Ленинские эскизы к портретам друзей и противников

П. Б. Аксельрод

Павел Борисович Аксельрод родился в 1850 г. В 70-х гг. примыкал к народникам. В 1874 г. уехал за границу, где сотрудничал в народнических и социал-демократических изданиях. В 1879 г. вернулся в Россию. После раскола «Земли и воли» примкнул к «Черному переделу». В 1880 г. эмигрировал в Швейцарию, где в 1883 г. стал одним из организаторов первой марксистской группы «Освобождение труда». Вел большую издательскую и организаторскую работу, направленную на борьбу против идеологии и практики народничества. Много сделал для распространения марксизма в России.

В трудах Аксельрода 80-х гг. уже появились тенденции к идеализации парламентской деятельности западноевропейских партий, к недооценке роли крестьянства и переоценке роли либеральной буржуазии в русской революции. После II съезда РСДРП стал одним из лидеров меньшевизма, а позднее — противником Октябрьской революции и советской власти. Умер в эмиграции в 1928 г.

Владимир Ильич Ленин познакомился с Аксельродом во время своей первой заграничной поездки весной 1895 г. Об этом событии подробно рассказал сам П. Б. Аксельрод в своих воспоминаниях, написанных уже в период, когда он был лидером меньшевиков и противником В. И. Ленина. Вот отрывок из этих воспоминаний:

«˂…˃ Ко мне приехал новый гость, ˂…˃ молодой человек, невысокого роста, довольно бесцветного вида. Представился:

— Владимир Ульянов, приехал недавно из России. Георгий Валентинович в Женеве, просил вам кланяться.

Молодой человек передал мне довольно объемистую книгу — сборник статей под заглавием „Материалы к вопросу о хозяйственном развитии России“, незадолго до того вышедшую в России и уже конфискованную и даже сожженную по приговору цензуры. Здесь были статьи марксистов: Плеханова, Струве, Потресова, К. Тулина и др. Я знал о подготовке этого сборника и сам писал в него статью — под заглавием „Главнейшие запросы русской жизни“, но не смог кончить ее в срок из-за болезни.

Посидев у меня, побеседовав о положении дел в России, молодой человек поднялся и сказал вежливо:

— Завтра, если вы позволите, я зайду к вам, чтобы продолжить разговор.

Вечером и ночью я просмотрел привезенный Ульяновым сборник. Мое внимание привлекла обширная статья К. Тулина, имя которого я встретил здесь впервые. Эта статья произвела на меня самое лучшее впечатление. Тулин выступал здесь с критикой народничества и „Критических заметок“ Струве. Статьи{1} были построены несколько нестройно, пожалуй, даже небрежно. Но в них чувствовался темперамент, боевой огонек, чувствовалось, что для автора марксизм является не отвлеченной доктриной, а орудием революционной борьбы. Для меня ознакомление с этим сборником было истинным наслаждением. Наконец-то, думал я, появляется в России легальный сборник, проникнутый не просто духом отвлеченного, академического марксизма, но духом социал-демократии, дающий учению марксизма революционное применение.

Но были в статьях{2} Тулина некоторые тенденции, с которыми я не мог согласиться. Автор, разбирая вопрос о задачах социалистов в России, подходил к этому вопросу абстрактно, решал его вне времени и вне пространства… В частности, именно так подходил Тулин к вопросу об отношении социалистов к либералам.

Но этот недостаток статьи не нарушал общего благоприятного впечатления. Утром пришел ко мне Ульянов.

— Просмотрели сборник?

— Да! И должен сказать, что получил большое удовольствие. Наконец-то пробудилась в России настоящая революционная социал-демократическая мысль. Особенно хорошее впечатление произвела на меня статья Тулина…

— Это мой псевдоним, — заметил мой гость.

Тогда я принялся объяснять ему, в чем я не согласен с ним…

Ульянов, улыбаясь, заметил в ответ:

— Знаете, Плеханов сделал по поводу моих статей совершенно такие же замечания. Он образно выразил свою мысль: „Вы, — говорит, — поворачиваетесь к либералам спиной, а мы — лицом“.

Невольно бросалось в глаза глубокое различие между сидевшим передо мной молодым товарищем и людьми, с которыми мне приходилось иметь дело в Швейцарии. Какой-нибудь Грозовский, приехав из Вильны без всяких знаний, уже считал ниже своего достоинства учиться. А Ульянов, несомненно обладая талантом и имея собственные мысли, вместе с тем обнаруживал готовность и проверять эти мысли, учиться, знакомиться с тем, как думают другие.

У него не было ни малейшего намека на самомнение и тщеславие. Он даже не сказал мне, что порядочно писал в Петербурге и уже приобрел значительное влияние в революционных кружках. Держался он деловито, серьезно и вместе с тем скромно.

В Швейцарию он приехал по своему легальному паспорту и предполагал так же легально вернуться в Россию. Его частые встречи со мной могли обратить на него внимание. А между тем нам о многом еще хотелось переговорить. Мы условились поэтому уехать на несколько дней из Цюриха в деревню, где могли бы проводить целые дни вместе, не привлекая ничьих подозрительных взглядов.

Переехали в деревушку Афольтерн, в часе езды от Парижа. Здесь мы провели с неделю…

И я должен сказать, что эти беседы с Ульяновым были для меня истинным праздником. Я и теперь вспоминаю о них, как об одном из самых радостных, самых светлых моментов в жизни группы „Освобождение труда“.

˂…˃ С появлением на нашем горизонте Ульянова у нас завязались, наконец, более или менее правильные сношения с Россией.

Еще из Берлина, куда он уехал из Швейцарии, Ульянов прислал мне различные материалы и рукописи, представлявшие для меня большой интерес. А затем, вернувшись в Россию, он продолжал довольно часто писать мне и сообщать материалы относительно жизни рабочих в Петербурге…»[1]

Из интенсивной переписки В. И. Ленина и П. Б. Аксельрода второй половины 1895 г. до нас дошли, к сожалению, лишь два ноябрьских письма Ленина.[2] В них он информировал Аксельрода о своих поездках в Вильно, Орехово-Зуево, Москву, о деятельности там социал-демократических групп, сообщал важные конспиративные сведения, интересовался ходом подготовки издания сборника «Работник» и сообщал о предстоящем издании газеты «Рабочее дело». Одновременно с письмами В. И. Ленин послал П. Б. Аксельроду ряд материалов для сборника «Работник».

Рассказывая о поездке В. И. Ленина в 1895 г. за границу, А. И. Ульянова-Елизарова отмечала: «…с Аксельродом он очень сошелся тогда; он рассказывал по возвращении, что отношения с Плехановым установились хотя и хорошие, но довольно далекие, с Аксельродом же совсем близкие, дружественные».[3]

После ареста в декабре 1895 г. Владимир Ильич неоднократно искал способ возобновить связь с П. Б. Аксельродом. Попытки эти увенчались успехом, по-видимому, не позднее лета 1897 г., когда А. И. Ульянова по поручению брата установила с ним связь во время своей поездки за границу, передала ему привет и договорилась о способе переписки и доставки книг. Сообщая об этом брату, А. И. Ульянова сумела переправить ему написанное химическим способом письмо Аксельрода из Цюриха, в котором он и Г. В. Плеханов дают чрезвычайно высокую оценку его брошюре «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». Брошюру эту они опубликовали в том же году в Женеве. О радости, которую Владимир Ильич испытал при получении этих известий, можно судить по его письму, написанному также химическим способом 16 августа 1897 г. и отправленному в корешке книги в Берлин старшей сестре для пересылки в Цюрих П. Б. Аксельроду:

«Дорогой Павел Борисович! Я очень и очень рад, что мне удалось-таки получить от Вас письмо (получил вчера, т. е. 15 августа) и вести о вас и о Г. В.{3} Ваши и его отзывы о моих литературных попытках (для рабочих) меня чрезвычайно ободрили. Я ничего так не желал бы, ни о чем так много не мечтал, как о возможности писать для рабочих. Но как это сделать отсюда? Очень и очень трудно, но не невозможно, по-моему. Как здоровье В. Ив.?{4}

Способ я знаю лишь один, — тот, коим пишу эти строки. Вопрос в том, можно ли найти переписчика, на которого должен пасть нелегкий труд. Вы, видимо, считаете это невозможным и вообще этот способ неподходящим. А другого я не знаю… Как это ни жаль, но я не отчаиваюсь: если теперь не удастся, — может удаться впоследствии. Пока же хорошо бы и то, если бы Вы писали иногда хоть тем способом, который употребляете со „старым приятелем“ Вашим.{5} Тогда можно будет нам не прерывать сношений, а это — самое главное.

Про меня Вам, конечно, рассказывали достаточно, так что добавлять нечего. Живу я здесь в одиночестве. Здоров вполне и занимаюсь понемногу и для журнала{6} и для своей большой работы.{7}

Жму крепко Вашу руку. Сердечный привет В. Ив. и Г. В. Райчина{8} не видал более месяца. Скоро надеюсь съездить в Минусинск повидать его.

Ваш В. У.»[4]

Из хранящихся в ЦПА ИМЛ материалов видно, что в 1898―1899 гг. В. И. Ленин продолжал конспиративную переписку с П. Б. Аксельродом, послав ему еще не менее трех «химических» писем.

В эти годы Ленин внимательно следил за публикациями Аксельрода.[5] Особенно подробно он анализирует его работу «Историческое оправдание русской социал-демократии», опубликованную в органе германской социал-демократической партии «Die Neue Zeit». Соглашаясь с основными положениями этой работы, Ленин высказывает, однако, ряд критических замечаний, обращая внимание на недостаточно резкое выявление классового характера общественного движения и на чрезмерное благоволение автора к либералам.[6]

Анализируя отношения между В. И. Лениным и П. Б. Аксельродом в 1895―1899 гг., можно сказать, что, несмотря на расхождения по некоторым теоретическим и организационным вопросам, отношения эти были весьма дружественными. Поэтому, видимо, именно к этому времени относится «влюбленное» отношение Владимира Ильича к Аксельроду, о котором говорит в своих воспоминаниях Н. К. Крупская.[7]

Серьезному испытанию эти взаимоотношения подверглись в конце лета 1900 г., когда Ленин приехал в Швейцарию для завершения переговоров с группой «Освобождение труда» относительно газеты «Искра» и журнала «Заря». Случилось так, что до официальной встречи со всеми членами группы «Освобождение труда» Ленин встретился в начале августа в Цюрихе с Аксельродом. Эту встречу В. И. Ленин следующим образом описывает в рукописи «Как чуть не потухла „Искра“?»:

«Приехал я сначала в Цюрих, приехал один и не видевшись раньше с Арсеньевым (Потресовым). В Цюрихе П. Б. встретил меня с распростертыми объятиями, и я провел 2 дня в очень задушевной беседе. Беседа была как между давно не видавшимися друзьями: обо всем и о многом прочем, без порядка, совершенно не делового характера. По деловым вопросам П. Б. вообще мало что mitsprechen kann;{9} заметно было, что он тянет сторону Г. В., заметно по тому, как он настаивал на устройстве типографии для журнала в Женеве. Вообще же П. Б. очень „льстил“ (извиняюсь за выражение), говорил, что для них все связано с нашим предприятием, что это для них возрождение, что „мы“ теперь получим возможность и против крайностей Г. В. спорить — это последнее я особенно заметил, да и вся последующая „гистория“ показала, что это особенно замечательные слова были».[8]

Как видно из приведенного отрывка, В. И. Ленин уже тогда почувствовал, что во время переговоров со всей группой, а точнее — с Г. В. Плехановым, П. Б. Аксельрод будет выступать на стороне последнего. Так оно и случилось. И хотя во время драматических переговоров 24―26 января Аксельрод стремился как-то смягчить поведение Плеханова, сыграть роль посредника в переговорах двух группировок, его личная преданность Плеханову и солидарность с ним были очевидны.

Противоречивость поведения Аксельрода во время переговоров очень ярко описал Ленин, рассказывая об одном из эпизодов, когда он и А. Н. Потресов начали резко осуждать поведение Плеханова: «Аксельрод вообще полусочувствует нам, горько качая головой и являя вид до последней степени расстроенный, растерянный, смущенный, но тут энергично протестует и кричит, что это-то уж неправда, что у Плеханова есть разные недостатки, но этого-то нет, что тут уже не он несправедлив к нам, а мы — к нему, что до сих пор он готов был сказать Плеханову: „видишь, что ты наделал — расхлебывай сам, я умываю руки“, а теперь он не решается, ибо видит и у нас несправедливое отношение. Его уверения, конечно, произвели на нас мало впечатления, и бедный П. Б. имел совсем жалкий вид, убеждаясь, что наше решение — твердо».[9]

В. И. Ленин, несомненно, высоко ценил роль, которую П. Б. Аксельрод сыграл в том, чтобы ликвидировать опасность разрыва и успешно завершить дело издания «Искры». Однако разговоры с ним и переговоры с группой «Освобождение труда» в августе 1900 г. убедили Ленина, что Аксельрод не очень твердый и надежный союзник в борьбе.

В Полном собрании сочинений В. И. Ленина опубликовано 38 писем П. Б. Аксельроду. Хронологически они распределяются следующим образом: 1895 г. — 2, 1897 г. — 1, октябрь — декабрь 1900 г. — 13, февраль — декабрь 1901 г. — 15, март — август 1902 г. — 7; кроме того, не менее 5 писем до сих пор не разысканы. С августа 1902 г. писем нет. Добавим, что и в 1901―1902 гг. встречаются довольно большие промежутки, когда переписка затихала или вообще прекращалась. Так, у нас нет сведений о переписке в сентябре — ноябре 1901 г.

Некоторое ослабление переписки в 1901 г. можно объяснить, видимо, тем, что между 23 марта и 6 апреля в Мюнхен приехал из России Ю. О. Мартов, который взял на себя часть деловой переписки с П. Б. Аксельродом. 25 апреля 1901 г. В. И. Ленин писал Аксельроду: «Давно что-то не беседовал с Вами, все не мог собраться, да и Алексей{10} писал Вам о всем деловом…»[10]Что касается прекращения переписки после августа 1902 г., то это следует, очевидно, объяснить конфликтом, который возник при обсуждении статьи Ленина «Аграрная программа русской социал-демократии» весной — летом этого года, когда Аксельрод решил уйти из редакции «Искры». И хотя формально он не вышел из состава редакции (по настоянию Плеханова),[11] но фактически перестал активно сотрудничать там, явно настраивая В. И. Засулич против Ленина.[12] Вполне понятно, что в таких условиях переписка между Лениным и Аксельродом прекратилась.

Изучение писем В. И. Ленина П. Б. Аксельроду и замечаний о нем в других письмах показывает, что на протяжении примерно двух лет Ленин делился с ним больше, чем с кем-либо другим из членов группы «Освобождение труда», своими заботами, планами и мыслями, связанными с подготовкой к изданию, а затем и организацией многих номеров «Искры» и «Зари». Даже одно перечисление всех сюжетов переписки заняло бы слишком много места; ограничимся лишь указанием, что речь в ней идет о многих статьях и их авторах, о положении дел в российских и зарубежных социал-демократических организациях, программе и тактике РСДРП, связях с зарубежными социал-демократическими организациями и отдельными лицами, событиях в России, финансовых делах, переговорах с отдельными лицами, а также группами и организациями, о работе над статьями.

В письмах 1900―1902 гг. П. Б. Аксельроду В. И. Ленин проявлял заботу о его здоровье, творческих делах, передавал приветы семье. Эти письма он обычно заканчивал словами: «Жму руку и желаю, чтобы Вы были вполне здоровы», «Крепко жму руку и всего более желаю поскорее вполне поправиться. Большой привет Вашей семье», «Крепко жму руку и желаю полного здоровья», «Жму крепко руку и желаю поскорее отделаться от инфлуэнци», «Крепко жму руку и шлю привет Вашим». Заботливое отношение к Аксельроду проявлялось и в том, как Ленин старался избавить его от мелких дел и забот, извиняясь в тех случаях, когда приходилось его беспокоить: «Простите, что беспокою Вас такой просьбой», «Очень извиняюсь, что так пристаю к Вам», «Простите, что побеспокоил Вас зря телеграммой». Подобные фразы в письмах встречаются часто.

Время от времени Ленин писал Аксельроду и о своих житейских делах, здоровье, настроении. Сообщая 18 октября 1900 г. о задержке с печатанием «Искры», он жалуется на то, что «нервы развинтились порядочно». В другой раз сообщает, что «болел с неделю инфлуэнцей».

Деловой и даже дружеский характер переписки В. И. Ленина и П. Б. Аксельрода не мог, разумеется, скрыть серьезных расхождений между ними по ряду организационных и теоретических вопросов, которые наметились еще при первом знакомстве и усилились в последующие годы. Таким, в частности, был вопрос о месте издания «Искры». Как известно, Плеханов и Аксельрод настаивали на том, чтобы она издавалась в Швейцарии, под их непосредственным руководством. В. И. Ленин, которого в этом вопросе поддерживал А. Н. Потресов, предлагал издавать «Искру» в Германии. Эти разногласия с большой силой проявились в период переговоров с группой «Освобождение труда» в августе 1900 г. и закончились победой Ленина. Однако Аксельрод не мог с этим смириться и при первой возможности возвращался к идее издания газеты и журнала в Швейцарии. Осторожный намек на это можно встретить уже в его письме Ленину от 15 октября 1900 г.[13] Еще более явно это стремление выразилось в письме Ленину от 8 ноября того же года, где Аксельрод прямо писал: «Ну, а как дело обстоит с журналом? Меня, знаете, начинает разбирать сомнение, долго ли его будут терпеть в Германии. Я думаю, что посольство русское забьет тревогу и тогда, разумеется, прихлопнут. Так не лучше ли сначала уже искать более надежное убежище?»[14] Однако Ленин вежливо дал понять, что решение не издавать «Искру» и «Зарю» в Швейцарии останется в силе.[15]

Весной 1901 г. П. Б. Аксельрод вновь вернулся к вопросу о переезде редакции в Швейцарию, но и эта его попытка встретила отпор мюнхенской части редакции.[16]

Серьезные разногласия возникли между Лениным и Аксельродом в конце 1900 — начале 1901 г. в связи с переговорами между редакцией «Искры» и либералами об издании приложения к журналу «Заря» под названием «Современное обозрение». П. Б. Струве, который вел переговоры от имени либералов, резко выступил против пункта 7 проекта соглашения, предусматривавшего полную свободу для редакции «Искры» использовать весь политический материал, поступающий в «Современное обозрение». В. И. Ленин хорошо понимал, что за протестом Струве скрывается не что иное, как стремление не только главенствовать в самом приложении, но и фактически подчинить своему влиянию «Искру» и «Зарю». Поэтому он решительно выступил против проекта соглашения, если пункт 7 не будет принят. В письме Плеханову от 30 января 1901 г. Ленин осуждал это соглашение, подчеркивая, что на сторону Струве встали не только Засулич и Потресов, но и Аксельрод.[17]

Серьезные расхождения возникли между Лениным и Аксельродом в связи с обсуждением ленинской статьи для первого номера «Искры» — «Раскол в заграничном Союзе русских социал-демократов». Аксельрод и Плеханов настаивали на том, чтобы из статьи, где Ленин резко критиковал газету «экономистов» «Рабочее дело», он убрал строки о некоторых заслугах этой газеты. В связи с этим Владимир Ильич писал 11 декабря 1900 г. Аксельроду: «Благодарю очень за скорую присылку замечаний на заметку о расколе. Я внес желаемые Вами исправления, но не мог только выкинуть вовсе слова о заслугах „Рабочего дела“, — мне кажется, это было бы несправедливо по отношению к противнику, имеющему не только проступки перед социал-демократией».[18] В этом разногласии между Лениным и его товарищами по редакции сказались, помимо всего прочего, чисто этические расхождения в подходе к политическим противникам.

Солидарность Аксельрода с Плехановым и расхождения его с Лениным проявились летом 1901 г. в связи с обсуждением статьи Ленина «Гонители земства и Аннибалы либерализма». В сущности, расхождения эти были продолжением спора об отношении к либералам, который возник у Ленина с Аксельродом еще при первой встрече. Свою позицию по отношению к либералам Аксельрод довольно подробно изложил в письмах, адресованных мюнхенской части редакции «Искры», по поводу статьи Ленина. Аксельрод предлагал значительно смягчить нападки на либералов вообще и на П. Б. Струве особенно.[19]

Острые разногласия возникли между Лениным и Аксельродом и в связи с обсуждением статьи «Аграрная программа русской социал-демократии», где Владимир Ильич, в частности, ставит вопрос о необходимости национализации земли. Обширные материалы о ходе обсуждения этой работы Ленина содержатся в Ленинском сборнике III. Мы же отметим лишь, что настойчивое требование Аксельрода отказаться от национализации земли означало на деле отказ от руководящей роли пролетариата в демократической революции, от союза рабочего класса с крестьянством. И хотя в полемике, развернувшейся в ходе обсуждения ленинской статьи, Аксельрод не одобрял вызывающего поведения Плеханова, он фактически полностью разделял его взгляды и оказывал ему поддержку.

Было бы ошибкой думать, однако, что в период работы в «Искре» между Лениным и Аксельродом были лишь расхождения. Письма Владимира Ильича свидетельствуют о том, что оба они часто солидаризировались против одного или нескольких членов редакции как по организационным, так и по теоретическим, научным вопросам.

Осенью 1900 г. А. Н. Потресов решил ехать из Швейцарии в Россию. П. Б. Аксельрод был против этой поездки из соображений конспирации. 18 октября 1900 г. В. И. Ленин писал ему в этой связи: «С Вашим взглядом на поездку брата{11} я совершенно согласен. Что с ним поделаешь? Нам приходится получать отовсюду предостережения — и из Парижа (что приезжие из России называют всех троих по именам), и из России (что меня выследили на пути сюда и в одном уездном городе взяли совершенно невиновного и не видавшего меня человека, дальнего родственника, и спрашивали, какие я давал ему поручения!!), и я всеми силами убеждаю брата либо не ехать, либо махнуть в две недели, и убеждаю, и высмеиваю, и ругаюсь (я никогда с ним так ругательски не ругался) — ничего не действует, заладил одно: домой да домой!».[20]

В связи со вспыхнувшим в редакции спором по поводу статьи Л. И. Аксельрод{12} «Почему мы не хотим идти назад?», предназначенной для журнала «Заря», В. И. Ленин писал 19 ноября 1900 г. П. Б. Аксельроду: «Относительно статьи Л. Аксельрод я вполне согласен с Вами, что ее надо прежде всего послать Г. В.»[21]

В. И. Ленин, несомненно, ценил теоретические работы П. Б. Аксельрода, неоднократно ссылался на них.[22] Мало того, когда возник вопрос о написании программы РСДРП, он считал, что это способны сделать Г. В. Плеханов или П. Б. Аксельрод. 9 июля 1901 г. Ленин писал Аксельроду: «Из России нам писали, что толки о съезде усилились. Это опять и опять заставляет нас подумать о программе. Опубликование проекта программы крайне необходимо, и имело бы громадное значение. Но кроме Вас и Г. В. некому за это взяться: дело требует спокойного сосредоточения и обдумывания. Приходите, пожалуйста, на помощь к нам, если только дела и здоровье позволяют».[23] 24 августа того же года он снова пишет: «Мы очень на Вас надеемся насчет программы».[24]

Из писем В. И. Ленина видно, что он неоднократно заказывал П. Б. Аксельроду статьи для «Искры» и готовил их к печати. Интересно, однако, отметить, что в переписке практически не содержится оценки этих статей, хотя о некоторых из них (например, «Вильгельм Либкнехт») речь ведется на протяжении нескольких месяцев.[25]

В течение 1900―1902 гг. Ленин и Аксельрод постоянно оказывали друг другу помощь в добывании литературы и взаимными консультациями. 11 марта 1901 г. Владимир Ильич пишет: «Посылаю имеющиеся у меня №№ „Weltpolitik“. Если Вам нужны все по порядку, — придется, вероятно, обратиться к самому автору, снова предупредительно печатающему свой адрес».[26] 21 июля того же года он спрашивает у Аксельрода: «Нет ли у Вас книги Liebknecht’a „Zur Grund — und Bodenfrage“ (Leipzig, 1876)? Или у кого-либо из цюрихских геноссов? Мне она очень нужна для статьи против Чернова, а здесь нет ни в библиотеке, ни у Парвуса, ни у Лемана».[27] В этом же письме Ленин консультируется с Аксельродом по некоторым теоретическим вопросам, относящимся к литературному наследию Ф. Энгельса. А 30 июля пишет: «Получил от Вас „Либкнехта“ и „Vorbote“. Большое, большое спасибо!»[28]

В отличие от Г. В. Плеханова и В. И. Засулич, которые мало занимались организационными вопросами издания «Искры» и «Зари», П. Б. Аксельрод уделял им много внимания. Н. К. Крупская вспоминала:

«Павел Борисович Аксельрод в гораздо большей степени, чем Плеханов и Засулич, был организатором. Он больше всех общался с приезжими, у него они больше всего проводили время, там их поили, кормили. Павел Борисович подробно их обо всем расспрашивал.

Он вел переписку с Россией, знал конспиративные способы сношений. Ну, как мог себя чувствовать в долгие годы эмиграции в Швейцарии русский организатор-революционер, можно себе представить! Павел Борисыч на три четверти потерял работоспособность, он не спал ночей напролет, писал с чрезвычайным напряжением, месяцами будучи не в состоянии окончить начатой статьи, почерк его было почти невозможно разобрать: так нервно он писал.

Почерк Аксельрода производил на Владимира Ильича всегда сильное впечатление. „Вот дойдешь до такого состояния, как Аксельрод, — не раз говорил Владимир Ильич, — ведь это просто ужас один“. О почерке Аксельрода он не раз говорил с доктором Крамером, который лечил его во время его последней болезни. Когда Владимир Ильич первый раз ездил за границу, в 1895 г., — об организационных вопросах он больше всего толковал с Аксельродом. Об Аксельроде он много рассказывал мне, когда я приехала в Мюнхен. О том, что делает теперь Аксельрод, он спрашивал меня, указывая на фамилию Аксельрода в газете, тогда, когда сам уже не только не мог писать, но и сказать ни слова.

П. Б. Аксельрод особенно болезненно относился к тому, что „Искра“ издается не в Швейцарии и что поток сношений с Россией идет не через него. Потому так бешено отнесся он к вопросу о тройке на II съезде. „Искра“ будет организационным центром, а он отстраняется от редакции! И это тогда, когда на II съезде больше, чем когда-либо, почувствовалось дыхание России».[29]

В. И. Ленин высоко ценил организаторские способности П. Б. Аксельрода, советовался с ним и часто принимал его советы. Так, например, Аксельрод советовал использовать некоторые корреспонденции из России вместе с другим материалом для внутренних обозрений или передовиц «Искры». В связи с этим Ленин писал ему 18 октября 1900 г.: «За совет насчет корреспонденций спасибо — мы непременно постараемся воспользоваться им, ибо физиономия газеты от этого, конечно, только выиграла бы».[30] В. И. Ленин благодарил Аксельрода и за его советы, касающиеся тактики «Искры» по отношению к возникшей летом 1900 г. в Париже группе «Борьба».[31] Ленин советовался с Аксельродом относительно своего проекта создания «Заграничной лиги русской революционной социал-демократии» (письмо от 25 мая 1901 г.).[32] До выхода в свет работы «Что делать?» Ленин писал Аксельроду 23 декабря 1901 г.: «Могли бы Вы теперь просмотреть мою брошюру (книгу?) против экономистов? Если да, я Вам вышлю на днях или в начале той недели половину, ибо хотел бы с Вами посоветоваться. Черкните словечко».[33] Подобных примеров можно привести немало.

Заметное место в переписке В. И. Ленина и П. Б. Аксельрода периода «Искры» занимают вопросы организации конспиративной техники. Они держали друг друга в курсе налаживания конспиративных связей, пересылки и тайной перевозки нелегальной литературы, посылки связных и т. д. Вот характерный отрывок из письма Ленина Аксельроду: «Насчет парижской особы, которая через месяц едет в Россию на юг и желает иметь рекомендации. Я думаю, лучше всего сделать так: познакомить ее с сестрой,{13} которая теперь в Париже и проживет там еще недели три, если не больше. Если согласны с этим планом, то сообщите имя этой особы и ее адрес, а также какую-нибудь записочку для явки к ней от Вашего имени (буде это нужно) — пришлите либо мне, либо сестре…»[34]

Некоторое представление о том, как налаживали В. И. Ленин и П. Б. Аксельрод конспиративные связи, дает письмо Ленина, касающееся организации свидания с руководителем группы «Свобода» Л. Надеждиным: «Сначала немного об одном особом деле. Мы решили устроить свидание с автором „Возрождение революционизма в России“, но никоим образом не в Мюнхене. Наметили Цюрих — ради того, чтобы с поездкой нашему делегату (предполагается, что поеду я) соединить и свидание с Вами. Намечается это свидание 8―10 августа (до 12) нового стиля. Напишите, пожалуйста, разрешаете ли воспользоваться Вашей квартирой для свиданья и можно ли будет Вам в это время быть в Цюрихе, чтобы мы с Вами повидались (т. е. вернее: могу ли я съездить к Вам, ибо раз Вы лечитесь, то к чему Вам ехать? А мне, разумеется, ничего не стоит). Сей господин явится на Вашу квартиру (так мы пишем теперь в Женеву сестре Алексея, которая передаст сему господину, если от Вас не будет контрраспоряжения), назовется Соколовским и спросит у Вас (или Вашей жены) представителя „Искры“. Мне же сестра Алексея.{14} даст телеграмму о выезде сего господина, а я вовремя буду в Цюрихе, скрыв от него (с ним очень-то откровенничать мы боимся!) свое местонахождение».[35]

Насколько высоко ценил В. И. Ленин умение Аксельрода соблюдать конспирацию, насколько он доверял ему, свидетельствует следующий отрывок из письма от 23 апреля 1902 г.: «Дорогой П. Б.! Вот Вам новый адрес (который просил бы очень не сообщать никому, даже из членов Лиги, кроме самых близких лиц, вроде Л. Гр.{15} или Б. Н.:{16} остальные пусть пользуются по-прежнему адресом Алексеева, а сторонние — адресом Дитца.{17} Если можно, — постарайтесь и в разговорах употреблять систематически Мюнхен вместо Лондона и мюнхенцы вместо лондонцы)».[36]

Весьма частая переписка 1900―1902 гг. дополнялась сравнительно частыми личными встречами. Письма В. И. Ленина позволяют утверждать, что он ценил личное общение и при первой возможности старался организовать такие встречи. 11 декабря 1900 г. он пишет Аксельроду: «Полетаев сообщил мне чрезвычайно обрадовавшее меня известие, что Вы ˂…˃‎ могли бы приехать на время к нам. Вот это было бы отлично! — в смысле устройства, я думаю, затруднений не представится, комнату можно понедельно найти. Паспорт у Вас ведь швейцарского гражданина».[37] Через три дня он пишет: «Я очень и очень рад, что мы вскоре увидимся…»[38] Летом 1901 г. возникла новая надежда на личную встречу, в связи с чем Владимир Ильич писал Аксельроду: «Я бы очень и очень желал, чтобы Вы могли заглянуть сюда и побеседовать о разных разностях, — боюсь только звать, чтобы вместо отдыха Вы не причинили себе новой трепки нервов. Если не пугает это Вас, заезжайте, право».[39] В начале августа 1901 г. В. И. Ленин получил письмо от Аксельрода с известием о возможной скорой встрече у него в Цюрихе. В связи с этим он писал: «Очень этому рад. Надеюсь, что мы на этой неделе увидимся и наговоримся досыта…»[40]

Многие из намечавшихся встреч действительно состоялись и позволили наговориться «досыта». К сожалению, далеко не всегда эти переговоры были успешными, как мечтали об этом обе стороны.

Выше уже говорилось, что с августа 1902 г. переписка между В. И. Лениным и П. Б. Аксельродом прекращается. Главной причиной этого явилось, конечно, расхождение во взглядах на важнейшие вопросы теории и практики революционной борьбы. Болезненное состояние и отстранение Аксельрода от активной деятельности в «Искре» и «Заре» также сыграли в этом заметную роль.

Назревавший после лета 1902 г. разрыв усилился накануне и в период II съезда, где позиции Ленина и Аксельрода резко разошлись по вопросам о формулировке первого параграфа устава партии, о социалистах-революционерах, составе редакции «Искры» и «Зари» и др. Несмотря на эти расхождения и столкновения, В. И. Ленин старался сдерживать себя и не срываться, не переходить на ругательный тон. Только получив в начале января 1904 г. корректуру статьи Аксельрода «Объединение русской социал-демократии и ее задачи» для № 55 «Искры», где автор несправедливо и грубо критиковал Ленина и его деятельность по руководству партией, Владимир Ильич написал письмо Центральному Комитету РСДРП, в котором указывал, что статья Аксельрода «еще гораздо более гнусная, чем статья Мартова („Наш съезд“) в № 53».[41] Нам представляется, что именно это письмо можно считать свидетельством открытого разрыва между В. И. Лениным и П. Б. Аксельродом.

Вспоминая о событиях того времени, Н. К. Крупская писала: «Но личная привязанность к людям делала для Владимира Ильича расколы неимоверно тяжелыми. Помню, когда на втором съезде ясно стало, что раскол с Аксельродом, Засулич, Мартовым и др. неизбежен, как ужасно чувствовал себя Владимир Ильич. Всю ночь мы просидели с ним и продрожали. Если бы Владимир Ильич не был таким страстным в своих привязанностях человеком, не надорвался бы он так рано. Политическая честность в настоящем, глубоком смысле этого слова, — честность, которая заключается в умении в своих политических суждениях и действиях отрешиться от всех личных симпатий и антипатий, не всякому присуща, и тем, у кого она есть, она дается нелегко».[42]

Открытый разрыв означал, конечно, обострение идейной борьбы между Лениным и Аксельродом. Она то затихала, то усиливалась, но не прекращалась до самой смерти Владимира Ильича. Проявления этой борьбы нашли свое отражение как в сочинениях и письмах В. И. Ленина, так и в некоторых организационных решениях. 25 февраля 1904 г. ЦК РСДРП (в котором в тот период влияние В. И. Ленина было преобладающим) известил своих корреспондентов о перемене заграничного адреса ЦК и партийной экспедиции: вместо адреса П. Б. Аксельрода предлагался адрес В. И. Ленина.

Обратим внимание на такой штрих: председательствуя на четвертом заседании IV (Объединительного) съезда РСДРП в апреле — мае 1906 г., В. И. Ленин приветствует появление на съезде Г. В. Плеханова и П. Б. Аксельрода. Это, однако, не помешало ему критиковать их устно и в печати как на самом съезде, так и после него. Так, например, участвуя в апреле 1907 г. в совместном заседании большевиков и меньшевиков в Териоках (ныне Зеленогорск), где обсуждались вопросы созыва V съезда РСДРП, Ленин решительно выступил против по сути ликвидаторской идеи Аксельрода о «рабочем съезде».[43]

Отметим при этом характерную ленинскую черту: критикуя идейного противника, Ленин в то же время отдавал должное его достоинствам. Типична в этом смысле его статья 1912 г. «Как П. Б. Аксельрод разоблачает ликвидаторство», в которой Ленин резко оспаривает позицию Аксельрода, обвиняет его в оппортунизме, но и в самой статье, и в последующей переписке по этому вопросу отмечает позитивные моменты в его публикациях. Так, в письме в редакцию легальной большевистской газеты «Невская звезда» от 24 июля 1912 г. Ленин писал: «Такие статьи, как Аксельрода, привлекают: рабочие все слышат о разногласиях и тянутся к открытым разъяснениям Аксельрода, договаривающего вещи во сто раз более смело, чем мы».[44]

Письма Ленина дают основание утверждать, что он постоянно следил за появлением в печати статей Аксельрода (как, впрочем, и тот не пропускал ни одной ленинской статьи).[45] В письмах Ленина часто можно встретить просьбы к товарищам прислать ему новые работы Аксельрода. 19 сентября 1915 г. он, например, написал М. М. Харитонову: «Кстати. Не пришлете ли вышедшую в Цюрихе на днях немецкую брошюру Аксельрода о задачах интернациональной социал-демократии? Любопытно посмотреть».[46]

В годы империалистической войны Аксельрод стоял на позициях центристов, разделял фактически социал-шовинистические взгляды. Естественно, что Ленин критиковал линию, проводимую Аксельродом на Циммервальдской и Кинтальской конференциях.

Крайне мало известно об официальной переписке между Лениным как членом ЦК РСДРП и Аксельродом как представителем заграничного секретариата Организационного комитета (ОК) меньшевиков, хотя есть сведения, что такая переписка существовала.[47]

После Февральской революции П. Б. Аксельрод возвратился в Россию, был членом Исполкома Петроградского Совета, поддерживал буржуазное Временное правительство.

Читая письма и произведения В. И. Ленина, написанные после апреля 1917 г., поражаешься тому, что из них практически исчезает имя Аксельрода. В известных к настоящему времени источниках, вышедших из-под пера В. И. Ленина, П. Б. Аксельрод упоминается лишь мимоходом в связи с III Циммервальдской конференцией, проходившей в Стокгольме 5―12 сентября 1917 г.; в брошюре «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (осень 1918 г.); в книге «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме» (1920 г.). Между тем Ленин, разумеется, знал о деятельности Аксельрода, о чем свидетельствует его выступление на I Всероссийском съезде по внешкольному образованию в мае 1919 г.[48] Известно также, что Ленин участвовал в заседании Политбюро ЦК РКП(б) 13 сентября 1921 г., на котором П. Б. Аксельрод был утвержден руководителем по курсу философии в Институте красной профессуры.[49]

Отношения Ленина и Аксельрода в последние годы жизни Владимира Ильича освещены крайне скудно.

Мы же закончим наш очерк следующими строками из воспоминаний Н. К. Крупской о Ленине: «Последнее время, незадолго уже перед смертью, он спрашивал меня про Аксельрода (указал его фамилию в газете, спросил „что“), просил спросить по телефону про него у Каменева и внимательно выслушал рассказ».[50]

Выдворенный за границу, П. Б. Аксельрод стал сторонним свидетелем становления антинародного сталинского режима в СССР, что, конечно, отнюдь не способствовало его примирению с большевизмом.