Лесовик

Глава 17

А сейчас Новгород выглядит совсем иначе, чем зимой. Мы проплываем мимо торговых пристаней и везде качаются на воде десятки судов. Большинство заморских. Это купцы открывают сезон. Не сразу нашли подходящее место, а пока перетаскали груз, уже начало смеркаться.

Лично я сразу, после быстрого ужина завалился спать. Умаялся, сил нет. Даже Скорята не пошёл искать приключений, храпит рядом.

М-да, а город то разительно отличается от моего родного Переславля. Последний напоминает прилично разросшееся село. Даже за заборами богатых домов слышится мычание, блеяние и мекание. Обязателен большой огород и частенько встречаются фруктовый сады. Новгород в этом смысле больше похож на мегаполис. И дело тут не только в материале, из которого строят дома. Живность в центре города встречается реже, как и большие огороды. Видимо сказывается дороговизна землицы. Здесь не брезгуют проживать и иностранные купцы с вельможами.

Мы в городе уже вторую неделю, а я никак не отыщу подход к Григорию Дурдееву. Сунулся было к его хоромам, да сторож шуганул меня. Не тяну я, видимо, пока на вельможу. К тому времени я уже узнал, что мой знакомец не просто один из купцов «Иваньское сто»

Это мощное и наиболее влиятельное объединение купцов, торговавших воском. Во главе стоит тысяцкий староста, представляющие интересы «житьих» и «чёрных» людей. Под ним два купеческих «иваньских» старосты, избираемых из «пошлых» купцов. Пошлый — это не склонность характера, а в смысле «исконный», из старых и уважаемых членов сей монополии. Так вот Григорий, несмотря на своей не такой и почтенный возраст, был таким выборным старостой. Это и заставило меня призадуматься, может не к нему мне следует обращаться с вопросом нарушения монополии? Но, учитывая, что других знакомцев такого уровня у меня всё равно не имеется, я и пытался встретиться с ним лично.

Сторож, собака такая, запомнил меня и стал гнать от ворот. Ну не понравился я ему чем-то. А мне всего лишь узнать, когда хозяин вернётся.

Тем более Аристофан сказал, что купцы такого ранга обычно сами уже не мотаются по опасным водам Балтики, предпочитают держать в своих руках вожжи управления своим хозяйством, сидя в более комфортных условиях.

Здесь как? Любое путешествие занимает месяцы. А за это время можно многое потерять, включая свою должность, за которую долго и упорно бился.

И в самом деле, вскоре у меня появилась информация, что Дурдеева видели в городе. Ну и я, дождавшись воскресного утра, поспешил к Храму Рождества святого Иоанна Предтечи на Опоках. Любой православный в воскресенье должен посетить церковь.

Нет, это не был самый известный и величественный храм. Просто гильдия «Иванское сто» выбрало его центром своей общины. Здесь проводились любые маломальские важные мероприятия. Тут хранилась казна, а в подклети склады товаров. Храм был невеликий, но сложен из камня, что уменьшало потери при возможном пожаре. А ещё поговаривали, что внизу прорыто немало тайников для злата-серебра. Народ уважительно цокал, завидуя богатству гильдейщиков. Но охрана на входе весьма внушительная и убедительная.

Несмотря на мой, вроде, солидный внешний вид, меня не пустили далеко. Поднявшись по ступенькам я миновал паперть, но дальше меня оттеснили в притвор. Отсюда я мог только наблюдать за Божественной литургией, которая шла во время утрени. Народа много и не понять кто и где. Поэтому просто стоим и не отсвечиваем, пока не прогнали из этого рая, предназначенного исключительно для местной корпорации. Пришлось ждать и даже причаститься. Тем более я уже увидел нужного мне человека, а он пока не торопится на выход.

А когда Григорий Афанасьевич показался на паперти, шествуя впереди группки женщин и одного подростка, я и нарисовался.

Не стал делать вид, что случайно шёл мимо. Нет у меня таких актёрских способностей. Но Григорий меня заметил и что характерно, он встрече явно обрадовался. Взаимно. Махнув семейству следовать дальше, Григорий отвёл меня в сторону.

— Алексий, ты ли это? А я буквально намедни о тебе вспоминал.

Ну да, сгонять партейку с забавным человечком.

— А тут какими ветрами?

— Да вот, Григорий Афанасьевич, пришли мы с караваном и я решил тебя найти. Хотел посоветоваться и кое-что показать, — маститый купчина смотрит на меня своим фирменным, ничего не выражающим взглядом. Будто пытается приморозить и заставить заикаться. Но вдруг взгляд его резко потеплел и он даже приятельски хлопнул меня по плечу.

— А и хорошо, что нашёл. Мне не хватает напарника для игры в шахматы. Приглашаю тебя на трапезу. А потом посидим по-свойски. Посмотрим, смогу ли я тебя обыграть.

Я поправил лямку небольшой котомки за плечом и потопал рядом с Григорием.

Сегодня хмуро, наверное после полудни пойдёт дождь, но пока тепло и мы с удовольствием идём по деревянному тротуару к дому.

М-да, по русскому обычаю, сразу за стол. Сегодня скоромный день и поэтому стол весьма богатый. Тут и белорыбица и заливное из языков. Присутствует мясо парное и тушёное. Спиртного правда нет, но я бы и не пригубил. Чересчур важное дело у меня к хозяину.

Что интересно, это трапеза происходит в домашнем кругу. Хозяйка невысокая пышнотелая женщина и на мой взгляд совсем не подходит как пара Григорию. Но возможно там нереальной силы любовь. А скорее, она дочь какого-нибудь важного человека и именно этот факт и помог Дурдееву занять почётное положение в обществе. Но, это только мои предположения. Три девушки в возрасте от тринадцати до лет так семнадцати. Уже знакомая мне ясноглазка старшая в этой когорте. Ну и подле отца пацан-подросток. Что интересно, дети пошли в папашу. Высокие и светловолосые. Такое ощущение, что рядом не их родная мать.

А вот этот факт очень показательный. На столах имеются вилки. Большие такие с двумя зубцами. И присутствующие ими пользуются.

Насколько я помню, на Руси они появились в начале семнадцатого века. А пока едят руками, помогая себе ножом. Ложка только для каш и жидкого. В Европе уже вовсю пользовались даже в прошлом веке, но обязательным атрибутом вилки пока не являются. А тут домочадцы вовсю пользуются. Правда, речь не идёт о привычном мне способе есть мясо вилкой и ножом. Держат так по-крестьянски. Сначала нарезают кусочки ножом, а потом цепляют вилкой и в рот.

На меня никто не обращал внимания и сидел я тихонько на дальнем углу стола. Как наименее родовитый. В мою сторону поглядывали, но рассматривали скорее как надоедливую муху, которая мешает спокойно наслаждаться трапезой фактом своего присутствия.

А когда за столом стих естественный шум голосов, я поднял глаза. Вот теперь на меня смотрят все. А я просто увлёкся и достав свой ножичек для подобных дел наяриваю сочный кусок тушёного мяса. Только вилка у меня в левой, ножик в правой. Отрезаю кусочек, цепляю на вилку немного гречки, добавляю кончиком ножа острой подливы и отправляю этот натюрморт в рот. Сосредоточенно пережёвываю и продолжаю отлаженный процесс.

Ну, увлёкся, бывает. Что же теперь стреляться что ли? Что все так на меня уставились?

Блин, хотя конечно попадалово. Мужик из глухой деревушки знает как пользоваться этим непотребством и вообще правилами поведения за приличным столом. В эти времена вилка считалась уменьшенной копией орудия дьявола. А я вместо того, чтобы испуганно косится на неё, отрывая руками куски мяса, сижу и манерно отпиливаю аккуратные кусочки.

Я и раньше прилично вёл себя за столом. Не вытирал жирные руки о скатерть и не сморкался на пол. В особо продвинутых домах служка в конце трапезы приносил чашу для омовения рук и я не пытался запить из неё жирную пищу.

Григорий смотрит на представление с нескрываемым интересом. Его хозяйка испуганно таращится на мужа, ожидая его реакции. Наследник просто не понимает, чего все вдруг замолкли. А вот девушки явно с диаметрально противоположными эмоциями. Младшая очень любопытна и ждёт какое-нибудь продолжение развлекухи. Средняя, весьма симпатичная кстати особа, транслирует интерес лично ко мне, не меньший чем её папаша. А вот старшая с явным раздражением. Перед этим она что-то папеньке говорила, но я явно помешал её откровениям.

Сполоснув руки после трапезы, хозяин пригласил меня в уже знакомый кабинет. На столике красуется новая доска с невиданной красоты фигурами. Хм, это плотного сорта дерево, но покрыто краской и золотом. Меня поразило то искусство, с которым вырезаны сами фигурки. Каждая из них индивидуальна и сама по себе представляет эстетический интерес. Допустим виденные мною ранее костяные фигуры сильно проигрывают по своему эффекту.

Меня уже не удивило то, что среди всех доступных напитков нам подали розовое вино. Тонкий и сладковатый вкус немного охлаждённого микса белого и красного винограда прекрасно гармонировал с неторопливой беседой.

Мы разыграли первый ход, белые достались хозяину дома.

Играли не торопясь, смакуя редкое в наших краях вино. Где-то через полчаса Григорий предложил ничью. Я бы мог его ещё погонять, имея лишнюю пешку и более внушительный опыт, но решил что не стоит дожимать.

— Ну вот, не зря я сам с собой играл всё это время.

Да, это я подсказал ему хорошего напарника. При отсутствии других вариантов.

— Ну, и о чём хотел поговорить?

Передо мной расслабленный, но несомненно хищник. Который мгновенно воспользуется твоей ошибкой.

Я решил сразу пойти с ферзя и стал вынимать свои новинки. Это пучок свечек для освещения и ещё две немного другой формы.

— У тебя в доме имеются подсвечники?

Григорий прищурившись осмотрел принесённое мною. Затем встал и принёс требуемое изделие, стоящее в углу комнаты на подставке.

— Вот канделябр.

Ну да, три рожка из бронзы причудливой формы и привычные уже мне свечи горчичного цвета. От них остались огарки, которых хватит на пару часов.

Я вынул их, и попытался вставить свои.

Чёрт, диаметр чуть полнее. Пришлось применить силу и вкрутить свои изделия. Да, так намного симпатичнее.

На молчаливый вопрос хозяина я принялся пояснять.

— Я предлагаю тебе вместо продажи кругов плохо очищенного воска делать сразу готовые свечи. Они выгодно отличаются от этих.

Григорий задумчиво потрогал мою продукции, а потом замотал головой.

— Не получится. Никак. Гильдия не пойдёт на такое. А по договору с ганзейцами мы продаём им оптом весь воск, а они дальше они уже сами.

— Хорошо, а почему надо продавать обязательно здесь и ганзейцам? А те же англы, франки, даны и фрязины. Да мало ли городов, не участвующих в этом союзе?

— Хм, но тогда придётся торговать напрямую. А это большие издержки при непонятной выгоде. Да и не станут те же церковники покупать свечи у христиан-ортодоксов.

Теперь уже я саркастично хмыкнул. Григорий не хочет подумать на два шага вперёд:

— Так надо заплатить ихнему епископу и он лично благословит нашу продукцию. А я могу даже крест ихний отливать на свечах. Наш воск их же не смущает?

— А это что у тебя?

Две пузатеньких свечки рассчитаны на долгое горение. Одна приятного зеленоватого цвета, а вторая нежно-розовая. Ещё в Переславле я наткнулся на лавку арабского торговца. У него имелись различные благовония. И я рискнул купить с запахом розы и жасмина. По несколько капель маслянистой жидкости в воск и свечи теперь имеют лёгкий аромат. Думаю, где-нибудь в будуаре красавицы они найдут достойное место.

Если честно, я рассчитывал на большее. Даже ежели Григорий решит не принимать моё предложение, то по-крайней мере объяснит свои доводы. А он просто выпроводил меня, правда образцы оставил.

Вот теперь возвращаюсь домой на постоялый двор немного расстроенный. Но ничего, он не один такой. Хорошо, что не все свечи ему оставил, имеются ещё образцы. Вот только нужно явно изменить их дизайн. Обычные поминальные, что ставят в церкви, делать смысла нет. Прихожане скушают и старые привычные, коричневого цвета. А вот для гурманов и эстетов можно сделать повыше и потолще. Рассчитать время горения часов на шестнадцать. И посадочное место подогнать под стандарт. Тут масса возможностей для творчества. Технологию производства тоже можно усовершенствовать. Так же как и фитиль. Сейчас для него берут паклю. А можно вить хлопковый шнурок. Но прежде всего мне нужно найти партнёра и инвестора.

Мне нравится прогуливаться по торгу. И не в том дело, что я ищу нечто особенное. Просто этот дух напоминает мне времена, когда моя бабушка брала меня с собой на рынок. Тот старый, где была настоящая барахолка. Потом его снесли и построили современный, не имевший этого таинственного флера человеческих историй.

Мне было комфортно в компании со Скорятой и Семёном. Это один из наших старших охранников. Он почему-то тянулся к нашей парочке. Ещё на лодке частенько подсаживался к нам. В разговор особо не влазил, молчуном оказался. Просто сидел рядом и глазел на воду. По-первой я думал, что шпионит для кого-то. Оказалось нет, он даже кемарил неподалёку, свесив голову на грудь. Это как коты, найдут определённое местечко и пристраиваются там. Энергетику особую ищут. Вот и Семён к нам жмётся. А я не против, мужик он опытный, здоровьем не обижен. Говорят, что лучник знатный, да и саблей машет — одно загляденье. Как-то пристрастился он в нашей компании прогуливаться по Новгородским достопримечательностям, вот и сейчас наша троица не торопясь обходила торговые ряды.

Оптовая торговля производилась исключительная на гостиных дворах. Но там я уже неоднократно бывал, кучкуются группки давно знакомых друг другу купцов. Всё уже заранее поделено, зависит только от урожайности в текущем году. Намного интереснее розничный торг, самый крупный раскинулся в посаде. Прошлись по крестьянским рядам, где сельчане обменивали свою продукцию на металлоизделия, ткани и остальной ширпотреб.

Меня больше интересуют амбары и лавки посадских людей. Тем более, именно сюда я скинул свой товар. В двух лавках стояли бочки с моей рыбкой. Кожу и меха я уже скинул заморским купцам. Мои же спутники шли за мной без заметного энтузиазма. Вот оружейные лавки их притягивают со страшной силой. Но туда мы ещё успеем.

Я иду расслабленный. У меня имеется негативный опыт, недавно срезали калиту с небольшой суммой денег. С тех пор я перестал вообще носит их как все на поясе. Пришил изнутри к портам карманчик, там у меня с десяток серебряных монет. Ежели требуюется более крупная сумма, то отдаю Скоряте. Мой щуплый напарник имеет особое чутьё, не раз слышал ругань сквозь зубы. Это он прищучивал воришек на торгу. Дождётся, когда неприметный воришка полезет к нему с определённой целью и перехватит липкую ручёнку. Да так, что воришка с трудом сдерживается от боли. А попытки подвалить к нам старших братьев невинно обиженного ребятёнка наталкиваются на наши с Семёном непроницаемые физиономии. В это время любой вменяемый человек быстро определяет статус прохожего. По одёжке, вооружению и главное, манере вести себя. Никто не полезет быковать на вооружённых серьёзных товарищей. И, само собой, играет роль социальный статус.

Но статус — это двухстороннее понятие. Сегодня на тебя смотрят как на вышестоящего, завтра уже тебе придётся склонять голову. А вот при встрече равных или непонятных возможны любые варианты.

Здесь нужно понять, кто рулил в Новгородской республике. Боярство как сословие уже существовало, но не получило такой легитимизации, как при царях. Как впрочем и дворянство. Их принципиальное отличие в том, что бояре владеют вотчиной, а дворяне получали за службы поместья и становились помещиками. И те, и другие — феодалы, так как являются землевладельцами и используют труд зависимых крестьян. И те, и другие обязаны находиться на государевой службе. Но между ними есть принципиальное отличие.

Бояре — сословие неоднородное. Это не только старшие княжеские дружинники и ближники расплодившихся Рюриков. Но также и представители родоплеменной знати местных славянских племён.

А вот дворяне в это время — низшая каста военно-служивого сословия, составляющих двор князя или крупного боярина.

Таким образом боярин на Руси априори выше дворянина. Хотя, бывали преценденты.

Если крестьяне, ремесленники, купцы и бояре в старые времена были экономически независимы от власти князей, то дворяне являлись производной от великокняжьей власти и полностью от них зависели.

И именно 30–40 крупных боярских новгородских фамилий владели половиной лучших пахотных земель, несомненно являясь элитой республики.

Теперь, применительно к Новгородской республике. Насколько мне втолковали сведущие люди, высшими чинами являются посадник, тысяцкий и архиепископ. Все избираются на вече, где в свою очередь ведущую роль играют не бояре, а купечество. В этом коллизия двух сословий.

Если говорить о сословиях, то после бояр по старшинству шли не купцы, а житьи люди. То есть землевладельцы пожиже бояр и не имеющих таких значительных состояний. Зачастую это вынуждало их заниматься торговлей.

За купцами следовали по нисходящей чётные люди. Ремесленники, мелкие торговцы и рабочие.

Затем различные категории селян, от смердов до закупов и рядовичей. Замыкали иерархическую пирамиду холопы. Это рабы по факту.

Отдельно существовали ещё два сословия. Это священнослужители и ушкуйники (повольники). Собственно, это новгородские пираты, преимущественно речные, которые далеко проникали на север и восток, тем самым способствуя торговле и образованию новгородских колоний. Они охотно нанимались для сопровождения купеческих флотилий. Во время войн примыкали к дружине посадника и значительно усиляли её.

Ватаги ушкуйников являясь в реальности потомками русских варяг и представляли собой неофициальный военный флот Великого Новгорода. Что не мешало им быть по сути разбойниками. Эти буйные удальцы зачастую игнорировали власть и пиратствовали на просторах севера и востока Руси. Многие предпочитали с ними не сталкиваться, уходя от конфликта. Но изредка находила коса на камень.