Легкое дельце

Глава 8

Более глупой ситуации в моей жизни еще не было. В какой-то момент мне даже показалось, что Ирейс мстит мне за тот давний случай на практике, когда был вынужден лежать и молча изображать тяжелобольного, в то время как я и медик из его команды трудились в поте лица. Возможно, я бы даже заподозрила, что килл надо мной издевается. Если бы не то, что он первый непринужденно уселся на девственно-белый пол и стащил с ног обувь, связал ботинки каким-то шнурком, повесил себе на шею, а сейчас стоял неподалеку, у небольшого изгиба коридора, и нетерпеливо поглядывал на меня. Пришлось тоже садиться и стаскивать. Причем, в отличие от Ирейса, у меня это вышло дико неуклюже и нелепо. Но килл не издал даже хрюка. Не улыбнулся. Только молча и серьезно протянул шнурок, похожий на тот, на котором висели его собственные ботинки.

Чувство неловкости в моем случае было настолько сильным, что я, честно говоря, даже не поняла толком, как мы избавились от часовых. Просто повторила на автопилоте действия килла. С единственной разницей: я не стала сворачивать шею своему. Просто не смогла. Не хватило духа. Или боевого запала. За меня это без стеснения сделал Ирейс.

— Зачем?.. — только и смогла выдавить из себя, отворачиваясь, когда килл небрежно обхватил голову беспомощного боевика и услышала отвратительный хруст ломаемых костей.

— Ты не подумай, — совершенно серьезно отозвался килл, подходя ко мне и на ходу вытирая пальцы чем-то непонятным, — я не имею ничего против модификантов. В конце концов, мало кто из этих ребят расстался с родным геномом по собственной воле. В основном же, их модифицировали примерно, как тебя: захватили в плен и не оставили выбора. И для меня хороший модификант это не тот, который мертвый, а тот, который играет по одну сторону барьера со мной. А эти, — Ирейс небрежно пнул ногой ближайшее тело, — точно были врагами и находились по ту сторону баррикад. Ты же слышала их слова. А поскольку мы не знаем свойств их модифицированных генов, оставлять их за спиной живыми было слишком опасно для нас. Смертельно опасно, я бы сказал. В теории они бы могли избавиться от пут и поднять переполох. В таком случае за наши жизни я бы не дал и ломаного кредита.

— Можно подумать, переполох не поднимется, когда обнаружат их тела, — огрызнулась я с горечью. Поступок Ирейса оставил в душе неприятный осадок. Кажется, за годы службы на Деннела я размякла.

— А мы их спрячем, — нахально подмигнул мне килл. — И будем надеяться, что отсрочки нам хватит, чтобы убраться отсюда подальше.

Я лишь покачала головой. Поразительная безалаберность. Хотя, что я могу знать о нюансах работы Ирейса? Может, она и состоит из цепочки вот таких, умело подстроенных случайностей.

На этом наше с Ирейсом везение закончилось. Припрятав тела в какую-то удачно подвернувшуюся неосвещенную нишу, мы осторожно подобрались к выходу, прятавшемуся за самой обыкновенной дверью, даже не обитой железом, как те, что мы оставили за спиной в белом коридоре. И только в этот момент я сообразила, что там, за металлом дверей и намалеванными на них цифрами, скорее всего, прячутся лаборатории черных генетиков. И я почему-то вдруг задалась вопросом: почему, зачем разумные существа принимают решение пойти против закона и начать нелегально модифицировать ген? Только ли ради денег? Или в конечном счете за всем этим стоит политика и вечная погоня за властью? Ну не верю я, чтобы кто-то в подобной области работал на голом энтузиазме! Ведь в генетику, тем более черную, требуются немалые финансовые вливания. Я покосилась на обшивку стен коридора. Теперь я уже была абсолютно уверена, что за белым металлопластом скрывается естественная полость, природная пещера. Но ведь чтобы облагородить ее, тоже требуются кредиты! Обшить стены и пол, провести электричество, поставить приемник галанета, поставить двери и завезти оборудование и реактивы. Даже не представляю, сколько все это может стоить. Следовательно, за всем этим стоит кто-то очень и очень могущественный. И богатый. Но зачем ему это?

Пока я размышляла о мотивах, побуждающих ученых и не только заниматься черной генетикой, килл изучил лежащее перед нами пространство, похожее одновременно на внутренний дворик и узкую долину между двух скал. И коснулся моей руки, привлекая внимание:

— Придется нам, дорогая, здесь разделиться, — выдохнул он мне на ухо почти беззвучно. Я вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось моей кожи. Возможно, поэтому до меня не сразу дошло, что мне сказал килл.

— Как, разделиться? — шокировано выдохнула, разворачиваясь лицом к Ирейсу, когда осознала услышанное.

— А вот так, — в его голосе не было слышно обычной игривости, к которой я уже успела привыкнуть. Будто он флиртовал со мной нон-стоп. — Смотри туда, — он взял меня пальцами за подбородок и повернул лицом к выходу. — Что ты видишь?

Я послушно посмотрела туда, куда требовалось: передо мной лежало узкое забетонированное пространство, больше всего напоминающее желоб. Или селедочницу, как это ни дико звучит. Почему-то глядя перед собой, я видела именно посуду для подачи сельди на стол. По левую руку высилась отвесная стена серо-голубого оттенка. И ее высоту со своего места я определить не могла. По правую руку тоже было нечто вроде скального массива, но не такое гладкое и монолитное, как слева. И там виднелись три двери: две грубые, деревянные, будто сколоченные из половинок бревен, распиленных вдоль. Третья же выглядела как дверь в сейф, за которым хранится золотой запас Альянса. Я изумленно выдохнула:

— Ну ни фига ж себе!

— Ага, — самодовольно усмехнулся килл. — Я бы тоже не отказался заглянуть за эту волшебную дверку. Уверен, мы бы там нашли немало интересного. Вот только нужно быть реалистом, детка: я бы мог попробовать ее вскрыть. Но не факт, что у меня вышло бы. Да и времени мне бы на это потребовалось бы немерено. А это значительно увеличило бы шансы на то, что нас рассекретят. Так что придется отказаться от идеи порыться в чужих секретах. Была бы возможность, я бы вызвал сюда спецов…

— Так, давай уйдем потихоньку, угоним какой-нибудь корабль, а потом ты натравишь своих на это место, — бездумно отозвалась я, шаря глазами по открытому пространству перед нами, и на этот раз уже замечая пять обыкновенных видеокамер, практически не оставляющих слепых зон.

— Если бы это было так просто, — эхом моих собственных мыслей отозвался килл. — На деле же, если мы сейчас «тихонько» как ты предлагаешь, уйдем, то, спохватившись, враг вывезет отсюда все, что только можно, и устроит в пустом лагере смертельную ловушку для незваных гостей. Поэтому нет. Мы поступим по-другому, Тина. Ты сейчас забьешься мышкой туда, куда я тебе укажу, и будешь тихонько ждать там моего возвращения. А я пойду посмотрю, что можно сделать для уничтожения этой базы.

— Я с тобой! — не раздумывая, возразила.

— Нет! — впервые после того, как килл выбрался из отключенной мной медкапсулы, он посмотрел на меня так, как часто смотрел в академии: жестко и непримиримо. Вот только те времена давно прошли. Я больше его не боялась. Но осознала это лишь в эти секунды.

Я думала, что килл либо нарычит на меня, заставляя подчиниться приказу. Либо изничтожит словами, высмеивая мою неспособность соблюдать субординацию. Но лицо Ирейса неожиданно стало грустным. Он протянул руку и нежно провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе:

— Да, Тина. Мне будет гораздо легче, если я буду знать, что ты уцелела и выбралась из этого ада.

Я оцепенела. Что?.. Я ослышалась? Или…

— Ты ненормальный, если думаешь, что я вот так просто повернусь к тебе и возможным опасностям, поджидающим тебя здесь, спиной! — яростно зашипела я на грани слышимости. — Тем более что мне теперь уж точно терять нечего! Я — модификант! Забыл? Мне и так не было места в Альянсе, а теперь и подавно! Свои же уничтожат как навозного жука! Так что, милый, нет! Это я пойду пытаться уничтожать эту базу! А ты…

— А я ни фига ни пилот, — леденючим тоном прервал меня килл, глядя в глаза таким убийственным взглядом, что у меня ноги подкосились. — И если останусь здесь один, то уже точно отсюда никогда не выберусь. Просто не успею!

На мгновение я оцепенела, не веря собственным ушам. Да быть такого не может! Я, конечно, почти ничего не знаю о подготовке тайников, но никогда не поверю, чтобы разведчиков, а тайники по своей сути — это шпионы, отправляли на задание, не позаботившись о том, чтобы у агентов был хотя бы минимальный шанс выбраться! Или нас обманывали в Академии, когда постоянно талдычили, что нас никогда и никто не оставит в беде?

— Ты мне нагло лжешь в глаза! — в конце концов, процедила я, не сводя взгляда с лица килла. — Даже не пытайся убеждать меня в том, что рвался на эту планету, зная, что для тебя это билет в один конец!

— Нет, конечно же, — совершенно спокойно отозвался Ирейс, глядя на меня каким-то странным, больным, тоскливым и жадным одновременно взглядом. Мне аж как-то жарко и неловко стало в своих одежках. — Но, когда все начиналось, я не знал, как повернутся события. Не знал, что судьба вновь столкнет меня с тобой. Не знал, что мы окажемся вдвоем в пасти самых опасных пиратов из всех существующих. — Он замолчал на несколько секунд. Будто переводя дух или собираясь с силами. Поднял руку и непривычно ласковым жестом коснулся моего подбородка. У меня аж сердце в груди предательски зашлось от странной теплоты его касания. И непроизвольно приоткрылся рот. Ирейс рвано втянул ноздрями воздух чужой нам планеты: — Ти-и-ина-а-а… — простонал он на грани слышимости. Нежно провел костяшками по моей щеке, не отрывая от меня взгляда, и вдруг стремительным жестом привлек меня к себе, впиваясь губами в мои губы.

В первый миг я растерялась до такой степени, что даже не сообразила оттолкнуть оборзевшего вконец инопланетника. Потом в груди родилось недовольство его поведением и раздражение, вот только уже было поздно. Ирейс уже без стеснения хозяйничал там, куда его не звали. А самое главное, что от его действий у меня, как у сопливой дурочки, бабочки трепетали крылышками в животе, коленки дрожали, сладко замирало сердце в груди и кружилась голова. Будто мы не обжимались в центре лагеря противника, будто нам не грозила смерть.

Я даже и не подозревала, что этот нахальный, ершистый, в чем-то даже жестокий инопланетник может быть таким нежным. Он словно отдавал мне всего себя без остатка. Его поцелуй можно было сравнить лишь с глотком дорогого шампанского, оседающего медовой горечью на корне языка, воспламеняющего кровь и кружащего голову. Килл целовал меня так, словно я… была для него единственной и самой желанной женщиной. Но ведь этого не может быть! Ирейс всегда меня ненавидел! Издевался и унижал!

Отрезвление нахлынуло штормовой волной. Вместе с ним пришло осознание действий и поступков. Я как-то в один миг поняла, что уже давно запуталась пальцами в коротких и жестких волосах своего давнишнего врага, и жадно прикусываю зубами мочку его левого уха. А Ирейс… Краска бросилась в лицо, когда я осознала, что тяжело дышащий инопланетник давно уже справился с магнитной застежкой моего комбинезона и жадно выцеловывает мои ключицы. Что на нас нашло?!

Оцепенев в первый миг, я что было силы отпихнула от себя распаленного мужчину и принялась лихорадочно застегиваться, одновременно с опаской следя за каждым движением килла. А Ирейс, едва не потеряв равновесие, прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, очевидно пытаясь совладать со своим телом.

Спустя несколько долгих и неловких секунд, он открыл глаза и криво усмехнулся:

— Хорошо хоть у кого-то из нас голова осталась на плечах. — Я замерла, настороженно глядя на килла. А он, неожиданно посерьезнев, тихо продолжил: — Прости. Я не имел права так рисковать твоей жизнью. Но уж очень сильно хотелось хоть раз поцеловать тебя так, как всегда мечтал. Как свою женщину.

Не уверена, но, по-моему, моя челюсть с грохотом свалилась нам под ноги. Я только и смогла выдавить из себя:

— Что?!.

Ирейс еще секунд пять молча смотрел на меня, потом отлип от стенки, которую подпирал после того, как я его оттолкнула, подошел ко мне, отвел в сторону мои руки и сам аккуратно застегнул мой комбинезон.

— Не надо, — шепотом выдохнул он, — не обижай меня такими словами. Я чувствовал твой отклик, твою реакцию на мои поцелуи. И точно знаю, что если бы не обстоятельства, то мы сейчас бы прошли с тобой до конца. А после ты бы уже никуда от меня не делась.

Я смотрела в темно-карие глаза, смотрела на движущиеся от выговариваемых слов губы и никак не могла понять: я сплю или грежу? Или нанюхалась в коридорах лаборатории какой-то гадости и теперь ловлю глюки? Что это сейчас произошло? Как мне это квалифицировать? Как относиться? И что вообще это было: признание в любви или утверждении превосходства надо мной?

Последнюю фразу я непроизвольно произнесла вслух. Но поняла это, только когда Ирейс насмешливо изогнул в улыбке губы:

— Сама-то как думаешь?

Меня будто какой-то космический демон в спину толкнул:

— Думаю, второе, — съязвила в ответ.

Я думала, килл разозлится на меня за такой ответ. Наорет, может быть, мы с ним поругаемся. Но Ирейс вдруг печально вздохнул, усмешка словно стекла с его лица:

— Дурочка… Если бы ты только знала, каких усилий мне стоило в академии держаться от тебя подальше. Меня тянуло к тебе как магнитом! Я даже думать ни о чем не мог: все мысли упорно возвращались к тебе. И от того, чтобы открыть на тебя охоту, поймать, завоевать, присвоить себе, меня удерживало лишь то, что впереди меня ждала смертельно опасная миссия. Я не мог с тобой так поступить. Ты должна была найти свою любовь, создать семью и быть счастливой. Без меня. Я даже Аризу приблизил к себе и всячески выставлял напоказ наши отношения, чтобы ты точно, даже если я где-то допущу просчет, не захотела со мной связываться!

Неожиданно горячие пальцы Ирейса легли мне на шею так, словно он собирался меня душить. Я сглотнула, безотрывно глядя во все больше темнеющие глаза мужчины. Нас обоих вопреки всему куда-то затягивал горячий и темный вихрь. И избавиться от этого наваждения у меня уже не получалось. Что Ирейс со мной творит?!

Килл, похоже, и в мыслях не держал меня убить. Его пальцы нежно, бесконечно нежно погладили мою шею. Он смотрел на меня и взглядом целовал мои глаза, лоб, нос, щеки и губы. Он просто смотрел! А у меня все быстрей и быстрей по позвоночнику вниз стекали огненные искры, зажигая внизу живота настоящий пожар!

Но все это вмиг потеряло значение, когда Ирейс тихо-тихо, на грани слышимости, спросил:

— Тина, а если бы всего этого не было? Того, что сейчас происходит вокруг нас. Ты бы вышла за меня замуж?

Я вообще перестала понимать что-либо и как дурочка сипло повторила:

— Что?..

Глаза цвета горького шоколада потеплели, губы Ирейса слегка изогнулись в насмешливой улыбке. Но ответил он предельно серьезно:

— Ты слышала.

И я растерялась. Неужели все это происходит со мной всерьез? Наяву? Привыкнув считать килла своим заклятым врагом, я еще могла допустить с ним поцелуй, не я первая, не я последняя, к кому альфасамцы применяют силу. Да и тело тоже может предать. Но замуж… Совместное проживание предполагало совершенно иной уровень отношений. Доверие. Если не любовь, то дружбу и взаимоуважение. Ну и влечение, куда уж без него. А в нашем с Ирейсом случае, похоже, имелось лишь влечение. Осознав это, я немного растерянно покачала головой:

— Мы не подходим друг другу. Начать с того, что я теперь модификант. То есть, вне закона. А ты — военнослужащий Альянса…

— Подам в отставку! — перебил меня Ирейс. Чем неприятно поразил меня. Похоже, он и в самом деле придает слишком большое значение своим словам. — Я много кое-чего умею! Можем отправиться в какую-нибудь колонию, где всем плевать, модификант ты или нет!..

— А твоя семья? А разница в продолжительности жизни? — тихо перебила я Ирейса.

— Вот про нее точно можешь забыть, — так же тихо отозвался килл, безотрывно глядя мне в глаза. Шагнул ко мне почти вплотную, взял за плечи, не встречая сопротивления, осторожно прижал к груди и обнял: — Я так мечтал об этом, — на грани слышимости выдохнул он мне в волосы, — но даже помыслить не мог о том, что когда-нибудь поцелую тебя…

— Ты ненормальный, — вздохнула я. — Что на тебя нашло? Мы демон знает где, вилами по воде писано, сможем ли выбраться из переделки, а ты про семью… — Я хотела сказать, что пора завязывать с телячьими нежностями и выбираться из той задницы, где мы сейчас миловались, но с губ помимо воли и разума вдруг слетело: — В академии я всегда думала, что ты такой же, как и остальные твои соотечественники, за что-то ненавидящие землян, презирающие их за короткий жизненный цикл, за то, что мы физически слабее других рас. Твое поведение не позволяло предполагать иного.

— Тина, — вздохнул Ирейс в ответ, и его дыхание шевельнуло мне волосы на макушке, — мне кажется, я влюбился в тебя в самый первый день в академии. Ты стояла немного растерянная под стендом со списком аудиторий, в которых проходило первичное собеседование, покусывала нервно губы и, наверное, сама не замечая того, накручивая на палец локон волос. Ты никого не видела вокруг. И я тоже. Для меня в тот миг существовала лишь ты. До вечера я строил планы по твоему завоеванию. А вечером меня вызвал к себе куратор и очень жестко отчитал. Вот тогда я и узнал, что, подписав контракт, утратил право на счастье. Временные связи в моей легенде вполне допускались. Но мой куратор тоже был килл. Он все понимал. И прямо сказал, что, учитывая силу моих чувств к тебе, для всех будет лучше, если я даже пальцем к тебе не прикоснусь. А меня тянуло к тебе так, что временами было больно. Вот тогда я и начал тебя травить. Знаю, что это было жестоко. Но это был единственный способ удержать дистанцию между нами: заставить тебя возненавидеть меня, опасаться, избегать.

У меня было чувство, что я сошла с ума. Или действительно нанюхалась какой-то химии, и теперь меня глючит. Еще час назад я могла предположить, что Ирейс признается мне в чувствах разве что во сне. И что я позволю ему обнимать меня и целовать. Я же ненавидела и боялась его в академии! Что же происходит сейчас? Неужели моя душа могла откликнуться на его чувства? Или это просто шок после всего произошедшего, а я в неадеквате?

Время утекало сквозь пальцы, как песок. А мы так и стояли молча, обнявшись, не двигаясь. Пока слабый ветерок не донес откуда-то до нас звук падения чего-то металлического и тяжелого. И я вздрогнула всем телом, словно просыпаясь от странного сна.

— Господи! — Одним движением я оттолкнула от себя килла. — Да мы с тобой рехнулись! Нашли место для выяснения отношений!

На лице Ирейса боролись сразу несколько сильных эмоций: признание моей правоты, разочарование, неудовлетворенность и явная ярость на тех, кто разрушил наше уединение.

— Потом вернемся к этому разговору, — сдержанным голосом пообещал он. Но за сдержанностью угадывался пожар ярости. — А пока…

— Я надеюсь, ты передумал идти сам? — задрала я бровь.

— Нет, — мотнул он головой. Ну что за болван! — Но я сделаю все, чтобы вернуться к тебе живым и хотя бы частично здоровым.

Я вздохнула. Точно идиот. И покачала головой:

— Идем вдвоем. И это мое последнее слово! Здесь я останусь лишь в том случае, если ты свяжешь меня!

Мы оба знали, что бросать меня здесь беспомощную и связанную килл не станет. Так что я позволила себе победную улыбку.

Сложно описать словами, как мы продвигались друг за другом, по-другому и не скажешь, вжимаясь спинами в отвесную скалу, чтобы не попасть на камеры видеонаблюдения. У нас не было абсолютно ничего: ни оружия для защиты и нападения, ни взрывчатки, ни доступа в видеосистему или систему жизнеобеспечения этого места. Не было корабля, чтобы унести наши задницы отсюда подальше. И мы цеплялись за крохотный шанс, что у нас получится незамеченными выбраться из этой долины. Даже не шанс, а так, половинку, огрызок. И при этом следовало еще как-то напакостить врагу. По словам Ирейса, после приземления, когда я валялась без создания, а он был ловушке активированного кресла-кокона, пришедшие с черным генетиком боевики обыскали нас обоих и отобрали все. Не только то, что могло послужить оружием. Так у меня отобрали мой старенький коммуникатор с остатками кредитов на платежном чипе, фотографию родителей и кое-какие мелочи, которые не могли служить оружием, но могли пригодиться при угоне чужого корабля. Парадокс, но из вышеперечисленного больше всего меня печалила утрата фотографии. Это единственное, что у меня оставалось от прошлой жизни. Ирейс же сквозь зубы ругал того идиота, который снял с него браслет с последней оставшейся дозой его экспериментальной сыворотки, на который не обратили внимания, когда запихивали его в медкапсулу. Из-за его непрекращающегося бурчания мы едва не угодили в ловушку.

Стена, вдоль которой мы передвигались, прижавшись к ней спиной, с нашей стороны выглядела монолитной. Скала и скала. Но оказалось, что это какая-то технология, скрывающая вход в секретные помещения от чужих глаз. И идущий впереди килл едва не ухнул туда. Если бы я, устав от бесконечного «бу-бу-бу» Ирейса, не протянула руку и не закрыла ему без затей рот ладонью, то мы бы не услышали голос того, кто выходил:

— …суток вернусь! — насмешливо пообещал еще невидимый мужик. — Так и быть, привезу бухла и парочку покладистых бабенок!

Мы застыли на месте, с ужасом глядя друг на друга и пытаясь решить, куда бежать, где прятаться.

— Вистар тебе за это голову оторвет! — донеслось откуда-то, словно из-под земли, глухое, едва слышное.

— А ты отключи наблюдение, — ответили еще ближе к нам. — И Вистар ничего не узнает. А баб, когда надоедят, бросим вниз. И следов не останется!

Я не расслышала, что ответили тому, кто шел в нашу сторону. Только новые слова выходящего из-под защиты:

— Что, весь сектор закольцевал? Ну молодец! Я выхожу! Жди, скоро повеселимся!

С этими словами скала в полуметре от Ирейса растаяла словно туман. И перед нами появился странный тип: голова в роговых наростах, как у яоху, а глаза бирюзовые-бирюзовые. Насвистывая, он ступил на бетонную площадку между стен и повернулся спиной к нам. Он не ожидал неприятностей. Но получил их. В тот же миг Ирейс бросился вперед будто атакующая змея.

Спустя полсекунды все было кончено. Пират валялся у наших ног со свернутой шеей, а Ирейс деловито обыскивал его карманы. Еще спустя очень короткий промежуток времени он протянул мне каплевидный брелок:

— Тина, знаешь, что это?

Я присмотрелась. С пальцев килла свисал электронный ключ.

— Похоже, универсальная электронная отмычка, — прошептала взволнованно и быстро выхватила из рук килла так нужную нам штучку. — Жаль, что универсалка. Как теперь угадать, на каком корабле собирался лететь этот идиот? Промахнемся, и можем оказаться на незатравленном, с поломками или еще хуже, в связке.

— Последнее не понял, — белозубо усмехнулся мне Ирейс так, словно мы с ним собирались на пикник, а не планировали побег, — но неважно. В любом случае придется рискнуть. Смотри, что еще я у этого идиота нашел!

На ладони килла лежал крошечный прямоугольник из черного пластика с тремя кнопками. Он до боли напоминал пульт. Но был таким маленьким и имел так мало кнопок, что я терялась в догадках, что им переключалось.

— Что это?

Я потянулась взять коробочку в руки, чтобы рассмотреть получше. Но Ирейс очень быстро отдернул руку, сжав ее в кулак:

— Не тронь! Это ключ управления системой жизнеобеспечения. Похоже, что всего этого места. Так что бог во Вселенной все-таки есть! Я смогу и без оружия устроить этим тварям армагеддон.

В теории тот, кто имеет полный доступ к системе жизнеобеспечения, может распоряжаться жизнями доверившихся ему. Умом я это понимала. Но не представляла, что конкретно Ирейс задумал. И почему он так ненавидит конкретно эту станцию черных генетиков. Или я чего-то недопонимаю, а килл просто радуется возможности уничтожить любую из них? Расспрашивать было некогда.

— С этим что будем делать? — спросила, когда килл закончил обыск трупа и поднялся на ноги, торопливо рассовывая по карманам добычу. — Бросать тело у всех на виду не желательно. Сам понимаешь, тревога может подняться гораздо раньше, чем мы выберемся отсюда.

— С собой заберем, — совершенно спокойно отозвался килл, и в подтверждение своих слов закинул мертвое тело себе на плечо. — Если попадется укромное место, оставим там. Или выбросим в утилизатор корабля.

Все, что попадало в утилизатор корабля, не ложилось мертвым, бесполезным грузом, а разбиралось умной техникой на атомы, чтобы позднее превратиться в необходимые для жизнедеятельности корабля и команды кислород, воду и энергию. Я содрогнулась от циничности перспектив: дышать, согреваться и пить того, кого сами же и убили? Недаром, если кто-то умирал из экипажа, его тело отдавали космосу.

Дальше мы с Ирейсом уже шли, не скрываясь, но все же поглядывая по сторонам. Маловероятно, чтобы кто-то еще знал об отключенном видеонаблюдении. Следовательно, просто так шляться, рискуя нарваться на начальство, не будет никто. Следовательно, нужно было позаботиться лишь о том, чтобы мы сами не нарвались на это начальство.

Хозяйство черных генетиков на поверхности планеты было устроено довольно примитивно. Видимо, основные лаборатории, жилые комплексы и административ находились под землей. Откуда мы только что выбрались. Входы куда остались у нас за спиной. Выбравшись из дворика-котлована, мы увидели перед собой лишь лесную дорогу с залитым каким-то странным покрытием поверхностью и почти не тронутыми кронами деревьев над ней. Больше поблизости ничего не было. Если не считать, конечно, парочки допотопных наземных каров неопределимого сейчас цвета. Они были настолько потрепаны жизнью, что у одного кузов пестрел вмятинами и неровностями, будто транспорт бодался с носорогом. А низ второго напоминал ржавое кружево. При виде этого «художества» Ирейс тихо присвистнул:

— Они в нем по кислотным болотам катались, что ли?

— А здесь и такое есть? — я невольно поежилась. Никогда не интересовалась Эльдеусом. Но сейчас почему-то сделалось жутко.

— Согласно справочникам, нет, — отозвался килл, приближаясь к ближайшему кару. — Но это не значит, что транспорт не побывал на других планетах. Там, где кислотные болота имеются.

Подойдя к транспорту, Ирейс, не сбрасывая с плеча груз, принялся его изучать. По иронии судьбы, ближайшим к нам был как раз тот, который когда-то успел покататься по кислоте. И его состояние не удовлетворило килла. Поправив труп на плече, Ирейс перешел ко второму транспорту.

— Этот годится, — донеслось до меня спустя пару минут. Килл небрежно сбросил труп на заднее сидение и кивнул мне: — Занимай место, а я сейчас.

Ага, счаз!

— Я с тобой! — упрямо мотнула головой, сама до конца не понимая, что меня заставляет так поступить.

Килл закатил глаза. Открыл рот, видимо, чтобы оспорить мое решение. Но, посмотрев мне в лицо, закрыл его, передумав. Наверное, понял, что это бесполезно.

— Ладно, — проскрипел недовольно. — Идем вдвоем. Но учти: с этой минуты командую я! И если я у тебя потребую трусы, то ты должна будешь немедленно их снять, а не тратить время на выяснения, зачем они мне понадобились. Это понятно?

Я фыркнула:

— Пошли уже, папочка! Пока кто-то еще не решил прогуляться. Или не приехал с космодрома.

Последнее было весьма вероятно. Ни слова не говоря больше, килл повернулся спиной ко мне и транспортам, и уверенной походкой направился куда-то левее того места, где был выход из долины.

Я так и не поняла, откуда Ирейс узнал про это место, но пройдя не более ста метров, мы наткнулись на тщательно замаскированную дверь: если не знаешь, что она здесь есть, то ни за что не найдешь.

— Откуда… — тихо начала я, наблюдая через плечо килла, как он сражается с самым обыкновенным, механическим замком. Я таких не видела с тех пор, как покинула Землю. В Альянсе механику не уважают.

— Стандартная схема расположения, — напряженно выдавил килл. — Это делается для того, чтобы в случае аварии другим было легче и быстрее прийти на помощь пострадавшим. Ведь по большей части черные генетики селятся в не очень пригодных для жизни местах.

Одновременно с последними сказанными киллом словами замок поддался все-таки его усилиям и щелкнул, сдаваясь на милость победителя. Распахнув дверь, Ирейс мгновенно ринулся в темноту.

— Стой! — испуганно пискнула я и сразу же возненавидела себя за этот писк. — А вдруг там ловушки?

Темнота, в дальнем конце которой слабо что-то мерцало, воняла горячим железом, разогретой резиной, пылью и тем особым, химическим запахом, который присущ только для таких мест: мест расположения установок жизнеобеспечения. Из помещения шел ровный гул работающих установок и насосов.

Ирейс проигнорировал меня. Но откуда-то оттуда, куда он ушел, доносились шорохи, щелчки и постукивания. Ирейс что-то там химичил. Сглотнув вязкую слюну, я неуверенно сделала первый шаг в темноту.

Наверное, я просто раскисла, привыкнув к опеке бывшего недруга. Никогда бы не подумала, что так боюсь тьмы. Но вот поди ж ты. От входа до операционного зала, где размещались установки и механизмы, было не более, чем десять-пятнадцать шагов, но мне пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы пересечь это пространство. И только для того, чтобы на входе в операционный зал напороться на хмурого Ирейса:

— Уходим, — сухо скомандовал он мне, промолчав по поводу моего самоуправства. — Надеюсь, полчаса нам хватит, чтобы выйти на орбиту. Я таймер поставил на тридцать минут. После этого здесь все рванет.