Ларин Петр и машина времени

ГЛАВА 20

Завладев заветной вещью, Пётр достал рацию и собрался сообщить Ситникову об успешном завершении операции. Но, сделав несколько шагов по двору, он остановился и задумался. Эльза, как он хорошо помнил, застирав в уборной испачканное платье и немного успокоившись после потасовки Зайченко и его дружков с музыкантами, которую так неожиданно завершил в пользу девушки Георгий Спасакукоцкий, вернувшись в зал, оставила своего незадачливого поклонника и вернулась в общество подруг. И Спасакукоцкий, похоже, не сделал бы к девушке ни единого шага, если бы сам Илья Сафронов со сцены не приказал ему пригласить Эльзу повальси-ровать под пронзительную медленную балладу о любви. Он, Пётр, в это время должен находиться на сцене, подменяя гитариста Витька, которого так не вовремя вывел из строя один из дружков Зайченко. Но сейчас Эльза была только с Мариной. Пётр решил заглянуть на минутку в зал, удостовериться, что ничего не изменилось и что школьная вечеринка приближается к кульминационному моменту, когда Георгий Спасакукоцкий решится поцеловать Эльзу.

Пётр спрятал рацию и задумчиво двинулся в сторону светящегося входа в вестибюль. «Странно сейчас на минутку увидеть их снова…» — подумал он, но довести мысленную фразу до конца не успел, потому что сильные руки схватили его за шиворот и отбросили к дверям гардероба. Пётр неловко дёрнулся и растянулся на полу, проклиная себя за то, что не уничтожил сразу же чип, который вылетел у него из ладони. Подняв голову, он увидел команду школьных хулиганов в полном сборе, и прежде всего Руслана Зайченко, удивлённо поднимающего с пола свой чип.

Зайченко, впрочем, не удивился. Ему не пришло в голову, что маленькая лазерная вещичка, напоминающая монетку, могла выпасть из какого-то другого кармана, кроме его собственного. Он водворил чип на прежнее место и рванул Петра за куртку.

— Ну, гадёныш, ты меня достал! Какого чёрта ты тут вертишься на каждом шагу! И вообще, я не понял, чего это ты у нас ходишь за старшеклассниками?

— Да, блин, это он тех лабухов позвал, я видел, он точно за ними сбегал, пока мы там… — один из приятелей Руслана, очевидно, не хотел ничего, кроме как найти причину вздуть надоедливого малолетку.

— Деньги у тебя есть? — неожиданно спросил Зайченко.

Решив, что самое разумное — воспользоваться неожиданной передышкой, Пётр доверчиво посмотрел в глаза Зайченко, стараясь вложить в свой взгляд беспредельное дружелюбие.

— Есть, — Пётр потянулся к карману куртки.

Опешивший от неожиданной готовности незнакомого пацана выложить своё состояние, Зайченко утратил былую воинственность. И Ларин Пётр, выгребая из кармана мелочь, которой щедро снабдил его Ситников, решил немного проучить школьного забияку, который, лишившись подаренной ему спортивной хроники, представлял уже куда меньшую опасность для будущего.

— Вот, бери. А покажи мне ту монетку, что у тебя только что была. Я монеты собираю. Можно посмотреть?

Зайченко запустил руку в карман и протянул Петру блестящий чип. Пересыпав деньги в свою большую ладонь, он принялся их пересчитывать. Пётр же, взяв «монетку» в руки, наморщил брови, и секунду спустя в его руках вместо блестящего чипа была настоящая двадцатикопеечная монетка.

— Это я себе оставлю, хорошо?

Зайченко в ответ молча кивнул.

Порывшись ещё в кармане, Пётр вытащил монетку в пять копеек и подобным же образом превратил её в то, что только что протянул ему Зайченко, — в блестящую маленькую безделушку.

— На, — разочарованно протянул он её Руслану. — Я думал, это монетка…

Зайченко машинально сунул свою игрушку в карман.

Кивнув на прощанье парням, Пётр стал подниматься по ступенькам. И тут навстречу ему по лестнице стал спускаться другой мальчик. Двое молодых людей, держась за руки, стояли на самом верху. Обернувшись, мальчик помахал им, и тут Пётр услышал свой собственный голос:

— Только когда у тебя будет племянник, пожалуйста, не отравляй ему выходные…

Дёрнувшись как ошпаренный, Пётр бросился вниз. Пролетев мимо озабоченного своими неурядицами Руслана Зайченко, не подозревающего, что в его кармане вместо блестящей штуковины лежит крошечная тусклая монетка, он выбежал во двор и, преодолев его в несколько мгновений, включил рацию.

В это время в поисках топлива для ядерно-го реактора Ситников забрёл на школьный огородик. Здесь ему несказанно повезло — он наткнулся на кучу только что привезённой биоорганики, а проще говоря — навоза. Поблизости валялось ржавое измятое ведро. Загрузив его топливом, Ситников направился к машине времени, притаившейся в пустынном переулке возле школьного сада. Но вдруг сзади послышались стремительные шаги, и довольный Пётр победно протянул Ситникову чип.

Равнодушно взглянув на игрушку, Ситников переломил её двумя пальцами. Хмуро посмотрев на часы, он завёл машину, прогрел двигатель, и автомобиль стал медленно подниматься над школьным садом. Вечная рассеянность подвела изобретателя и на этот раз. Колесом автомобиля он зацепился за гирлянду из разноцветных флажков, закреплённую на кронах высоких деревьев, — недавно в школе прошёл праздник птиц, и подобным образом младшеклассники украшали школьный двор. На высоте нескольких метров машину сильно тряхнуло, и компьютер, и без того барахливший на ровном месте, снова отключился. Не обращая на него внимания, Ситников прибавил газу и сорвал ленточку с флажками. С повисшим на колесе бумажным украшением, отдалённо напоминающая новогоднюю ёлку, машина продолжала подниматься.

И тут странное выражение появилось на лице Ситникова. Повернувшись к Петру, он озорно улыбнулся:

— Всё равно мы с тобой уже сделали всё, что хотели. Вот, смотри.

Ситников вытащил из бардачка газету. Это был городской листок «Утро», который изобретатель взял в библиотеке, повергнув в изумление библиотекаршу, удивлённую тем, что в разбойном Петербурге кому-то пришло в голову полистать старые подшивки. Пётр развернул последнюю страницу. Вместо хроники криминальных происшествий он увидел колонку книжных новостей. В самом начале её была помещена маленькая фотография его дяди и говорилось о том, что недавно ставший популярным автор молодой российской фэнтэзи приглашён к участию в написании сценария для телефильма по своей книге. Пётр перепроверил дату — всё сходилось! Из газеты следовало, что его дядю никто не убивал. Более того, на самой первой странице он увидел фотографию человека, показавшегося ему знакомым. Подпись под ней гласила, что мэр Санкт-Петербурга Владимир Ярошенко посетил юбилейный вечер школы, в которой он когда-то учился.

— Слава богу, — Пётр устало откинулся на сиденье. — Всё встало на свои места.

Можно возвращаться. Наверное, дядя Жорж сидит сейчас за компьютером, а тётя Эльза рисует свои театральные костюмы и проскользнуть незамеченным мне не удастся.

— Погоди, — хитро подмигнул ему Ситников. — Думаю, по пути мы можем позволить себе завернуть кое-куда ещё. Не забывай, что этой машине я посвятил всю свою жизнь. Я хочу посмотреть, как он будет отправлять тебя обратно.

— Кто «он»? — не понял Пётр, но Ситников уже вводил новые цифры на табло пункта назначения во времени. Зелёные светящиеся цифры проступили в темноте. Пётр догадался, что Ситников решил отправиться на несколько дней вперёд и увидеть, как молодой Ситников проводит прощальным взглядом исчезающую в голубых лучах машину времени с тем Лариным Петром, который сейчас едет в электричке в сторону пригородной дачи Ситникова.

Когда машина приземлилась, на путешественников во времени немедленно обрушились потоки воды. Над старой водокачкой нависли тяжёлые тучи. Ситников посмотрел на часы и кивнул в сторону едва различимого возле фонарного столба автомобиля, вокруг которого носилась человеческая фигура, отмахиваясь от мальчишки, который пытался убедить изобретателя прислушаться к предостережениям относительно грозящей Ситникову в будущем опасности. Дождь всё усиливался, и необычная тишина в спёртом воздухе указывала на то, что вот-вот раздастся сокрушительный удар грома.

От повторного толчка при приземлении барахлящий компьютер снова заработал, но дата на табло назначения снова появилась совсем другая — 28 апреля 1864 года. Решив пренебречь такой мелочью, Ситников стал всматриваться в происходящее возле водокачки.

— Подождите, Ситников, — спохватился вдруг Пётр. — Я, это… Отойду на минуту.

На ходу нащупывая молнию джинсов, Пётр вышел из машины, мгновенно оказавшись под струями дождя. И тут огненная вспышка перечеркнула небо.

На мгновение Петру показалось, что он оглох и ослеп. Инстинктивно поднеся руки к глазам, он не сразу увидел, как стоящее неподалёку дерево расщепилось пополам и рухнуло на землю, а отлетевшая в сторону ветка занялась огнём. Гроза вовсю забушевала над городской окраиной. Вокруг сверкали молнии, поминутно гремел гром, капли дождя за несколько минут не оставили на Петре сухого места.

Но самым ужасным было не это. Когда Пётр повернулся к машине, оказалось, что она исчезла. Он поднял лицо вверх, стараясь руками заслониться от падающей стены дождя, и ослепительная вспышка вверху, которая не была пересверком молнии, заставила его зажмуриться. Маленькая точка мелькнула вдали, и в небе снова стало пусто. Лишь дымный след говорил о том, что только что там находился автомобиль.

Пётр схватил рацию.

— Ситников, Ситников, вы меня слышите?

Только вой ветра и отдалённые раскаты грома… Извиваясь подобно змее, рядом с Петром упала обуглившаяся гирлянда разноцветных бумажных флажков. Поток дождя не иссякал, вода лилась по лицу Петра, остолбенело смотревшего на дымный след в тёмном небе. Всё было кончено, Ситников исчез вместе с машиной времени. Огненная вспышка, ударившая в дерево, привела в движение ядерный двигатель, в то время как второй Ситников, которому предстояло вернуть в будущее второго Ларина Петра, всё ещё стоял на крыше водокачки, ожидая минуты, когда в неё ударит молния.

Потрясённый Пётр не мог сдвинуться с места, превратившись в мокрую недвижную скульптуру, пока раздавшийся сзади шум автомобиля не вывел его из оцепенения. Пётр непроизвольно повернулся к машине.

Показавшаяся ему знакомой чёрная «Ауди» затормозила прямо возле него. Открылась дверца, и человек среднего роста в сером плаще с наброшенным поверх дождевиком шагнул под струи ливня.

— Вот и ты, Ларин Пётр!

Пётр почувствовал, как мокрая земля уходит у него из-под ног. Перед ним стоял завуч школы номер семь Егор Васильевич.

— Можешь считать, что я уполномочен исполнить роль служащего почтовой компании «Вестерн Юнион». Тебе пришло на адрес школы письмо. Я уполномочен вручить тебе его лично. Оно отправлено сто тринадцать лет назад с указанием точного времени, когда ты окажешься здесь, возле водокачки, в нескольких километрах от нашей школы, правда, в 1977 году. Меня попросили отдать тебе его лично в руки. Безусловно, я не мог недобросовестно отнестись к письму, которое и без того прождало тебя больше века.

— Больше века? — Петру казалось, что ему снится сон. — Егор Васильевич…

— Полагаю, что в письме ты найдёшь ответ на свои вопросы. Хотя бы частично, — завуч улыбнулся своей обычной сдержанной улыбкой и повернулся к машине.

Прежде чем Пётр понял, что Егор Васильевич не собирается забирать его с собой, возвращаясь в школу номер семь две тысячи второго года, машина рванулась с места, зашуршав шинами по мокрой земле.

Даже не взглянув на подпись, Пётр догадался, что письмо от Ситникова. Он нетерпеливо разорвал конверт, сразу же превратившийся в мокрый комочек серой бумаги.

«Дорогой мой друг! Если я не ошибся с расчётами, моё письмо ты получишь после того, как в машину времени случайно попадёт молния и ты в растерянности будешь топтаться у водокачки под струями дождя. Что касается меня, я в полном порядке. Уже несколько месяцев я живу в том самом месте, где находится твоя школа, в имении графа Разумовского. Это потрясающий человек, он живо заинтересовался моими идеями, и я получил колоссальную возможность совершенно преобразить здешнюю жизнь. Впрочем, я так устал от нашего века, что мне не особенно хочется нарушать здешнее течение событий…»

Пётр сунул письмо в карман. В нём не содержалось никаких рекомендаций для Петра, оказавшегося в безвыходной ситуации. Не услышал он ничего обнадёживающего и от Егора Васильевича. Впрочем, рассудил Пётр, то, что завуч так спокойно исчез, не позаботившись о своём воспитаннике, свидетельствовало как раз о том, что дела Петра не так уж плохи. И сейчас ему нужно всего лишь двинуться навстречу единственному человеку, который мог ему помочь.

Сейчас этот человек висел, уцепившись одной рукой за минутную стрелку установленных на водокачке часов, а другой старался дотянуться до зацепившегося за его же брючину конца кабеля.

Пока он возился с кабелем, пытаясь подключить его к контакту металлического проводника на крыше водокачки, машина времени уже стартовала. Молодой Ситников набросил верёвку на кабель и, подобно цирковому акробату, спустился вниз. Отшвырнув в сторону сломанный сук, в котором запутался провод, он соединил контакты в тот миг, когда яркая голубая вспышка озарила окраинный пустырь, и молния ударила в штырь на крыше водокачки. Огромной мощности импульс пробежал по кабелю, и пронёсшаяся мимо машина времени исчезла, объятая потоками голубого пламени. Лишь два огромных следа на дороге напоминали о том, что произошло.

Безумно сверкая глазами, Ситников громко захохотал и бросился танцевать под потоками дождя.

— Получилось! Получилось! — кричал он не своим голосом, размахивая руками.

В этот момент за его спиной выросла промокшая фигурка паренька в чёрных от воды джинсах и куртке.

Стараясь перекричать вой ветра, мальчик потянул за руку изобретателя.

— Ситников! Ситников!

Изобретатель резко обернулся и в ужасе отпрянул.

— Нет! — завопил он, отступая к машине соседа, на которой он прибуксировал машину времени.

Глотая струи дождя, Пётр бросился к нему, успокаивающе крича:

— Не волнуйтесь, Ситников, это я, вы не так поняли, у вас всё получилось…

— Почему! Но почему! Что я сделал не так?! Я же только что отправил тебя в будущее! Как ты вернулся назад?

— Я не тот Пётр, которого вы отправили в будущее! — Ларин Пётр по-прежнему старался перекричать дождь. — Я — тот, который вернулся из будущего!

Но эта информация оказалась непосильной для перевозбуждённого сознания Ситникова. Глаза его закатились, и он рухнул на землю рядом с машиной.

Пётр наклонился над Ситниковым, тормоша его и стараясь привести в чувство. Пока он возился над упавшим в обморок великим изобретателем, гроза стихла и с неба посыпался лишь мелкий дождик.