Легкое дельце

Глава 12

— Хвала космосу! — выдохнул килл, увидев меня рядом с собой, по одну сторону энергополя.

Вопреки собственным словам про то, что у нас почти нет времени, Ирейс не побежал и не скомандовал следовать за ним. Отчаянным рывком килл притиснул меня к металлической переборке и, не успела я сообразить, что происходит, припал ртом к моим губам…

Таир целовал меня жадно, отчаянно. Будто в последний раз. Словно прощался со мной. Или не мог мной надышаться, насытиться. От его торопливой и пронзительной нежности сердце заходилось в груди. Голова кружилась, а кровь отказывалась разносить по телу кислород.

Как у сопливой дурочки, впервые целующейся с мужчиной, у меня подкосились ноги. И я была вынуждена, чтобы не упасть, вцепиться в комбинезон Таира. Сверхпрочная ткань, рассчитанная на разные неблагоприятные для живых условия, жалобно затрещала под моими ногтями. Я приоткрыла рот, впуская в себя язык мужчины. Но было уже поздно. Треск ткани отрезвил. Ирейс замер, вжимая меня всем телом в металлическую переборку и тяжело дыша. А я едва слышно застонала от разочарования, ловя губами чужое дыхание.

— Мы сошли с ума, — шепнул мне Таир, на мгновение сильнее прижимая к груди. Так, что у меня даже ребра, кажется, затрещали. — Но мне все нравится. Надеюсь, когда все закончится, мы повтором. И ты не откажешься пройти со мной до конца.

Меня словно белой молнией прошило от макушки до пяток, когда я осознала смысл сказанных Таиром слов.

Он отстранился. И так на меня посмотрел, что у меня что-то сладко екнуло внутри, а коленки задрожали. Ирейс погладил меня по щеке, провел шершавой подушечкой большого пальца по нижней губе и вздохнул:

— Мы напрасно тратим время. Надо бежать.

Я заглянула в темные килльские глаза, в которых для меня плавились звезды, и потерлась носом о его грудь, чуть оцарапав его о нашивки:

— Тогда побежали. Все равно я уже тут, глупо стоять у двери в собственную камеру и ждать повторного ареста.

— Глупо, — согласился со мной Ирейс. И мы сорвались с места.

До этой секунды я как-то даже не задумывалась, куда и как бежать. Возможно, от недосыпа не включился сразу мозг. Или при виде Ирейса, наплевавшего ради меня на собственную карьеру, я впала в ступор. Но понимание происходящего пришло лишь тогда, когда мы на предельной скорости пролетели по коридору, не заботясь о том, услышит ли кто-нибудь грохот подошв наших ботинок по металлическому полу палубы, и едва не врезались в какие-то герметично задраенные двери. Ирейс, все это время тащивший меня за руку словно на буксире, выпустил из плена мою ладонь и принялся торопливо отдраивать люк.

— Осталось четыре минуты из семи, — пропыхтел он. — За это время нам нужно спуститься по аварийному лазу палубой ниже, преодолеть еще несколько метров и вбежать в ангар.

Вместо ответа я молча скользнула в темный зев ремонтного прохода, едва Ирейс распахнул тяжелую дверь, и начала спуск. Точно знала: килл не отстанет.

Освещения в герметичной трубе со стальными скобами лестницы почти не было. Лишь на большом расстоянии друг от друга горели желтым крошечные диоды, обозначая неведомо что. Спускаться приходилось со всей осторожностью. Чтобы не поставить ногу мимо скобы. Чтобы не промахнуться этажом. Хотя я предполагала, что мы спускаемся на самый последний уровень, где располагались стартовые ангары. И ниже ничего не было. Возможно, я перестраховывалась. Но именно эта перестраховка в конечном итоге и спасла наши шкуры. Потому что, нащупав очередной люк в темноте, я на ощупь начала искать механизм открытия. И пока шарила руками по стене, услышала голоса по ту сторону ремонтного лаза:

— …шевелись ты! Наказание мое! И надо же было Илише выбрать именно тебя! — раздраженно пробухтел незнакомый и раздраженный мужской голос. Кто-то остановился у самого люка. — Я отключил камеры видеонаблюдения на этой палубе. Но ты должен понимать, что это не будет длиться вечно! Кто-то может заметить и включить их опять. Так что шевелись! Пока я не передумал тебе помогать!

— И как же вы, дорогой Виллет, собираетесь объяснить мое исчезновение? А кто мне даст разрешение на отстыковку и вылет? — насмешливо поинтересовался… Фаир! Оп-па!

Я замерла, осознав, что все подозрения Ирейса верны. Что адмирал Паари, а по ту сторону стенки, скорее всего, был именно он, решился ради дочери рискнуть своей карьерой и вытащить мерзавца Деттерти из западни!

— Как и что я буду объяснять, не твое дело, щенок! — злобно огрызнулся собеседник Фаира. — Все, что тебе нужно знать, это то, что через двадцать минут на патрулирование вылетает очередная смена. Ты должен успеть спрятаться в катере под бортовым номером четырнадцать. Его маршрут лежит как раз в сторону Арганадала и у катера неисправна связь. Поэтому никого не удивит, что ты не будешь выходить на связь…

Удивилась я так, что даже едва с лестницы не гробанулась. Что за бардак?! Как можно выпускать неисправный катер на патрулирование? Или… Или это происки адмирала, что-то подтасовавшего ради того, чтобы зятек смог скрыться со станции внутреннего патруля и от суда?

В этот момент я ощутила, как мне на голову что-то становится. И едва не заорала. Лишь спустя долгую, практически бесконечную секунду, в течение которой мое сердце просто не билось, я сообразила, что это Ирейс. И, подняв руку, подергала его за штанину, привлекая внимание и надеясь, что ему хватит сообразительности не заговорить. На мое счастье, по ту сторону стенки собеседник Фаира взвизгнул чуть громче, чем до этого говорил:

— Мне плевать на твои амбиции! — Похоже, отвлекшись, я пропустила часть диалога. — Ты летишь на Арганадал и едешь прямиком домой! Ты меня понял? Илиша и все домашние при необходимости дадут показания, что все это время ты был у постели больной супруги! И на этом все! Переходишь на кабинетную работу! Мне уже надоело спасать твою задницу из различных авантюр! Клянусь космосом, если бы не дочь!..

Адмирал Паари оборвал сам себя. И мне показалось, что я даже сквозь стенку слышу его угрожающее сопение. Но до этого дела мне не было. Напрягало другое: тот, кто предал один раз, предаст еще раз. А потом снова. И снова. Вывод напрашивался сам собой: куда бы тесть не намеревался пристроить Фаира, этого допустить было нельзя. Иначе все, происходящее в штабе Звездного Флота, станет известным черным генетикам!

— Ладно, ладно, — сквозь металл долетело до меня ворчание Деттерти. — Я все понял и пошел! Кабинет так кабинет.

В ремонтный лаз шагов слышно не было. И я еще долго потом не решалась открыть люк. Пока не услышала едва слышный шепот висящего надо мной килла:

— Тина, время!

Открывать люк было откровенно страшно. Но все же я решилась, приоткрыла его. И очень вовремя для того, чтобы увидеть, как скрывается за воротами ангара Фаир. И чтобы услышать легкий гул, еще не стихший в коридоре, и подсказавший мне, что адмирала Паари, ушедшего с палубы лифтом, можно временно списать со счетов.

Дальше я действовала на автомате. Не позволяя себе даже на мгновение задуматься над тем, что творю. Выбралась из лаза сама. Помогла выбраться Ирейсу. И мы в четыре руки задраили люк, ликвидируя следы своего пребывания на палубе. Пробежали, ни от кого не скрываясь и надеясь, что видеонаблюдение все еще не восстановлено, до ангара, из которого стартовали патрульные катера. Проскользнули внутрь. Ничего не объясняя Ирейсу, я нашла взглядом катер под номером четырнадцать. Он стоял в самом дальнем углу. Килл позволили мне тащить его за собой на буксире. Соблюдая все мыслимые и немыслимые предосторожности, добрались до нужного мне катера. Хотя, как потом выяснилось, могли бы и не напрягаться: Фаир оказался беспечным дураком, во всем полагающемся на других. Когда мы проникли внутрь, арлинт, беззаботно насвистывая, готовил себе кофе!

Мне показалось, что я сплю и вижу кошмар: адмирал Паари рискнул всем, карьерой и честью чтобы вытащить Фаира из той западни, в которую арлинт угодил по собственной дурости. А этот… У меня даже слов не было для определения поступка Фаира. Этот неумный вместо того, чтобы затихариться, варит себе кофе! Да его же запах выдаст мгновенно!

Осознание накатило внезапно. Так, что у меня даже ноги подкосились. Я вдруг поняла, что арлинт так беспечен потому, что не собирается оставлять патрульных в живых! Потому и не скрывается.

Патрульный катер — это, наверное, наименьшее из космических суден по габаритам. Его команда состоит не более, чем из трех существ. При этом еще имеется небольшая клетка для двоих пленных, гальюн или санблок и крохотный отсек для снаряжения. Кухни или места для приема пищи не предусмотрено. Если вылет оказывается достаточно долгим, команде приходится довольствоваться сухим пайком. Но вот небольшой автомат для варки кофе устанавливается практически повсеместно. Слишком много почитателей этого напитка в Альянсе. Этим автоматом Фаир и воспользовался.

Выражение его лица, когда он со стаканчиком кофе в руках отошел от автомата, нужно было видеть. Почти комичное выражение детского изумления, зависшая в воздухе рука с одноразовой ложечкой-мешалкой, нелепо округлившиеся от удивления бирюзовые глаза. И брезгливое:

— Вы?.. Какого демона…

Я не знаю, что со мной случилось в этот момент. На меня словно навалилась разом вся горечь предательств, пережитых мной за всю жизнь. Во рту стало кисло, горько и как-то вяжуще. Сердце в груди сжалось от непонятно откуда нахлынувшей боли. А мозг почему-то отключился. Я будто бы задыхалась и не понимала, из-за чего. Вообще не могла осознать, кто я, где и зачем.

Наверное, обнаглевший от безнаказанности бывший возлюбленный, чувства к которому на глазах превращались в пепел, что-то во мне сломал. Предел прочности ведь есть у всего. Мне вдруг дико, просто невыносимо захотелось ударить Фаира. Стереть это дурацкое выражение с его лица. Заставить облиться горячим кофе и завизжать от боли. Движимая этим диким желанием я, не раздумывая, сделала выпад.

Все происходящее заняло какие-то секунды. Хоть мне показалось вечность. На самом деле Таир даже не успел меня остановить. Только вскрикнул:

— Тина, не надо!

А мой кулак уже врезался в гладкую челюсть арлинта. Удар получился сильным. Даже самой стало больно.

Наверное, Деттерти даже не подозревал, что так может случиться. Не думал, что я смогу решиться. В бирюзовых глазах мелькнуло удивление. Он дернулся. Кофе из стаканчика, как я и хотела, выплеснулся ему на руку. Я воспринимала реальность словно разрозненные осколки одной картины. Словно на распавшуюся на куски мозаику, смотрела, как вскрикивает и отбрасывает стакан Фаир. И похоже, что этот резкий жест и решил дело: арлинт не удержал равновесие и начал заваливаться назад. Через пару секунд, показавшихся мне вечностью, с глухим «бумм» его тело встретилось с полом. Деттерти как-то неестественно дернулся, на миг застыл, а потом медленно обмяк…

Нескорое время я молча смотрела на неподвижного арлинта. Ждала, что он сейчас вскочит и бросится на меня, готовилась защищаться. А потом отмер Таир, стоящий рядом со мной, и про которого я как-то позабыла. Подошел поближе, осторожно присел сбоку и протянул руку, чтобы нащупать у арлинта на шее пульс…

Спустя несколько секунд Ирейс оглянулся на меня и сообщил сухим, каким-то неживым голосом:

— Мертв. Неудачно упал и ударился виском о штырь. — Килл вздохнул, на миг опустил голову, а потом добавил: — Судьба сама все решила и избавила нас от этой проблемы. Нужно теперь избавиться от тела.

Это были первые слова, которые он произнес с того момента, как мы выбрались из ремонтного лаза. Ирейс не спросил у меня, куда и почему я его тяну, почему выбрала именно этот катер. Наверное, догадался, что я подслушала больше, чем он. А может, и сам слышал немало. Так или иначе, но я была благодарна ему за то, что не задавал вопросов, на которые я могла и не знать ответов. Или на которые было бы неудобно отвечать.

— Тина, ну ты что? — ласково спросил у меня килл, подходя поближе, обнимая и прижимая меня к своему горячему телу. И только в этот миг я осознала, что меня трясет словно в лихорадке. — Брось, не стоит он твоих слез. Собаке, как говорят у вас, на Земле, собачья смерть. Он давно ее заслужил. И твоей вины здесь нету. Видимо, даже у мироздания закончилось терпение, раз Деттерти сумел так удачно приземлиться на непонятно откуда взявшийся штырь. Устранив его, Вселенная лишь восстановила баланс между добром и злом…

Говоря все это, Таир начал сцеловывать с моих щек слезы, которые, как оказалось, ручьями стекали из моих глаз. А я этого даже не осознавала. Тряслась, как осиновый листок. Инстинктивно прижималась к сильному телу, словно стремясь напитаться его жаром, его силой, его уверенностью.

Мы с Таиром словно сошли с ума. Времени до отправки катеров на патрулирование оставалось всего ничего. Киллу нужно было уходить. Но он, как одержимый ловил губами катящиеся из моих глаз слезинки. А я, хоть и осознавала всю опасность, грозящую в первую очередь Таиру, не могла перестать реветь. Меня трясло. Наверное, просто наступил откат после всего пережитого. Мне бы остановить Ирейса, оттолкнуть, заставить уйти. А я вместо этого цеплялась за его плечи, будто это была соломинка, способная спасти утопающего.

В какой-то момент губы Таира, сцеловывающие слезы с моего лица, задели уголок моих губ. И все изменилось. Мир будто взорвался. И взорвался он внутри меня. Разом накатили невозможные по своей интенсивности ощущения. Если бы меня в этот момент кто-то спросил, что я чувствую, я вряд ли бы сумела ответить. Все смешалось. Мозг отключился. Телом теперь управляли инстинкты, древние, как мир.

Мы сдирали друг с друга одежду будто кожу. Целовались словно безумные. И невозможно было понять, где мое тело, а где тело Таира. Он набросился на меня как изголодавшийся дикий зверь. Но мой собственный голод был не меньше, если не больше. Я пила его. И наслаждалась каждым глотком. Упивалась каждым прикосновением. Где-то очень далеко, на другом конце Вселенной, в совершенно другой галактике остался мертвый арлинт и нависшая надо мной угроза из-за введенного мне модификанта. Здесь и сейчас были лишь мы.

Не было сказано ни одного звука. Тишину разрывало лишь наше тяжелое, рваное дыхание и не совсем приличные звуки, когда наши тела соединялись. Но это никого не волновало. Словно одержимые, будто в этом и был смысл всей нашей жизни, мы стремились к вершине. А когда достигли ее, то не сговариваясь рухнули с нее вдвоем, сорвавшись в полет по темному эфиру наслаждения…

— Прости, — шепнул мне Таир, когда все закончилось, а дыхание более-менее восстановилось.

— За что? — Мне было лениво и так хорошо, что было совершенно плевать на неудобную позу, в которой я оказалась.

— Я забыл про осторожность, — выдохнул килл, упираясь любом в мое плечо, — совершенно потерял голову и забыл обо всем на свете, когда ты откликнулась на мои ласки.

Я усмехнулась. Чтобы Ирейс и про что-то забыл? Быть такого не может! Но в следующий миг что-то словно щелкнуло в мозгу. И я вздрогнула:

— Патруль! Мы рехнулись! Сюда сейчас прийдут! Тебе нужно срочно уходить!

— Вообще-то, я имел в виду контрацепцию, — нахмурился килл.

В один миг все встало на свои места. Проигнорировав его слова и отпихнув от себя растерявшегося Таира, я принялась лихорадочно натягивать на себя комбинезон, непонятно, как и когда содранный с тела. В свете моих модификаций контрацепция — это такая ерунда по сравнению с тем, что будет, если нас здесь застукают патрульные!

— Одевайся! — пропыхтела киллу, стремясь одновременно натягивать штанину и рукав. — Не сиди, как засватанный! Или ты собрался поразить патруль видом своих причиндалов? Так у них такие же имеются, уверяю! У нас почти нет времени на то, чтобы избавиться от тела арлинта, и чтобы ты успел сбежать… — Я осеклась на полуслове, увидев, что Таир и не собирается одеваться. Вместо этого что-то набирает на комме, с которым, в отличие от меня, не расставался. — Что ты делаешь? — вырвалось у меня.

— Серен, я вляпался, нужна помощь, — вместо ответа мне, четко проговорил Ирейс, разглядывая меня суженными глазами.

Как оказалось, канал связи он открыл самый простой. И я услышала в ответ ворчливое:

— Что на этот раз?

— Я нечаянно убил Деттерти, — отозвался Таир.

У меня округлились глаза. Что? Он совсем рехнулся? Зачем берет мою вину на себя?

— Что-о-о-о?.. — эхом моих собственных мыслей откликнулся комм. — Ты сдурел? Где ты на него напоролся и что произошло? Впрочем, — мгновенно исправился неизвестный мне Серен, — лучше скажи, где ты находишься! Я бегу к тебе!

— Ангар с патрульными катерами, катер номер четырнадцать, — быстро отозвался килл и сбросил канал связи.

— Зачем? — в тот же миг с болью спросила я. Сердце разрывалось на части от жуткой смеси благодарности сожаления и… любви. — Так ты окончательно похоронишь свою карьеру из-за меня…

— Молчи! — оборвал меня килл и, наконец, принялся быстро одеваться. — Слышать больше ничего от тебя не хочу по поводу моей карьеры. Я и так слишком многим пожертвовал ради нее. И мой куратор об этом знает. Не просто так же он молча вытаскивает мою задницу из проблем и приключений.

Таир очень быстро впрыгнул в свой комбинезон, практически одним жестом застегнул его, натянул ботинки и подошел ко мне:

— Ты слишком долго была одна, Тина, я понимаю. Но начинай уже привыкать к тому, что нас двое. И позволь мне делать то, что должен делать мужчина: решать проблемы. Хорошо?

Я криво усмехнулась. Дико было слышать в свой адрес такие слова. Особенно с учетом последних событий.

— Ты забыл про кое-что, — устало напомнила ему. — Я — модификант. Глупо строить планы на жизнь со мной. Альянс…

Таир нежно приложил палец к моим губам:

— Тшшш… Жизнь есть не только в Альянсе…

Килл смотрел на меня так нежно, так жадно, что у меня кружилась голова. И волей-неволей хотелось поверить в то, что наше совместное будущее возможно. Но…

На пандусе загрохотали чьи-то торопливые шаги. И уже знакомый ворчливый голос Серена позвал:

— Ирейс! Ты где? И во что ты опять вляпался… Оп-па! — удивленно выдал он, увидев, наконец, нас.

Серен оказался пожилым яоху. Настолько пожилым, что его кожа казалась сморщенной и сероватой, будто присыпанной пеплом. Даже яркие обычно, змеиные глаза у него словно выцвели от времени и космических ветров. Настороженно изучив позу, в которой он нас застал, покосившись на валявшееся неподалеку тело арлинта, он страдальчески поморщился и выдал:

— Вот ты идиот! Если бы не твои заслуги перед Альянсом…

— Потом отчитаешь, — оборвал его Таир. — Можешь даже морду набить, сопротивляться не буду. Только помоги вытащить из этой задницы Тину!

Яоху скривился, ненадолго задумался. А потом скомандовал:

— Вяжи девчонку! Представим все так, будто арлинт ее похитил зачем-то из-под стражи и собирался с ней убежать. А ты их застукал и в процессе попытки задержания, нечаянно его убил…

— Не выйдет! — в свою очередь, скривился Таир. — Побег Деттерти организовал адмирал Паари. Мы сами подслушали их разговор. Он отключил здесь видеонаблюдение, и сам давал наставления Деттерти, что и как делать. Кстати, экипаж этого катера был обречен.

Никогда раньше мне не доводилось слышать, чтобы яоху матерились. Эта в высшей степени сдержанная раса предпочитала не тратить зря энергию на ругательства. А решать делом возникшие затруднения. Но этот яоху был какой-то неправильный. Он с явным удовольствием сквернословил почти минуту. И я его могла понять. Как ни крути, а положение наше было почти безвыходным.

— Что вам удалось подслушать? — в итоге поинтересовался яоху, нервно поглядывая на хронометр.

— Ничего особенного. Да и то, что услышали, доказать будет невозможно. Адмирал Паари сообщил Деттерти, что отключил на этой палубе видеонаблюдение, — вместо Таира быстро отозвалась я, опасаясь, что тот либо не все слышал, либо из щепетильности не все скажет. — Велел идти прямиком на катер номер четырнадцать и спрятаться на нем до старта. Потом, когда катер окажется в открытом космосе и ляжет на курс, избавиться от экипажа и лететь в Арганадал. Этот полет для Деттерти по замыслу адмирала должен был стать последним. Он уже подготовил для Деттерти какое-то место на кабинетную работу…

— Таких только к документам допускать, — скривился Серен. А потом посмотрел на нас: — Выхода нет. Придерживаемся моего первоначального плана. Ирейс, не бухти! Я уже понял, что тебе девчонка дороже собственной шкуры! Если хочешь ее получить живой — слушайся меня! С адмиралом я переговорю сам! Обещаю, настаивать на расследовании смерти зятя он не будет…

— Я против! — Таир практически загородил меня собой, защищая от планов куратора. Тот вздохнул:

— Идиот…

Время уплывало сквозь пальцы. Возможно, в сторону ангара уже бежала смена патрульных, чтобы отправиться на очередное патрулирование. И тогда, еще немного и они обнаружат нас над еще не остывшим телом арлинта…

Нужно было что-то решать. Маниакальное стремление килла защитить меня грело душу. Но не решало наших проблем. А время утекало. Нужно было на что-то решаться. Подставлять Таира и его куратора под неприятности не хотелось. Втянув ноздрями воздух так глубоко, как только могла, я на мгновение задержала дыхание. В том, что я еще пожалею, что приняла такое решение, я не сомневалась. Но и другого выхода не видела. Серен был прав. Представить все так, словно арлинт пытался сбежать, похитив меня, и при этом напоролся на килла, было нашим единственным шансом отделаться малой кровью. Вздохнув, я решительно обошла Таира и предложила его куратору:

— Вырубите меня, и дело с концом! Сколько уже можно спорить? Пока патрульные не наведаются сюда?..

Яоху раздумывать не стал. С последним моим словом Серен размахнулся и впечатал кулак мне в челюсть. В мозгу словно что-то взорвалось. И вместе с дикой, обжигающей, будто вулканическая лава болью на меня накатила темнота…

На этот раз сознание вернулось ко мне очень быстро. Я так думаю. Оно нахлынуло как-то одномоментно, волной, вместе с раздраженными голосами:

— …делайте из меня идиота! — Кажется, это был командор, старший внутреннего патруля. — Что-то ваш килл подозрительно вовремя везде оказывается первым! Я уже начинаю думать, что все происходящее срежессировано вами лично!

— Вы мне льстите, — холодно парировал куратор Таира.

Я открыла глаза и с удивлением поняла, что мы все еще находимся внутри патрульного катера под номером четырнадцать. Я валялась на полу, связанная по рукам и ногам как сосиска. Прямо перед собой видела ботинки армейского образца. Повернув голову, увидела, что они принадлежат тому самому киллу с седыми висками, бывшему на станции главным. Сейчас он неосознанно раздраженно притопывал носком левого ботинка.

За спиной килла стояли двое патрульных и… мрачный, как грозовая туча, адмирал Паари. Неотрывно глядящий на лежащее в метре от меня тело Фаира. Видимо, адмирал решал для себя сложную задачу: защищать ли до конца честь зятя. Или повесить на него всех собак. Но почему мы все по-прежнему находились внутри катера? Его внутреннее пространство сильно ограничено. Почему меня и Фаира не вынесли в ангар?

— А что я еще должен думать, если все последнее время, где неприятности, там и вы? — старший патруля был раздражен до предела. Это понимала даже я, практически не знакомая с ним.

— Ну да, ну да, — проворчал Серен, мне показалось, что немного нарочито. — Вместо того чтобы сказать спасибо, лучше-ка я всех обвиню! Мортон, включи уже свою башку и подумай: что было бы с твоей станцией, если бы Ирейс не настоял на засаде возле камеры девчонки? Ничего хорошего, наверное? — Поскольку я лежала на боку, лицом к патрульным, то успела поймать быстрый взгляд командора в сторону адмирала Паари. Командор словно искал поддержки. Или спрашивал, как быть. — А если бы я сейчас не отправил Ирейса в свой катер за документами? Ты же не забыл, что в этом ангаре стоит и мой катер тоже?

— Не забыл, — несмазанным механизмом проскрипел командор, метнув поистине убийственный взгляд мне за спину.

— Тогда что за претензии? — мгновенно поинтересовался Серен. — Лучше бы спасибо сказал. Я даже думать не хочу, что могло произойти, если бы мне не понадобились документы и, если бы я их не забыл в катере. Тогда мне не пришлось бы отправлять за ними Ирейса. И он не услышал бы, что в катере кто-то есть в неурочное время и не пошел бы посмотреть.

— А что он вообще услышал? — неожиданно вкрадчиво спросил молчавший до этих пор адмирал Паари.

— Работающую кофемашину и насвистывание, — ровным, безэмоциональным голосом мгновенно отозвался Таир.

Правда — страшная штука. Все присутствующие, даже я, хоть мне и пришлось для этого выворачивать голову под неудобным углом, посмотрели на мертвого арлинта. А рядом с ним валялся стаканчик, и подсыхала лужа пролитого кофе. Но самое главное, ведь кофе можно сварить и бросить на пол и после смерти арлинта, в кулаке Фаира была насмерть зажата несчастная одноразовая ложечка-мешалка…

По-моему, адмирал заскрипел зубами. Может быть, мне послышалось, что он пробормотал себе под нос: «Похотливый идиот». Вслух же, в абсолютной тишине арлинт произнес:

— Убедительно. Если бы еще видеозапись была…

На моих глазах Паари, сам отключивший видеонаблюдение ради того, чтобы зять смог сбежать, наградил командора убийственным взглядом! Я опешила. В моем понимании это был цинизм в высшей степени. И игра на грани блефа. А если бы командор, имя которого я никак не могла вспомнить, начал бы разбираться, что произошло с видеокамерами? На кого бы тогда Паари свалил вину? На Фаира? Мне стало тошно.

Старший патрульных виновато опустил голову. Мне даже стало его немножечко жаль. Что с ним теперь будет? Ведь он совершенно точно невиноват. Неужели заставят отвечать за чужие грехи?

Я не смела даже открыть рот. Хотя отчаянно хотелось сказать, что килл не виноват. Да, Танюша, размякла ты! Вот как бы ты поступила, находясь сейчас не на полу, связанной по рукам и ногам, а стоя среди патрульных? Ответа у меня не было. Я понимала, что доказать сейчас невиновность патрульного можно, лишь рассказав правду. Но она, эта правда, не была нужна никому: ни мне с Таиром, ни адмиралу Паари, ведущему свою грязную игру.

После короткой, но очень тяжелой паузы, в течение которой лично я пыталась судорожно найти наименее безболезненный выход из создавшейся ситуации, заговорил Серен, непринужденно предложив:

— Поскольку здесь все свои, а сор выносить из избы — последнее дело, предлагаю поступить так. — Я слабо удивилась, что Серену тоже, оказывается, известны земные пословицы и поговорки. — Чтобы ничья честь не пострадала, делаем так: модификантка пыталась бежать. Ирейс и Деттерти случайно об этом узнали и пытались ее нейтрализовать. В пылу борьбы Деттерти геройски погиб. Ирейс все-таки нейтрализовал модификантку, тем самым спас жизни патрульных.

— Опять все лавры твоей конторе, — беззлобно проворчал патрульный-килл. Услышав предложение Серена, он немного расслабился.

— Что поделаешь, — в голосе Серена явно звучала ухмылка, — такова жизнь. Зато ты сохранишь станцию, честь и жизнь.

— Что скажете, адмирал? — вместо ответа Серену, обратился к арлинту патрульный. — Вас удовлетворит такой выход из положения?

— Вполне, — чуть помедлив, кивнул адмирал Паари. Видимо, уже прикинул, как будет говорить дочери, что та осталась вдовой. — Остается решить, как поступить с модификанткой. Проще всего было бы ее уничтожить, чтоб некому было свидетельствовать.

Я чуть не заскрипела зубами. А у меня из-за спины повеяло таким, что я аж содрогнулась.

— Э, нет, адмирал! — быстро возразил Серен. А воображение мне нарисовало, как он держит за руку Ирейса, чтобы тот не бросился меня защищать. — К добру ли, или к худу, но девчонка оказала неоценимую услугу моему департаменту, помогая уничтожить гнездо черных генетиков на Эльдеусе. И увы, события развивались так, что отчет еще не составлен. Нам очень нужны ее показания. Но я могу поклясться честью, что в эту минуту вы ее видите в последний раз!

На гладком, будто вырезанном из мрамора лице арлинта не отразилось ни единой эмоции. Словно передо мной стоял дроид. И все же это было живое существо. Существо, которому, как и всем остальным, было присуще любить и ненавидеть, принимать решения и ошибаться. Он колебался. Я видела это по его бирюзовым глазам, которые то загорались сумасшедшей надеждой и каким-то потаенным желанием. То гасли, будто свеча на ветру. В конце концов, он медленно кивнул:

— Принято. Я знаю, что вашему слову, Серен, можно верить. В конце концов, наши ведомства часто выручали друг друга. Да и внутренникам тоже стоит помочь сохранить статус. — Я поняла это так: «не помешает, чтобы и внутренний патруль был мне обязан». — Поэтому забирай девчонку и позаботься, чтобы я ее и в самом деле сегодня видел в последний раз. Я сообщу, что разбирательство не состоялось по причине гибели модификантки при попытке побега со станции. Я ведь не совру? — с легкой угрозой в голосе спросил адмирал.

— Никоим образом, — совершенно серьезно заверил его Серен. — И раз так получилось, то я, пожалуй, забираю своего подчиненного и пленницу, и сейчас же улетаю. Чем меньше мы будем светить ею живой, тем лучше для всех.

Адмирал молча кивнул соглашаясь.