Лазурный Берег

7

По телевизору ничего не показывали, то есть не показывали ничего интересного. Английские каналы пестрели новостями и прочими говорящими головами, по французским шли фильмы, но все дублированные. Для английского уха французская речь из уст Шварценеггера в роли Терминатора звучала странно, если не сказать больше.

Рита прислушивалась, потом покачала головой.

— Когда-то я учила язык, но все забыла.

— А я вот еще помню.

— Я видела, как ты штудировал французскую прессу.

— Да, но мой разговорный далек от совершенства.

— А разве обязательно все делать в совершенстве?

— Я думаю, к этому нужно стремиться, — серьезно заметил Мэтью, — хотя достичь этого призрачного совершенства не всегда удается.

— И не всегда нужно.

— Ты о чем?

— Ну… — Рита поудобнее устроилась в кресле. — Бывает, что ты гонишься за какой-то целью, стараешься достигнуть вот этого самого совершенства, а потом оказывается, что тебе вовсе не это было нужно.

— А жизнь проходит…

— Да, и времени остается все меньше.

Они понимающе посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.

— Ну что, будем кино смотреть? — Рита встала и подошла к стойке с дисками.

— Я не против.

— Только не боевик.

— Я тоже не люблю боевики.

— Странно! Мне казалось, что все мужчины их любят.

Мэтью улыбнулся.

— Я пацифист.

— А как же мир после ядерной войны, алюминиевая посуда? — поддразнила его Рита.

— Одно другому не мешает.

— Тогда у нас есть на выбор: фантастика, романтические комедии, триллеры и мультики.

— А что предпочитаешь ты?

— Если честно, я бы посмотрела романтическую комедию. — Рита извлекла из стойки диск и помахала им. — Вот, например. «Неспящие в Сиэтле». Том Хэнке, Мэг Райан… Очень люблю этот фильм.

— Женское кино? — с юмором подметил Мэтью.

— До самых титров, о да. Ты его видел?

— Давно. Молли любит этот фильм, однажды показывала и мне. И Линде, моей бывшей подруге, он нравился. Так что я не против.

— Удивительно. Мужчины обычно не любят романтические комедии.

— Особенно я, владелец постапокалиптического интернет-кафе, да? — Мэтью покачал головой. — Стереотипы иногда сильнее нас. Включай.

Рита думала, что он заскучает, и украдкой посматривала на него, пока шел фильм. Затем отвлеклась, в который раз погрузившись в происходящее на экране. Полтора часа пролетели незаметно, под конец Рита едва удержалась, чтобы не всплакнуть.

— Да, это женское кино, но очень хорошее, — заметил Мэтью, когда начались титры.

— Я люблю фильмы Норы Эфрон. Есть в них удивительное, ни на что не похожее настроение, и это настроение настоящего счастья. «Вам письмо» вообще мой любимый фильм из романтических комедий, такое плавное, неизбывное чудо.

— Может потому, что они хорошо отражают жизнь. Удивительное дело — так тонко передавать любовь. Понятно, что сценарий отличный, но без прекрасных актеров все провалилось бы.

Рита вздохнула.

— Может быть… Том Хэнке и Мэг Райан гениальны, это верно. Но когда мы смотрели, я вдруг подумала: а ведь мы все уйдем. Однажды Том Хэнке умрет, и Мэг Райан умрет, и мы все тоже. Наше поколение с этими фильмами, с этой душой. Вместо нас будет кто-то еще, а мы уступим им место. Мы их не знаем пока, они нас тоже. Хочется, чтобы у них было такое же вот, причем не в архиве старого кино, а одновременно с ними.

Мэтью посмотрел на Риту немного странно, однако она продолжила:

— А те, кто уйдет, обязательно встретятся.

— Думаешь, там, за гранью, все будет так же, как и здесь?

— Не знаю. Вот мы опять вернулись к похоронной теме.

— Не думаю. Это все-таки жизнь. И хорошо, когда в ней есть любовь.

Рита промолчала.

Закат уже давно отгорел, опустилась непроглядная южная ночь, окружающий виллу сад раздвинулся до самого горизонта. Казалось, весь шумный курортный Антиб растворился в этой бархатной тьме, оставив их дом единственным островком жизни.

Рита уже полчаса ворочалась с боку на бок и все никак не могла найти удобное положение, подушка казалась плоской как блин, легкое покрывало — чугунной крышкой, анатомический матрас — панцирной сеткой тюремной кровати. Хотя Рита, к счастью, никогда не бывала в тюрьме, так что сравнение было чисто теоретическим.

Мэтью вежливо пожелал ей спокойной ночи и удалился в свою комнату. Что ж, весьма благовоспитанно, но ей-то хотелось совсем другого, а теперь упущен еще один день и без того скоротечного отпуска. Интересно, в какой момент жизни она потеряла то, что в романах принято называть девичьей стыдливостью, скромностью и прочими высокопарными выражениями? Впрочем, неважно. Сложно и глупо лицемерить в тридцать шесть лет, будучи давно разведенной матерью взрослой дочери. Элен дала ей карт-бланш, сама Рита четко понимает, чего хочет, так почему бы и нет? Остается только вопрос практического воплощения, а это сложно. От Мэтью действий в нужном ей направлении не дождешься, это очевидно, он просто не такой человек, а сделать первый шаг самой — на это надо решиться.

— Решиться… — прошептала Рита и откинула покрывало. — Все, попытка не пытка, не укусит же он меня?

Она тихо прокралась к двери комнаты Мэтью и замерла, пытаясь расслышать хоть что-то. Тишина. Спит наверное, хотя уснуть за полчаса — это как-то слишком быстро. Хотя он еще достаточно молод, чтобы засыпать сразу, для старческой бессонницы еще рановато, в тридцать один-то.

Крепко зажмурившись, Рита нажала на ручку и приоткрыла дверь, затем решилась открыть глаза — свет в комнате не горел. Судорожно вздохнув, она проскользнула в спальню. Шторы не были задернуты, в окно заглядывала полная луна, поэтому Рита различила в полумраке, что Мэтью мирно спит, укрывшись легким одеялом по самые уши. Что делать? Развернуться и уйти, пока он ее не заметил? Или…

Решив, что на вторую попытку смелости у нее точно не хватит, Рита на цыпочках прокралась к кровати и осторожно прилегла на самый краешек. Мэтью не проснулся, его дыхание оставалось ровным и глубоким. Она полежала немного в неловкой позе, потом решилась устроиться поудобнее, шевельнулась, перебралась поближе к хозяину постели, отвоевала себе кусок подушки и клочок одеяла. Надо же, какой крепкий сон у него! Чистая совесть, крепкие нервы…

Мэтью заворочался и решительно потянул на себя одеяло, Рита решила не сдаваться и вцепилась в свой кусок мертвой хваткой. Мэтью уступил, но подтянул незваную гостью к себе поближе. Она замерла, надеясь, что он все же не проснется. Надежды оправдались. Мэтью прижал ее к себе, повозился еще немного и продолжил рассматривать сны. Вот она и оказалась в его постели, но спать и видеть сны можно и в одиночестве. Черт, что делать после того, как она попадет в его объятия, Рита не думала. Казалось, что достаточно просто пробраться к нему — и дальше все получится само собой, так нет же, жизнь обязательно подсунет парочку сюрпризов.

Жизненный опыт никаких подсказок не давал, обычно и первый шаг делали мужчины, и время не поджимало, и к решительным действиям тоже всегда переходил сильный пол. А что мы имеем на данный момент? Вот она пробралась к спящему мужчине… К спящему обнаженному мужчине! Вот лежит в его объятиях, а он продолжает себе спокойно почивать. Ситуация!

Картина маслом: просыпается он утром, а тут такой сюрприз… Вряд ли под ярким солнышком у Риты останется хоть капля решительности, так что она вскочит и с криками убежит, позволив считать себя сумасшедшей. Нет уж!

Рита осторожно повернулась к Мэтью лицом, чуть помедлила и коснулась его щеки, щетина слегка кольнула кончики пальцев. Осмелев, она провела рукой по его груди, наслаждаясь ощущением теплой кожи, вдыхая едва уловимый запах чистого и молодого мужского тела.

— Рита…

Она вздрогнула и взглянула Мэтью в лицо, его глаза казались темными провалами.

— Да? Только не спрашивай всякие глупости, — скороговоркой прошептала она.

— А кроме глупостей, и спросить нечего, — растерянно вздохнул он и замолчал.

— Вот и не спрашивай ничего, — улыбнулась Рита.

Он снова чуть слышно вздохнул и притянул ее поближе к себе, коснулся волос, потом рука опустилась ниже, погладила шею, ловко спустила с плеча тоненькую бретельку сорочки. Секунда промедления — и за рукой последовали губы. Он ловко переменил позу, так что Рита оказалась лежащей на спине, поднялся на локте и решительно откинул одеяло. Она вздрогнула, прохладный ночной ветерок из приоткрытого окна коснулся разгоряченной кожи.

— Холодно?

— Нет, что ты! — выдохнула она, выгибаясь навстречу руке, гладившей ее грудь.

Небольшая заминка вышла, когда они совместными усилиями избавляли ее от сорочки, но потом все пошло просто как по маслу, будто бы они не первый раз оказались вместе в постели, а практиковались долгие годы. Каждая его ласка все туже закручивала спираль ее возбуждения, каждый ее поцелуй распалял его все больше и больше. Мэтью скользил руками по ней, как будто обрисовывая ее всю, давая понять, что она принадлежит ему безраздельно, почувствовать, что она вся — его, и Рита гладила его в ответ, покрывая торопливыми поцелуями его плечи, руки, грудь — все, до чего успевала дотянуться. Его прикосновения опаляли, разжигали в ней огонь. Мэтью застонал, когда она коснулась губами его соска и обвела его языком.

Да, ошибки быть не могло. Рита не зря пришла, теперь понятно, что он тоже ждал ее, тоже хотел этого, это было неизбежно и правильно, возбуждающе, волшебно. У нее немного кружилась голова — от восторга и наслаждения. Так с нею еще не бывало ни разу. Да, она испытывала оргазм и с мужем, и с другими мужчинами, но с Мэтью почему-то было чуть по-иному, глубже, сильнее? Или она просто научилась наконец-то чувствовать?

Рита едва слышно застонала, когда он вошел в нее, но потом с каждым движением ему навстречу она вскрикивала все громче, не в силах сдерживаться. Да и зачем? Возбуждение и напряжение закручивались в тугую спираль, мир сжимался как пружина, пока не сузился так, что осталось место только для их дыхания, для тихих вскриков и стонов, для жара их тел.

Когда все кончилось, Рита едва смогла вздохнуть, голова слегка кружилась, а руки дрожали. Мэтью же только тяжело дышал.

— Ох! — выдохнула она. — Я сейчас просто растекусь лужицей — и все.

— Это комплимент?

— Ах это мужское самолюбие! — фыркнула Рита. — Это увесистый комплимент. — Кажется, в такие моменты полагается говорить какие-то красивые фразы для завершения впечатления, но Рита не могла, романтика из нее выветрилась еще в юности — только фильмы про любовь иногда заставляли уронить слезинку, — а вот здоровый подход к жизни остался. Секс с Мэтью — это чудесно. Это волшебно. И это обязательно надо повторить.

— А я не умею…

— Комплименты говорить?

— Да.

— Ну, а насколько увесистый комплимент ты хочешь высказать?

— Самый солидный из возможных! — горячо заверил ее Мэтью.

— Мило, — улыбнулась Рита и устроилась поудобнее в его объятиях. — Надеюсь, мы не будем засыпать прямо сейчас?

— Как пожелаешь, — галантно ответил он. Заснули они только под утро: ведь завтра еще один день отпуска и никто не помешает им проспать до обеда.

Однако утро и солнце были другого мнения: яркие лучи дневного светила пробрались в спальню, поползли по стенам бликами и добрались до спящей парочки. Рита попыталась спрятаться под подушкой, но и Мэтью пришла в голову такая же мысль, так что если солнцу и не удалось их разбудить, то уж борьба за постельные принадлежности точно прогнала последние остатки сна.

— О-о! — простонала Рита. — Кто же оставляет открытыми шторы?

— Мм… — проблеял что-то нечленораздельное Мэтью. — Забыл!

— Вставай! — ткнула его в бок Рита. — Все равно уже не поспать.

— Ну почему же? — протянул Мэтью, переворачиваясь на спину. — Можно задернуть шторы и счастливо отбыть в царство Морфея.

— Мужчины! — засмеялась Рита. — Дайте им точку опоры — и они уснут на ней. Нет уж, раз проснулись, так давай вставать! На пляж сходим, пока Сесиль завтраком занимается.

— Может, еще поспим? Я «сова», знаешь ли.

— «Сова», «жаворонок» — это все предрассудки. Ты просто не любишь принимать решения, всегда приятней поваляться в постели, пока что-либо не вынудит встать — будильник, например.

— Философия и мораль мне с утра недоступны, но верю тебе на слово. Встаю.

Рита завернулась в покрывало, нашла свою сорочку, оказавшуюся почему-то под кроватью, и направилась к двери.

— Через десять минут встречаемся на террасе, — строго сообщила она.