«От тайги до британских морей…»: Почему Красная Армия победила в Гражданской войне

Развертывание Красной Армии

Весной 1918 года началась детальная разработка плана формирования и развертывания Красной Армии.

Высший Военный Совет в первую очередь стал готовить ликвидацию отрядных формирований и введение в армии регулярных частей и соединений.

Начало сложной работы по переформированию отрядов в регулярные части было положено принятием твердых штатов частей и соединений Красной Армии. По заданию Советского правительства Всероссийская коллегия подготовила проект структурной организации пехотной дивизии и передала его для технической разработки в ВВС. Для решения этого вопроса ВВС создал Совещание представителей высшего военного управления страны под председательством помощника военного руководителя ВВС С. Г. Лукирского. В течение 22 и 23 марта 1918 г. совещание рассмотрело проект организации вооруженных сил Советской республики[255]. Было решено основным соединением Красной Армии считать дивизию. Хозяйственной или отдельной частью был признан полк.

Материалы этого Совещания послужили основой для выработки штатов частей и соединений Красной Армии. К середине апреля эти штаты были подготовлены и 20 апреля 1918 г. объявлены приказом Наркомвоена. В мае 1918 г. последовали некоторые дополнения к штатам[256].

Согласно принятым штатам, пехотная дивизия должна была создаваться как общевойсковое соединение, включавшее в свой состав все рода войск: пехоту, кавалерию, артиллерию, войска связи, инженерные войска, авиацию и тыловые части. При этом все пехотные единицы, входящие в дивизию, начиная от роты и до бригады, должны были формироваться только из одного рода войск – пехоты. Пехотная дивизия должна была иметь три стрелковые бригады (в каждой по два стрелковых полка с численным составом одного стрелкового полка в 2866 человек), артиллерийскую бригаду в составе пяти артиллерийских дивизионов (трех легких, мортирного и полевого тяжелого артиллерийского дивизиона) и позиционной батареи для стрельбы по воздушным целям – всего 1732 человека, кавалерийский полк – 872 человека, батальон связи – 967 человек, инженерный батальон – 1366 человек, воздухоплавательный отряд – 269 человек, авиационную группу – 139 человек и тыловые учреждения. Всего в дивизии должно было состоять 26 972 человека; предусматривалось иметь боевого элемента 14 220 человек[257] (8802 штыка и 480 сабель)[258]. Дивизия вооружалась 288 пулеметами и 68 орудиями. Лошадей в пехотной дивизии должно было быть 10 048.

Соотношение родов войск в дивизии выглядело так: пехота составляла 63,76 % штатной численности, кавалерия – 3,24, артиллерия – 6,43, войска связи – 3,59, инженерные войска – 5,06, воздухоплавательные войска – 0,99, авиация – 0,51 и тыловые органы – 16,42 %. Пехота являлась главным родом войск.

В принятых штатах Красной Армии процент пехоты, кавалерии и артиллерии был меньшим по сравнению с исторически сложившимися пропорциями родов войск в армиях, имеющих вековую историю[259].

Соотношение родов войск в армиях различных стран (в %)

Апрельско-майские штаты пехотной дивизии были рассчитаны на добровольческий принцип комплектования армии, когда нельзя было обеспечить регулярное пополнение войск[260].

Именно исходя из этих штатов, Высший Военный Совет подготовил план формирования и развертывания Красной Армии. 19 апреля 1918 г. этот план был утвержден коллегией Наркомвоена[261], а 21 апреля 1918 г. представлен Совету Народных Комиссаров[262].

В плане формирования и развертывания Красной Армии рассматривались два вопроса: 1) численность формируемой армии и ее боевой состав и 2) стратегическое развертывание и группировка советских войск. Поскольку к этому моменту Высший Военный Совет разработал структуру и штаты пехотной дивизии, он получил возможность уточнить и общую численность формируемой армии, определить ее боевой состав. Если раньше, как уже отмечалось, ВВС, не имея при этом точного представления о численности вооруженных сил империалистических государств, сосредоточенных на границах Советской республики, предполагал создать армию общей численностью в 1,5 млн. человек, то к началу апреля 1918 г., когда советское военное командование располагало точными данными, что державы австро-германского блока сосредоточили на границах нашей страны 71 1/2 пехотные дивизии: 39 германских, 30 1/2 австро-венгерских и 2 болгарских[263], первоначальный план формирования и развертывания Красной Армии пришлось изменить.

В результате оценки возможностей Советской республики и стратегической группировки войск империалистических государств на границах нашей страны, а также учитывая, что Красная Армия строилась на основах добровольческого принципа, Высший Военный Совет предложил теперь создать постоянную армию общей численностью не менее 1 млн. человек. Высший Военный Совет считал, что ему удастся сформировать 38–40 дивизий первой очереди. Кроме этих дивизий, было намечено в тыловых пунктах – Вятке, Казани, Симбирске, Самаре, Сызрани, Саратове, Пензе и Нижнем Новгороде – приступить к формированию дивизий второй очереди, которые должны были составить стратегический резерв Верховного главнокомандования.

План формирования и развертывания Красной Армии был одобрен В. И. Лениным. Вспоминая об этом, военный руководитель ВВС М. Д. Бонч-Бруевич писал: «Все подробно разработанные Высшим Военным Советом планы я доложил Владимиру Ильичу. Это произошло уже в Москве. Ленин принял меня в своем кабинете в Кремле в здании бывших судебных установлений…

Как всегда, нисколько не торопясь и с обязательной для него уважительностью выслушав мой доклад, Ленин одобрил все основные его положения.

– Сегодня это, видимо, лучшее решение вопроса об обороне Республики, – сказал он, голосом подчеркнув первое слово. Об этой интонации Владимира Ильича я вспомнил спустя несколько месяцев, когда лозунг одно миллионной армии был им заменен приказом о создании армии трехмиллионной»[264].

По одобрении Советским правительством плана формирования и развертывания Красной Армии Высший Военный Совет немедленно приступил к его практическому осуществлению. Предстояло провести исключительно трудную работу.

Как уже отмечалось, апрельский план предусматривал формирование 38–40 пехотных дивизий первой очереди и, кроме того, создание ряда дивизий в тыловых районах, которые должны были составить стратегический резерв Верховного главнокомандования. Но тогда еще не было определено общее число дивизий, которые нужно было создать. Такое уточнение было сделано только в мае.

По уточненному плану в течение 1918 г. намечалось сформировать 88 пехотных дивизий, 28 из них должны были развернуться в западной пограничной полосе и ближайшем ее тыле. Ввиду особой важности этих формирований они должны были создаваться как внеочередные. Остальные 60 дивизий решено было формировать в 11 военных округах страны: 30 дивизий в первую очередь и 30 – во вторую. Внеочередные 28 дивизий и первоочередные 30 дивизий предположено было свести в 10 армий. Кроме того, намечалось формирование трех кавалерийских дивизий – по одной в Орловском, Московском и Туркестанском военных округах.

Все дивизии должны были формироваться на началах добровольчества и комплектоваться по территориальной системе[265].

3 мая 1918 г. Высший Военный Совет предписал военным советам Северного и Западного участков завесы и Московского района обороны развернуть существовавшие отряды в пехотные дивизии. Для каждой внеочередной дивизии было намечено известное число уездов, на которые возлагалось пополнение отрядов для развертывания их в дивизии. В целях соблюдения принципа землячества и в интересах организационных для каждой дивизии назначались уезды одной и той же губернии. Назначение уездов разных губерний допускалось только в исключительных случаях. ВВС приказал именовать дивизии по названиям тех губерний, в районе которых они формируются[266].

В предвидении дальнейшего роста численности Красной Армии особое значение придавалось добровольцам, вступившим в ряды Красной Армии в первые недели ее существования. Телеграммами от 29 апреля и 26 мая Высший Военный Совет требовал от всех военачальников и политических комиссаров смотреть на добровольцев Красной Армии как на ядро будущей армии, как на будущих младших инструкторов[267].

Хотя добровольческий принцип строительства Красной Армии имел много организационных недостатков, такой подход к оценке добровольческого элемента имел все основания. Добровольческий принцип дал возможность привлекать в армию лучших представителей рабочих, крестьян, солдат и матросов всех народов, населявших Россию. Украинцы, белорусы, армяне, чеченцы, ингуши, татары, киргизы составляли свои красноармейские отряды. В Баку, например, из 35 тыс. красноармейцев подавляющее большинство принадлежало к местным национальностям, в Грозном в числе 16 тыс. красногвардейцев были и русские, и чеченцы. В Казани к 17 апреля 1918 г. был создан мусульманский полк[268]. В Москве был расположен татаро-башкирский батальон в 141 человек[269]. Особенно активно шли в Красную Армию латыши. Отряды латышских стрелков возникали по всей стране. В Вологде в отряд латышских стрелков вступило 68 человек[270]. В Новгороде находился 7-й Баусский латышский полк численностью в 600 человек[271]. В Витебске сформировался латышский конно-разведывательный отряд в 76 человек[272]. В Петрограде в марте 1918 г. в 1-м корпусе Красной Армии был Латышский коммунистический отряд, насчитывавший 507 человек, а затем, когда его перевели в Москву, в корпус влился Эстонский коммунистический отряд в 250 человек[273]. В Москве к середине мая 1918 г. было несколько латышских стрелковых полков, в том числе 1-й Усть-Двинский, 2-й Рижский, 3-й Курземский, 4-й Видземский, 9-й Латышский, Кавалерийский латышский советский полк, Латышский батальон связи и другие части[274].

Широкий размах получило формирование интернациональных частей Красной Армии. Рабочие и трудящиеся крестьяне из числа военнопленных австрийцев, венгров, чехов, немцев обращались к советским властям за разрешением вступить добровольцами в Красную Армию. Иностранных рабочих и крестьян принимали в Красную Армию только при условии предварительного принятия советского гражданства.

Огромная тяга интернационалистов в ряды Красной Армии вызвала к жизни и появление соответствующих организаций, которые занимались комплектованием интернациональных частей. В Киеве был создан Штаб межнациональных революционных сил[275], в. Москве военнопленные интернационалисты создали организацию «Интернационал»[276].

Во многих городах Советской республики создавались интернациональные отряды Красной Армии. В Тамбове 5 марта 1918 г. группа чехов обратилась в военный отдел Совета с просьбой принять ее вместе с командным составом в ряды Красной Армии[277]. Из Епифани Тульской губернии 30 апреля 1918 г. сообщали, что «на митинге военнопленных вынесена резолюция с приветствием русской революции и Советской власти, а также принято постановление – командировать одного представителя в Москву в организацию военнопленных «Интернационал» для получения директив и указаний по организации военнопленных»[278].

Военнопленные вступали в Красную Армию в одиночку и группами. В Златоусте, например, 18 апреля 1918 г. в Красную Армию записались три военнопленных австрийца[279]. В Красноярске из 181 военнопленного был создан отряд. В Симбирске и интернациональный отряд вступило 108 человек, в Томске – 250[280]. Красноармейские отряды из военнопленных формировались в Харькове, Твери, Тюмени, Пензе и многих других городах[281].

Национальные и интернациональные формирования Красной Армии проявили себя геройски в борьбе с международной буржуазией и внутренней контрреволюцией.

Красноармейцы-добровольцы тщательно оберегали чистоту своих рядов от проникновения чуждых, враждебных и случайных элементов. В Красную Армию принимали далеко не каждого желавшего вступить в ее ряды. Часто сами отряды при приеме добровольцев устанавливали определенные требования, которые каждый вступавший обязан был принимать безоговорочно, в противном случае ему отказывали. Эти требования вырабатывались в самих отрядах и являлись законом не только для тех, кто здесь уже состоял, но и для тех, кто вступал.

Обязательства, которые давали вступающие в отряд добровольцы, при всем их разнообразии имели одну цель: укрепить, отряд, воспрепятствовать проникновению в него вражеских элементов. В особом пехотном полку, например, каждому вступающему в отряд ставили следующие условия: «не роптать, не предъявлять никаких требований; подчиняться всем приказаниям»[282].

Высокая сознательность и патриотизм получили отражение в своеобразной присяге-клятве, которую добровольцы давали при вступлении в отряд. Красноармейцы Петрограда клялись: «Вступая в Семью Рабоче-Крестьянской Красной Армии добровольно и сознательно, принимая на себя свою долю тяжкой и святой борьбы угнетенного и обездоленного народа, даю обещание перед братьями по оружию, перед всем трудящимся народом и перед революционной совестью своей – достойно, без измены, без страха и колебаний бороться за великое дело, которому отдали свою жизнь лучшие дети рабочей и крестьянской семьи, – за дело победы Советской власти и торжества социализма. Обязуюсь пробыть в рядах РККА не менее 6 месяцев и точно, без отступлений, исполнять все обязанности красноармейца. Ясно сознаю, что получивший оружие из рук народной власти берет на себя великие обязанности и несет огромную ответственность. Ясно сознаю и твердо помню, что не исполнивший своих обязанностей член РККА карается суровым судом революционной власти и навсегда изгоняется из среды вооруженных защитников рабочей революции»[283].

Красноармейцы часто не довольствовались подобного рода торжественными обещаниями и старались присвоить своему отряду особое наименование; в Петрограде были созданы: «Железный отряд защиты пролетарской революции», «Особый отряд Красной Армии», в Самаре – «Железно-дисциплинированный полк», в Уфе из коммунистов был создан «Боевой отряд смерти»[284].

Красноармейцы сами вводили в отрядах строжайшую дисциплину. Добровольцы первого головного отряда Красной Армии (Петроград) на собрании приняли следующие обязательства:

«1) Все товарищи-волонтеры должны держать себя вполне сознательно и хулиганских выходок ни в коем случае не допускать. Если же таковые будут наблюдаться, виновные будут преданы товарищескому суду, вплоть до исключения из Красной Армии с позором.

2) Лица при разведках или наступлении и во время сражения или отступления должны честно исполнять свое дело и грабежей не учинять. Виновные должны быть расстреляны своими же товарищами.

3) Все приказания выборных начальников должны беспрекословно исполняться. В революционной Красной Амии не может быть места лентяям, тунеядцам и трусам.

4) Всякие реквизиции без особого на то разрешения начальника эшелона безусловно не допускаются, а потому все виновные в таковых действиях подлежат наказанию, согласно § 2»[285].

Стремление к дисциплине у бойцов было настолько велико, что всякое нарушение ее преследовалось строжайшим образом. Когда взводный командир 1-й роты Волынского 5-го номерного батальона Красной Армии пришел в расположение батальона в пьяном виде, красноармейцы потребовали обсуждения этого факта на общебатальонном собрании. 3 марта 1918 г. состоялось собрание красноармейцев батальона, на которое были приглашены бойцы 1-го партизанского отряда питерских печатников. После долгого обсуждения вопроса красноармейцы и партизаны вынесли следующее решение: «Чтобы впредь все знали, что пьянство, картежная игра, тунеядство и прочие пороки, наносящие смертельный удар великому делу спасения завоеваний революции, будут беспощадно искореняться, взводного отдать в распоряжение революционного суда при городском районе Совета Р. и С. Д. Каждый уличенный в пьянстве, картежной игре и т. д. будет объявлен контрреволюционером»[286].

Стихийное стремление бойцов Красной Армии ознаменовать свое вступление в ряды армии торжественной клятвой вскоре было облечено в форму закона. 22 апреля 1918 г. на заседании ВЦИК под председательством Я. М. Свердлова была утверждена формула торжественного обещания для красноармейца:

«1) Я, сын трудового народа, гражданин Советской Республики, принимаю на себя звание воина Рабочей и Крестьянской армии.

2) Перед лицом трудящихся классов России и всего мира я обязуюсь носить это звание с честью, добросовестно изучать военное дело и, как зеницу ока, охранять народное и военное имущество от порчи и расхищения.

3) Я обязуюсь строго и неуклонно соблюдать революционную дисциплину и беспрекословно выполнять все приказы командиров, поставленных властью Рабочего и Крестьянского правительства.

4) Я обязуюсь воздерживаться сам и удерживать товарищей от всяких поступков, порочащих и унижающих достоинство гражданина Советской Республики, и все свои действия и мысли направлять к великой цели освобождения всех трудящихся.

5) Я обязуюсь по первому зову Рабочего и Крестьянского правительства выступить на защиту Советской Республики от всяких опасностей и покушений со стороны всех ее врагов и в борьбе за Российскую Советскую Республику, за дело социализма и братство народов не щадить ни своих сил, ни самой жизни.

6) Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение, и да покарает меня суровая рука революционного закона»[287].

Красная Армия явилась действительной носительницей большевистских идей социалистической революции. Организованность, сплоченность, дисциплинированность, патриотизм, самоотверженность – вот характерные черты, присущие добровольцам – первым бойцам Красной Армии. Они стали чертами, отличающими бойца Красной Армии от солдата любой буржуазной армии мира.

В то же время с первых дней, когда стала развертываться работа по формированию регулярных дивизий, становилось все яснее, что вряд ли удастся быстро преобразовать отряды в регулярные части и соединения и создать то число дивизий, которое намечал Высший Военный Совет. Когда встал вопрос о высылке пополнений из уездов в пункты формирования дивизий, с мест стали поступать сообщения об огромных трудностях, связанных с вербовкой добровольцев и формированием частей Красной Армии. Отовсюду поступали сообщения о том, что одним необходимо продовольствие, другим – деньги, третьим – обмундирование и снаряжение, а четвертым – все вместе взятое. Только за последнюю неделю апреля такие сообщения поступили из Балашова, Казани, Курска, Малоархангельска, Нижнего Новгорода, Острогожска, Торопца, Тотьмы, Тулы, Черикова и многих других пунктов[288]. В мае аналогичные сообщения шли непрерывным потоком. Они поступили из Весьегонска, Верхнеудинска, Выксы, Вышнего Волочка, Златоуста, Калязина, Козьмодемьянска, Ливен, Липецка, Малоярославца, Нижнеудинска, Ржева, Солигалича, Тюмени, Устюжны и других мест[289]. Но вместе с этими сообщениями поступали и более тревожные вести. В ряде мест из-за отсутствия средств, продовольствия и т. д. был прекращен прием добровольцев в Красную Армию. Такие сообщения в конце апреля прислали из Арзамаса, Уфы и Яранска, а в мае о прекращении приема добровольцев сообщили Крестцы, Курмыш, Нижне-Ломов, Рязань, Скопин, Солигалич, Тихвин и другие пункты, а из Инсара 8 мая сообщили: «записавшиеся отпущены домой за недостатком: средств»; из Осташкова известили о том, что за неимением обмундирования и денег пришлось расформировать отряд добровольцев численностью в 400 человек. Такое же сообщение поступило в мае из Пронска[290].

Учитывая огромные трудности формирования армии, Высший Военный Совет 31 мая 1918 г. уточнил число внеочередных дивизий, которые было намечено сформировать в завесе и Московском районе обороны[291]. Из отрядов Северного участка завесы предписывалось сформировать Олонецкую, 1-ю Петроградскую, 3-ю Петроградскую, 4-ю Петроградскую, 1-ю Новгородскую, 2-ю Новгородскую, Псковскую дивизии. Из отрядов Западного участка завесы предписывалось сформировать Витебскую, 1-ю Смоленскую, 2-ю Смоленскую, Могилевскую, 1-ю Орловскую, 2-ю Орловскую и Курскую дивизии. Из отрядов Московского района обороны предписывалось сформировать 3-ю Московскую, 2-ю Тверскую, 2-ю Московскую, Калужскую, Тульскую, Рязанскую и Воронежскую дивизии. Формирование остальных семи внеочередных дивизий поручалось военкоматам. Военкомат Петроградской трудовой коммуны обязывался сформировать 2-ю Петроградскую дивизию, военкомат Беломорского военного округа – Костромскую, военкомат Ярославского военного округа – Ярославскую, Владимирскую и 1-ю Тверскую дивизии, военкомат Московского военного округа – 1-ю Московскую и Тамбовскую дивизии.

К моменту, когда Высший Военный Совет приступил к реализации принятого плана формирования и развертывания Красной Армии, в ней насчитывалось до 450 тыс. человек[292]. Учитывая, что для создания 28 внеочередных дивизий по штатам, принятым в апреле – мае 1918 г., потребуется более 750 тыс. человек, Высший Военный Совет директивно предписал боевой состав дивизий формировать на половину штатного состава. Так, если в каждой пехотной дивизии полного штатного состава в одной пехотной роте должно было состоять 72 ряда бойцов, то по указанию Высшего Военного Совета они должны были формироваться в 36-рядном составе. Все остальные части, входившие в дивизию (кроме пехотных рот), должны были формироваться в полном штатном составе[293]. Всего в мае 1918 г. удалось сформировать четыре пехотные дивизии: Воронежскую, Гатчинскую, Новоржевскую и Лужскую. Все дивизии были сформированы в завесе[294]. В конце мая мирная передышка была сорвана. Война изменила все планы военного строительства.