Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

8. Конфискация церковных ценностей

В 1921 г. в России разразился страшный голод, вызванный жестокой засухой, последствиями Гражданской войны и политикой военного коммунизма, разрушившей систему хлебной торговли. Число жертв голода и сопутствующих голоду болезней оценивалось приблизительно в 5 миллионов человек. В июле 1921 г. ВЦИК создал Центральную комиссию помощи голодающим (ЦК Помгол). В ходе борьбы с голодом большевистское правительство впервые стало принимать иностранную гуманитарную помощь от капиталистических стран, в частности от Американской администрации помощи (ARA), которой руководил будущий президент США Герберт Гувер, и ее европейских отделений.

Помощь голодающим стала для большевиков удобным поводом для массового изъятия церковных ценностей у Русской православной церкви. В декабре 1921 г. был издан декрет ВЦИКа «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях», 23 февраля 1922 г. ВЦИК издал декрет «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих». Декретом предписывалось местным органам власти изъять из храмов все изделия из золота, серебра и драгоценных камней и передать их в Центральный фонд помощи голодающим. В ходе изъятия ценностей происходили кровавые столкновения красноармейцев и чекистов с группами верующих, было немало убитых и раненых. Особенно драматическими явились события в городе Шуя, где во время вооруженного столкновения были убиты четверо прихожан и ранено десять. Жертв среди красноармейцев не было [1102] .

В выработке и принятии всех антицерковных решений непосредственное участие принимал Троцкий, которого Политбюро утвердило «координатором» усилий «заинтересованных ведомств» в борьбе против влияния церковных институций. Вместе с Зиновьевым и Бухариным он предлагал принять против духовных пастырей самые решительные меры [1103] . В марте 1922 г. Троцкий сформулировал свои предложения для Политбюро. В частности, он рекомендовал выступить с интервью Калинину, русскому по национальности. Смысл интервью должен был быть в том, что изъятие ценностей не является борьбой с религией и церковью; что среди духовенства есть две группы – одна считает необходимым оказать помощь голодающим, а другая враждебна не только к голодающим, но и к советской власти; наконец, что декрет об изъятии ценностей возник якобы по инициативе самих голодающих [1104] .

Когда же произошли события в Шуе, Троцкий предложил «коноводов расстрелять», «попов» «за расхищение церковных ценностей» предать суду, а затем пойти на еще более кардинальные меры – арестовать всех членов высшего органа Русской православной церкви – Синода, чтобы затем «приступить к изъятию по всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей». Он требовал также «с момента опубликования о Шуе, печати взять бешеный тон, дав сводку мятежных поповских попыток в Смоленске, Питере» и других местах. С незначительными, в основном стилистическими, изменениями, внесенными В.М. Молотовым, предложения Троцкого были приняты Политбюро 22 марта 1922 г. [1105]

Именно на этом фоне, в ходе операции по разграблению церкви, Ленин 19 марта написал письмо Молотову, предназначенное для всех членов Политбюро с требованием «именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий». При этом Ленин выдвинул требование, чтобы официально выступал с какими-либо инициативными мероприятиями только русский Калинин. «Никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий» [1106] , – заключал Ленин, хорошо помня о еврейском происхождении Льва Бронштейна.

Перед публикой на эту тему Троцкий действительно не выступал, но уже 20 марта представил на рассмотрение Политбюро проект директив об изъятии церковных ценностей – документ столь же циничный и жестокий, как и только что рассмотренное письмо Ленина. Троцкий предлагал создать местные секретные комиссии по изъятию ценностей с участием либо секретаря губкома, либо заведующего агитпропом, а также комиссара дивизии, бригады или начальника политотдела. Центральная комиссия образовывалась под председательством Калинина, но должна была собираться раз в неделю «при участии тов. Троцкого». Одновременно в каждой губернии следовало создать официальные комиссии или столы при комитетах помощи голодающим «для формальной приемки ценностей, переговоров с группами верующих и пр. Строго соблюдать, чтобы национальный состав этих официальных комиссий не давал повода для шовинистической агитации». Намечались также меры по внесению раскола в среду духовенства. Троцкий предлагал поощрять священников, выступавших в пользу изъятий, и использовать их в агитационной кампании против остального духовенства. Проект Троцкого был принят с незначительными поправками и немедленно разослан в губкомы как директива [1107] .

Над «организаторами» волнений, связанных с изъятием церковных ценностей и носивших стихийный характер, в Москве состоялся судебный процесс. 11 человек были приговорены к расстрелу. На заседании Политбюро 11 мая рассматривался вопрос о судьбе осужденных и утверждении смертных приговоров. Троцкий предложил помиловать шестерых, обосновывая смягчение наказания «исключительно соображениями о возможности с наименьшим ущербом для существа приговора, справедливого по отношению ко всем 11-ти, пойти максимально навстречу ходатайству прогрессивного духовенства» [1108] . Предложение было принято. Троцкий начал заигрывать с «прогрессивным» духовенством, раскалывая церковь. 14 мая он обратился с телеграммой к членам Политбюро (с копиями в редакции «Правды» и «Известий» – для публикации), обращая их внимание на «сменовеховские» тенденции в русской православной церкви, проявившиеся, в частности, в воззвании группы церковных сановников во главе с епископом Антонином (А.А. Грановским) к «верующим сынам православной церкви России» [1109] . В воззвании осуждалась деятельность пастырей, препятствовавших помощи голодающим, и выражалась поддержка мероприятий советской власти.

Троцкий призывал развернуть кампанию в прессе с тем, чтобы «поднять дух лояльного духовенства, внушить ему уверенность в том, что в пределах его бесспорных прав государство его в обиду не даст» [1110] . Иначе говоря, Троцкий призывал взять ориентацию на поддержку церковного раскола «между демократической сменовеховской частью церкви и ее монархическими контрреволюционными элементами», оказать государственное покровительство священнослужителям, которые то ли из практических и меркантильных соображений, то ли во имя выживания церкви шли на прямой союз с безбожным государством. Курс Троцкого был одобрен Политбюро [1111] . В итоге государство ограбило церковь на 2,5 миллиарда золотых рублей (на зерно из этих денег потратили 1 миллион рублей, и то только на семена, а не на хлеб для голодающих) [1112] . Следует отметить, что об этой сфере в воспоминаниях Троцкого нет ни строчки.