«Мой бедный, бедный мастер…»

185

— Эх, жаль, что на месте Мирцева не было критика Латунского! — Критиков, громивших Булгакова в прессе, было много. Но среди них было несколько, кто сыграл особую роль в травле писателя. К ним, несомненно, относится О. С. Литовский (1892—1971), председатель Главреперткома, театральный критик и драматург. Приведем несколько отрывков из его «критических» статей и выступлений разных лет против Булгакова.

Из выступления на диспуте в Доме печати под названием «Суд над „Белой гвардией“» 19 октября 1926 г.: «Пьеса лжива и тенденциозна в сторону симпатий к белым. Это попытка задним числом оправдать белое движение» (НИОР РГБ. Ф. 562. К. 27. Ед. хр. 2. Л. 76).

Из статьи «Тридцать лет Художественного театра» (Комсомольская правда. 1928. 27 октября):

«Булгаковщина всех видов или полнокровная советская тематика — так станет вопрос перед МХТ сегодня, в день его тридцатилетней годовщины.

От того, как театр решит этот вопрос, зависит — сумеет ли он стать равноправным участником в общей семье строителей новой культуры».

Этот фрагмент текста Булгаков подчеркнул жирно красным карандашом, а фамилию О. Литовского — синим.

Из статьи «На переломе» (Известия. 1929. 20 июня):

«Общее обострение классовой борьбы нашло свое отражение и в театре… Разве борьба за постановку „Бега“ не есть отражение мелкобуржуазного натиска на театр? И не есть ли попытка протащить на сцену «Карамазовых» явление реакционного порядка?

Наконец, в этом году мы имели одну постановку, представляющую собою злостный пасквиль на Октябрьскую революцию, целиком сыгравшую на руку враждебным нам силам: речь идет о „Багровом острове“».

Из статьи «Советская драматургия к Всесоюзному съезду писателей» (Театр и драматургия. 1934. № 6):

«За три с лишним года, прошедших со времени XVI съезда нашей партии, советская драматургия прошла путь, измеряемый десятилетиями. Для того чтобы понять значительность этого пути, достаточно вспомнить состояние нашего репертуара к концу 1929 года… Советская драматургия имела в своем пассиве такие пьесы, как троцкистский „Партбилет“ Завалишина, как клеветнически изображающий Октябрьскую революцию «Багровый остров» Булгакова… До этого с воинственной декларацией выступило сменовеховство в «Днях Турбиных» и в «Беге» Булгакова».

И наконец, О. Литовский один из первых выступил с требованием запретить «Мольера». После генеральных репетиций пьесы 5 и 9 февраля 1936 г. О. Литовский тут же опубликовал в «Советском искусстве» (11 февраля) резко отрицательную рецензию, в которой, в частности, говорилось: «Самый материал пьесы настолько недостоверный, что все усилия мхатовцев создать спектакль социально страстный не могли увенчаться успехом… „Кровосмесительная“ версия никем в пьесе не опровергается, придает ей сугубо мещанский характер… Булгакову нельзя отказать в драматургическом таланте и сценической опытности. Эта опытность не спасает автора от примитива…»

Вскоре пьеса «Мольер» была снята со сцены.

Если Булгаков был постоянно на «прицеле» у Литовского, то и писатель пристально следил за деятельностью этой личности. Все «критические» залпы Литовского фиксировались и собирались в специальном альбоме, ему посвящены многие страницы в романе (и какие страницы!); нельзя не привести хотя бы несколько записей из дневника Е. С. Булгаковой (цитируем по неопубликованной редакции ее дневника). 7 февраля 1934 г.: «Театральные сплетни: …Литовского выгоняют из Главреперткома. [М. А.]: „Не радуйся, следующий будет еще хуже. Дело не в Литовском, а в Реперткоме“». 11 февраля 1936 г.: «Сегодня Литовский, пользуясь своим положением, поместил в „Советском искусстве“ статью о „Мольере“. Злобой пышет! Он даже не пытается скрывать ее. Так ясно понимаешь, что это продиктовано личной ненавистью его к Михаилу Афанасьевичу». 30 апреля 1937 г.: «…встретили Тренева. Он рассказывал, что на собрании драматургов вытащили к ответу Литовского. „Зачем протаскивал всячески пьесы Киршона и Афиногенова?!“ Этот негодяй, Литовский, вертелся как на огне и даже кричал что-то вроде — не я один!» 5 июня: «В „Советском искусстве“ сообщение, что Литовский уволен с поста председателя Главреперткома. Литовский — один из самых гнусных гадин, каких я только знала по литературной Мишиной жизни» (Булгаков образ Маргариты иногда лепил с натуры! — В. Л.). 6 сентября: «Вечером Смирнов… рассказывал, что арестован Литовский. Правда ли это, не знаю» (во второй редакции: «Ну, уж это было бы слишком хорошо»). 28 сентября 1938 г.: «Пришли Марков и Виленкин, старались доказать, что сейчас все по-иному — плохие пьесы никого не удовлетворяют, у всех желание настоящей вещи. Надо Мише именно сейчас написать пьесу. Миша отвечал, что раз Литовский опять всплыл, опять получил место и чин — все будет по-старому. Литовский — это символ!»

Но надо все-таки отдать должное Литовскому: он, в отличие от многих критиков, прижавших впоследствии хвосты и заговоривших по-иному, и в последующие годы утверждал свое: «Произведения Булгакова, начиная от его откровенно контрреволюционной прозы — „Дьяволиада“, „Роковые яйца“ — и кончая „Мольером“, занимают место не в художественной, а в политической истории нашей страны как наиболее яркое и выразительное проявление внутренней эмиграции, хорошо известной под нарицательным именем „булгаковщины“» (Л и т о в с к и й О. С. Так и было. М., 1958. С. 205).

С мнением одного из ведущих «оппонентов» Булгакова нельзя не согласиться, если несколько изменить его формулировку: произведения Булгакова занимают ведущее место в художественной литературе и в политической истории нашей страны как наиболее яркое и выразительное проявление патриотически настроенной русской интеллигенции.