Лепила

Глава 8

Я отчаянно боролся с ними, но силы были явно неравны, тем не менее, левой рукой удалось вытащить из кармана на жилете дерринджер. Взвел курок, направил ствол от себя и нажал на спуск. Осечка, под курок попал кусок ткани. В глазах уже плыли багровые круги от нехватки воздуха, из последних сил снова взвел пистолет, упер ствол во что-то податливое и снова потянул спуск. Глухо прозвучал выстрел, один из нападавших хрюкнул и отвалился в сторону, остальные замерли, тряпка свалилась с моего лица, удалось наконец-то вздохнуть. Лагерь моментально проснулся, снизу зазвучали команды, напавшие замерли с поднятыми руками, я же отполз к борту и сел, опираясь на него спиной. Первым делом выдернул из ноги нечто, похожее на трехзубую вилку, торчащую из плоского кругляша, сразу появилось ощущение магии вокруг, постепенно вернулось магическое зрение. Пока я приходил в себя, злодеев успели скрутить. Их было пятеро, трое полезли на фургон, двое ждали внизу. Все легионеры, двое из взвода Ларена, трое из взвода Далера. Тот, в кого я выстрелил, был еще жив, но явно ненадолго, пуля пробила брюшину, задела печень и застряла в селезенке. Да еще и пороховые газы пополам с горящим порохом попали в раневой канал. Не жилец. Тут пара залезших на крышу легионеров фургона подхватили раненого и, не церемонясь, сбросили вниз. Спустившись с крыши фургона, я увидел причину такого отношения. Эти уроды зарезали спавшего в фургоне водителя и стоявшего рядом караульного.

Допрос арестованных не стали откладывать, Мило поставил звукозащитный купол вокруг палатки, где их начали в буквальном смысле потрошить. Вскоре картина прояснилась, орки назначили цену за мою голову, то самое племя, где я выкосил шаманскую верхушку, причем желали непременно получить меня живым. Один из этих уродов взял заказ, когда сопровождал торговую партию в одно из не слишком дружественных племен, потом подписал четверых своих старых дружков на это дело. Все пятеро были членами одной банды до Легиона, договорились быстро. План был простой, усыпить меня полученным от орков амулетом сна, захватить фургон и на полной скорости удрать из лагеря. Пока бы остальные разобрались, в чем дело, пока бы организовали погоню, они бы успели уехать достаточно далеко, там связались бы по амулету с орками, и все, меня черномазые нарезают ломтиками, эти же с полученным золотом спокойно уходят через орочьи земли к порталу, и все, поминай как звали. Перстень спас меня.

С рассветом рота двинулась дальше, остановившись ненадолго у ближайшей рощи. Легионеры нарубили дров и сложили погребальный костер убитым товарищам. Четырех ублюдков бросили связанными на тот же костер, как и никак не желавшего помирать пятого. Чтобы сырая древесина лучше разгорелась, плеснули масла на дрова. Вопли горящих заживо мерзавцев звучали музыкой. Хорошее время Средневековье, и нравы в нем простые и немудрящие!

К вечеру мы добрались до города, в котором находился портал. Город не впечатлил совершенно. Высокая стена вокруг, кривые улочки, создавалось стойкое впечатление, что мы где-то в Испании или на юге Франции, разве что запахи и одежда местных жителей намекали, до земной Европы отсюда далеко. Город, носивший сложное и замысловатое название Аш, располагался в четырех лигах или, грубо, в двадцати километрах вглубь лундийской территории от того самого городка-форпоста, где несколько месяцев назад я попал в плен к оркам. Рота шла по тракту, за которым я тогда наблюдал, даже возник соблазн отлучиться к схрону и достать спрятанное там имущество, но был сразу задавлен. Не нужны сейчас лишние подозрительные телодвижения. Да и контингент у нас, как выясняется, такой, что не надо им даже намекать на существование пулемета и автоматов. Пусть лучше барахло лежит там, где лежит. Получится, вернусь за ним, а не получится, так и не надо.

В Аше задерживаться не стали, рота проехала сразу к порталу, представлявшему собой здоровенное каменное кольцо, пара наших фургонов смогла бы между ними разъехаться. Капитан о чем-то переговорил с дежурящим у портала монахом из ордена Искореняющих Скверну, как мне объяснили, это местный аналог нашей инквизиции, причем куда более злобный и жестокий. Наша-то инквизиция за несколько веков своего существования извела меньше четырех тысяч человек, грубо, по дюжине еретиков и колдунов в год на всю Европу, так себе достижение. Эти каждый месяц казнили куда больше народу. Монах кивнул, что-то сделал с пультом, вид которого никак не вязался с окружающей средневековостью, как будто из технологического будущего, и колонна пошла в портал. Сам переход прошел без каких-либо особых ощущений, только небольшой перепад давления надавил на барабанные перепонки. Здесь солнце еще не успело спуститься к горизонту, у нас была пара часов светлого времени в запасе. Не задерживаясь, колонна направилась к местному аналогу военной базы, здоровенному лагерю милях в полутора от портала. Там, с грехом пополам смыв дорожную пыль и грязь в местной купальне, или как там правильно называется этот навес с бочками с водой и ведрами, я поплелся в офицерскую часть казармы. Спать. Устал, как собака.

Пара дней после прибытия была заполнена обычной рутиной, представлением начальству по поводу прибытия, написанию отчетов, получению жалования в казначейской части и прочим подобным. На третий день начался заслуженный недельный отпуск. Мило настойчиво предлагал остановиться на время отпуска в его городском доме, соблазнив возможностью пользоваться его библиотекой, отказаться было выше моих сил.

Дом Мило, на гражданке виконта ван Вингердена, потомка старого дворянского рода, располагался в центре Сенара (так назывался этот город) и представлял собой классическую городскую виллу, знакомую по Голландии. Крепкий большой каменный дом на три этажа с мансардой под красной скатной черепичной крышей, вход в виде портика с белоснежными колоннами, внутри резные панели темного дерева, набивные шелковые обои, лепнина и портреты особенно заслуженных предков в парадном зале, на втором этаже господские спальни, приемная хозяина дома, кабинеты и библиотека, на третьем этаже гостевые комнаты. В библиотеку я первым делом и направился. Мило вывалил на стол стопку фолиантов, и я погрузился в учебу, начав с особенно увесистого гримуара по магии жизни. Сейчас я старался впихнуть в себя максимум информации в кратчайшее время, даже не пытаясь вчитываться в текст, сразу загоняя его в архив долговременной абсолютной памяти, задерживаясь только на трехмерных иллюстрациях, там нужно было все рассмотреть в мельчайших деталях. Запомню как можно больше, осваивать буду потом, когда служба снова начнется. Так всю неделю почти безвылазно и просидел в библиотеке, прерываясь только на еду и сон, поддерживая себя лошадиными дозами кавы и стимуляторами из своей земной аптечки. Мило днями отсутствовал где-то в городе, пересекались мы с ним только за ужином, где он внимательно выслушивал, что мне удалось изучить, задавал вопросы по существу, и давал весьма толковые подсказки, на какие еще книги и вопросы стоит обратить внимание.

И вот наш отпуск подошел к концу, мы в последний раз перед возвращением на службу переночевали на нормальных кроватях и после завтрака двинулись обратно в пункт постоянной дислокации полка. Дорога предстояла простая, примерно милю по широкой мощеной камнем улице до городских ворот, дальше свернуть и полторы мили до места. Движение на улице было не слишком оживленным, я начал перебирать в голове выученное за последние дни, перегружая знания из долговременного архива в обычную память, чтобы можно было пользоваться, и раскладывая информацию по полочкам. Конь ровно шел рядом с конем Мило, можно было отвлечься от дороги. Так мы доехали до ворот внутренней городской стены, где все еще пребывая в задумчивости, я не сообразил придержать коня, и он столкнулся с конем какого-то расфуфыренного представителя местной знати. Обычно на лошадей можно полностью положиться в дороге, встроенный автопилот уверенно ведет их в обход ям и прочей опасности, но тут была другая ситуация. То ли мой конь хотел показать конкуренту, что он здесь главнее, то ли еще что, но факт остается фактом, два коня столкнулись и начали выяснять отношения. Мы оба сразу осадили их назад, я уже собирался принести извинения за свою рассеянность, но тут дворянчик открыл рот и разразился ругательствами, нехорошо поминая моих предков. Это было открытое оскорбление.

— Ван Батен, остынь, — Мило выехал вперед и встал между нами, — Молодой человек не прав, сейчас он извинится, ты тоже извинишься за несдержанность, и конфликт будет исчерпан, добро?

— Не выйдет, ван Вингерден, — ответил дворянчик, — я не быдлу оскорблять меня действием. Вот выпорют его, тогда конфликт будет исчерпан.

— Ты кого пороть собрался, ван Батен, — Мило недобро прищурился, — лейтенанта Орочьего Легиона? Совсем ума лишился?

— Пардон, не узнал вас без мундира, лейтенант, — дворянчик издевательски усмехнулся, — Соблаговолите ли вы принять мой вызов? Ван Вингерден, — оно повернулся к Мило, — если я его убью в ходе поединка, это ведь не будет нарушением закона?

— Не будет, — ответил Мило, скривившись, и, повернувшись ко мне, спросил, — Майк, принимаешь ли ты вызов барона Кая ван Батена?

Мне ничего не оставалось, как отвесить церемонный поклон и ответить, как меня учили старшие товарищи, — Барон Кай ван Батен, лейтенант Орочьего Легиона Майк имеет честь принять ваш вызов. Виконт Мило ван Вингерден, согласны ли вы выступить в качестве моего секунданта?

Мило так же церемонно поклонился в мою сторону и произнес: — Лейтенант Майк, я почту за честь быть вашим секундантом, — повернувшись к барону, Мило продолжил:

— Кай, устроит ли тебя обычное место завтра через час после рассвета? — и, дождавшись ответного кивка, добавил, — Выбор оружия и типа поединка за нами. Я сообщу о нем до полудня.

Между делом я внимательно рассмотрел барона. Ниже меня ростом, худой, выглядит явно моложе своих лет, длинные темные волосы, удлиненное лицо, тонкий нос, карие глаза. Лицо достаточно приятное, хоть и не красавец. А еще смутила яркая аура зеленого оттенка. Маг жизни. Одежда яркая, пышная, классическая демонстрация успешного успеха, аж зубы сводит.

Мы церемонно раскланялись и, пропустив барона вперед, проехали через ворота. Собравшаяся небольшая толпа начала с недовольным видом расходиться. Не случилось здесь кровопролития, какая досада.

Дальнейшая дорога прошла без приключений, разве что Мило пару минут бурчал что-то недовольно себе под нос. По прибытии в ППД мы первым делом доложили начальству о прибытии, переоделись в форму и, узнав, что капитан Берг уже прибыл, пошли докладывать о грядущей дуэли.

— Мы с Каем очень дальние родственники и были друзьями в университете, — рассказывал по дороге Мило, — потом дороги разошлись, я остался на кафедре, ему предложили практику в Серате, это на севере. Когда жизнь профессора артефакторики мне надоела, подался в Легион, с ним изредка связь поддерживал. Поссорились мы лет пятнадцать назад из-за наследства. Там нечего было делить, в сущности, кроме глупого принципа. Потом помирились, но дружба уже не вернулась.

Университетский профессор. Теперь понятно, почему Мило так замечательно умел учить и объяснять, как и понятно, почему у него такая богатая научная библиотека.

Капитан выслушал доклад о предстоящей дуэли и освободил нас от обязанностей на первую половину завтрашнего дня, назначив вторым секундантом Далера, который в этот момент ввалился к капитану на не совсем твердых ногах, распространяя вокруг себя ядреный дух алкогольного перегара.

До полудня оставалось еще часа четыре, и мы втроем направились в тренировочный зал, определяться с оружием и типом поединка. Поскольку оба дуэлянта маги, можно было выбрать либо бой без магии на холодном оружии, либо чисто магический поединок, либо смесь магии и холодного оружия. Противник был в магическом плане заметно сильнее меня, поэтому я выбрал бой без магии, в качестве оружия взял шпагу с кинжалом, решив вести бой до первой крови. Размявшись и переодевшись в защитный колет с маской, примерно полчаса я тренировался меняя противников (Далер притащил полдюжины офицеров для этого дела), убедился, что на обычной дуэли мне мало что грозит, вбитая в университетской сборной техника была на голову выше, чем у местных, после чего покинул зал и пошел заниматься основными обязанностями, которые никто не отменял.

Предстоящая дуэль меня нисколько не беспокоила, ночью спал, как убитый, с утра поднялся еще до рассвета, умылся, привел себя в порядок, оделся, прихватил оружие, и пошел к конюшням, где пришлось несколько минут подождать Мило и Далера.

«Обычное место» представляло собой примыкавший к городской стене недавно скошенный не слишком большой луг у реки в паре миль от ППД. Мы прибыли чуть раньше назначенного срока, но долго ждать не пришлось, трое всадников буквально через минуту показались вдалеке на дороге, двигаясь в нашу сторону.

Секунданты отошли в сторону, чтобы окончательно согласовать детали, через пару минут они вернулись и церемонно спросили нас, желаем ли мы примирения. Я ответил, что если мой противник не против, я готов на мирное разрешение конфликта, но барон категорически отказался уладить все миром. После этого секунданты объявили, что бой будет вестись до первой крови, без применения магии, оружием выбраны шпага и кинжал. Мы скинули камзолы, оставшись в рубахах, поправили на руках перчатки, взяли в руки шпаги и кинжалы, церемонно друг другу поклонились и встали друг напротив друга. Я сделал несколько пробных шагов по траве, поднявшееся солнце уже успело просушить росу на траве, сапоги по ней не скользили.

Отсалютовав барону, я встал в стойку. Отсалютовав мне в ответ, барон сразу ринулся в бой, я же держал дистанцию, оценивая его стойку и передвижения. Три укола не достигли цели, я даже не пытался парировать его клинок. Потом резким выпадом он сократил дистанцию, я парировал его клинок в четвертой позиции, снова восстановив дистанцию. Ошибки техники были уже очевидны, и хотя барон не слишком был мне симпатичен, убивать его не хотелось. Повода не было. Еще выпад, блокирую в шестой, новый выпад, блокирую в четвертой с одновременным уколом в бицепс. Резко разорвав дистанцию, я отсалютовал барону шпагой и слегка поклонился. Поединок закончен, я победил. Вдруг барон взревел и кинулся вперед в длинном выпаде, я отбил его клинок во второй позиции и отпрыгнул вбок, подальше от его левой руки с кинжалом. Секунданты что-то закричали, но барон их не слышал, ярость исказила его лицо, тут мне стало страшно. Отбросив кинжал, он левой рукой запустил мне под ноги какую-то волшбу, стебли травы вмиг опутали мои сапоги, не давая сдвинуться с места, еще один удар я отбил в восьмой позиции, понимая, что сейчас он меня прикончит. Шпага барона отскочила от воздушного щита, тут он ухмыльнулся и метнул в щит файербол, щит с треском исчез. Ответный файербол, как и пара пущенных со стороны секундантов, разлетелся о щит вокруг моего противника, не причинив ни щиту, ни барону никакого ущерба. Не придумав ничего лучше, я запустил в барона недавно придуманное, но еще не опробованное плетение. Слабо насыщенное энергией, плетение беспрепятственно прошло сквозь щит и вошло в тело барона. Лицо его резко побледнело, он замер на секунду, после чего рухнул на землю, вся его волшба развеялась, трава, успевшая сильно попортить мне сапоги, завяла и опала. Я подошел к барону и проверил пульс на шее. Барон был мертв.

Всю дорогу обратно в часть мы с Далером не проронили ни слова. Я был все еще под впечатлением, лейтенант же не хотел лезть мне в душу. Мило остался с секундантами барона утрясти официальные вопросы. Настроение было поганое, ну не хотел я его убивать, не хотел! Еще неизвестно, какие последствия это вызовет. С точки зрения закона я чист, а с точки зрения его семьи может быть совсем наоборот. Придется решать проблемы по мере поступления, но в первую очередь, надо подтянуть навыки боевой магии, насколько позволят мои куцые способности.

По возвращении, как положено, отметился у капитана, да погрузился полностью в работу. Санчасть тут была большая, выделенная в отдельную медицинскую роту, к ней с завтрашнего дня на время пребывания в ППД прикомандировали и меня. Решив не тянуть кота за хвост, я получил у капитана Берга приказ о временном переводе в полковую санчасть и отправился знакомиться с новым начальством. Капитан Джой, мое новое временное начальство, имел благообразный вид ветеринара Айболита со стены детской поликлиники, куда приходилось ходить еще до переезда в Штаты. Общались мы неформально, капитан искренне интересовался моим опытом организации батальонной медсанчасти на Черном Истоке, делая при этом пометки в блокноте. По результатам беседы меня озадачили написанием отчетов и составлением планов, чем я немедленно и занялся. Кроме того, здесь были еще пациенты, которым очень не хватало мага жизни, так что времени скучать не было.

В казарме, после ужина, Далер, Ларен и Мило завалились в мою комнату с бутылкой виски. Не слушая возражения, они быстро накрыли стол с закуской и сунули мне в руку стакан. Сеанс психотерапии у них такой, оказывается. После второго стакана Мило начал объяснять ситуацию:

— Кай влез в какую-то аферу с военными займами гномов, да и прогорел. Пришлось продать два поместья, чтобы покрыть убытки. До кучи его практику прикрыли, в Сенар он приехал, чтобы открыть новую практику, да тут уже все поляны заняты. В общем, везде у него клин, а тут ты появляешься. Хотел на тебе отыграться, злость сорвать, но и тут облом, шпагой ты владеешь гораздо лучше его. Вот башню и снесло. Так что к тебе у закона претензий нет, завтра бумагу пришлют официальную. Да, если не секрет, расскажи, чем ты его так эффектно приложил?

— Да не секрет, в общем-то. Помнишь, как мы делали переливание крови? Ты тогда микроскоп еще для меня смастерил.

— Еще бы не помнить, но к чему это ты? — маг подцепил вилкой кусок колбасы и отправил в рот.

— Я к тому, что тогда тебе показывал разные клетки крови, помнишь? — я жестом попросил Ларена налить нам еще.

— Ну да, ты еще объяснял, какие клетки, что за странное название, кстати, что делают, да я половину не понял, — Мило поднял бокал, мы дружно чокнулись и добавили алкоголя в организм.

— Тебе и не надо понимать мелкие детали. Так вот, там есть клетки и другие частицы, что заставляют кровь сворачиваться, чтобы остановить кровотечение. Как и что при этом происходит, долго объяснять, да оно и не нужно. Главное, что реакцию свертывания крови можно запустить на расстоянии, причем энергии на это требуется очень мало, там используется заложенный природой механизм, потому мое плетение и прошло через его щит. В общем, кровь начала сворачиваться во всем теле, не вся сразу, разумеется, но достаточно, чтобы тромбы забили все основные сосуды, кровообращение прекратилось и он практически тут же умер.

— О как, — только и смог выдать маг.

— Умники, хорош о делах болтать, тут виски греется, — прервал наш диалог Ларен, откупорив новую бутылку и разлив очередную порцию по стаканам. Все-таки одна кварта на четверых это маловато будет. Две кварты уже лучше.

Через два тоста Мило снова обратился ко мне:

— Майк, скажи, такое плетение может создать только маг жизни или не только?

— Без понятия, — честно ответил я, — завтра после обеда я на полигоне пару часов буду, приходи, если время будет, проверим.

— Приду непременно, а ты пока об этом помалкивай, не надо никому знать. Парни, — маг обратился к Далеру с Лареном, — вы ничего про магию и кровь не слышали, понятно? — на что оба лейтенанта дружно закивали головами.

Скоро вторая бутылка показала дно, и мы решили расходиться спать.

До обеда я закончил составление отчетов и планов, сдал их капитану Джою, потом занимался пациентами, а после обеда пошел на полигон разбираться с плетениями и их действием. Вскоре появился Мило. Первым делом он поставил звуконепроницаемый купол и потребовал, чтобы я тоже поставил такой же. Параноик, ну да ладно, у меня не убудет, да и два купола надежнее, чем один.

— Майк, ты понимаешь, что это твое плетение может быть отнесено к запретной магии? — голубые глаза мага прям буравили меня.

— Это почему? — с недоумением уставился я на него.

— Да потому, что следов не оставляет и на работу организма напрямую действует. Потому, что малые энергозатраты, то есть следов практически не будет, потому что можно кучу народа поубивать не особо напрягшись. А если, упаси боги, оно попадет к тем же орочьим шаманам, конкретно у Легиона возникнут очень большие проблемы. За подобное могут в масле сварить, оно тебе надо?

— Точно не надо.

— Поэтому никому ни слова. Я бы хотел иметь такое оружие в своем арсенале, но не настаиваю. Вообще, будь осторожнее со своими разработками. Спалишься.

— На чем спалюсь? — ход его мысли был не совсем понятен.

— Вот гляди. Ты потерял память, совершенно не помнишь, как и что в обществе устроено, так? — маг хитро прищурился.

— Так.

— Ты совершенно не помнишь ни историю, ни географию, вообще ничего, правильно?

— Правильно, — я по-прежнему не понимал, куда он клонит.

— Но при этом ты знаешь устройство организма куда лучше большинства врачей. Ты знаешь о составе крови и функциях ее отдельных клеток. Ты знаешь сам термин «клетка», наконец! Главное, твои знания — это не шаманские галлюцинации под дурманом, они реально работают. Противоречия не замечаешь? Я замечаю. А еще твой перстень архимага. И у нас, и в Зунландии такие дают только самым сильным и умелым магам, ты им и в подметки не годишься, а перстень у тебя есть, причем перстень действующий, я это вижу. Подумай, откуда он у тебя взялся и каким образом. Да, вот еще, ты в первый день освоил плетение абсолютной памяти, которое студенты осваивают хорошо, если на втором курсе, а у тебя сразу вышло, да еще и неинициированность.

Я было попытался открыть рот, но Мило жестом остановил меня:

— Не говори ничего, что мне не надо знать. Лучше вообще ничего не говори, но подумай, хорошо подумай на эту тему. Реши для себя, что можно говорить, а что нельзя. Здесь тебе не там. А теперь показывай свое плетение и объясни на пальцах, что в нем как работает и зачем нужно.

Как оказалось, без способностей мага жизни плетение работало заметно хуже и на меньшей дистанции. Для ближнего боя «кровяной кулак», как мы окрестили плетение, работал отлично, но дальше пятнадцати метров Мило не смог его запустить, он терял стабильность и развеивался. Я же запросто запускал его почти на сто метров, до ограды полигона. Вложить кровяной кулак в артефакт мне удалось с первой попытки, Мило же ожидаемо потерпел полное поражение. Без способностей к магии жизни тут никак.

Остаток дня прошел в размышлениях, Мило дал изрядно пищи для них. Спалиться мне точно не нужно. И хорошо бы себя обезопасить от неприятностей, вроде недавней попытки похищения. Блокирующий амулет перекрыл все способности к магии, но артефакты он перекрыть не может, надо бы сделать купить несколько колец и перстней, да вшить в них боевые плетения, тот же кровяной кулак. Только продумать, чтобы меня самого не пришибло заклинанием при самообороне. Вытащив из архива абсолютной памяти учебники по магии жизни и поломав над ними голову, к ночи у меня был готов прототип плетения.

На следующий день сразу после завтрака я озаботился добычей материала для исследований. Мышей и крыс, говоря человеческим языком. Сконструировал несколько мышеловок в виде небольшой клетки и дверцы, захлопывавшейся, когда грызун брал приманку, для надежности, сторожок поставил магический, чтобы мышь даже случайно оттуда не сбежала, да расставил их по кухне и продовольственному складу. Грызуны оказались наглыми и любопытными, к обеду дюжина мышеловок сработала, дав мне десяток мышей и двух крыс для испытаний, не на себе же убойные плетения проверять?

Изведя всех грызунов, кроме одной мыши, на опыты, я залил плетение в два гладких кольца без орнамента и камней, еще с вечера отобранные из запасов затрофеенной у орков ювелирки. Понадобилось нанести всего пару знаков на металл, и получилось своеобразное магическое оружие последнего шанса. Одно сразу нацепил на палец, другое отдал Мило. Тот долго вертел кольцо в руках, рассматривал, надев на палец, после чего похвалил работу, добавив, что так и не смог понять, что именно в кольцо залито, и как оно должно работать.

Окончательно одурев и отупев от магических экспериментов, я зашел в полковую оружейку, где за бутылку хорошего виски договорился об использовании слесарной мастерской. Смена деятельности — это лучший отдых. Пусть токарный станок имел совершенно античную конструкцию, за пару часов мне удалось выточить три десятка пуль из бронзы. Пули получились на загляденье: заостренный с одного конца цилиндр примерно на миллиметр меньше калибра ствола, с другого конца сужение boat tail или «лодочный хвост» для уменьшения аэродинамического сопротивления, и две канавки под ведущие пояски, которые тут же были наштампованы из свинца на архаичном, но от этого не менее действенном прессе. Надеть пояски на пулю и обжать их простым плетением из артефакторики было делом нескольких секунд. Дальше был поход на полигон с винтовкой, определять нужную навеску пороха и составлять баллистическую таблицу. Хотя при стрельбе по мишеням из мягкой глины пули и удавалось использовать по несколько раз, полтора десятка пуль при этом были пропали.

Незадолго перед ужином курьер принес обещанный документ от городских властей относительно убитого на дуэли барона. Официальное подтверждение отсутствия претензий со стороны государства никогда не помешает.

Утром следующего дня меня вызвал доктор Айболит, как я про себя называл командира медицинской роты, и вручил приказ о моем переводе в роту капитана Берга, которую снова куда-то направляли. Остаток дня был посвящен беготне, получению со склада положенной материальной части, закупке в городе необходимых в походе мелочей и прочей суете. Нас направляли в Зунландию, где уже пару лет шла война всех со всеми. Сначала эльфы и люди сцепились, потом орки и гномы решили не оставаться в стороне. Мы направлялись в ту часть страны, где сейчас вообще не было никакой централизованной власти, натуральное Дикое поле, самый расцвет махновщины. Можно было встретить и лундийцев, и зунландцев, и эльфов, и гномов, союзников Лундии.

Закончив все сборы, вечером мы собрались в том же составе отметить последний вечер спокойной жизни в тылу. Хорошо посидели, душевно.

Сразу после завтрака рота построилась и выступила в поход. После прохождения портала нам предстояло пройти чуть больше пяти лиг до очередного пункта временной дислокации и там ждать дальнейших приказаний. Дорога была ровная и достаточно качественная для местных реалий, лошадки без особенных усилий делали пару лиг в час. Если в окрестностях Сенара природа сильно напоминало южные штаты, то сейчас вокруг нас, по ощущениям, был Средний Запад, будто домой в Кентукки вернулся, разве что деревьев было побольше, в остальном рельеф и растительность один в один. Встречавшиеся на дороге путники и караваны уважительно уступали нам дорогу. Ну да, кругом закон война, наш капитан — прокурор. Наглеть опасно для здоровья, можно сталью отравиться.

До ПВД добрались без приключений. Это был построенный по уже знакомой схеме. Все тот же частокол квадратом, только здесь частокол был со всех сторон, за неимением реки, лесонасаждения изведены под корень на пару сотен метров от частокола, караульные вышки по углам лагеря, все привычно, кроме, разве что, стрелковой галереи над воротами. Дорога проходила вдоль стены мимо ворот всего метрах в тридцати. Контроль дорог это важно, как и возможность немедленно выступить при необходимости.

Разместившись по палаткам в привычном уже порядке и немного обустроившись, мы (все четыре лейтенанта) пошли в другую квартирующую здесь роту знакомиться, налаживать боевое взаимодействие и вообще интересоваться обстановкой. Познакомиться и наладить взаимодействие удалось, но обстановку выяснить не вышло. Рота была переброшена сюда только вчера из другой части Дикого Поля, сменив сильно поредевшую роту, отправленную обратно на базу на пополнение, а то и расформирование, от целой роты осталось меньше половины взвода. От таких новостей в голове начали заводиться нехорошие мысли, а, как говорил капитан Ярослав Домбровский, мысли пачкают мозги. И не поспоришь, так оно и есть, пачкают. Попытки расспросить капитана также ни к чему не привели, здесь был жуткий бардак не только с разведывательной информацией, но даже не было понятно, кто и за что на этой базе вообще отвечает. Кроме нашей и соседней рот, принадлежащих к разным полкам, личного состава в этом ПВД было не больше взвода, что мне показалось странным. Чуть позже мне объяснили, что такое бывает в зоне военных действий сплошь и рядом. Ставится лагерь, в нем безвылазно сидит группа тыловиков и хозяйственников, а боевые части постоянно сменяются, сегодня одна, завтра другая.

Два дня прошли в ожидании. От нервов ночью невозможно было уснуть, пришлось прибегнуть к старому проверенном средству, 50 граммов спирта перорально, запить стаканом воды и сразу на боковую. Далера точно так же колбасило, ему я прописал такое же лечение. Толстокожий же Ларен демонстрировал высший солдатский профессионализм, способность спать в любой обстановке.

На третий день капитан получил по магической связи приказ на выдвижение. Нам предстояло пройти двадцать лиг на северо-запад от ПВД и там встать лагерем в лесу, ожидая дальнейших приказаний. Вроде, просто, а как оно на самом деле получится? Двадцать лиг или шестьдесят миль, грубо, сто километров, пара дней пути, кругом ведь война, лучше поспешать не торопясь и высматривать засады, чтобы никто не засадил.