Лёд Апокалипсиса 2

Глава 14 Подснежники

— Это я нас Подснежниками назвал. Чёрная ирония. У нас, у следаков, оно как? Допустим, убили мужичка. Зимой. В сугробчик прикопали, потом ещё осадками присыпало. Под весну снежок начал таять и какой-нибудь старый крикливый собачник, в ходе засирания окружающей среды обнаруживает трупчик. Алло! Караул! Срочно зовите агента Малдера и Настю Каменскую. Так вот этот жмур, выглядывающий из-под снега, и называют подснежником. Пообщаетесь со мной больше, я и не такое расскажу.

Пушкарь, а себя он просил называть именно так, тут главный. Совсем недавно был кем-то вроде старшего следователя, а сейчас сумел превратить три банды воров и два разношёрстных отряда полицейских, знакомых по обе стороны закона — в крепкую группировку, занимающую бывший торговый центр «Эстетика». Теперь на фасаде натянут неровный баннер с черной как смоль надписью «Концертная группа „Подснежники“».

Мы не дождались изъятия трупа Жреца, поэтому через пару часов, пока ещё светло, попробовали наладить связь с теми выжившими, которых наш покойный приятель поименовал «ментами».

Подошли на расстояние прямой видимости, показали белый флаг, напяленный на обледенелую ветку (белое на белом фоне видно плохо). Постояли, потом я в одиночку подошёл ближе и стал орать что хочу поговорить с главным и поменять информацию о ночных охотниках на сведения о бункере в центре.

— Да мы про вас всё знаем, — добродушно ухмыльнулся Пушарь, сделал неопределенный жест руками и налил «ещё по одной» отличного виски «Fowler’s», изготовленного в Ладоге, с изображением мордастой совы на этикетке.

Я на такие фокусы не клевал, а мои парни от природы молчуны. Но, принимал Пушкарь нас радушно в собственном кабинете на втором этаже здания. Окна огромные, но заросли рисунком мутного инея, оставляя небольшие проталины в центре. Там был шикарный вид на какие-то сугробы внутреннего двора, в котором сейчас тренировалось с десяток бойцов. Имитация атаки, обрывки несвязного мата.

Проследив наш взгляд, он пояснил.

— У меня нач службы безопасности из вагнеров. Поэтому и концертная группа. Уже три больших концерта дали, все три для «Армия свободы» её судейского высочества Оксаночки. Все разы сорвали овации и хоронили фанатов. Больше пока желающих послушать нашу музычку нет. Да ты рассказывай, Антон Странник.

— Кхе. В благодарность за гостеприимство забесплатно расскажу две новости и обе хорошие. Первая. Сотовая связь понемногу работает. Найдешь севший сотовый? Если генераторы гоняете, поставь пока разговариваем, на зарядку, оживёт, сам убедишься. Вторая, тоже про коммуникации. Военные при некоторой нашей помощи восстановили объект спутниковой связи, есть большой коммуникатор, напишу тебе цифры их частот, можешь с вояками пообщаться. Говорят, люди в погонах завсегда между собой общий язык находят.

— Как их командира зовут, говоришь?

— Я не говорил. Нам представился Майором, как имя собственное, паспорт не показывал, тебе может что другое расскажет. Мы же люди гражданские. Расскажешь о вас?

Пушкарь кивнул и единым движением влил в себя очередную порцию виски. Его способность дружелюбно улыбаться и потреблять алкоголь в пугающих масштабах меня не обманывала. В первые дни на одних своих организаторских способностях он вытянул выживание огромного количества людей, в основном полицейских, гвардейцев, некоторых криминальных типов и членов их семей. Кое-что и я про них знал. И да, ему про своё вымышленное звание не стал врать.

— Да что про нас рассказывать? Здесь при СССР был раньше парк Железнодорожник. Пацаном тут бегал после школы. А коммерсы его забрали под застройку. Воздвигли бизнес-квартал в колхозном стиле. Первый этаж офисника нам под следственный отдел отдали, так что это почти что моё рабочее место.

Выражение его лица изменилось, пропало напускное веселье, проявились рисунки морщин и внутренняя боль.

— В первые дни мы сюда сбежались, особенно, кто живёт рядом. Командовал цельный штабной генерал по фамилии Лукашин. Замом был подполковник Пыльников. Подпола Пылесосом звали. За глаза, конечно. На третий день, вернее, ночь, Пылесос помчался с бойцами на подавление беспорядков, мародёров гонять. Словил пулю в живот, до утра не дожил. А утром генерал оставил меня и Теплихина за старших, натянул кокарду, рявкнул «я в штаб», с двумя адъютантами спиздил полтонны продуктов и съебался в неизвестном направлении на служебном броневике. Пидорас. Тёплый всю ночь пил, а под утро повесился. Разведённый был. Так я и стал за старшего. Тогда-то свои связи с городскими ОПГ и поднял. Воры и опера у меня за логистику отвечают, за добычу продуктов. В сцепке работают, с фантазией. Поладили хорошо. Хотя, многие к Тёте Оксане подались. Смеяться будете, но и некоторые менты к ней пошли. Суки. Гвардия и МЧС приказ получили, выдвинутся на двенадцатый километр. С тех пор ничего про них не слышал. А про администрацию в те дни мы и не думали. Потом от шпаны отбивались, утеплялись как могли, быт обустраивали, эпидемию гриппа лечили. Короче вот они мы. Район Железнодорожник под нами, четыре перекрестка простреливаем, соседние дома прикрываем. С некоторыми выжившими дружим, чутка торгуем. Доклад окончил. Рассказывай о себе.

— Мы лагерь выживших имени Фрунзе. Базируемся на брошенном Механическом заводе.

— Там же нет нихера? — перебил меня Пушкарь.

— Это, кстати, довольно конфиденциальная информация. Мы там есть. Стены есть. Дрова. Короче, продуктов натаскали, людей собрались, помещения утеплили, с гопниками тоже воевали. Ну как воевали. Ударный отряд перестреляли, ДК разгромили, Тётю Оксану я убил, далеко в полях на севере.

— Сейчас многие так говорят, — осторожно возразил лидер.

Я многозначительно пожал плечами. Типа, мне плевать, кто там что говорит. Доказывать ничего не буду.

— У нас на продажу некоторое количество угля и риса. Но это тебе надо с нашим комендантом разговаривать, Иваном Ивановичем, мне такие решения не по рангу. Опять-таки есть телефон.

Он кивнул мне продолжать.

— Так вот. Как и другие выжившие западного края города, мы столкнулись с нападением по ночам, общались с другими колониями, те их прозвали «Ночными охотниками». И вот тут мне нужны твои мозги как следователя и детектива.

— К твоим услугам! — несмотря на серьезный разговор, он снова налил виски и подрезал чуть плесневелой колбасы.

— Эти ночные херы, они за вами наблюдали. Вот там многоэтажка, у них на верхатуре был наблюдательный пункт. По опыту, на колонии нападали, как минимум трижды вырезали подчистую небольшие гнезда. Ума не приложу, как удается. Расскажу все, что знаю о них. Ты как детектив попытаешься их поймать. И расскажешь за это, что знаешь про мифический бункер выживших в самом центре.

Рука у Пушкаря непроизвольно дернулась, но лицо осталось слегка придурковатым и веселым.

— А если ничего про него не знаю. Просто уйдешь?

— Нет, ты предложишь мне адекватную оплату за информацию. Например, нас интересует пулемёт «корд», я у тебя такой видел. Мы ночных тоже боимся.

— Мужики, пулемёт я вам не дам.

Он потянулся к боковому шкафу, порылся, достал и разжёг сигарету, зажал её губами и извлек серую помятую папку с надписью «Бельё».

— Только почитать прямо тут. Не библиотека, с собой не дам! — Строго зыркнул на меня, протянул папку. — Я тоже инфу собирал. Вова с Асланом ищут-рыщут. Сектанты вынюхивают, армяне тоже. Банкиры. Ну, то есть они как раз не совсем банкиры. Знаешь таких? Богатенькие жители квартала возле Газпромбанка, в центре? До революции это была поместье какого-то купца первой гильдии, шикарное, с винными погребами. Стены вот такие толстые. В общем, разные жирные мажоры его заняли, из-за банка стали называться банкирами, они в том районе и активно ищут центральное бомбоубежище. Короче, ты не обижайся, но не твоего уровня эта проблема. Хотя почитайте, если делать больше нехуй. А теперь я бланк допроса достану. Прости, профессиональная привычка. Рассказывай про шайку ночных охотников. Итак. Фамилия, имя, отчество, дата, место рождения.

Мы проговорили половину ночи. Парни легли спать прямо в кабинете, Пушкарь сказал, что его фамилия Гаубичный, с ударением на последний слог, отсюда легкая метаморфоза в прозвище. Виски сменился на водку, он курил прямо в окно, топил буржуйку в кабинете. Ночь смотрела на нас в окно зло и пугающе. Рассказал, как они огородили квартал, превратив в импровизированную крепость, что уже не раз себя оправдало. Теперь ещё больше усилят безопасность. Одна из их поисковых команд, в количестве шести человек три дня назад подверглась нападению буквально в паре кварталах отсюда. Я ему пересказал ту беспокойную ночь, когда завалил тётю Оксану. Он поверил. Или соврал что верит. Кто знает?

На вопрос о его огневой мощи, количестве стволов, усмехнулся, показал в темень почти непрозрачного от инея окна, ответил что двести восемьдесят, но в основном массовка, зато его вагнеровец Замиль собрал ударную полуроту, которая кого угодно в тонкий блин укатает, большая сила может быть только у военных. И то в теории.

Дипломатию можно считать налаженной. Я тоже уснул на составленных вместе стульях.

Не выспался. Ребра болят, голова кругом, мутит. С утра разлепив глаза мы читали папку «Бельё». Почему она так называется, не узнали.

Зато там были показания прапора, который пять лет охранял администрацию. Человек он был не любопытный и про точное место выхода из здания правительства области в туннели слышал только один раз, во время проверки МЧС. Место как смог описал. Были ксерокопии мутных чертежей из областного архива про строительство убежищ на случай атомной войны, датированные 1962 годом. Никакой привязки к местности, схемы были мне вообще не понятны, тем более, где могут быть выходы на поверхность — загадка.

Были опрошены ещё три человека, живших поблизости, включая одного застарелого работника обкома партии. Ничего кроме слухов и догадок они не знали. Единственная зацепка что строительством занимались стройбатовцы из Ростовской области, фамилия их командира — Береславцев. Жил на период стройки, замаскированной под реконструкцию центрального сквера, под вымышленной фамилией и в гражданском. Но, с учетом того, что строили они (возможно) в шестидесятые, ценность этих сведений тоже, примерно нулевая. То есть и дядька тот давно умер от старости в своем Ростове, документов тоже нет. Шляпа.

И всё же, не выспавшимися мозгами, по крупицам, я собирал какие-то сведения. Удручало то, что это пиратское сокровище не факт, что вообще существующее в действительности, уже искало дохрена кладоискателей. Значит, шанс что найдём их мы — ничтожно мал.

Поиск бомбоубежища, трехуровневого, вместимостью пять тысяч человек, с мастерскими, генераторами, очистителями воздуха и воды, залами под оранжереи, запасами продовольствия, медикаментов и оружия — скорее возможность помечтать. Даже в байках они обитаемы парой тысяч чиновников и членов их семей из центральных районов.

С другой стороны, моя персональная хитрость заключалась в том, что важнее было не получить что-то, а отдать.

С Подснежниками познакомился, про «новую расу» всё что знал рассказал. Может, детективы их прижучат. Про возможность пеленга их маячков «забыл упомянуть», потому что не был намерен кому-то раскрывать возможности Климентия.

Утром Пушкарь проверил работу телефона, ответил ему наш провинциальный Скайнет. Оказывается, он представляется всем как автоматический помощник (эдакая Алиса) и требует назвать фамилию, имя и отчество. А когда люди врут, хладнокровно предполагает, мол, вот завтра другой абонент захочет с вами поговорить, назовёт ваше имя и фамилию, а вас настоящего в базе данных нет. Ищет вас ваша мама или дядя, брат, коллега или друг. Вот и не узнает о вас. Желаете скорректировать данные? Чёртов Железный мозг умел выкручивать руки похлеще оперативников полиции, причем не настаивал, хотите оставаться инкогнито, сколько угодно. Один хрен он всех безошибочно идентифицировал по голосу.

Хозяин кабинета дал нам по упаковке роллтон, погрел воды в буржуйке, спешно покормил и проводил до границы периметра.

— Созвонимся, — коротко прощались мы.

Ввиду отсутствия других идей, двигали в центр. Большая часть зданий и территорий были пусты, не обитаемы. Однако, застройка плотная, домов много. То там, то тут видны дымы, тропинки следов, витали запахи. Похоже, что в самом центре полно выживших одиночек. Может, что выжил не так чтобы совсем в одно лицо, а небольшой группой. Это, конечно, радует. И наверняка заслуга Подснежников. Проще говоря, гопники в своё время уничтожали их пачками, а тут упёрлись в крепость, дальше не пошли. Может тот же фактор защитит от «новых расистов»? Покатав в голове мысль, пришёл к тому, что не сможет, уж больно те скрытно и аккуратно действуют. Прямо мистически.

Морозно. Ветер слабый, небо чистое. Холод пробирает до костей.

Неожиданно быстро дошли до места, где должен быть Ленин, центр и площадь. Самого Ильича не видать, наверное, занесло по макушку и снега берегут его памятник для будущих поколений.

Было бы прикольно если бы через тысячу лет единственное что дошло до потомков было полное собрание сочинения Владимира Ильича в пятидесяти пяти томах. Какое бы это давало представление о нашей цивилизации? Решили бы что у нас перманентная революция? Бате как-то на работе подарили такое, за успехи в труде и всяческие достижения. Я на пробу открывал. Минуты на две меня хватило.

Так. Справа раскинулись во всей гордой красе, если верить доброму яндексу: областная дума, здание ленинской районной администрации, областной администрации, уполномоченный в чём-то там, областной ЗАГС и, внезапно, школа по боксу. Короче, без всякого пафоса, натуральный правительственный квартал. Сейчас только неравномерные наледи и сугробы, кое-где крыши.

— Ну и зачем мы сюда пришли? — формулирует общее ощущение хмурый Кабыр.

— Прогуливаемся, думаем, пытаемся понять, что из себя представляет наша скрытая угроза и что мы с ней можем сделать? А в настоящее время ищем местное Эльдорадо. Заодно. Может, это решит все наши проблемы.

— Не решит. — уверенно возразил Денис.

— Тихо, — вдруг шикнул на нас Кабыр и чуть присел.

Рейд не такая штука, когда ты переспрашиваешь, уточняешь или вступаешь в дискуссию. Присели, ощетинились стволами. Предохранитель на одиночную стрельбу, на автомате проверяю нож и вальтер. Пытаюсь вспомнить, дозарядил ли магазин в пистолете после ночной беготни. Вроде да.

Кабыр беззвучно показывает пальцем вправо. По одному только характеру жеста понимаем, что «туда» нужно двигать булками. Причем крайне резво и по возможности бесшумно.

Насколько это возможно в таком обвесе и снаряжении как наше, исполнили венский вальс пингвинов в сторону разбитого окна угловатой жёлтой многоэтажки, пострадавшей от пожара в среднем подъезде.

Ввалились, чуть скрипнув битым стеклом, дыхание потише, замерли. Кабыр зыркнул в окно, увлёк внутрь разгромленной квартиры, сквозь дверь, которую выбили задолго до нас, по натоптанному грязными сапогами. Следы вели вниз, в подвал, а мы двинули на верхние этажи, в полутьму подъезда.

Этаж за этажом. Девятый. Шустро поднялись к чердаку. Любопытно. Люк под потолком, вертикальная лестница, окрашенная в ядовито-зеленый цвет, увесистый отечественный замок — не сломан. Значит, до нас тут никаких мародерских морд не было. Приподнявшись по лесенке, щелкаю фонарём, держусь одной левой. Так, угловая петля на люке, ещё одна на обшивке, замок вставлен сквозь обе, рядом бумажка «опечатано РЭУ № 2», с печатью и закорючкой.

Лажа. Саморезы-то мелкие, хилые. Зажимаю фонарик зубами, держусь одной рукой, балансирую, извлекаю тесак, на пробу поддеваю угловую петлю обшивки, вставляю, выворачиваю. Аккуратно, чтобы не сломать нож. С легким скрежетом подается, первый шурупчик выпадает легко, второй упрямится, металл чуть выгибается. А если так… Убираю нож, достаю мультитул, парни подо мной недовольно сопят. Разворачиваю в плоскую отвертку, руки трусятся, вставляю, нажимаю, поворачиваю, ещё раз. Ещё. И снова. Изувеченная петля свободно повисает. Кидаю мультитул в карман, сдираю замерзшую бумажку (тоже в карман), достаю шурупчик, второй сильно искривило, застрял, оставляю. Не то, чтобы мне нужен этот блятский шуруп, следы оставлять не хочу. Замок на месте и цел, выдранная петля скромно прячется за ним, ну, если не вдаваться в детали. Открываю люк, он дышит чуть теплым затхлым воздухом. Поднимаемся. Осторожно закрываю люк, критически свечу на плоскость площадки и лестницы. Вроде чисто.

Чердак на весь дом. В сущности, громадный технический этаж, низенький, неуютный, грязный, с бойницами крошечных окон. Если понадобится, можно попробовать уйти отсюда через другой подъезд. Слегка воняет дымами пожара. От мороза пыль и запахи чердака отсеялись, воздух стоячий, но сравнительно чистый. Ходим медленно, аккуратно, чтобы не греметь.

Пока я караулил у люка, буквально прижавшись к нему головой (побоялся что голое ухо может примерзнуть), парни высматривали обстановку в грязные окошечки. Через некоторое время поменялись.

Достал свой окуляр Никон, на улице было что посмотреть.

Медленно, озираясь, неспешно кралась группа из пяти человек. Одетые в тёмное, разномастные, движения уверенный, у здоровяка нечто вроде ручной артиллерийской установки. Некстати вспомнилось что было такое оружие — ручная бомбарда. Короткий огромного калибра ствол, заряжаемый ядром или даже картечью в мешочке, порох, некий взрыватель (раньше это был бы тлеющий фитиль или кремневый механизм). Видимо, не я один про такой знал. Это чудовище не украдено из музея. Современная крашенная в синее труба ужасающей прочности и толщины, калибр не берусь определить, но кулак туда точно влезет, усиленная медными кольцами, самодельная деревяха, отдаленно напоминающая ружейное ложе от классического ТОЗа. Уродливо, но вполне функционально. Судя по наличию спусковой скобы, детонирует эта шайтан-труба не от фитиля. Что-то придумали. Узнавать подробнее, знакомится с изделием поближе — желания не возникает.

Кем бы отряд не был, это не ночные охотники (что хорошая новость), у тех снаряга круче и вся белая. Но и с этими чертями меряться письками никакого желания. К сожалению, они явно кого-то искали. Может Пушкарь прав и центр является чьей-то «территорией», куда нужен оплаченный пропуск. Что-то я отвык от такого подхода. У нас обычно кто дверь выбил и стволов больше, тот и прав.

Секунды текли лениво, медленно. Чертова группа не нащупала следы, разделилась на «двойку» и «тройку», последние вошли в наше здание, двойка в соседнее. Ну, значит ищут наугад, не совсем по следу. Выбитых окон полно, вошли через другое, пропали из виду.

Теперь Кабыр караулил Улицу, а мы с Денисом ожидали ответа на практический вопрос: выиграем мы в эти прятки или нет? И что делать если нет? Ну, наверное, тут всё просто, мы люди адекватные. На слова ответим словами, на пальбу — ответным огнём.

Время застыло, в горле ком размером с яблоко, не сглотнуть. Вонзил на пару миллиметров нож между люком и блоком, получилась крошечная щель. Смотрел во тьму подъезда. Против бомбарды у нас приёма нет. В какой-то момент мне послышались шаги на лестнице. Всё ближе. Тарахтит ручная динамо, знаю такое — энергонезависимый фонарик, хорошая штука, отжимной механизм, гоняешь нажатием руки, лампочка светит. У нас на всю базу подобных штук пять, не больше, реальная экономия, но в рейдах категорически не пользуемся, ибо — лишний звук.

Жёлтый поток света дрожит, неторопливо обшаривает стену, останавливается на люке, смещается, проходит прошёлся по каждой из дверей. Одна из них приоткрыта. Две тени, одна из них на пробу дернула пару дверей, другая громко чихнула.

— Будь здоров, — шепотом ответила первая.

Скрипнули, исчезли в проеме вскрытой двери, какое-то время топтались там, что-то с грохотом и звуком закрывающегося баяна уронили. Приглушённо ругнулись. Почти беззвучно выплыли по тьму подъезда. Одна из теней неопределенно взмахнула рукой вниз. Ушли, динамо фонарика ещё долго гудела в удалении.

Сглотнул. Пить хочется. Впрочем, мы ещё минут пятнадцать ждали пока они выберутся на улицу, перекинулся парой фраз и медленно уйдут в западном направлении.

Проверил карманы. Убрал мультитул, шурупчик аккуратно пристроил в оконную нишу.

— Стой здесь, маленький солдат!

Беспокойно выбрались, озирались, мысли в кучу. Раз они двинули на запад, мы попрём на юго-восток. Крались, не выпуская автоматы из рук, смотрели во все глаза по сторонам. Мой сектор обзора традиционно назад направо. Не успокоились пока не прошли, наверное, километр.

— Кхе. Что я там говорил? А, ну да, бомбоубежище нашу проблему наверняка не решит. Была бы там власть, которой все подчиняются, можно было бы бросить из ресурсы на ночных охотников. Но даже если там кто-то есть, хрен они вылезут рисковать своей шкурой. Так что, да, не решит проблему. Давайте засядем где-то, не будем стоять как три тополя на плющихе. Как думаете, вот та херня вдалеке это тот самый банк? Что у нас там в противоположном направлении?

Устали. Перенервничали. Засели в гостинице «Козьма Прутков», в полукилометре, поднялись на верхний этаж, забурились прямо в президентский люкс. Впрочем, он уже был вскрыт до нас и слегка разграблен. Надо бы и нам простыней и прочего постельного набрать, для Базы. Но, зеркальные окна целы, не дует, а солнышко даже слегка нагрело.

Костёр не жгли.

Картина сюрреалистичная. Цвета неба плавным переливом голубого. Высоко разлиты бледные полупрозрачные облака. Черное солнце, горизонт в дымке. Земля светится миллиардами белых искринок.

Красиво. Словно и нет конца света.

— Мда, — прервал я долгое молчание. — Вернемся к нашим баранам.

Я извлёк свой окуляр «никон». Денис достал бутылки две колы классической 0,9 литра. Не замерзшие. Откуда только взял? Мы с «пшиками» их открыли и, сидя на громадном нежно-бежевом диване, созерцая центр города, принялись неторопливо, веско и задумчиво говорить, попивать, обсуждать, смотреть, думать. Где ещё этим заняться?

Первое и очевидное. Перед глазами следы хаотичных раскопок. Иначе как объяснить рукотворные ямы в снегу, возле одной из которых копошилось пять точек. Банкиры ищут клад, а их патрули гоняют конкурентов, таких как мы. Допустим.

Второе. Нашей скромной троицей мы однозначно классифицируем «Лордов» как врагов. Предстоит выяснить, откуда они берут пищу (это головная боль для каждой колонии), откуда снаряга и главное, где база? Предположение о том, что делают в Ледниковом периоде с врагами у нас на троих одно — смерть. Никаких творческих иллюзий. Те, что питал влажные мечты, остались в слегка окаменелом виде. Человек в условиях длящегося апокалипсиса должен быть способен убить быстро и без колебаний.

Почему враги? Мои мысли формировались на мнении Жреца (от слова жрать) и статистике. Лорды давно и планомерно вели с мирными колониями выживших войну. Потому что как иначе назвать нападения и планомерное истребление? Жрец (почему он был жрецом, чёрт побери?) считал, что мирное сосуществование между нами невозможно и была у него на этот счет целая развесистая теория.

Хорошо. Третье, вытекающее из второго. Как их убить? Собственно, для этого и нужны знания про «базу». Для любого клана это самое слабое место. Для выживания нужна инфраструктура. Выгони батальон крутых спецназовцев на мороз, без еды, гигиены, тепла, лекарств и постелей, и они много не навоюют. Значит, пока нет инфы, не будет и ответа.

Четвертое. Союзники. Поговорим немного со всеми соседями, по логике вещей все кровно заинтересованы этих ночных чертей «снести с горизонта». Возможно, и Подснежники не откажутся. Но это если мы, например, предпримем массированное нападение.

Вообще в разговорах и умах людей витала идея создания альянса колоний. Представители от каждого крупного «гнезда», для решения совместных насущных вопросов. Упиралось это в две практические проблемы. Первое, мы в принципе не имели четкого знания по всем выжившим. Никто её не афишировал, перепись не велась, многие прятались. Второе, как физически собрать такую толпу в одном месте, даже из одних только представителей? Не понятно.

— Здесь заночуем? — свернул в практическую плоскость Кабыр.

После небольшой паузы, ответил.

— Гостиницу посещали редко, может раз, может несколько. Брать тут нечего, так что место сравнительное безопасное. Плохо только что «видовое», то есть отсюда хорошо работает разведка. Наберу Климентия, спрошу не ошивается ли здесь маячок врага? Хотя это и стоило сделать раньше.

Спускались, укладывались, используя телефон доложил о наших телодвижениях, поговорил с Иванычем, потом колдовал со взятым на время планшетом Дениса, его электронной картой.