Леди Ванесса. Часть 3 "Отрочество"

Глава 134 ок

Лилит вела их куда-то, иногда казалось, что куда глаза глядят, или по велению левой ноги. И если Алису это поначалу смущало, то Шакала нет.

— А мы здесь не заблудимся? — Алиса.

— Не-а, — Лилит зевнула. — Тут вообще не важно, куда идти, важно, с кем ты идёшь и на что ориентируешься. Если хочешь, можем, вообще, повернуть и идти назад, рано или поздно придём, куда надо.

— А почему тогда мы сразу не можем оказаться там, где надо?

— Есть определённое правило: нельзя придти куда-то, сидя на одном и том же месте.

— Почему ты нам помогаешь? — Шакал.

— Я богиня, помогать смертным — это мой долг.

— Угу, — с сомнением хмыкнул Шакал. — Почему, когда я попадаю в разум Ванессы, я встречаю богов?

— Совпадение, — ответила ему Лилит.

— Если бы это было один раз, а два раза у одного человека — это уже система. Ванесса в чём-то уникальная?

— По-моему, это очевидно. Хотя бы потому, что у неё в голове живут сразу три личности. Но ты прав, дело не в этом. Вы, людишки, вечно суётесь в то, чего вы не понимаете. Думаете, что ваш разум — это ваша личная территория? Шакал, ты сталкиваешься здесь с богами потому, что отсюда вы нам ближе. Ты буквально ходишь у нас на заднем дворе. Это, знаешь ли, сложно игнорировать.

— Голова Ванессы — это ваш задний двор?

— Ну да, и не только её голова. Представь себе строящийся дом. Но строительными материалами для него служат человеческие личности, мечты, желания, эмоции, души живущие и умершие. И этот дом бесконечно строится.

— И что, боги — это строители?

— Нет, боги — это жильцы, которые вкладывают деньги в строительство и надзирают за прорабом. И представь себе, что на стройку приходит какой-то совершенно посторонний рабочий и начинает строить, как ему хочется и не по ГОСТу. Не слушается прораба, строит вместо двухкомнатных квартир трёхкомнатные, командует другими рабочими и использует совершенно другие строительные материалы. Вот этот чужой рабочий — это ты. Я не говорю, что это плохо, но оставлять такое без внимания нельзя. Вдруг ты что-то нарушишь и дом рухнет, заодно похоронив с собой множество жильцов.

— Чушь, не может один человек причинить ущерб в таких масштабах.

— Ой, много ты знаешь о том, что может сделать один человек. Ты знаком с теорией постепенно возрастающей энтропии?

— Ладно, ты меня убедила, — отмахнулся Шакал.

Богиня любви оказалась простой и общительной девушкой. За время их недолгого путешествия она успела поссориться и помириться с Алисой. А потом всю дорогу они о чём-то шептались и похихикивали, периодически поглядывая на Шакала. До него даже долетела одна фраза, произнесённая Лилит: «Что, прямо взял и поцеловал?». Про таких, как Лилит, говорят: «Девушка с соседнего двора». Но, по мере приближения к цели их путешествия, её настроение портилось, это было видно. Если постараться описать это словами, то можно привести пример маленького ребёнка, ждущего очередь в поликлинике на сдачу крови из пальца или к стоматологу. Если в хвосте очереди ребёнок храбрится и держится бодрячком, то, стоя в её начале, он становится молчаливым, а некоторых пробирает холодный пот.

— Мы пришли, — с серьёзной, даже слегка угрюмой интонацией сказала Лилит.

В стену тоннеля была врезана деревянная дверь. До этого им не встречались никакие двери, и вот, на тебе. Лилит отворила дверь, а за нею оказалась зелёная равнина. Равнина тянулась во все стороны, словно зелёный океан. Никаких холмов, никаких гор и никакого леса. В паре сотен метров был одинокий дуб, росший тут, словно ему здесь не место. Выйдя в этот бесконечно зелёный океан, Алиса обернулась. Оказалось, они вышли из одиноко стоящего тут дверного проёма. Просто стоящий посреди поля дверной проём с дверью. Алиса снова открыла дверь, но за ней оказалось зелёное поле. Она сунула руку за арку, и та повела себя так, как и должна была повести рука — то есть не исчезла. Арка с дверью были простой аркой с дверью.

— Чудеса, разве к этому можно привыкнуть? — дивилась Алиса.

— Ко всему можно, — философски изрекла Лилит. — Там.

Лилит показала пальцем на дуб.

— Цель вашего путешествия. Там вас ждёт Ванесса.

— Ну, так поспешим, — целеустремлённо заявила Алиса.

— Алиса, постой, с этим справится и Шакал, а мне надо поговорить с тобой наедине. Шакал, ты позволишь?

Шакал посмотрел на Алису, та кивнула. Шакал молча, в одиночестве отправился к дубу. Они прошлись немножко по зелёной равнине. Алиса всё никак не решалась начать разговор.

— О чём же ты хотела поговорить со мной, о, великая богиня? — спросила Алиса.

В ответ Лилит перекосило так, будто она во рту лимон пережевала.

— Высшие боги, ну почему именно меня заставляют делать это?! — Лилит потёрла рукой лоб и глаза. — Алис, я здесь не из-за вашего с Шакалом танца, и не из-за Ванессы. Я здесь, чтобы предоставить тебе выбор. Дело в том, что вот здесь, — Лилит прижала ладонь к животу Алисы, — у тебя зреет плод любви.

— Э, а, — выдавила из себя Алиса, от волнения она стала медленно соображать. — Я что, беременна?

— Беременна. У тебя будет дочь от Кула.

— Ох, — не найдя, на что сесть, Алиса села прямо на траву, — Это так неожиданно. Я стану мамой.

— Э-э-э, пф-ф-ф-ф, — Лилит громко выдохнула. «Ну вот как сказать раковому больному, что у него неизлечимая болезнь и жить ему осталось всего ничего?» — Нет, Алис, не станешь.

— Но, как? Вы же сейчас сказали, — Алиса побледнела. Напряглась и встала.

— Я знаю, что я сказала, но ты лучше сядь, — сзади Алисы возник из ниоткуда стул. — Алис, боги обычно не дают выбора, просто делают со смертными то, что должны. Иногда это не идёт на пользу отдельным людям. Мы, как на войне, выбираем, кто должен умереть, чтобы жили все остальные. Да и на смерть мы смотрим совсем иначе. Все боги один раз уже, как минимум, умерли. Мы не живы, но и не мертвы, да и детей у нас быть не может. Знала бы ты, как боги завидуют вам, смертным, из-за того, что вы можете заводить детей. Ты должна сделать выбор, Алиса: первый день жизни твоего ребёнка станет последним для тебя.

Алиса молчала, её потряхивало.

— А в чём состоит выбор? — нервно спросила Алиса.

— Ты можешь отказаться.

— Что? Как?

— Можешь не рожать, ещё можно исправить цепочки событий так, чтобы ты не была беременна.

— Тяжёлый выбор вы мне предлагаете, госпожа богиня: выбирать между своей жизнью и жизнью моей нерождённой дочери.

— Не только между своей жизнью и жизнью дочери. Её жизнь и жизнь Ванессы очень сильно переплетены. Если она не родится, то это запустит цепочку событий, которая приведёт к смерти Ванессы.

— Это несправедливо, — Алиса заплакала. — И Шакал тоже?

— Да. Я знаю, это так несправедливо по отношению к тебе. Ты такая молодая, у тебя вся жизнь впереди.

— Но, помогите мне, госпожа богиня, умоляю, вы же добрая, вы же можете что-то сделать.

— Я попыталась, сразу как увидела тебя и Шакала вместе, попыталась внести неучтённый фактор. Это могло бы запустить другую цепочку событий. Прости, но у меня ничего не получилось. Я не богиня судьбы, это она уже давно всё просчитала и вычислила. А я просто принесла плохую весть.

— Я даже не увижу её, не смогу с ней поговорить, не приму участие в её воспитании…

— Увидишь, это я тебе обещаю. Если захочешь, то сможешь наблюдать за тем, как она проживёт всю свою жизнь. Очень многие усопшие именно так и проводят своё время в загробном мире. А поговорить, — Лилит достала из ниоткуда зелёную сферу, казалось бы, состоящую из желе, — не знаю, насколько это разговор, но попробовать можете.

— Что это? — всхлипывая, спросила Алиса.

— Это душа твоей дочери. Пока я её не подселила в тебя, ты ещё можешь отказаться.

— А можно прикоснуться? — спросила Алиса, утирая слёзы.

— Конечно.

Алиса прикоснулась к тёплому и мягкому комочку. А потом отдёрнула руку.

— Она меня укусила! — пожаловалась Алиса.

— Да, очень бойкая девочка.

— Можно мне подержать её?

— Бери, только аккуратней.

Алиса взяла на руки это маленькое чудо. Это нельзя было назвать нормальным общением, но Алиса почувствовала, какой будет её дочь, если родится. О чём она будет думать, что любить, что ненавидеть. Что она будет сильной и дерзкой, как Кул, но доброй и нежной, как Алиса. Не каждому родителю выпадает шанс пообщаться с душою своего ребёнка напрямую. Не каждому дано полностью понять своего ребёнка. Не каждому дано влюбиться в своего ребёнка, ещё даже не увидев его. Алиса сидела на стуле и общалась бы с ней часами, если бы не одёрнувшая её Лилит.

— Алиса, очнись.

Алиса открыла глаза и озадаченно уставилась на Лилит.

— У тебя ещё будет время подумать, пару дней я смогу потянуть время, — Лилит потянула руки к зелёной сфере, которая уже урчала от удовольствия общения с Алисой. — Передай мне душу.

— НЕТ! — истерично крикнула Алиса отдёрнув сферу от Лилит. — Она моя!

— Не надо так нервничать, Алис, — Лилит примирительно подняла руки. — Просто подумай ещё праду дней, тебя никто не подгоняет.

— Она моя, МОЯ! — Алиса отскочила от Лилит, при этом прижимая сферу к животу.

Зелёный шар засиял и всосался в живот.

— Ой, — ойкнула Алиса, недоумевающе глядя на свои пустые руки.

— Ой, блин, — застонала Лилит, нервно массируя переносицу. — Ну вот, теперь у тебя нет выбора. Поздравляю, вот ТЕПЕРЬ ты по-настоящему беременна.

Алиса растерянно хлопала глазами, только разве что по земле не начала ползать, ища что-то.

— А ты знаешь. В жопу судьбу! — как-то решительно и зло сказала Лилит. Алиса даже удивилась и удивлённо уставилась на Лилит.

— Да! В жопу её, в жопу волю богов, в жопу предсказание, всё в жопу. Мы сами и только мы всегда творим свои судьбы. Поэтому в жопу их! Повтори за мной!

— В жопу судьбу, — неуверенно повторила Алиса.

— Да, в жопу! Я не раз видела смертных, которые ломали мир через колено, брали свою судьбу и сворачивали её в бараний рог. Поэтому мы с тобой ещё поборемся. А что бы ты не считала меня пустобрёхом… пустопобрехушкой, я тебе сейчас всё докажу!

Лилит достала из воздуха кленовый лист белого цвета и чиркнула себя по вене. Из разрезанной руки потекла золотая кровь.

— Я, Лилит, богиня любви, находясь в трезвом уме и здравом рассудке, передаю половину своей силы…

— СТОЙ! НЕТ! — закричала выпрыгнувшая из ниоткуда девушка с чудной причёской, разноцветными глазами и в балаганном платье. — Этого нельзя делать!

Странная девушка попыталась зажать Лилит рот рукой.

— … присутствующей здесь смертной девушке Алисе.

Кровь, тёкшая из руки Лилит, засветилась и исчезла, на месте раны не осталось и шрама.

— Лиля, что же ты наделала? — расплакалась Фортуна. — Если ты будешь раздавать себя смертным, от тебя ничего не останется. Мы же не бессмертные, а ты вот так взяла и отдала половину.

— Нафаня, это мой выбор. Эта девушка сейчас решилась пожертвовать жизнью ради своего ребёнка. А чем мы хуже? Мы так и будем трястись за свои вечные жизни? Негоже быть богам трусливее смертных.

— Кому и что ты хочешь доказать? Ты — богиня любви, ЛЮБВИ! Твоё дело пары сводить и счастье обеспечивать. А не подыхать на передовой. Куда ты лезешь? — Нафаня махнула рукой. — Блаженная, моя подруга — блаженная. Видеть тебя не могу!!

Нафаня снова растворилась в воздухе.

Алиса смотрела на Лилит широко распахнутыми глазами. Видеть двух богов за день — это уже перебор. А сейчас их, судя по внешнему виду, посетила ни много ни мало богиня удачи Фортуна. Да ещё и Лилит что-то ей там передала. Какую-то силу.

— А это мой личный подарок твоей дочери, только ты не пугайся, — Лилит встала на колени перед Алисой, щёлкнула пальцами. В результате чего Алиса оказалась голой. Она сразу поспешила прикрыть грудь и пах. Но Лилит не интересовали ни грудь, ни пах. Богиня поцеловала Алису в живот, потом снова щёлкнула пальцами. Алиса снова оказалась одетой.

— Богиня, что ты сделала?

— Благословила твою дочь, — глядя в глаза Алисе, улыбнулась Лилит. — Всё, пора домой. И борись там, не сдавайся. Я ставлю на тебя.

Лилит снова щёлкнула пальцами и долгий, странный сон закончился.