Лекарские сказы

Глава 2: СКЕЛЕТЫ В РУНДУКАХ

1

Сегодня один близкий человек открыл, каков камень носит на персях годами… Бывшая его теща по неумной злости когда-то убедила сватью, что дочь родилась не от него… Не помог и последующий положительный тест ДНК – полная уверенность, что подделан, мол.

Чужой грех точит разведенного мужчину годами. Исправно выплачивает алименты, но – не верит. Ждет 18-летия дочки, чтобы открыть ей «правду» и еще раз повести на тест ДНК.

Потом будет психологическая травма девушки и, наверное, будет стыдно перед дочерью за недоверие… Ну, не может больше жить с этим.

Вот так – глупое и жестокое слово разъедает жизни и бумерангом возвращается к любимой внучке недалекой бабы, когда-то запустившей злую сплетню…

Но тут еще другое горе человека: обе его дочери – ненавидят страну, в которой живут… Одна готовится к эмиграции и кричит, что готова убивать несогласных на российском «майдане», вторая – живет на гранты по «защите» интересов ЛГБТ. С последней – человек не общается, хотя продолжает молиться за нее. Такие вот скелеты в наших дрессуарах.

2

Эта история произошла очень давно, но «наградила» нас по заслугам – до сих пор не расхлебаем.

Молоденькая англофоночка влюбилась в сына, угождала нам, как умела – на семейные праздники являлась с самостоятельно выпеченными пирогами, на классический русский балет с сыном послушно ходила… В рот ему смотрела, короче. А мы вертели носами – не русская, мол. Сын, похоже, сорвал первоцвет – да и бросил девушку в большой печали… Мы его не удержали ни в чем… Еще и радовались, что расстались. Жестоко. Больно.

Зато подобрала его такая «русская», что по сей день света не взвидеть. Из очень неважной семьи. Где бабушка «промышляла» колдовством. Где мать – пришла к вере, но поздно: перенеся три формы рака, женщина молодою таки ушла из жизни.

Девица осталась сиротой в пятнадцать лет, но не особо поминала добром матушку. Кричали, мол на нее, воспитывали. Пока не умерла мать – заставляли помогать болящей, ухаживать, каков произвол. Отец не пускал с парнями болтаться – и вот она ушла из дому к нашему сыну, тот тогда независимо уже жил. Женился сын на красотуле «по залету», через год последовала вторая – уже незапланированная беременность.

Нас с мужем не допускали до внуков, но требовали забегов к ноге «по свистку» молодухи. Мне неоднократно звонилось на работу с требованием бросить все и немедленно прибыть по ее надобностям… Быстро высветились психические нестабильность и сомнительные человеческие качества. Чуть что – истерика, что со света сживают, с науськиванием нашего еще зеленого и немудрого сына. Театр абсурда, короче.

Но мы взрослые люди, за себя в состоянии постоять. С мальцами – сложнее. Невестка оказалась никакой родительницей: не занималась с детьми сама, и никого не допускала. В садик не пускала тем более. В 4 года младший не понимал обращенной речи ни на каком языке, издавал мауглиподобные звуки, не умел одеваться и обуваться, не понимал смысла туалета в принципе и был не знаком с карандашом… Пятилетняя девуля общалась на непонятной бессмыслице звуков и недалеко ушла от внука в развитии; благо же, что родилась здоровенькою, в отличие от ммдэшника и аутистичного мальчика.

Потом – долгая реадаптация за наши средства – через перманентное противодействие матери, живущей словно по принципу – чем хуже, тем лучше… Полубольной мальчик с сомнительными школьными успехами… Нервотрепка при любом контакте с горе-мамашей… Слезы.

Не обижайте, парни, невинных девушек, Бог с вас спросит.

Кстати, мамуля та потихоньку стала исправляться – по усиленным молитвам неотступного ее отца. Ну, и нам, грешным, велели диковинную тетеньку полюбить… Куда же деваться. Работаем над собой, молимся. Каемся. Любим.

3

Врачу поставлен диагноз маниакально-депрессивного расстройства – понятно теперь, как ощущает себя такой пациент изнутри. Опустошенный. Спящий сутками и все равно пребывающий в хроническом недосыпе. Для которого любая рутина представляется неудобоподъемной задачей – точно по отвесным стенам взбираться. Словно пустой орех раскусить – ни радости, ни проблеска.

Снится Питер – там много намоленных мест, и жизнь разнолика. Священник говорит, что не признает слова «депрессия» и говорит исключительно об унынии – он не медик, что же делать. Но – сугубая молитва его ощутимо действенна, и за это – низкий поклон.

С нетерпением ожидается следующая фаза болезни – немного расцветить жизнь. Хотя смысл принимаемых лекарств – как раз снизить амплитуду перепадов и выстроить ровную плоскость бытия. Наращиваем дозы. Жизнь продолжается: надо оставаться на плаву.