«Мой бедный, бедный мастер…»

198

— Я — мастер…— Фраза, вызвавшая множество толкований и споров у исследователей. Напомним, что в черновой рукописи, датированной автором «7/1. 1934», перед Воландом предстает, вызволенный из тюремного лагеря его помощниками Бегемотом и Фиелло, любовник Маргариты — безымянный Поэт. Это соответствовало замыслу автора, записавшего в тетради осенью 1933 г.: «Встреча поэта с Воландом». Но вот 15 сентября 1934 г. в рукописи герой впервые назван «мастером» (Азазелло, «сменивший» Фиелло, обращается к герою: «Я уж давно жду этого восклицания, мастер»).

Вполне понятно, что Булгаков придавал особое значение понятию «мастер» и мог наделить своего героя (то есть автора романа) этим ко многому обязывающим эпитетом при твердом убеждении в том, что герой действительно достиг в своем творчестве высочайшего мастерства. И события осени 1934 г. как нельзя лучше способствовали тому, чтобы писатель утвердился в этом убеждении.

Возвратившийся из-за границы Станиславский тепло приветствовал Булгакова («…увидел М. А. — поцеловались. К. С. обнял М. А. за плечи и так пошли») и пожелал ставить «Мольера». Писатель, кстати, ждал возвращения Станиславского с нетерпением.

Другие театры изъявили желание ставить «Мольера», и в связи с этим возник вопрос об отзыве на эту пьесу Горького. Е. С. Булгакова зафиксировала в дневнике 8 сентября этот горьковский отзыв: «О пьесе Булгакова „Мольер“ я могу сказать, что — на мой взгляд — это очень хорошая, искусстно (так в тексте, т. е. мастерски.— В. Л.) сделанная вещь… Автору удалось многое, что еще раз утверждает общее мнение о его талантливости и его способности драматурга. Он отлично написал портрет Мольера на склоне его дней… Так же хорошо, смело и — я бы сказал — красиво дан Король-Солнце, да и вообще все роли хороши… Отличная пьеса…» Надо полагать, этот отзыв был писателю приятен.

В это же время Булгаков был принят в Союз писателей. Вроде бы положительно решился вопрос с «Бегом». Предложения на экранизацию «Ревизора», «Мертвых душ» сыпались со всех сторон. Писатель принял ответственное решение о создании пьесы «Александр Пушкин»…

Но, быть может, самым главным событием этих дней (во всяком случае, в плане психологическом) было огромное внимание к Булгакову со стороны американцев. В Москву прибыла группа американских актеров, ставивших у себя в США «Дни Турбиных». Они посетили МХАТ и посмотрели пьесу в исполнении уже прославленных русских актеров (любопытно, что в это же время в зале находилась и группа актеров из Чехии, также поставивших у себя на родине «Дни Турбиных»). Внимание к американо-советскому «контакту» было столь велико, что посол СССР в США А. А. Трояновский обратился к американским актерам с приветствием: «Ваша постановка „Дней Турбиных“ Михаила Булгакова будет, я уверен, вехой в культурном и художественном сближении наших двух стран».

Булгаков многократно встречался с американцами; они были в восторге от пьесы и ее автора и пригласили его посетить США. Посол США в СССР У. Буллит стал настоящим поклонником таланта писателя. Запись Е. С. Булгаковой 6 сентября: «…Буллит опять подошел к нам. Он сказал, что смотрит пьесу в пятый раз, всячески хвалил ее…» Уже позже, в 1936 г., Е. С. Булгакова зафиксирует слова Буллита о Булгакове («необычайно хвалебно говорил о пьесе, о М. А. вообще, называл его мастером»), но эти же слова посол мог сказать писателю и в сентябре 1934 г.

Таким образом, причиной замены наименования героя (и автора!) романа стала, на наш взгляд, совокупность важных событий вокруг Булгакова и ощущение им своего творческого потенциала.

Необходимо также отметить, что новое наименование героя придавало ему больше таинственности и загадочности, что также отвечало авторскому замыслу.