У Карпуни и на мотороремонтном

Володя Рыжков дернул за шнур дверного звонка и прислушался. В квартире что-то происходило: вначале он явно слышал стук молотка, а сейчас все стихло. Володя позвонил еще раз.

— Кто там?

— Это я, не узнаешь?

В замке повернулся ключ, и дверь приоткрылась. На пороге стоял Карпуня. Вид у него был взъерошенный и смущенный.

— Что, не ждал? — спросил Володя. — Мы же договорились, что я сегодня зайду.

— Забыл. Да ты проходи, только ноги вытри.

В комнате, куда Карпуня провел гостя, сидел белобрысый мальчуган лет тринадцати.

— Это Артист, — сказал ему Карпуня. — Познакомьтесь.

Белобрысый протянул руку:

— Котельников, Валя. А я тебя помню.

— Откуда?

— А в клубе на сцене видел. Ты лезгинку плясал.

— Было такое дело в моей биографии, — засмеялся Володя. — А чем это вы занимались? Стук аж на лестнице слышно.

Котельников вопросительно посмотрел на Карпуню.

— Ему можно, — сказал тот.

Валя полез под кровать и вытащил короткую, но широкую доску, сплошь утыканную гвоздями.

— Шины немцам прокалывать? — догадался Володя.

Валя обрадованно кивнул.

— Ага. Мы уже три машины искурочили. А одна вчера прямо в канаву кувырнулась — и колеса кверху. Немцы, которые ехали, бока потирают, ругаются, а мы сидим в палисаднике и ни гугу. Умора!

— Семечки. — Володя поморщился. — Плевое это занятие. Есть дела поважнее.

— Например? — спросил Карпуня.

— Например, нужно добывать немецкие документы и оружие.

— А кто их переправит нашим?

— Это не твоя забота.

— Не доверяешь?

Володя покачал головой.

— Если по-честному, я и сам не знаю, куда и как уходят сведения. Да это и неважно. Связь будете держать со мной. И еще — вот. — Он достал из пиджака тоненькую пачку бумаг, свернутых в трубку, и положил на стол.

Карпуня отделил от пачки один листок и вслух прочел:

— «Дорогие товарищи! Гитлер прежде хвалился, что Германия победит, потому что она разобьет нас молниеносно, раньше, чем мы успеем опомниться. По война длится уже второй год. Чем дольше затягивается война, тем слабее становится Гитлер и тем сильнее — его противники, имеющие неисчерпаемые людские и материальные резервы.

Поэтому поражение гитлеровской армии неизбежно. Гитлер врал прежде, что Германия победит в этой войне, ибо она обладает лучшим оружием и в большем количестве, чем другие страны. Теперь Советский Союз, Англия и Америка производят больше оружия и лучшего качества, чем Гитлер и его союзники.

Не верьте брехне вражеской пропаганды, товарищи! Близится час вашего освобождения от иноземного ига! Смерть фашистским оккупантам!

Советские патриоты».


Валя Котельников слушал листовку, по-детски приоткрыв рот.

— Прямо фрицам под дых, — сказал он, когда Карпуня умолк. — А где их надо расклеить?

— Лучше в подъездах больших домов, — ответил Володя. — На улицах сейчас полно патрулей. Немцы как бешеные стали. Да и немудрено: со Сталинградом-то у них ничего не выходит… Ну, так вы беретесь?

Карпуня кивнул.

— Только делайте это так, чтобы не попасться.

— Учи ученого.

Володя попрощался и ушел довольный. Знай он тогда, чем впоследствии обернется эта встреча, он бы за версту обошел дом Карпуни.


На мотороремонтном немцы изо всех сил старались пустить хотя бы один цех. Весь двор завода был забит покалеченной и неисправной техникой: здесь стояли и автомашины, и мотоциклы, и даже несколько средних танков.

Специалистов на заводе не хватало, хотя фельджандармерия прочесала весь город не один раз. Большинство кадровых рабочих было призвано в армию или ушло с нашими отступающими частями. Осталась одна зеленая молодежь из ремесленных училищ да старики, еще до войны ушедшие на покой. Однако гитлеровцы добрались и до них. Старики прикидывались совсем немощными инвалидами, выжившими из ума, и отлынивали от работы как могли.

Почти все станки были вывезены, а у тех, что остались, недоставало суппортов, патронов и приводных ремней. Начальство завода выписало оборудование из Германии вместе с тремя мастерами, но рабочие глядели на новые станки как на диковину, и мастера-немцы хрипли от ругани, пытаясь втолковать «этим русским дуракам», «diesen dummen Russen», с какого конца подступиться к делу. Неповоротливые старики чесали в затылке, вздыхали и запарывали самые простейшие, казалось бы, детали.

Молодежь была и того хуже. Подростки тыкались, словно слепые котята, не умея обращаться даже с тисками и напильником. Нередкие случаи травматизма дополняли эту безрадостную картину.

Примерно такая же обстановка складывалась на макаронной фабрике и на заводе вулканизационного оборудования. Оба предприятия тоже должны были работать на германскую армию, но пока ни на шаг не сдвинулись с мертвой точки.

Все это не могло не насторожить гестапо, и Винц поручил расследование Бибушу, откомандировав в помощь ему людей из 1-го (секретного) отдела городской полиции. Бибуш начал с мотороремонтного завода. При первом же обыске его сотрудники обнаружили в мужской раздевалке — прямо на стене! — типографскую листовку возмутительного содержания. Бибуш взбеленился и устроил скандал начальнику завода Крайзеру. Тот сослался на занятость и незнание русского языка, хотя сам никогда не заглядывал в раздевалку — боялся, что пристукнут, а там ищи виноватых.

В обеденный перерыв Бибуш с переводчицей организовал что-то вроде общего собрания и зачитал приказ, который предписывал карать саботажников смертной казнью наравне с диверсантами и шпионами. Под приказом стояла подпись самого фельдмаршала Кейтеля[9].

Рабочие выслушали и Бибуша и переводчицу с одинаково угрюмым равнодушием, словно грозный приказ не имел к ним никакого отношения.

Бондаревская и Спартак Никитин тоже стояли в толпе рабочих. Когда Бибуш, потрясая найденной листовкой, заговорил о подстрекателях, смутьянах и красных агитаторах, Спартак перехватил взгляд Нины Елистратовны и чуть заметно улыбнулся.

Вечером, по дороге домой, Нина Елистратовна сказала ему:

— Мы перестарались. Передай своим ребятам, чтобы открытый саботаж прекратили. Это слишком опасно. Начнутся аресты. Что касается отремонтированных машин, то мы найдем способ снова вывести их из строя. С новичками, которые придут на завод, будь предельно осмотрителен. Среди них наверняка окажутся провокаторы из гестапо. Спроси у матери, не сможет ли она через Федора достать мины с часовым механизмом.

— Ясно, — ответил Спартак. — Но убедить их будет нелегко.

Нина Елистратовна поняла, кого имеет в виду Спартак. Он говорил о заводской молодежи, среди которой надеялся создать подпольную группу.

Загрузка...