Лейтенант

Глава 10

Почти всю обратную дорогу я молчал. Было тяжело на душе и болтовнёй заниматься не хотелось. Таня отказалась ехать, и меня это огорчило. Встретившись после трёхмесячной разлуки, мы были вынуждены расставаться снова, на этот раз навсегда.

Я рассказал ей всё: и о намерении возглавить род, и о целях Союза, и о том, что мне придётся жениться на другой, и пусть я сам не рад такому, но положение обязывает. Таня слушала молча, время от времени кивая и поджимая губы. А потом заявила, что здесь она нужнее и что в Россию больше не вернётся. Я пытался переубедить её, приводил доводы и аргументы, которые должны были повлиять на её решение, наобещал кучу всего, даже апеллировал к тому, что, став приближённой главы могущественного рода, она сможет заниматься благотворительностью... Но всё оказалось напрасно. Таня хотела остаться.

Ну а мне вместе с Катрин и другими моими спутниками надо было возвращаться в Спрингтон. Мы задержались ещё на день, чтобы найти транспорт и немого помочь местным. А на следующее утро выдвинулись в путь.

Мы потеряли полуторку, которая после попадания снаряда превратился в груду бесполезного металлолома, зато приобрели ещё одну трофейную бронемашину. На заводе нашёлся старый грузовик с угольной топкой и брезентовой крышей. В нём-то мы и разместились всем составом за исключением Кузьмы, которому предстояло вариться в душной кабине бронепаромобиля. Потом, правда, мы решили ехать за баранкой этого пылесоса по очереди, поскольку одному человеку находиться десять часов в раскалённой на солнце стальной коробке – та ещё пытка.

А вот трофейное оружие мы почти всё оставили защитникам Итоби. С собой забрали только демонтированный с подбитой полуторки пулемёт и немного собранных с противника патронов, да ещё Ахмед нашёл себе винтовку посовременнее: пятизарядную со скользящим затвором.

Выдвинулись мы ранним утром, а во второй половине уже дня прибыли в Спрингтон. Первым делом отправились в штаб. Перед мэрией стояли грузовики. Похоже, охрана рудников уже вернулась. Пока мы ждали Добронравова, которого в штабе не оказалось, я поспрашивал сидевших в мэрии бойцов об операции в Пуэстосе. Новости были неутешительные: после короткой стычки отряду Белозёрова пришлось отступить. Пятеро были убиты, более десятка ранены.

Когда Добронравов явился в штаб, он сообщил нам тоже самое. Мы все – я, Катрин и трое моих сослуживцев – сидели в комнатушке, где располагался наш командный центр, я доложил об и итогах поездки в Итоби и спросил, как дела в Пуэстосе.

– Не рассказывают толком, что произошло, – ответил Добронравов. – В засаду какую-то попали – не понятно.

– Да, попали в засаду недалеко от Пуэстоса, – подтвердил Алваро, который тоже пришёл нас послушать, – а потом ещё и в самом городе их встретили пулемётным огнём. Мне ребята в больнице рассказали.

– Бронемашин не было? – спросил я.

– Они не видели, – пожал плечами Алваро.

– Значит, на юге у нас крупная группировка, – подытожил я. – Будем готовиться к нападению? Как скоро они придут?

– Готовиться, конечно, будем, – согласился Добронравов, – вот только не думаю, что банда решится напасть. Какой резон сюда соваться? Сам посуди. Возможно, они уже знают или узнают очень скоро, какая судьба постигла их приятелей. Грабить тут больше нечего, в каждом городке люди уже готовы дать отпор, да ещё и армия прибудет со дня на день. На их месте разумнее всего было бы собрать манатки и свалить обратно к себе в горы или откуда они там вылезли.

– Что ж, ваши рассуждения разумны, – сказал я. – Но не захотят ли они поквитаться за своих?

– Будем готовиться к худшему, – объявил полковник, – но даже если они сюда сунутся, их ждёт поражение. С двумя бронемашинами мы и батальон пехоты сдержим, что уж говорить о толпе дикарей?

Тем временем солнце клонилось к закату, и мы с Катрин отправились домой, чтобы отдохнуть от долгой дороги, перекусить и вернуться в штаб. Я познакомил дружинницу со своими новыми жильцами, а на обратном пути сообщил, что Генри владеет огненными техниками, и Виноградов советует взять его с собой в Россию. Катрин возражать не стала. Она вообще со мной никогда не спорила, за исключением того случая, когда я сообщил о намерениях Союза сильных сменить общественный строй в Российской Империи.

А на следующий день я открыл свои планы своей тройке.

Мы впятером обедали в комнатушке рядом со штабом, ели рис с бобами. Тут раньше находился кабинет, а теперь коморка служил нам и столовой, и местом отдыха, а для некоторых ещё и спальней.

– Вот и пришло время раскрыть вам всем свои секреты, – объявил я, когда мы закончили есть.

– Ну и что же ты нам сообщишь? – с ухмылкой спросил Максим. – Давай выкладывай, давно пора. Я ведь знал, что ты что-то от нас скрываешь.

– Я – наследник рода Барятинских, – сказал я.

– А я ведь говорил вам, мужики! – воскликнул Кузьма, обращаясь к товарищам. – Я ж знал! Короче, гони десять пенсов, Макс. Ты проиграл спор.

– Я думал, ты в какой-то тайной организации состоишь, – буркнул Максим, скорчив недовольную гримасу. – Не похож ты на боярича. Те нос задирают, а ты – вроде как своим держишься.

– Ну так ты тоже угадал, – ответил я. – И в организации состою. Есть некая группа сильных, которая хочет установить в Российской Империи такой же политический строй, как тут, и дать всем людям гражданские права. Собственно, я с ними.

– Ты меня удивляешь всё больше и больше, лейтенант, – покачал головой Максим. – По тебе, конечно, видно, что ты не простой перец, но чтоб настолько...

– И почему же вместо того, чтобы сидеть в своём поместье или гулять в столичных ресторанах, ты тут, у чёрта на куличках, всякой хренатенью занимаешься? – прищурился Кузьма. – Ну-ка рассказывай.

Я вкратце поведал свою историю. Рассказал, как меня изгнали, как хотели убить, а вместо этого я убил своего деда в поединке, а теперь оказался наследником рода и должен вернуться в Россию.

– Так ты говорил, тебя там преследуют, – заметил Максим.

– Да, всё так, – подтвердил я, – и я иду на риск, возвращаясь на Родину. Но игра стоит свеч. Я могу стать главой рода – одно это уже много значит. И возможно, оказать какое-то влияние на ситуацию в стране.

– Да уж, ну и дела... – почесал затылок Кузьма. – Ну что могу сказать... Рады за тебя, лейтенант... Или как мы теперь должны обращаться к тебе? Боярин Михаил... Как тебя по батюшке?

– Хорош ерунду городить, – остановил я его. – Всё остаётся по-прежнему. Не надо тут вензеля выписывать.

– Так значит, уедешь скоро? – спросил Максим.

– Да. И у меня есть к вам деловое предложение. Мне нужны приближённые, кто будет разделять мои взгляды. Боюсь в своей семье я таких не найду. Мы с вами воевали бок о бок, многое прошли вместе. Вы может поехать со мной и поступить ко мне на службу. В долгу, понятно дело, не останусь. Боярские дружинники живут очень хорошо. Самые младшие получают в месяц столько, сколько мы тут навоевали за три. Так что думайте. Как покончим с бандой, сразу же в путь.

Все трое задумались.

– А ты тогда кто? – спросил Максим у Катрин.

– Боярская дружинница.

– Вон оно как... – хмыкнул Максим. – Дружинница, значит. А нам что, получается, тоже к тебе в слуги идти?

– Почему же в слуги? Боярские дружинники – люди уважаемые, – ответил я уклончиво.

– Допустим. Но у меня, например, проблемы с законом. Я немножечко набедокурил по молодости – я рассказывал. Так как мне обратно ехать? Схватят же.

– Думаешь, у меня проблем нет? – ответил я. – Возвращаться мы будем инкогнито, в боярской вотчине никто нас не тронет, а если потребуется, сделаем тебе новые документы и новую личность. Это не самая большая проблема из тех, с которыми мне предстоит столкнуться.

– Покумекать надо, – произнёс Максим, сведя к переносице свои белобрысые брови. – Не так-то просто решиться на столь ответственный шаг. Видишь ли, я уже привык к определённым вещам...

– А что? Я только «за»! – прервав товарища, воскликнул Кузьма со свойственным ему молодецким задором. – Чего мне тут делать? Коли там будут больше платить, так и нет смысла в этой дыре торчать. А ты, Максимка, кули всё гундишь, старый ты пёс? Давай соглашайся. Вместе поедем.

– Да погоди ты, Кузя. Холодно же там! А я отвык.

Все, кто сидел за столом, так и прыснули со смеха.

– Дело конечно, интересное, – степенно проговорил Ахмед, когда мы успокоились, – но у меня тут семья. Не могу их бросить. Я остаюсь.

– Подумаешь! – сказал Кузьма. – Семья у него... Новую заведёшь. Ну или этих перевезёшь туда. Сложно, что ли?

– Нет, – покачал головой Ахмед, – не хочу я больше воевать. Навоевался. Хватит. Уже не молодой. Да и планы кое-какие есть на будущее. Мне и тут неплохо.

– Жаль, – вздохнул я. – Ты бы мог посоревноваться с Катрин в меткости. Хорошие стрелки на вес золота.

– Знаю. Но и ты меня пойми, Миша. Устал.

– Всё равно подумай до моего отъезда, – настоял я. – Семью действительно можно перевезти.

Эту ночь мы с Катрин провели вдвоём у меня дома. Но даже находясь с ней, я не мог перестать думать о Тане. Я знал: это пройдёт, вот только когда? Через неделю? Две? Месяц? Или может быть, я так и не смогу о ней забыть?

На следующий день около полудня в город вошла колонна военных грузовиков. Впереди ехал офицерский фаэтон, за ним – два броневика, следом – весь остальной транспорт. Власти всё-таки прислали в Спрингтон пехотный батальон с несколькими бронемашинами поддержки.

Остаток дня мы сидели в штабе, рассказывая офицерам прибывшего подразделения о ситуации в регионе и о проделанной нами работе. Офицеры только диву давались тому, сколько налётчиков мы перебили и сколько трофеев собрали.

Виноградов остался в штабе, а мы с Добронравовым вышли на улицу. На главном перекрёстке царила суета: солдаты в тёмно-зелёной александрийской форме толклись возле машин и домов. Одни сидели отдыхали, другие выгружали какие-то ящики, третьи таскали туда сюда эти самые ящики. Теперь Спрингтон находился во власти военных, а значит, наша миссия подошла к концу.

– Ну так что надумал, Михаил? – спросил меня Добронравов. – Принял решение?

– Я согласен стать главой рода, – ответил я. – Можно, конечно, всю жизнь просидеть в этой дыре, но поскольку судьба даёт мне шанс вершить историю, кажется, глупо его упускать. Да и замысел ваш мне нравится. Надеюсь, на практике будет всё так же, как и в теории.

– Я даже не сомневался, что ты примешь мудрое решение, – жёсткая складка рта отставного полковника растянулась в одобрительной улыбке. – Я сразу понял, что такой, как ты, в стороне не останется. Да и кто бы на твоём месте остался? В общем, так: через два дня мы едем в Саус-Энфилд. Там уладим кое-какие дела, в том числе, с твоими сокровищами. Надо же их как-то реализовать, в конце концов? Ну а потом – в Россию. Точнее, к басурманам для начала, а оттуда – через границу на Родину.

– Тоже едете?

– Ещё бы! Все едут. Все наши. Но разными путями. С тобой и твоими людьми отправится Виноградов. Решил уже, кого возьмёшь?

– Почти.

– Тогда решай быстрее и завтра скажешь. Ну а я и другие своей дорогой потопаем. В этом деле необходимо хранить осторожность и секретность. Власти не должны прознать о нашем прибытии.

– Похоже, что-то серьёзное намечается, раз все туда едут, – заметил я.

– Ещё бы! Дела нам предстоят большие, Михаил.

Ничего конкретного Добронравов не сообщил, помимо того, что я и так знал, и мне оставалось только гадать, что задумал Союз.

А вечером я решил поведать о своих планах Лауре и Генри. По совету Виноградова я собирался взять с собой их обоих. Я много думал над его словами, сказанными по пути в Итоби, и понял, что в моём положении лучше всего будет самому взрастить своих новых дружинников и отроков. Имелись опасения (и не только у меня), что семья окажется не на моей стороне и, даже если я стану главой рода, старая дружина начнёт под меня копать. А Лауре и Генри податься некуда, мне они были благодарны за то, что я их вытащил и приютил, а Генри ещё и сам жаждет поехать со мной и хочет тренировать свои магические способности. Я надеялся, что в будущем из него получится сильный боец, как и из Максима с Кузьмой – все они по моему плану должны были достичь, как минимум, четвёртой ступени.

За ужином я поднял эту тему.

– Я на днях уеду в Россию, – сообщил я, – а какие у вас планы на будущее? Есть идеи, куда податься? Если что нужно, обращайтесь: помогу деньгами на первое время или ещё чем, что в моих силах.

– Мы поедем в Саус-Энфилд, – сказала Лаура. – Здесь работы нет, а там можно найти. Или даже в Уайтхолл. Там, говорят, фабрик много.

– Что ж, ясно всё с вами. Но у меня есть предложение получше. Я долго думал, как быть, и решил, что всё же смогу взять с собой Генри и обучать его чарам.

Когда Лаура перевала брату мои слова, у того глаза загорелись.

– Да! – сказал он по-английски, что делал крайне редко. – Согласен. Хочу поехать.

– И ты, Лаура, тоже можешь отправиться с нами, – проговорил я. – Пусть ты не владеешь магией, но тебе тоже найдётся занятие. Гарантирую, что кусок хлеба и крыша над головой у вас будет.

– Но зачем? – спросила Лаура. – Зачем ты нам помогаешь?

– А почему бы и не помочь? Я вижу в вас большой потенциал. Не хотелось бы, чтобы он пропадал тут на рудниках, да фабриках. Его надо развивать, а у меня есть определённые возможности для этого.

Я рассказал о том, что происхожу из знатного рода, некоторое время был вынужден находиться в бегах, а теперь должен вернуться.

– В моей стране есть мастера, которые обучат Генри, – закончил я. – Он станет сильным воином. Это очень почётно.

Когда Генри услышал всё это от сестры, он принял такой гордый вид, будто ему орден вручили. Девушка же отнеслась к моим словам настороженно.

– Нам всё равно некуда податься, – ответила, наконец, Лаура. – Если ты обещаешь, что у нас с Генри будет работа, и ты не продашь нас на рудники, то мы поедем.

– Если бы хотел продать вас, я бы уже давно это сделал, – рассмеялся я над недоверчивостью девушки. – Но ты правильно делаешь: никому нельзя слепо доверять верить. Мне – можно. Но прежде, чем вы получите работу, придётся заняться вашим образованием. Вы ведь, наверное, по три класса закончили? Этого мало. Да и русский вы должны выучить. А в остальном: будете держаться меня – не пропадёте.

Мы до глубокой ночи сидели и разговаривали. Я рассказал кое-что про Россию, про роды, дружину, обычаи, жизнь в поместьях. Лаура и Генри были впечатлены услышанным и слушали, раскрыв рты. Для ребят, которые в своей жизни не видели ничего, кроме маленького шахтёрского городка, всё, что я говорил, выглядело столь же сказочным, как для меня – здешняя магия, когда я только попал в этот мир.

Следующие два дня мы провели в сборах, а точнее ожидании отъезда. Ни мне, ни Катрин, ни тем более моим спутникам собирать было нечего. У нас с Максом и Кузьмой баулы с барахлом остались в гостинице в Амарге. Панировали захватить их на обратном пути. А у Лауры и Генри из личных вещей имелась лишь одежда, в которой они приехали в Спрингтон. Всё необходимое я решил купить в Саус-Энфилде.

В вечер перед отъездом я отправился к водохранилищу и долго сидел на берегу, любуясь природой и раздумывая над своей жизнью и над тем, что ждёт меня в России. Будущее сулило надежду, но в то же время, моё возвращение на Родину могло оказаться фатальным. Да и планы Союза не вызывали доверия: слишком огромным казался камень, который эти люди собирались сдвинуть, ведь обычаи и устои не меняются в одночасье.

Я знал, что за мной охотятся и что многие бояре не желают возвышения новой магической школы. По сути, меня ждала враждебная страна с враждебным правительством, и даже семья была настроена против меня. Но несмотря на преграды, я мог получить всё. И не только славу и богатство, о чём мечтает каждый, но и возможность что-то изменить в этом мире, приложить руку к ходу истории. Когда-то я был простым служакой, потом, как попал сюда, думал лишь о том, чтобы получить свободу и независимость от тех, кто пытался манипулировать мной в своих интересах. А теперь, когда я нашёл этот тихий спокойный уголок, и в котором, если бы захотел, мог прожить остаток жизни, меня ждало нечто большее.

Вспомнилось, как перед поездкой на фронт, мы с Таней сидели на этом самом месте и болтали о жизни. Тогда я заявил, что достаточно с меня приключений, что хочу создать своё небольшое дельце, жениться на ней, завести детей и прочее в таком духе. Таня меня отговаривала идти воевать, но я уверял её, что со мной ничего не случится и что это последний раз. Вот поеду, заработаю некоторую сумму, чтоб хоть какой-то стартовый капитал имелся, а там уже подумаем, как жить дальше.

А сейчас Тани со мной не было, и мне вновь стало от этого грустно. Но что поделать? Второй раз мы уже поняли, что пути у нас разные, а значит...

– О чём мечтаешь? – раздался за спиной женский голос.

Я чуть не подскочил от неожиданности. Обернулся.

– Таня? – раскрыв рот, я глазел на девушку, не понимая, откуда она тут взялась, а та смотрел на меня и улыбалась. – Что ты тут делаешь? Ты же вроде...

– Я доехала сюда на паробусе, рейсы снова открыли, – ответила Таня и вдруг улыбка исчезла с её лица. – Я поеду с тобой, но при одном условии, – произнесла девушка серьёзно.

– И что же это за условие?

– Когда ты станешь главой рода, откроешь сеть бесплатных больниц, в которых будут работать врачеватели.

– И... ты только поэтому со мной едешь? – спросил я как можно более холодным тоном. – Чтобы я больницы тебе открыл?

– Нет, конечно! – рассмеялась Таня. – Куда же вы с Катрин без меня денетесь? С вами же постоянно что-то случается. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Так что придётся ехать... Или ты передумал брать меня с собой? – она с прищуром посмотрела на меня.

Стараясь сдержать улыбку, я уставился на водную гладь, что упиралась в тонкую линию гор на горизонте.

– Пожалуй, я соглашусь на твои условия, – сказал я. – Завтра утром отъезжаем. А сейчас, если ты не слишком занята и тебя не ждут сотни пациентов, можем посидеть здесь и последний раз насладиться тишиной, покоем и довольно неплохим пейзажем.

– С удовольствием, – Таня устроилась рядом на траве и прижалась ко мне. – А я помню это место. Мы приходили сюда перед тем, как ты уехал на фронт.

– Ага, тоже помню. Собственно, об этом-то я и думал...

Солнце закатывалось за горы, жара утихала. Завтра снова начнутся беспокойства и волнения, а сейчас я хотел заняться тем, о чём мечтал все эти долгие месяцы – отдохнуть.