямо к двери и спешился.

— Итак, — сказал он спрыгнувшему следом за ним Абраму, — ты согласился исполнять все мои указания, а это значит, что ты мой слуга.

Абрам услышал, как на кухне что-то разбилось. Рабби Мельцер дождался его ответа.

— Наверное, так, — уныло сказал Абрам.

— Хорошо. — Повернувшись к двери, рабби Мельцер резко постучал в нее. — Выходи, мерзкий демон. И перестань безобразничать в моем доме.

Возникший в дверном проеме диббук, заметив Абрама, широко ухмыльнулся.

— А тебе придется подождать завтрашнего утра, прежде чем я сумею помочь.

Прочие демоны хохотали, улюлюкали и выкрикивали обидные слова. Рабби Мельцер сделал шаг в сторону диббука.

— Еще раз приказываю тебе, греховная тварь, удалиться из моего дома.

Рабби Мельцер подошел вплотную к демону, не проявляя ни капельки страха. Диббук нахмурился и отступил на шаг.

— С чего это дом вдруг стал твоим? Я имею право жить здесь, потому что заключил сделку с Абрамом Хасклем, которому принадлежит жилище.

— Принадлежало. Теперь оно мое, — заявил рабби Мельцер. — Я приобрел его честным и законным путем, заплатив бывшему хозяину, который стал моим слугой. Так что убирайся отсюда.

— И не подумаю, — оскалил зубы диббук. — Я оказал кое-какие услуги этому жалкому подобию человека и требую положенную плату, которой является пребывание в его доме.

На этот раз шаг назад пришлось сделать рабби Мельцеру.

— Гм. Я понял твою мысль. Ну что ж, только плохой хозяин не оценит сделку, заключенную слугой. Можешь остаться в доме.

Демоны снова разразились хохотом, и рабби Мельцеру пришлось повысить голос:

— Но утром я приставлю тебя к работе.

Диббук уже повернулся спиной к рабби, считая, что одержал победу, но тут он немедленно вернулся назад.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что завтра утром дам тебе задание. Ты ведь заключил сделку, так?

— Я согласился служить ему, — и демон ткнул когтем в Абрама.

— Ты потребовал, чтобы я соблюдал договор, заключенный слугой, и я согласился на это. Но раз так, то согласись, что теперь его место в сделке принадлежит мне. Ведь он — мой слуга. Какая разница, если я сам отдам приказ или передам тебе через него? Конечно, если ты хочешь, мы можем просто разорвать договор.

Демоны в доме присмирели, но диббук оскалил зубы в хищной усмешке.

— Нет-нет… Конечно, ты прав, я буду служить тебе не хуже, чем Абраму.

— Отлично, — ответил рабби, улыбаясь столь же смиренно и кротко, сколь свирепой была ухмылка диббука. — Пойдем, Абрам, в дом.

Тот помедлил.

— Но, рабби, а что делать с птицами?

Они все еще тучей окружали его, производя при этом бездну помета и гвалта. Абраму было страшно подумать, что они могут учинить дома.

Понимаю. — Подняв руку, рабби Мельцер почесал в бороде. Птицы, наверное, ужасно проголодались, следуя за тобой целый день. Ступай в курятник, накорми их, а потом возвращайся в дом.

Абрам начал было противиться, однако рабби Мельцер поднял руку в предостережении.

— Ты не забыл? Все, что я говорю!

Словом, Абрам побрел в курятник и принялся сыпать зерно на землю. Изголодавшиеся птицы ринулись на него, стараясь занять место повыгоднее. Абрам сел на пороге курятника и принялся следить за происходящим. Львиная доля досталась курам, птицы поменьше сновали и над и под ними, выхватывая по зернышку тут и там. Абрам увидел, как маленькую сороку, едва вставшую на крыло, прогнали сперва куры, а потом дрозд. Абраму было жалко пичугу — это потом она сделается воровкой, как все остальные сороки, и будет склевывать его зерно, прежде чем урожай успеет созреть. Но сейчас птенец был похож на испуганного ребенка. Взяв горсточку зерна, Абрам поднес его маленькой птице и, улыбаясь, смотрел, как она клюет из его ладони.

Когда птицы наелись досыта, Абрам вернулся назад в дом. Он задержался перед дверью, а потом пожал плечами. Не ночевать же на улице. Он открыл дверь и вошел внутрь. К его удивлению, птицы не увязались за ним внутрь: они устроились на крыльце, окошках и крыше.

На дом снизошли вечерняя тишина и покой. Абрам обнаружил рабби Мельцера на кухне, тот читал одну из книг, которые накупил фермер.

Заметив Абрама, он оторвался от чтения.

— Так вот откуда ты взял эти свои мечтания?

Абрам с опаской оглядел кухню.

— А где же демоны?

— Очевидно, мое общество им не понравилось. — В голосе рабби звучало едва ли не разочарование. — Не беспокойся, наш диббук утром будет здесь.

Абрам опустился на скамейку напротив рабби Мельцера.

— И что же вы намерены делать?

— Увидишь, мой верный слуга. — Похлопав фермера по руке, рабби Мельцер широко улыбнулся: — И возможно, убедишься в том, что жизнь вмещает куда больше, чем эти книги.

С этими словами рабби поднялся и отправился почивать в постель Абрама. Теперь фермер даже не подумал жаловаться: он устал до судорог. Как положено слуге, он приготовил себе ложе перед дверью в спальню и провалился в сон.

Проснулся он, ощутив прикосновение руки к своему плечу. Открыв еще полные сна глаза, он увидел над собой рабби Мельцера, жестом призывающего молчать. В доме было темно, однако за окном появились самые первые вестники зари.

Неслышно поднявшись, он последовал за рабби в жилую комнату.

У двери они остановились, и рабби указал вперед. В комнате, спиной к ним, стоял диббук. Нечистый дух усердно жестикулировал и бубнил себе под нос непонятные слова. Улыбнувшись, рабби Мельцер подмигнул Абраму и смело шагнул в комнату.

— Отлично. Я люблю, когда слуги рано встают, только вот заклинаний нам сегодня не потребуется. И если ты не передумал заняться делами, я не вижу препятствий, мешающих тебе приступить к работе.

Обернувшийся демон с изумлением уставился на подступавшего к нему рабби Мельцера. Дух басовито рыкнул, и заклинание, зашипев, испарилось с его губ. Тихонечко, по дюйму, Абрам словно вполз в комнату, стараясь держаться позади рабби.

— Прекрасно. — Диббук обнажил в улыбке все свои зубы. — Что прикажешь, хозяин?

— Задание простое и предназначено для вас обоих, — рабби повернулся так, чтобы видеть сразу и Абрама, и демона. — Вы будете делать то же самое, что и я, ни больше и ни меньше.

— Что? — одновременно выпалили Абрам и диббук.

— Следуйте моему примеру. Начнем немедленно, а то день закончится прежде, чем мы приступим к работе.

Рабби Мельцер направился к двери. Диббук поглядел на Абрама, тот, пожав плечами, последовал за рабби. И услышал, как за ним затопали ноги демона.

Снаружи их ожидали птицы; едва Абрам высунул голову, они восторженно зачирикали. Петух закукарекал, со всех сторон послышался плеск крыльев. Абрам невольно заулыбался, когда птицы закружили вокруг него. Сорочонок уселся ему на плечо, и Абрам почесал птенцу шейку.

Какое-то мгновение рабби Мельцер постоял, обозревая ферму. Абрам последовал его примеру: зрелище не радовало взгляд. Поля заросли сорняками, заборы едва не падали, курятник покосился и нуждался в хорошей чистке. Рабби указал на птичник:

— Вот с него и начнем.

— С курятника? — Демон стоял в двери и с откровенным неверием смотрел на рабби.

— Да, с курятника; трудно сказать, когда его чистили в последний раз. Самое подходящее начало.

— Ты хочешь, чтобы я чистил курятник? Имеешь ли ты представление о власти, которой я обладаю?! Я могу наделить тебя войском, грудой сокровищ, всем, что пожелаешь.

— А я желаю чистый курятник. Приступим.

Рабби Мельцер повернулся и направился к птичнику. Ворча, диббук шагнул из дверного проема.

Заметив его, птицы громко зачирикали. А потом начали одна за другой пикировать на диббука, отворачивая в самый последний момент. Демон заметался, уклоняясь от нападений сердитых воробьев и скворцов.

— Ты их отзовешь или нет? — свирепо бросил диббук Абраму.

— Разве ты забыл, что я могу только звать птиц, а не командовать ими? — напомнил фермер.

Выругавшись, демон попытался сцапать одну из пичуг, но та без труда увильнула.

Рабби Мельцер повернулся и окликнул их:

— Эй, слуги! Поторопитесь. Нечего прохлаждаться.

Рабби отослал Абрама за лопатами; вместе они вычистили курятник и выстлали его свежим сеном. Потом прибили гвоздями отошедшие доски, а потом, закончив с работой внутри, очистили граблями землю вокруг курятника и насыпали зерна для птиц. Рабби Мельцер даже присел ненадолго, чтобы понаблюдать за ними.

Демон держался поодаль от Абрама и его стаи.

— Хорошо. Я вычистил твой курятник. А теперь я ухожу и вернусь завтра, чтобы посмотреть, на что еще у тебя хватит фантазии.

— Останься, — приказал рабби Мельцер, заметив, что демон собрался улизнуть. — Мы еще не закончили. Теперь, мне кажется, нужно починить заборы.

Злобно скалясь, диббук обернулся.

— Сделка или не сделка, но я не собираюсь быть у тебя в поденщиках.

— Ты сказал, что будешь выполнять мои приказания. И я, естественно, подумал, что могущественный диббук способен сделать все, что по силам простому бедному рабби. Если хочешь, можешь сказать, что условия сделки более не устраивают тебя, и мы расторгнем договор.

Взглянув на него, диббук усмехнулся.

— Так вот что ты затеял… Нет, так легко ты от меня не отделаешься.

Весь день они провели, работая на ферме. Уже к полудню Абрам набил мозоли и устал, а к вечеру едва мог ходить. Рабби Мельцер требовал от своих работников лишь того, что мог сделать сам; он работал весь день с неизменной улыбкой на губах, а иногда негромко припевал.

Наконец, когда солнце начало опускаться за горизонт, рабби Мельцер повел их к дому. Он быстро осмотрел все, что они сделали за день, и Абрам вынужден был признать, что потрясен увиденным. Ферма казалась ухоженной, даже процветающей.

— А теперь можешь идти, — сказал демону рабби Мельцер. — Сегодня я отпускаю тебя. Но завтра утром возвращайся.

Ничего не ответив, диббук исчез, словно облачко дыма.

— Пойдем, — сказал рабби Мельцер Абраму. — Пора отдохнуть. Завтра дел будет много больше.

Следующий день прошел почти как первый. Рабби снова поднял Абрама пораньше, и они застали диббука за попыткой учинить какую-то шкоду. И рабби Мельцер снова приказал делать то, что делает он сам. На сей раз демон уже не возражал, и скоро они занялись прополкой.

Руки Абрама одеревенели и ныли еще от вчерашних трудов, однако скоро они разогрелись, и он почувствовал, что вонзает мотыгу землю едва ли не с радостью. Птицы пели над ним, а он продвигался вперед между рядов, засаженных кукурузой.

Диббук поначалу громко возмущался, однако, когда миновало часа два, он вдруг заулыбался. Подняв на плечо мотыгу, нечистый дух отправился мимо Абрама к тому месту, где полол рабби Мельцер.

— Ты уже устал от работы? — спросил рабби.

— О нет, — ответил демон. — Просто хочу выяснить кое-что. Значит, я должен делать то же самое, что и ты, так?

— Именно, — рабби Мельцер вновь склонился к земле, старательно обходя молодые растения. Диббук стоял рядом с ним, пока рабби не сделал следующего шага вдоль грядки, а потом промотыжил землю в точности там, где это уже сделал рабби Мельцер.

Остановившись, рабби поглядел на демона.

— Мой господин чем-то недоволен? — ухмыльнулся диббук. — Я ведь делаю именно то, что и ты.

— Правильно, — согласился рабби. — Продолжай свою работу.

Рабби мотыжил землю по-прежнему, однако на сей раз он выпалывал не все сорняки. И диббуку, следовавшему за ним и повторявшему его действия, приходилось выдергивать остальное. Заметив, что ему приходится вновь заниматься полезным трудом, демон рыкнул.

Абрам даже забросил свою работу, наблюдая за разыгравшимся спектаклем. Демон начал махать мотыгой потише, оставляя сорняки на месте. Пожав плечами, рабби вернулся к прежней манере, полностью выпалывая сорняки, но теперь он переходил с одной стороны грядки на другую. Следовавший за ним демон делал то же самое. Тогда, не переставая мотыжить, рабби стал подпрыгивать на одной ноге.

Абрам с весельем наблюдал, как рабби Мельцер вовлекает диббука в танец. Побагровевший демон, скакавший вдоль гряды следом за рабби Мельцером, представлял уморительную картину. Рабби подпрыгивал и вертелся, как юноша на свадьбе; наконец демон остановился и бросил мотыгу.

Рабби Мельцер тоже остановился.

— Я бы посоветовал тебе не принимать указания буквально. Лучше просто полоть.

Взяв на плечо мотыгу, диббук неторопливо побрел к ряду, на котором работал до этого. И яростным взглядом посмотрел на Абрама, улыбавшегося во весь рот.

В тот день никаких хлопот с демоном не было. Они опять работали до самого заката. И к концу дня ферма стала такой, какой Абрам ее никогда не видел. Когда диббук исчез, оставив после себя клубок угрюмого дыма, Абрам долго сидел, разглядывая ухоженные поля. Куры отправились в курятник, птицы расселись по краям крыши — все, кроме сорочонка, пристроившегося на плече у Абрама.

Рабби Мельцер сел возле него.

— Мы сажаем семена, но не можем заставить их расти. Подумай, какое чудо происходит, когда семена прорастают, когда куры несут яйца… и даже небо в такую ночь — истинное волшебство.

Абрам кивнул, глядя на несколько звездочек, уже мерцавших на темнеющем пологе ночи.

— Запомни, — негромко проговорил рабби Мельцер, — если ты действительно хочешь творить чудеса, нужно сначала научиться видеть их. И помнить, что ни одно дело человеческих рук не может сравниться с Господними чудесами.

После этого рабби поднялся и направился в дом, а Абрам долго сидел на крыльце, внимая ночи, опускавшейся на его ферму.

Следующий день оказался субботним, но рабби Мельцер снова поднял Абрама пораньше. На сей раз демон дожидался их, сидя в кресле.

— Ну что, опять на поля? — спросил диббук, вставая.

— Сегодня? Нет, сегодня суббота, — ответил рабби Мельцер. — Сегодня день отдыха. Но мое распоряжение останется прежним: делай то же, что буду делать я.

С этими словами рабби отправился на кухню готовить завтрак. Он пригласил Абрама и диббука сесть, а потом поставил перед ними еду. А когда они приступили к ней, рабби Мельцер оставил комнату и сразу вернулся с книгой Священного Писания. Демон немедленно занервничал и, когда рабби Мельцер приступил к чтению Пятикнижия Моисеева, с шумом вскочил.

— Я позавтракал. Скажи, что я должен делать, или я ухожу.

— Что делать? То, что делаю я. — Рабби развернул лежавшую на столе книгу и пододвинул ее диббуку. — Делай то же самое: прочти отрывок из Писания.

Диббук побледнел.

— Ты знаешь, что я не могу.

— Книга перед тобой, глаза у тебя есть, читать умеешь.

Диббук отодвинулся от книги.

— Ты не можешь заставить меня…

— Я не могу заставить тебя сделать вообще ничего. — Глаза рабби Мельцера стали похожи на темные кремешки. — Но ты заключил сделку. Читай.

— Нет, — кисло отказался демон.

— Говорю тебе, читай, иначе мы расторгаем сделку. Ну, как?

Демон повесил голову.

— Ты победил. Я ухожу.

Очертания диббука уже начали растворяться в воздухе, когда рабби Мельцер остановил его.

— По-моему, сделка была заключена в обмен на твое освобождение из бутылки.

Подойдя поближе, рабби стал перед демоном.

— Если тебе не нравятся мои условия, возвращайся, откуда пришел.

— Но это же несерьезно! — возопил диббук, впиваясь глазами в лицо рабби Мельцера.

Обойдя вокруг стола, Абрам снял с буфета синюю бутылочку. Забрав ее из рук фермера, рабби Мельцер вытащил пробку и поставил посудину на стол.

— Таково было условие сделки, — произнес рабби Мельцер. — Откажешься — нарушишь ваш бесовский закон.

Демон поглядел на бутылочку, потом на рабби Мельцера. А затем, потупившись, шагнул к сосуду. Абрам облегченно вздохнул.

Перед бутылкой демон остановился.

— И НЕ НАДЕЙСЯ! — Взревел он, бросая бутылку в другой конец комнаты. Повернувшись к рабби Мельцеру, демон схватил его за горло: — Я убью тебя!

Бутылка ударилась о дальнюю стенку комнаты, однако не разбилась. Абрам прыгнул на спину диббука, пытаясь оттащить его от маленького рабби. Но демон попросту стряхнул его, да так, что Абрам отлетел прямо к окну. Он услышал, что в стекло кто-то скребется, и увидел за окном своего сорочонка, окруженного целой стаей птиц. Распахнув окно настежь, Абрам завопил:

— Ко мне!

И тут буквально тысячи птиц потоком хлынули в окно, яростно крича и хлопая крыльями. Кинувшись прямо на демона, они долбили его клювами. Нечистый размахивал когтистыми лапами, но нападавших было слишком много. Ему пришлось выпустить рабби, чтобы защитить глаза.

Рабби Мельцер поднялся с пола. Каким-то образом он сделался вдруг крупнее. Не ростом, конечно; просто он излучал силу.

— Остановитесь! — приказал рабби глубоким и звучным голосом. Прекратив нападение, птицы устремились в окно, однако продолжали порхать вокруг дома. Демон замер.

— Существуют законы, которые управляют даже такими, как ты; законы, которых ты не смеешь ослушаться. Ты пытался погубить бедного простака, воспользовавшись его гордыней и опрометчивыми словами; hq когда против тебя обратили твои собственные слова и гордыню, ты кричишь, что тебя обманули. Тем не менее ты заключил сделку и должен выполнить ее условия.

Диббук яростно взревел и начал уменьшаться в размере. Комнату наполнил гнусный, пахнущий Адом дымок. Едва он развеялся, рабби Мельцер подбежал к бутылке и заткнул горлышко пробкой.

Поставив посудину на стол, он в утомлении опустился на скамью.

— Слишком много дел для субботы, — сказал он, утирая со лба пот.

— Но Господь, конечно, поймет. А теперь пойдем в синагогу и вознесем Ему хвалу за Его помощь.

Ту ночь рабби Мельцер провел у Абрама. Он просил, чтобы фермер лег в свою кровать, но Абрам наотрез отказался и улегся на полу. Встав утром, рабби Мельцер продал Абраму его ферму — за те же пять копеек, а потом собрался в дорогу.

Абрам стоял рядом, пока рабби седлал коня.

— Неужели я действительно такой дурень?

Рабби Мельцер отвернулся от своих седельных сум.

— Перед Богом мы все глупцы.

Абрам рассмеялся:

— Простите меня, рабби, но я не понял.

— Глупец — тот, кто не знает себя самого. Но познакомиться никогда не поздно. — Рабби Мельцер поднялся в седло.

Абрам огляделся.

— По-моему, я еще успею научиться справляться с фермой. Но, рабби, что же делать с птицами?

Фермер успел привыкнуть к птицам, уже почти забыл о том, что они окружают его, однако ему не хотелось мучить бедных птах.

— Ах, да, — сказал рабби Мельцер и махнул рукой.

Вспорхнув в воздух, птицы разлетелись по всей ферме. Куры, поклевывая червяков по дороге, побрели в сторону курятника. Абрам смотрел на птиц, не скрывая сожаления. Еще бы, он подобрался так близко к настоящему чуду!

— Прощай, фермер Абрам. — Рабби Мельцер послал коня вперед на дорогу. Абрам махал ему, пока человек, спасший его ферму, не исчез из виду.

Ощутив прикосновение к плечу, Абрам повернул голову и увидел сорочонка. Он почесал шейку пичуге.

— Ступай за всеми и ты, — сказал фермер, но птица потерлась головой о его щеку.

Абрам рассмеялся.

— Ну, если хочешь, можешь остаться.

А потом взял мотыгу и отправился в поле.

Маргарет Болл День карьеры

Сигнал вызова прозвучал как раз в тот момент, когда я парировала выпады двух противников одновременно. Однажды я видела, как это делает Вордо, и, надо сказать честно, это совсем не простой трюк. Если рассчитать все правильно, мечи противников скрещиваются у твоей поперечной гарды. Тогда следует сделать вращательное движение кистью, и — опля! — враги обезоружены. Разумеется, этот прием годится, только если сражаешься против больших мужчин, которые слишком рассчитывают на свои силы, а значит, только и делают, что мешают друг другу. Но вряд ли вы сумеете довести дело до конца, коли в решающий момент вас отвлекает вызов по межпространственной сети.

В общем, пришлось скомкать концовку и парировать удары как попало. Вместо того, чтобы обезоружить противников, я повредила руку одному и ранила другого, когда он начал наседать на меня всей своей тушей. Клянусь, я не хотела серьезных травм — он сам напоролся на острие моего меча, но это нисколько не меняет дела.

Наверное, мне не следовало бы сваливать всю вину на несвоевременный звонок. Вордо, к примеру, не позволяет отвлекать себя буквально ничему, будь то землетрясение, пожар или попавшая в глаз песчинка. Признаться откровенно, я была совсем не прочь поучиться у него, но Вордо не дает уроков. Ну а если быть честной до конца, то с ним я готова заниматься чем угодно. Ведь Вордо не просто лучший боец на всем Дасау; он настоящий красавец, у него золотые волосы и такие мощные бедра, за которые не жалко отдать жизнь.

Герцог Золкир будет, конечно, очень недоволен. Он особо подчеркнул, что я должна захватить воров живыми и доставить к нему для допроса. Что ж, трое из пяти были пока целы, да и парень с попорченной рукой вполне мог прожить еще несколько лет, если, конечно, я успею его перевязать. Во всяком случае, пара секунд, чтобы нажать бронзовую заклепку на правом наручье и включить вокализатор, у меня была.

— Могу я поговорить с Ривой Коннива? — сказал голос на другом конце линии.

— Можете! — прорычала я. Один из воришек — тот, который напросился на меч, — истекал кровью в пыли. Трое его друзей даже не пытались оказать ему помощь, однако они стояли слишком близко, чтобы я могла сделать это сама, не подвергая себя опасности.

— Рива, это Джилл Гарднер из школьного родительского комитета. Речь идет об экскурсии на коневодческое ранчо «Тенистый Ручей».

Нам срочно нужен сопровождающий из родителей, а поскольку ты сегодня не работаешь…

— Я работаю, — сказала я в наручье. — Как раз сейчас я очень занята. Краем глаза я следила за одним из воришек, пытавшимся обойти меня слева.

— Ох, извини… Я подумала: раз ты оставила в комитете только свой домашний номер… Ты что, берешь работу на дом?

— Иногда. — Это заявление более или менее соответствовало истине. Дасау был моим родным миром; что касалось планеты Джилл, там я только снимала квартиру.

Вор зашел мне в тыл и теперь приближался в полной уверенности, что я его не вижу.

— Тогда я, пожалуй, позвоню Вере Боатрайт, разочарованно протянула Джилл. — Она единственная из матерей, кто сидит дома, потому что ее религия запрещает женщинам делать карьеру.

Вор подошел ко мне почти вплотную. Я сделала подсечку, и он тяжело упал на землю. Выхватив кинжал, негодяй попытался вскочить на ноги из лежачего положения, но чтобы успешно проделывать этот трюк, необходимо поддерживать в форме брюшные мышцы. Я пнула его в коленную чашечку; вор снова повалился навзничь и заскулил. Признаться, у меня самой по коже побежали мурашки — не выношу звука ломающейся кости.

— Запрещает женщинам работать? — переспросила я. — Интересно, будет ли церковь вносить за меня квартирную плату, если я уволюсь?.. — Говоря это, я нисколько не шутила или почти не шутила. Просто иногда я бываю не в восторге от своей работы.

Оставшиеся двое воров отпрянули, бормоча что-то о бесчестном использовании магических атрибутов.

Джилл вздохнула.

— Боюсь, Вера все равно не сможет. Кажется, ее религия не одобряет, когда девочки ездят верхом. Слушай, у меня идея! Может быть, вместо ранчо…

Худой вор в пурпурном камзоле шагнул вперед и обеими руками бросил мне в лицо что-то вроде песка. К счастью, я вовремя зажмурилась и нанесла удар почти вслепую. Крошечные иглы впились мне в руку, но меч с чавканьем врубился во что-то податливо-упругое. Раздался короткий вскрик.

— Заколдованные иглы, — сказала я. — Нечестно играете, ребята!

— Что-что? — спросила Джилл.

Воздух очистился. Я чуть-чуть приоткрыла глаза и увидела половину пурпурного камзола. Она лежала на земле чуть правее меня. Вторая половина корчилась в пыли передо мной.

— Ты первая начала жульничать! — плачущим голосом заявил последний вор. — Ты призвала Духов Воздуха. Я сам слышал голоса!

— Это не я ей звонила, а она мне!

— Послушай! — снова вступила Джилл. — Что ты скажешь, если вместо конной прогулки я предложу тебе вывезти класс на твое рабочее место? Это можно будет оформить как занятие в рамках недели профессиональной ориентации.

— Я пожалуюсь герцогу Золкиру, что ты передергивала! — сказал вор нерешительно.

Я кивнула.

— Меня это вполне устраивает. Идем со мной, и ты сможешь лично рассказать герцогу все, что думаешь по этому поводу.

— Так ты согласна? Это чудесно, Рива, просто чудесно! — воскликнула Джилл. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Как насчет следующей среды? Тебе удобно?

— Я говорила не тебе, а ему! — возразила я. — Эй, погоди, куда ты?! Стой!!! — Последние слова относились к вору, который бросился наутек.

В моем наручье что-то щелкнуло — Джилл дала отбой. От досады я скрипнула зубами и метнула кинжал вслед беглецу. Вообще-то, мне нужно было только остановить его, но я чертовски разозлилась и взяла слишком высоко. Кинжал вонзился вору прямо под лопатку и там затрепетал. Вор упал, как подкошенный, и изо рта у него хлынула кровь.

Вот что значит — не везет так не везет! Я бы не попала так точно и так сильно и за тысячу лет, даже если бы очень постаралась. Но сейчас я вовсе не хотела убивать негодяя, и вот, пожалуйста, — у меня получился идеальный бросок!

Словом, герцог Золкир будет крайне недоволен… Тем более, что его магические амулеты все равно исчезли.

Входя в зону трансформации и чувствуя, как все тело начинает вибрировать, словно готовое вот-вот рассыпаться на молекулы (так всегда бывает перед тем, как вы перенесетесь в пункт назначения), я поклялась, что найду какой-нибудь способ поправить свои дела. Мне необходимо было продержаться еще хотя бы пару лет. Быть может, мне удастся найти на планете Бюрократов какую-нибудь ночную работу — например, вышибалы в баре или судомойки… Но нет — Салли еще слишком мала, чтобы ее можно было оставлять ночью одну. Ладно, что-нибудь придумаю. Образование было слишком важной вещью, чтобы я могла так легко сдаться. У моей Салли — или Саллангранивы, если называть ее полным именем — уже сейчас были неплохие мозги, и я надеялась, что в будущем она найдет себе работу поинтереснее, чем напяливать бронзовый нагрудник и махать мечом в темных переулках.

Быть может, подумала я, мне удастся скооперироваться с кем-то из таких же, как я, одиноких матерей, чьи дети учатся в одном классе с моей Салли. Многие из них переехали в наш тихий, населенный «белыми воротничками» пригород, чтобы их чада могли ходить в хорошую школу. Как и я, многие работали не покладая рук, чтобы хоть как-то свести концы с концами (квартирная плата в районе была непомерно высока, а большинство матерей-одиночек, как известно, работают неполный день). Нужно хотя бы поговорить с ними; быть может, удастся снять квартиру на паях или сделать еще что-нибудь. В конце концов, я не так уж сильно отличалась от любой из них.

В среду я затолкала оружие в сумку для гольфа, натянула поверх доспехов старую рубашку и джинсы попросторнее и отправилась вместе с Салли в школу. У входя меня уже ждали семнадцать четвероклассников, Вера Боатрайт и какой-то дылда в очках в черной оправе.

— Одну минуточку, — сказала я, как только Салли с восторженным визгом присоединилась к своим подружкам. — Я не подряжалась везти на экскурсию взрослых, уговор был только насчет детей.

К тому же плата за перенос на Дасау детей — даже с учетом пятидесятипроцентной скидки для отроков и отроковиц, не достигших возраста, с которого им разрешается носить меч или кинжал — практически исчерпала мой кредит у Фьюро Фикро. Чтобы отправить на Дасау еще двоих взрослых, мне пришлось бы залезть в долги, а Фьюро драл такой процент, что мне, наверное, пришлось бы работать на него до конца жизни.

Салли ненадолго отделилась от толпы малышей.

— Мисс Червилл заболела и не сможет прийти, — сообщила дочка.

— И она поздно позвонила, поэтому ей не успели подыскать замену.

Ай да мисс Червилл!.. Если бы мне пришлось ежедневно встречаться лицом к лицу с этой шайкой сорванцов, да еще без меча и щита, я бы, наверное, брала больничный так часто, как только могла.

— …И поэтому мистер Уитроу согласился поехать с нами вместо нее, — закончила Салли.

Дылда в очках стал красным, что твой томатный сок.

— Для вас — Деннис, — сказал мистер Уитроу. — Я видел вас на школьных родительских собраниях, мисс Коннива, и с тех пор мечтаю познакомиться лично.

— Мистер Уитроу преподает математику в восьмых классах, — подсказала Салли. — Говорят, на уроках он просто зверствует.

Деннис снова покраснел.

— Саллангранива! — одернула я Салли.

— К сожалению, многие дети относятся к алгебре именно так, промолвил Деннис извиняющимся тоном. — Вот я и стараюсь по мере сил показать им, что алгебра, геометрия и тригонометрия тоже могут быть интересными и захватывающими.

— Ага, понятно… — Я откашлялась. — Дело, видите ли, в том, что… гм-м… транспорт, на котором я собиралась везти детей, в это время обычно бывает переполнен, так что для вас с Верой может просто не найтись места. — И я в упор посмотрела на Веру Боатрайт в надежде, что она поймет мой более чем прозрачный намек.

Но она не поняла. Вместо того, чтобы отказаться от поездки, Вера Боатрайт схватила свою дочь в охапку и крепко прижала к себе.

— Я не отпущу Бекки одну на вашу безбожную экскурсию!

Вера Боатрайт делала все, что полагалось делать заботливой и бдительной мамаше, но у нее это получалось плохо. В свои десять лет ее дочь была выше и шире в плечах, чем все остальные дети в классе. Рядом с ней Вера напоминала крошечную лесную пташку, высидевшую кукушонка.

— У Брайана, Эрни, Бирона и Арьенны инфлюэнца, — деловито уточнила моя собственная дочь. — Вот почему нас всего восемнадцать.

— Всего восемнадцать?

— Вам наверняка не захочется остаться один на один с целой бандой этих мартышек, особенно когда они почувствуют себя на свободе, — с неожиданной галантностью сказал Деннис. — Доверьтесь мне, у меня есть кое-какой опыт общения с малолетними преступниками.

— Я вообще не хотела никуда их везти, — пробормотала я, проделывая в уме необходимые подсчеты. Так, что мы имеем? Отнять четыре ребенка за половину стоимости, прибавить двух взрослых за полную… Теоретически, получалось баш на баш, но я была почти уверена, что Фьюро Фикро найдет способ выжать из меня дополнительную плату за то, что я в последний момент изменила нашу договоренность.

— О’кей, ну а теперь послушайте меня все! Место, где я работаю, может представлять некоторую опасность, но с вами ничего не случится, если вы не будете отходить слишком далеко. Держитесь позади меня — так будет лучше всего. И еще: ни с кем не заговаривайте и не отвечайте, если к вам обратятся. Мои… гм-м… коллеги порой бывают излишне раздражительными, а мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из вас вернулся домой без руки или ноги.

Дети дружно рассмеялись; они решили, что это шутка.

— А где наш автобус? — требовательно спросила Вера Боатрайт.

— Он будет здесь с минуты на минуту, — успокоила я. — Так что давайте лучше пройдем на стоянку. Соберитесь-ка вокруг меня… вот так…

— Мама не разрешает мне ходить по улице одной, без взрослых. Она говорит, что кто-то обязательно должен держать меня за руку, не то я убегу и попаду под машину, — пискнула одна девочка.

— И мне тоже, — поддакнула вторая.

— Но это же не улица, а просто парковка, и здесь нет никаких машин… Ну ладно, давайте я возьму вас за руки… — Но сказать это было легче, чем сделать, ведь мне приходилось еще нести сумку, в которой лежали меч, щит и межпространственный вокализатор. На помощь неожиданно пришел Деннис. Схватив обеих готовых расплакаться малышек за руки, он чуть не волоком потащил их за собой к центру стояночной площадки, откуда, согласно нашей договоренности, Фьюро Фикро должен был забрать меня и весь класс.

— Кажется, я забыл принять лекарство, — внезапно заявил один из мальчиков.

— Очень жаль, дорогой, но ты уже не сможешь вернуться за ним, иначе не попадешь на экскурсию, — возразила я за мгновение до того, как знакомая вибрация охватила мое тело.

Когда после преобразования наши тела снова обрели материальность, двое или трое из моих четвероклашек выглядели несколько зеленоватыми, но никого, слава Богу, не вырвало. Погода на Дасау стояла великолепная: было жарко и влажно, на небе не видно ни облачка, а главное — я специально проверила — на расстоянии дневного перехода не шло ни одной войны. Мы стояли на лугу невдалеке от стен столицы герцога Зольварры. За серыми бастионами наружного крепостного вала виднелись красные черепичные крыши и белые стены домов, взбиравшихся по склону холма к самой вершине, где стоял замок герцога.

— Ух ты! — воскликнула Бекки Боатрайт. — Здесь почти как в Диснейленде!

— Ну-ну, дорогая, ты же знаешь, что церковь не одобряет Диснейленд, — машинально заметила Вера. — Кстати, Рива, куда девался автобус? Я что-то не…

— Боюсь, мисс Боатрайт, с вами случилось что-то вроде обморока, — вежливо ответил за меня Деннис.

Миссис, — отрезала Вера Боатрайт. — Я порядочная замужняя женщина. — И она многозначительно покосилась в мою сторону.

— Мы с мистером Уитроу пойдем впереди, а вы, Вера, ступайте сзади и следите, чтобы никто не отстал, — быстро сказала я. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из детей потерялся еще до того, как мы начнем экскурсию. — А также мне чрезвычайно понравилась идея, что меня и Веру будет разделять колонна из восемнадцати мальчиков и девочек.

— Сдается мне, вы должны поставить мне выпивку за то, что я ее отвлек, — вполголоса сказал Деннис, пока мы шагали к городским воротам. — Кстати, на чем мы приехали сюда на самом деле?

— Если я скажу, вы все равно не поверите. — Я улыбнулась как можно любезнее, но Деннис все равно отпрянул: мужчины с планеты Бюрократов часто реагируют на мою улыбку подобным образом, хотя объяснить это я не в силах.

— Позвольте мне пригласить вас куда-нибудь, когда все закончится, — предложил Деннис. — Выпьем пива, поболтаем… Я все-таки постараюсь поверить, а потом мы сравним вашу версию с тем, что будет рассказывать о нашей поездке миссис Вера Боатрайт. Кстати, вам известно, что она намерена подвергнуть цензуре учебник математики и исключить из него все «сатанистские символы»? То есть мне придется преподавать геометрию без пятиугольников, потому что пентаграммы, видите ли, используются в заклинаниях.

— По-моему, научить чему-либо восьмиклассников без пентаграммы невозможно в принципе, — заметила я, удачно притворившись, будто я что-то понимаю в математике.

— Я знаю, что забыл принять лекарство! — во весь голос взвыл малыш, который пытался привлечь мое внимание перед началом путешествия. — Теперь у меня точно будет приступ. Я чувствую, он вот-вот начнется!

— Замолчи, Джейсон! — чуть не хором ответили ему остальные дети.

— Но без лекарства я становлюсь жутко непоседливым! — защищался тот. — Я начинаю глазеть по сторонам, задавать сотни вопросов и ни на чем не могу сосредоточиться. Вот например, как называется это растение с красными листьями? И почему все цветы на нем разные, словно снежинки? Так не бывает!

Я поспешно повернулась к Джейсону и улыбнулась. Малыш споткнулся и едва не прикусил язык.

— Сегодня у нас не урок природоведения, а занятие по профессиональной ориентации. Ну, чтобы помочь вам выбрать профессию… сказала я как можно спокойнее, чтобы не напугать Джейсона еще больше. С ним, похоже, действительно было что-то не так. Я, например, никогда не замечала, что у травы-кровохлебки соцветия разной формы.

— Идемте, — добавила я, обращаясь уже ко всему классу. — Я покажу вам, чем занимаюсь в рабочее время.

Я и не подозревала, насколько наглядным получится урок, пока не столкнулась нос к носу с домашним магом герцога. Он как раз разыскивал меня с поручением от его светлости.

— Я же, кажется, предупреждала, что в эту среду у меня выходной и никакие новые задания я выполнять не могу! — возразила я, гадая, что могло случиться. Неужели Фьюро Фикро забыл передать мое сообщение? Но нет, маг с напускным сочувствием покивал головой и сказал:

— Герцог в курсе, но это как раз старое задание. Думаю, ты знаешь, о чем идет речь. О работе, которую ты запорола в прошлый четверг… Ты должна довести ее до конца.

В четверг? С тех пор прошла почти неделя, и я, хоть убей, не помнила, в чем я могла провиниться. Кажется, именно в четверг мне позвонила Джилл и уговорила устроить для четвероклассников экскурсию на Дасау. День Карьеры — так, кажется, это называлось…

Да, точно, именно так все и было! Как раз в прошлую среду воры пробрались во дворец герцога и похитили его магические амулеты. О’кей, допустим, я действительно запорола работу и вместо того, чтобы вернуть побрякушки, доставила герцогу несколько бесполезных трупов, но ведь он и без того наказал меня, не оплатив мне один рабочий день. Что еще ему от меня нужно?

Оказалось, очень многое.

— Барон Родограннизо утверждает, что эти пятеро были его верными воинами и телохранителями, — сообщил маг. — А ты заманила их в темный переулок, чтобы убить и ограбить. Нет ни одного свидетеля, который мог бы опровергнуть это заявление, к тому же у одного из убитых оказался срезан кошелек. Но хуже всего то, что ты не сумела возвратить герцогу его волшебные амулеты, и поэтому мы не можем доказать, что эти негодяи были обыкновенными ворами…

— Да, это верно, и герцог имеет все основания сердиться, — нехотя согласилась я. — Только как я могу исправить дело?

Как выяснилось, герцог договорился с бароном, что два лучших бойца сойдутся в поединке. Чья возьмет, того и правда.

И это должно было произойти сегодня.

Похоже, мои планы устроить детям мирную экскурсию по Зольварре потерпели полный крах, но я не особенно расстроилась. Какого черта, в самом деле?! Поединок — так поединок. В конце концов, современные дети каждый день видят по телевизору вещи и похуже, и тоже в цветном изображении.

— Знаете что, ребята? — сказала я так беззаботно, как только могла. — Мистер герцог приготовил для нас очень любопытное зрелище. Вы увидите настоящую схватку на мечах, которая войдет в программу нашей экскурсии. Ну, что скажете?

Я прикинула, что если боец барона будет таким же неуклюжим, как и нанятые им воры, то на все мне потребуется не более получаса. А потом можно отвести класс на ланч в таверну «Голубой Орел».

— Идемте же! — воскликнула я. — Вот эта улица ведет к арене.

— А можно мы сначала зайдем в аптеку? — поинтересовался Джейсон. — Мне обязательно нужно принять лекарство.

— Я хочу в туалет, — сообщила одна из девочек.

— А когда обед? — раздалось еще несколько голосов, но я пропустила вопросы мимо ушей. Мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я сумела загнать восемнадцать детей в огороженный канатами сектор для зрителей с южной стороны арены и втолковать им, что они ни при каких обстоятельствах не должны выходить за ограждение. Водить детей в туалет у меня совершенно не было времени, и я решила, что Деннис и Вера справятся с этим лучше. В конце концов, должна ведь быть от них какая-то польза.

И наконец я узнала имя воина, который представлял интересы барона Родограннизо.

— Вордо? Сам Вордоканневико Великий?! — ахнула я. — Ты шутишь! Вордо никогда не будет помогать Родограннизо Омерзительному. Во всяком случае, не в таком дурацком деле!

— Да, твоим соперником будет именно Вордо, — самодовольно улыбнувшись, подтвердил домашний маг барона. Маг у него был новый — я никогда его раньше не видела и не знала, что он собой представляет. Единственное, что я могла о нем сказать: мне очень не нравится его улыбка и напыщенный вид. Разговаривая со мной, он любовно разглаживал широкие рукава пурпурной шелковой мантии, которые были такими длинными, что из них торчали только кончики пальцев. Обшлага рукавов были покрыты искусной золотой вышивкой.

— Может быть, вы с герцогом сдадитесь сразу, а?..

Если бы при этом он не ухмыльнулся с самым наглым видом и если бы как раз в этот момент Вера Боатрайт не подошла ко мне с одной из своих заезженных цитаток насчет того, что мужчины, дескать, всегда стараются использовать женщин в своих целях, мне, быть может, хватило бы здравого смысла отказаться от поединка. В честной схватке с Вордо мне не светило ровным счетом ничего. Я знала это, потому что не раз видела его на арене.

К тому же совсем не так я бы хотела встретиться с Вордо.

Но Салли смотрела на меня, и отступить я не могла, да и замечание Веры запало мне в душу неожиданно глубоко. И потом: на какие шиши я буду жить, если герцог рассчитает меня за отказ выйти на арену?

Мне казалось, что когда начнется схватка, мы с Вордо сумеем как-нибудь договориться. Главное, увести его подальше от зрителей, чтобы нас никто не услышал. Я все еще не верила, что Вордо может работать у такой дешевки, как Родограннизо. Только не Вордоканневико Великий, лучший воин на всем Дасау, которого не побеждал никто и никогда. Наверное, произошла какая-то ошибка или же барон обманом заставил Вордо взяться за эту работу. Ну ничего, я ему все объясню, потом мы покажем детям настоящее фехтовальное шоу, а под конец я позволю ему победить себя при помощи какого-нибудь эффектного приема. Правда, поступив так, я дала бы герцогу новый повод для недовольства своей особой, но это уже не столь критично. Не может ведь он всерьез рассчитывать, что я сумею уложить такого бойца, как Вордо!

План казался безупречным, но, к сожалению, просуществовал он не дольше пятнадцати секунд после начала схватки.

Когда Вордо вышел на арену, его встретил гром оваций, хотя большинство зрителей принадлежали к людям герцога и — по крайней мере теоретически — должны были болеть за меня. Но я не могла их винить. Я и сама могла бы похлопать Вордо, если бы не чувствовала себя агнцем, влекомым на заклание.

Он был великолепен. Статный, высокий, безупречно сложенный, облаченный в сияющие золотые доспехи. Обожженное солнцем лицо казалось суровым и решительным; холодные голубые глаза смотрели пристально и зорко; они были способны вызвать страх даже в самом отважном сердце. Выбившиеся из-под шлема с плюмажем золотые кудри развевались на ветру. Кто бы удержался, чтобы не поприветствовать героя? В своих джинсах и старенькой ковбойке я выглядела рядом с ним довольно жалко.

Пока зрители ревели и топали ногами, мы с Вордо сделали два круга по арене. Вообще-то я не люблю шума, но в данном случае он был мне только на руку — за воплями и приветственными криками никто бы не смог расслышать, что я собиралась ему сказать.

Вордо начал поединок с оскорблений, сопровождавшихся несколькими небрежными выпадами. Известный трюк: так поступают, чтобы раззадорить противника, отвлечь его внимание, а самому тем временем выяснить, где у соперника самое слабое место.

— Да хватит тебе, Вордо! — шепнула я. — Ты кое-чего не знаешь. Кузен Родо обманул тебя. Моя тетка Граннива всегда говорила, что у этой ветви нашего рода нет ни чести, ни совести. Барон сначала нанял шайку уличных воришек, чтобы они украли у герцога его магические амулеты, а теперь злится на меня за то, что я по чистой случайности слишком мелко порубила его наймитов, когда пыталась вернуть похищенное. Надеюсь, у тебя нет никаких особых причин принимать эту историю близко к сердцу?

Слушай меня внимательно, Вордо! Мы оба отлично знаем, что мне тебя не одолеть, но все дело в том, что сейчас за мной следит вон та группа ребятишек, видишь? Мне бы очень не хотелось, чтобы ты извалял меня в песке и наставил шишек прямо перед ланчем, да и тебе наверняка этого не хочется. Поэтому давай устроим маленькое представление. Несколько эффектных атак с твоей и моей стороны, виртуозная защита, потом я позволю тебе уложить себя, и все будут довольны. Ну как, договорились?

— Никто не может «позволить» Вордо Величайшему победить себя! — прорычал Вордо и сделал такой резкий выпад, что мне пришлось отскочить в сторону.

— Ну хорошо, хорошо, только не нервничай! Должно быть, я неудачно выразилась. Но ты, надеюсь, понял, что я имела в виду? Ни тебе, ни мне не стоит особенно стараться. Я, например, вовсе не хочу сражаться с тобой. Вместо этого я предпочла бы…

— Никто не может хотеть или не хотеть сражаться с Вордоканневико Непобедимым! — Он оскалил свои белоснежные зубы и сделал несколько широких взмахов мечом, красиво напрягая мускулы. Не успела я подумать о тех вещах, которые мы могли бы проделывать вдвоем вместо этой дурацкой драки, как Вордо, с силой опустив меч, едва не отхватил мне полноги. Ногу я в последний миг все-таки спасла, но чего я лишилась, так это надежд на то, что бой с Вордоканневико Прекрасным будет для меня легким и простым.

На протяжении нескольких минут я была очень занята, стараясь остаться в живых. Быстрота и точность, которые всегда были моими сильными сторонами, на этот раз не очень-то помогали. Преодолеть защиту Вордо оказалось так же трудно, как проткнуть мечом крепостную стену. Фехтовальщиком он был отменным. Медлительный с виду, Вордо двигался с непостижимым проворством и ухитрялся парировать мои самые коварные выпады. Каждый раз, когда мне казалось, что он слегка приоткрылся, я атаковала, но Вордо был как будто огражден невидимой стеной. Сам он мог поразить меня не меньше пяти раз, но почему-то не наносил решающего удара, словно играл со мной, как кошка с мышью. Быть может, он все-таки решил принять мое предложение? Я от души надеялась, что это так.

За его спиной — на той стороне арены, где собрались воины из отряда барона, — я заметила нового мага. Чтобы лучше видеть схватку, он то и дело перебегал с места на место, жестикулировал и тряс рукавами своей пурпурной мантии.

— Я думал, мисс Рива умеет сражаться, а она не может до него даже дотронуться, — разочарованно прохныкал Джейсон.

— Нет, она умеет! — встала Салли на мою защиту.

К сожалению, Джейсон был прав. Он сказал что-то еще, чего я не расслышала; чтобы избежать мощного удара, грозившего рассечь подколенное сухожилие, мне пришлось отпрыгнуть назад. Похоже, Вордо надоело играть со мной, и он решил всерьез взяться за дело. Краем глаза я заметила, как Салли стукнула Джейсона по голове кулаком.

— Нет, умеет!..

— Нет, не умеет!

— Дети, прекратите! Прекратите немедленно! — пронзительно заверещала Вера Боатрайт.

Но было уже поздно. Половина четвертого класса азартно лупила друг друга. Кто-то запутался в веревке ограждения и упал, увлекая за собой стойки. Секунда — и вся арена вдруг заполнилась моими вопящими детьми.

— Видишь? Видишь?! — крикнул Джейсон Салли. — Когда она хочет его ударить, он весь как будто вспыхивает!

Увы, я была далека от того, чтобы кого-то ударить. Главной моей заботой в этот момент было не наступить ни на кого из детей. Чтобы добраться до меня, Вордо сшиб двоих из них с ног, и я наугад махнула в ту сторону мечом просто для того, чтобы остановить его.

— Видишь?! — снова завопил Джейсон. — Видишь эти голубенькие искры?

Мне тоже показалось, что на долю секунды Вордо окружило слабое голубоватое сияние. Гм-м… Что бы это значило? Впрочем, у меня была одна идея, но прежде чем проверять ее, мне надо было убрать детей из опасной зоны. Я стала пятиться, пока мы с Вордо не оказались на дальнем конце арены. Ребятишки в центре продолжали потасовку и, как я машинально отметила, мешали новому магу барона видеть схватку.

На этот раз, когда я сделала выпад, кончик моего меча неожиданно задел плечо Вордо. Доспех спас его, однако вместо того, чтобы ответить стремительным контрвыпадом, Вордо неожиданно попятился и заорал в сторону:

— Эй, кретин, ты о чем думаешь?!

— Убери куда-нибудь этих детей! — крикнул в ответ маг. — Я должен тебя видеть!

— Ага, так я и думала… — пробормотала я, задыхаясь от усилий и негодования. — Вы сговорились, да?.. Неужели он прикрывал тебя магическим щитом, Вордоканневико Хитрейший?

Вместо ответа Вордо снова воззвал к магу, а я воспользовалась случаем, чтобы царапнуть его острием меча в коленку — там, где между доспехами оставалось около дюйма открытой кожи. Реакция Вордо оказалась совершенно неожиданной. Бросив меч, он повернулся ко мне спиной и кинулся наутек, расталкивая детей и кроя мага последними словами.

— Стой! — заорал тот.

— Иди и сражайся! — рявкнул барон Родо, но, увидев, что бойцовский пыл Вордо остыл, повернулся к магу и добавил:

— Сделай же что-нибудь!

Маг замахал обеими руками и выкрикнул что-то на джометрийском. Тотчас же на арене откуда ни возьмись появился сливового цвета монстр о семи ногах, сплошь покрытый зелеными бородавками. Ростом он был не больше щенка и мог бы показаться довольно милым, если бы не плевался кислотой.

Прежде чем я сумела убрать с дороги детей и заняться чудовищем, Бекки Боатрайт подхватила брошенный Вордо меч. Пошатываясь под его тяжестью, она двумя руками подняла меч над головой и уронила — не опустила, а именно уронила — прямо на спину твари. Я поспела как раз вовремя, чтобы схватить Бекки поперек туловища и отшвырнуть подальше. Несколько капель кислоты попало мне на кожу, но не причинило серьезного вреда, хотя жгло прилично.

— Зачем вы мне помешали?! — воскликнула Бекки чуть не со слезами на глазах. — Я хочу сражаться со злом!

Вера Боатрайт негромко взвизгнула и упала в обморок.

— Подбери ее, Деннис, — крикнула я, приготовившись к еще одной магической атаке. — Дети, марш с арены!

Дети прыснули во все стороны. Деннис бросил Веру и попытался перелезть через уцелевшее веревочное ограждение.

— Не сейчас, потом! — крикнул он и, зацепившись ногой за веревку, во весь рост растянулся на влажном песке.

— С (а + b) = са + cb! — завизжал маг.

— О, нет!.. — простонала я. — Он использует альджабр!

Песок арены вспучился, и из-под него полезли новые сливовые чудища.

— Обычный дистрибутивный закон! — пробормотал Деннис, поднимаясь. — Правило симметрии должно вывернуть его наизнанку. А = В => В = А! — выкрикнул он. Лиловые твари канули в песок, который еще некоторое время шевелился над ними.

— (cosx)' = - sinx! — завыл маг. Тотчас же воздух наполнился танцующими зелеными искрами, которые с гудением вились над нашими головами.

— А теперь он использует каль-куль!

— Да, но это лишь следствие. А ну-ка… sinxdx = - cosx!

Зеленые искры превратились в некое подобие вопросительного знака, который быстро растаял в воздухе.

— (tgx)' = sec²x!

Кольцо багрового пламени окружило меня и Денниса.

— Не беспокойся, я могу проинтегрировать все, что угодно! ʃ 1/cos2xdx = tgx!

Багровое пламя тут же потухло.

— ʃ 1/sinx·1/tgx·dx = -1/sinx, — добавил Деннис, и мантия мага занялась ровным зеленым огнем. — О Господи! — выдохнул он. — А ведь некоторые считают, что высшая математика никому не нужна!

На этом схватка закончилась. Пока маг катался по песку, стараясь сбить пламя, барон Родограннизо уволил и его, и Вордо без выходного пособия. Последний, впрочем, при официальном расторжении контракта не присутствовал.

— На мой взгляд, вы серьезно просчитались, — сказал Деннис барону. — И, кстати, кое-что должны Риве. Подобное жульничество — это, знаете ли…

— Мне нужен новый домашний маг, — перебил Родо, многозначительно глядя на Денниса.

Но вы смошенничали! — возмутился тот. — Вы использовали магию для поддержки своего бойца. Это нечестно!

— Я тебе хорошо заплачу.

— Лучше заплатите Риве, — холодно ответил Деннис. — А ваша работа мне не нужна, мне нравится та, которая у меня есть.

— Кому ты служишь? Золкиру? Я могу заплатить вдвое больше!

— Мне нравится быть учителем, — с нажимом сказал Деннис. — И все-таки: насчет того, чтобы компенсировать мисс Риве моральный ущерб?

Фьюро Фикро сообщил мне, что сумма, на которой они остановились, даже после перевода в бумажки планеты Бюрократов была достаточно крупной, чтобы мы с Салли могли ни о чем не беспокоиться на протяжение двух-трех лет. Он тоже пытался нанять Денниса, но тот ответил отказом, и Фьюро намекнул мне, что ему может понадобиться ученик, умеющий разбираться в бюрократских диалектах магических языков альджабр, джометри и каль-куль. Кроме того, было бы очень неплохо, сказал он, если бы этот ученик владел мечом. Не без сожаления я призналась Фьюро, что не имею ни малейшего представления о формулах, которые использовал Деннис.

— Я мог бы тебя научить, — узнав о разговоре, вызвался Деннис.

— Ты бы мог? Но это же… — Я невольно опустила взгляд и посмотрела на пачку зеленых купюр, на которые Фьюро обменял мешок моих фальков. При известной экономии нам с Салли хватило бы этих денег года на три, но только с условием, что мне не придется платить за частные уроки практической магии.

— Я не могу себе этого позволить, — призналась я грустно.

Деннис ухмыльнулся.

— Неужели ты никогда не слышала о бесплатной образовательной программе для взрослых? — спросил он. — Мне действительно нравится преподавать, Рива, к тому же с тобой я буду отдыхать от моих восьмиклассников, которые только и делают, что хихикают и строят друг другу глазки.

— И ты готов учить меня… просто так?

Он взял меня за руку и тут же отпустил.

— Не совсем просто так, Рива… — пробормотал он и густо покраснел. Мне будет очень приятно проводить время с такой красивой женщиной, как ты.

Что ж, очки, оказывается, совсем не портят лица, к ним надо только привыкнуть. Во всяком случае на человеке, который победил магических чудовищ, они выглядят бесподобно. Ну а Вордо… Что ж, этот урок я усвоила. Конечно, приятно полюбоваться мощными бедрами, но только не сзади — когда непобедимый воин убегает, повернувшись к тебе, гм-м… спиной.

Джилл Гарднер позвонила мне на следующий день после экскурсии. К счастью, на этот раз платить Фьюро за межпространственную связь не пришлось — я была на планете Бюрократов и сражалась с «Занимательной геометрией».

— Что там у вас произошло? — деловито осведомилась Джилл.

До меня дошли слухи, что вместо своей работы ты возила класс на техасскую фиесту. Во всяком случае, там были ряженые в костюмах и…

— Это был не тематический парк, — перебила я. — Просто я действительно работаю в не совсем обычном месте.

— Один из родителей утверждает со слов сына, что класс побывал на научно-фантастическом конвенте, но, насколько я знаю, ролевые игры обычно проходят по выходным. И это не могла быть ярмарка Возрождения, потому что ярмарок не намечается до октября. Нет, Рива, все-таки с твоей стороны это безответственно. Ты взялась показать детям реальный мир, научить их, что деньги можно заработать только честным трудом, а вместо этого потащила их в тематический парк, чтобы они участвовали в каких-то глупых играх! Говорят, там носились фиолетовые страшилища, волшебники и…

— Поверь мне, Джилл, — снова перебила я, — это была вовсе не игра!

— Ну хорошо, только имей в виду, что Вера Боатрайт очень недовольна вашим походом.

— Очень жаль, — сказала я сухо. — А теперь — извини. Как раз сейчас я очень занята.

Я действительно была занята. Деннис обещал зайти в пять, чтобы разобрать со мной первую главу «Занимательной геометрии», и до его прихода мне хотелось хотя бы просмотреть ее, чтобы не выглядеть круглой дурой.

Что ж, через пару лет изучения альджабра, джометри и каль-куля я, быть может, сумею поступить в ученики к Фьюро. Если, конечно, вообще вернусь на Дасау — у планеты Бюрократов, оказывается, тоже есть свои преимущества.

Как я уже сказала, мощные бедра — это еще не все.