Лёд Апокалипсиса 2

Глава 18 Химик

Всемогущий Бог. Разгневанная природа, воплощенная в триллион снежинок. Азартная армада, разогнанная до невероятных скоростей, чтобы как маленькие злые пули, пробить все, что посмеет встать на их пути. Вот что выстроилось стеной от поверхности сугробов и до самих звезд. Грёбанная стихия.

В какой-то момент я моргнул и попытался вспомнить, что знаю про «самум». На память пришли только кадры из фильма Дюна, где похожий писец отыгрывали песчинки.

Но, не считаясь с моими мыслями, для начала эта ударная волна хлестнула по ушам, после чего повалили на спину, и даже попыталась стащить с пригорка. Кашлянув от забившихся в ноздри снежинок, завалился на бок, сгруппировался, щуря глаза, достал из внутреннего кармана антибликовые очки лыжника.

Подняв глаза, увидел, что Кипп не только не упал, он стоит, раскинув руки, чуть покачиваясь, и, кажется, во всю глотку волоёбит. Несмотря на то, что до него меньше двух метров, звук тонул в гуле от движения легионов снега и ревущего ветра. Если рядом откроет пасть гигантский торнадо, замечу только когда оно сожрёт меня.

Пару вздохов. Теперь, когда глаза защищены, сердце чуть замедлило свой ритм, а мозг немного успокоился. Мир стал плотным, белым и, несмотря на это, тёмным. Видимость упала до нескольких метров.

Попытался встать. Со второй попытки это удалось. Не хватало моего топора, который привык использовать как опорный посох. Нос забит, кожу на щеках не чувствую, рот прикрываю левой рукой. Хитро прищурив глаз, отчего ещё больше успокоился, прикинул, что мой тесак не искали и, как следствие — не отобрали. Пистолет тоже есть… Ладно. Можно прыгнуть вперёд и ударить Киппа в спину ножом, да поглубже. И сразу же отскочить, потому что он не похож на человека, который станет трагически умирать, скорее полноценно ответит со всей звериной прытью. Ладно, а что это мне даст? Минус один член дворянского собрания Палаты Лордов? Нет, проблемы надо решать масштабнее, это всё детский сад, штаны на лямках.

Придя к такому выводу, я окончательно успокоился и даже как-то незаметно по-хорошему разозлился.

Природа меня сегодня не радовала, масштаб стихии вполне себе осознал, налюбовался на все деньги, удовольствия никакого. Тем не менее, стоял, чуть согнувшись, ждал, когда Кипп наорётся и взмахом руки погонит обратно.

Природа нас не убила. Пока что. С другой стороны, пока человек жив, всегда будет куча возможностей врезать дуба.

Дыру со слабо шевелящимися створками нашли практически на ощупь, ещё и потратили кучу сил, чтобы запереть. Ветер буквально сбивал с ног. Очки сползли, не стал их поправлять, сунул обратно в карман. Туннель ростовой, узкий, не больше метра шириной, из досок и снега. Темнота, сравнительная тишина, даже как-то уютно.

Кипп щелкнул фонарём. Побрёл следом, рассчитывая, что он-то дорогу знает. Впрочем, как это часто бывает в туннелях, было только два направления: вперёд и назад. Никакой интриги.

Через тридцать девять шагов проход повернул, пошёл под углом вниз, потом уперся в ещё одну дверь: серую, металлическую, с надписью «посторонним вход запрещён», в которую Кипп немедленно забарабанил.

— Кибальчиш, открывай.

— Карабаш, бля.

— Прости, все время забываю. Что за имя дурацкое?

— Сам ты дурацкий. Пройду испытания, сменю.

— Выбрал новое?

— Хотел быть Уралом, но уже занято. Думаю. А ты?

— Останусь Киппом. Все время же Кипп.

— Но-но, мы же должны измениться и оставить прошлую жизнь!

Во время идеологической дискуссии нас впустили внутрь тесного душного помещения без единой лампы. Чем бы ни было временное убежище, на электричестве экономили.

Принюхался. В период апокалипсиса практически любой сталкер стал доверять всем возможным органам чувств. Воняло чем-то слегка химозным, механизмами, нефтепродуктами. Но, вроде бы, не бензин.

Узкий коридор, обшарпанные стены, множество комнат, дверей. Кипп безошибочно постучал в первую же, открыл, не дожидаясь ответа, засунулся туда на полкорпуса, что-то грозно сказал. Я всё это время прикидывался шлангом. Холодно, сыро, неуютно, на стенах шуба из инея. Ему что-то ответили.

— Ноль восемь, ноль шесть. Нежить, топай за мной. Раз уж не зассал, возьму над тобой шефство. Жрать сегодня не дают.

Мы куда-то повернули и оказались в душном складе, где стеллажи вдоль стен переоборудованы под лежанки. Тут толпились два десятка пленников, перед которыми как «шерхан» бродил дёрганный Морран. В руках обрезок бейсбольной биты, которым он красноречиво помахивал. Ближе ко входу сидели два вооруженных «старичка».

Кипп нахмурился, посмотрел на ближайшего к нему бойца, открыл, было, рот, потом, вероятно, передумал и толкнул меня в сторону двери.

— Сохранение температуры, экономия. Теплотехника, шлюхина мать. Даааа…. Я в этом клоповнике спать не стану.

Мы вышли в коридор, который куда-то поворачивал, снова повернули и оказались в сравнительно просторном помещении, где ближе к стенам стояли пустые баки, потасканное оборудование, поваленная тележка, валялось десяток поддонов.

— Как ты относишься к открытому огню? — спросил он меня тоном, не предполагающим ответ. Я промычал что-то позитивно-бодрое, пытаясь тем временем прикинуть планировку помещения. Прямоугольник. На стене плакат «Рабочее место в чистоте содержи». На стене, круглая «дыра» вентиляции с необыкновенно грязными лопастями вытяжки, за которой щедро напихано тряпками. Окна были, но по другую их сторону грязный снег со льдом. Здесь был простецкий производственный цех. И запах. Химическое производство. Или цех лакокрасочных материалов. Если хорошенько поджечь запасы, пламя будет таким что осветит всю тундру. Наверное.

Впрочем, Киппа это не беспокоило. Он шагнул, привстал на хлипком ящике, выдернул из вентиляции тряпку (это оказалась целая фуфайка), вручил мне неизвестно откуда взятый топор.

На пределе звука я услышал телефонные трели. Звонок стационарного телефона. Видимо, моя реакция отразилась на лице, потому что Кипп радостно ухмыльнулся.

— В первый раз телефон слышишь?

Где-то за одной из дверей сцапали трубку, и раздалось неожиданное вежливое «да, конечно, сейчас позову».

— С момента катаклизма, впервые.

— Держись меня и не такое увидишь. Это место так, дыра, один из аванпостов. Знаешь значение этого слова?

— Вроде того.

— Руби дрова, Нежить. Я зажгу очаг, ты не умеешь.

Не стал спорить. Топор был туп и неудобен. Тем не менее, отковырял с ближайшего поврежденного поддона пластины грязных досок сначала с одной, потом другой стороны, по-свински разбрасывая исковерканные гвозди, ломая доски, с трудом расщепил на тонкие полоски для растопки, сложил отдельно, остаток покрошил грубо, принялся за второй поддон.

Кипп безусловно, силён. Он приволок нечто вроде промышленного стола, в недрах которого, от метра и вверх были неизвестные мне механизмы и некая бочкоподобная емкость, внутри которой он развёл огонь. Несмотря на то, что происходило это не в первый раз, конструкция дымила, чадила и внутри себя слегка клокотала, что совершенно не беспокоило моего спутника. Расположив огонь под окошком вытяжки, он, посвистывая себе под нос «о, май либер Августин», приладил трубу от вытяжки почти к огню, подвесив на хлипких проводах так, чтобы не задымить помещение. Труба протестующе гудела. Вероятно, от порывов ветра внешней стихии. Но, вскоре стало действительно тепло и намного комфортнее.

Критически посмотрел на меня, достал из подсумка мятую коробку, велел стать ровно, вытянул мне левую руку и неторопливо наклеил одно полоску зеленой изоленты почти от локтя и до плеча. Вышло криво. После жестом велел продолжать с дровами.

Неторопливо распустив на топливо пять поддонов, из остатков сложил примитивные лежанки, накрыл их чем-то вроде задубевшей тёмной пленки. Кипп, используя прокопченный чайник, согрел невесть откуда взятой воды, заварил в ней две упаковки доширака, разлил на два котелка.

Молча взял, кивком поблагодарил. В другой жизни Кипп стал бы неплохим товарищем, крепким, надежным, толковым. Но мы не в другой жизни. Мельком осмотрел полоску изоленты на плече. Выходит, он присвоил мне первое звание? Карьера попёрла в гору? Спрашивать не стал.

Обжигаясь от свежего кипятка, быстро ел, опасаясь, как бы не нарисовались старички и не отняли у меня миску. Всё же хоть люди, хоть новая раса, а дедовщину никто не отменял.

Середина дня, два часа двадцать минут на кварце. Вместе с Киппом мы сидели, и смотрели на огонь, он изредка гонял меня за мелкими поручениями. Я старался не прислушиваться, но в другой части здания, похороненного под снегами, старички измывались над пленниками, иногда доносились крики и звуки ударов.

Вздохнув, Кипп достал из своего рюкзака книгу, размял пальцы, щёлкнул налобным фонариком и откашлялся.

— Идеологию тебе расскажут жрецы. Но суть проста, человечество подверглось вымиранию. Выживут самые сильные и, как это ни странно, самые умные и хорошо организованные. Великий потоп версия два ноль. Ты знал, что архантропы разных видов жили одновременно, что неандертальцы были сильнее и умнее кроманьонцев? Да, да. Однако последние использовали огонь, активнее использовали инструменты и групповую охоту. Есть мнение что все они были как бы это сказать… О! Расисты. Неандертальцы жрали кроманьонцев, а те их целенаправленно истребляли, даже когда в этом не было нужды. Глубокая расовая ненависть на практическом фундаменте. И дошедшие до нас сказочки про великанов — колдунов, титанов, огров, тупых, но магически одаренных, которые жрали детей, это отголоски тех межрасовых войн. Странно, что мы можем помнить такое спустя тысячи лет, но также человек помнит и шерстистых носорогов, трансформировав их в прекрасных единорогов. Кстати, те носороги красивыми и добрыми не были, уж поверь.

Я в очередной раз с удивлением воззрился на эту помесь библиотекаря и кровожадного викинга. Было в этом что-то совершенно неестественное.

— А ведь когда-то человечество шло по правильному пути. Эллины считали, что человек должен быть развит физически, творчески и интеллектуально. Спартанцы ввели первый селекционный отбор своего народа. Гм. Ну ладно. Лорд должен много тренироваться и учиться. Поэтому, заползай на свой поддон и изобрази пятьдесят отжиманий. Что смотришь? Выполняй. А я тебе пока почитаю. Кхеу. Итак, огнестрельные ранения, минно-взрывные, взрывные и осколочные. Классификация и способы оказания первой помощи. Слушай, запоминай, я тебе потом спрашивать буду. Катаклизм, это серьезно, Лорды, это тоже серьезно.

Вечер. Природа гудит. Над нами гигантская шуба из плотного снега и льда, но ещё выше пугающе бушует разгневанная стихия. Тайфун, назову его так, потому что другого подходящего слова у меня нет.

В действиях Киппа была странная логика. Он читал мне книгу ровно два часа, потом на полуслове заткнулся, принялся спрашивать по прочтенному. Гонял приседаниями, отжиманиями, сетовал, что здесь нет толковых снарядов и турника. Когда пришли два других старичка (две полоски), попытались надо мной стебаться и отдавать приказы, довольно грубо и прямолинейно их заткнул, из чего я понял, что его рейтинг-авторитет довольно высок, выше только у Зюйда, который тоже забрёл, молча посмотрел и вышел.

Вопросы по полевой медицине, а учебник был именно по ней, Кипп задавал, принимал ответы с кивками, несколько раз поправлял.

Так прошёл день. К вечеру Кипп разрешил мне немного побродить, хотя особо тут не разгуляешься. Двухэтажное убогое здание наподобие примитивного АБК, где был изрядно загаженный туалет, несколько комнат и вспомогательных помещений, крытый коридор с частично выбитыми до катаклизма окнами, заваленный какими-то упаковками промтоваров и емкостей, не представляющих никакой ценности, грязный, затоптанный, вёл в поделенный на три части цех. В самой «вонючей», но с собственным источником тепла, были мы. В крытом коридоре одна тусклая лампочка, в коридоре основного здания ещё одна. Двери везде взломаны, помещения захламлены, но полезного почти ничего нет. Воняет тухлятиной.

Удивительно, но никакой охраны внутри не было, только на выходе. Наши захватчики, вероятно, для осуществления рейда, проснулись среди ночи, а теперь постепенно повалились спать. На аванпосте трое юнлингов, один из которых — Карабаш, сидел аки вахтёр на директорском офисном кресле перед бронированной дверью и играл (пока никто не видит) в неизвестно откуда взятый геймбой. Тысячу лет такой не видел. Заметив на себе взгляд — нахмурился, достал пистолет. Показал ему полоску на рукаве. Не переставая хмуриться, махнул мне, чтобы проваливал, пробурчав что-то вроде, что старшему пожалуется.

Двое других, в ближайшей комнатушке играли в ноутбук, провода от которого шли куда-то под стол, к четырем автомобильным аккумуляторам. Привалившись на косяк, с интересом смотрел, раз уж не прогнали, а только скептически зыркнули на мою полоску (у самих было по две). На столе в замызганной банке горела свеча. Играли в пиратов Сида Майера. На экране было весело, солнечно, даже как-то легкомысленно, что никак не вязалось с окружающей мега депрессивной действительностью.

Внезапно телефон (оказывается, все это время стоял на тумбочке) зазвонил. Я вздрогнул. Тот, который играл, оттолкнулся от стола, уронил мышку, привстал и сцапал трубку. Во время его манипуляций я незаметно посмотрел на кварц. Двадцать часов и три минуты. Любопытно.

— Да.

— …

Пригнувшись к валявшейся на тумбочке бумажке, практически тыкаясь носом (в комнатке темно), ответил в трубку.

— Альбатрос. Семь, семнадцать. Старший одиннадцатой, позывной Каин. Никак нет, всё штатно, происшествий нет. Виноват. Лорд Зюйд лёг спать. Разбудить? Понял. Есть продолжать!

Осторожно и даже как-то с опаской, он положил трубку. Мельком глянул на меня.

В коридоре со скрипом распахнулась дверь, оттуда кубарем вылетело грязное тело. Следом за ним показался бородатый хмырь-боец, один из тех, кто участвовал в рейде. Он поднял тело, которое оказалось бледным как смерть, рыжим худым парнем с кустистыми бровями и с оттяжкой ударил того по лицу. Рыжий ойкнул.

— Рёхает он. Аномалия строения у него, — буркнул хмырь, продолжая удерживать пленника. Пошарив поросячьими глазами, он немедленно обнаружил меня и дежурных юнлингов. Путем нехитрых мыслительных процессом и подсчетов быстро (секунд за десять) пришёл к выводу, что я самый младший по рангу (одна полоска зеленой изоленты), после чего ткнул в меня пальцем.

— Где твоя лёжка?

— В цеху, с Киппом.

— Да хоть с княгиней Монако Шарлен. Забирай эту блевотину и укладывай баиньки в своем цеху. Позывной какой?

— Нежить.

— А, новенький? Ну, оправдывай высокое доверие. Убивать запрещаю. Киппу привет.

Рыжего толкнули в мои объятия, дежурные благоразумно исчезли, посчитав, что всё это — не их проблема.

Пленник покосился, удержавшись за стену, посмотрел на меня полными поиска поддержки глазами, я лишь тихо вздохнул.

Большая часть, как пленников, так и захватчиков в АБК давно улеглась спать. Сказывается ранний подъем (мягко говоря, нападение были между тремя и четырьмя ночи) и изматывающий марш по снегу. Дождался, чтобы мой подопечный встал, жестом повёл за собой, внимательно смотря под ноги, чтобы не навернуться на многочисленном мусоре, валявшемся под ногами. Аванпост был той ещё помойкой.

В коридоре рыжий остановился, пригнулся и стал подслеповато рассматривать безмерно грязный паллет с не представляющими ценности емкостями, вперившись в их этикетки. Света и, правда, почти не было. Ну, то есть чтобы человека застрелить, хватит, а вот читать сроки годности — маловато будет.

— Так. Гражданин как-там-тебя! — тихо, но грозно выдавил я, нахмурив брови. Мне не нравилась задача быть чьей-то нянькой, ещё больше, чем частью этой дебильной тоталитарной организации.

— Секунду, — отмахнулся он, и мне немедленно захотелось ему врезать по ребрам. Но я сдержался. Пока что.

На каком-то пределе моего терпения он разогнулся, ойкнул и по-дебильному улыбнулся. Не понимая причину его оскала, не в том мы мире тусуемся чтобы американские улыбки на рожах изображать, погнал в сторону цеха.

Кипп спал, не раздеваясь, укрывшись грязным верблюжьим одеялом в крупный коричневый цветочек. Последний писк советской моды. С тоской подумал, что мне укрыться нечем. Моё барахло, включая спальник, оставил парням. В этих мыслях моего плеча коснулся рыжий.

— Вы ведь из подвала строймаркета? — не унимался он.

— Тихо, блять. Старшего разбудишь, сам будешь укладывать. Какого хера тебя выгнали?

— Я химик.

— А я физик. И чё?

— Не смешно, тем более что такой банальный ответ дают многие. Я химик-микробиолог, из Саратова, на Апатите работаю, здесь у родственников был, когда всё началось…

— Сократим для простоты. Мне насрать.

— Да я и не удивлён, вон как вы быстро с рабовладельцами спелись, — с вызовом и обидой ответил рыжий.

— Подловил. И тем не менее?

— Храплю. Меня за это избили, вы же видели. Тоже бить будете?

— Запросто. Как зовут?

— Круголов.

— Странное имечко.

— Вы же поняли, что это фамилия, зачем иронизируете? Это такая пассивно-агрессивная реакций? И где тут туалет?

— Бля. Пойдём. Только тихо, под ноги смотри.

Когда он вышел из клозета (я караулил, отыгрывая свою роль до конца), мне сразу не понравилось выражение на его слегка побитой роже.

— А как вас зовут?

— Вежливость пробудилась? Допустим, Фатих. Можете звать Вадимом.

— Вы узбек?

Мой усопшие предки с окрестностей Дона и Воронежской области, крепкой рабоче-крестьянской православной родословной — на том свете вздрогнули от неожиданности. А я топил в выбранном стиле, не называть о себе реальных фактов мутным типам, тем более что против народа степей ничего личного не имел.

— Ага, это у меня с детства. С недавних пор получил партийную кличку Нежить. Так и зовите.

— Фатих. Простите, Нежить. А где здесь противогаз?

Вот блин инопланетянин.

— Это у химиков такой фетиш? Или от храпа помогает? Спать будешь в дальнем кабинете. Кстати, противогаз дам, если скажешь на кой хер он тебе?

— В паллете приблизительно сто двадцать восемь канистр бытового хлорного отбеливателя. И там же есть рядом чистящее средство на щелочной основе. Не успел посчитать. Точной формулы не вижу, процентовки тоже, но, если сочетать щелочь с отбеливателем, активные изотопы хлора должны высвободиться.

— Куда они, бля, высвободятся? — не понял я.

— Нужен противогаз, а ещё лучше система замкнутого цикла и костюм хотя бы второго класса защиты.

— Так, Хайзенберг хуев, ты мне эти эксперименты оставь. Противогаз ГП-пять как из уроков по ОБЖ, слегка измазанных краской, я тебе дам, при условии, что отъебешься и не станешь никого высвобождать. Пошли. Одеяла нет, уж извини. Штору тебе сорвем.

Мда.

Я-то дурак, отвёл его в дальнюю комнатёнку, где обитал инженер по труду и табельщик. У инженера действительно были старенькие резиновые противогазы, два огнетушителя и полностью разворованная аптечка.

В общем, дал я ему резиновый намордник и даже поставил в ряд три стула в качестве койки. На полу спать нельзя, слишком холодно. По-моему, он был слегка безумен. Всучил мне один из противогазов, не отстал. Ну, взял, дверь за ним прикрыл. Меня храп не сильно пугает. По дороге в цех думал, что стоит подбросить дров и изобрести себе покрывало. Ничего лучше, чем безумно грязная телогрейка, которая использовалась как пробка для вентиляции, в голову не шло. День был тяжелым. Лёг. Поддоны скрипнули, плёнка холодила бока даже сквозь комбез. Стоит проверить телефон. Посмотрел, правда ли спит Кипп или ловко караулит меня? Вроде сопит. Берсерк херов. Время неторопливо тянулось. Телефон не включился. А жаль, мне вредный совет Климентия был бы ценен. Сон не шёл. Перебирал в голове события дня. В чем-то Кипп прав, выживает умный и организованный. Что делать мне? Сбежать, уйти в буран? Идти в лагерь Лордов, смотреть «будь что будет»? Я уже не рядовой раб, шанс на выживание имею. Изучить систему изнутри. В чём-то везение, что пойман был в нейтральном лагере. Ладно, пора спать, завтрашний день обещает быть тяжелым.

Я ошибся. Крайне херовым выдался прямо сегодняшний день. Так сказать, не дожидаясь.

Пока я укладывал свою тушку на уютном мягком деревянном паллете и старательно шипел по этому поводу, до моего тонкого нюха донесся запах хлорки. Немедленно захотелось стошнить.

Глаза резануло и мой пробудившийся мозг немедленно напомнил сам себе две вещи сразу. Во-первых, хлор вполне себе боевое отравляющее вещество и в первую мировую им вовсю травили друг друга солдаты великих держав. А во-вторых, у ног валяется противогаз.