Лейтенант

Глава 17

– Бежим! – тихо сказал я.

Включил ускорение, выхватил револьвер и выстрелил. Пуля медленно покинула ствол. А к нам уже тянулось некое подобие щупалец. Крылов находился метрах в пятнадцати от нас с Лизой, но «щупальца» были невероятно длинные. Чёрные, еле заметные во тьме, они пронзали пространство, устремляясь к нам. Двигались очень медленно, практически зависли в воздухе. Мой враг тоже замер, застыла Лиза, застыл весь мир вокруг. Я с некоторым страхом взирал на ползущие в мою сторону щупальца, понимая, что стоит замедлиться, как они вопьются в меня и вмиг вытянут все силы.

Сунув револьвер в кобуру, я подхватил Лизу и поспешил прочь. Свернул за угол, пробежал квартал, а потом поставил Лизу на тротуар и замедлился. Даже столь короткий рывок отнял много энергии. Ускорение давалось тяжело.

– Это что было? – Лиза мигом протрезвела и теперь в смятении таращилась по сторонам.

– Бежим, – сказал я, схватил её за руку, и мы пустились наутёк, петляя по тёмным закоулкам. Лизе было тяжело бежать из-за неподходящей для этого дела обуви, она то и дело спотыкалась.

Остановились на углу.

– Проклятье, – Лиза поправила туфлю, – я чуть ногу не подвернула. Дай отдышаться. Вроде убежали.

Из-за поворота показалась машина, лучи фар вперились в ночь, словно прожекторы. Ага, убежали! Конечно! Нет, враг сдаваться не собирался, он искал нас. Не говоря ни слова, я рванул в ближайший переулок, волоча за руку Лизу. За спиной слышалось пыхтение паровой машины, оно приближалось. Убежать было проблематично. Паромобиль окажется здесь раньше, чем мы достигнем следующего перекрёстка. Во дворы тоже не уйти: дома стояли впритык друг к другу, повернув к нам глухие стены.

Я хотел снова ускориться, но когда заметил во тьме очертания мусорных баков, у меня мелькнула другая идея.

– Сюда, – я затащил Лизу за урны. Мы притаились. Я нащупал какую-то кучу, накрытую драным вонючим одеялом, повалил Лизу на землю и набросил одеяло поверх, укрыв нас с головой. В это время свет фар уже полз по переулку, а пыхтение паровой машины раздавалось совсем близко.

– Ты что делаешь? Меня сейчас стошнит, – пробормотала Лиза, борясь с рвотными позывами.

– Не двигайся, тихо! – прошипел я.

Мы замерли. Машина проехала мимо, обдав наше убежище клубами пара. Нас не заметили.

Когда звук затих в ночи, Лиза выбралась из-под нашего укрытия. Её стошнило. Меня тоже от этой вони выворачивало, но я держался. А куча, с которой я стащил одеяло, смотрела на меня мутным заспанным взглядом.

– Ты что ещё за хрен? – хрипло проворчала куча. – Ты какого хрена моё одеяло украл? Вы кто, на хрен, такие? Это моё жилище!

То, что я в темноте посчитал кучей мусора, оказался всего лишь бомж, мирно спавший в оборудованном для себя уютном уголке за урнами.

– Спокойно, мы уже уходим, – я схватил Лизу и, провожаемой отборной бранью разозлённого бомжа, потащил её в сторону, противоположную той, куда уехала машина.

И снова – тёмные улицы и бег в никуда. Тревожно было на душе. Очевидно, меня сдали, и теперь нам конец. Рано или поздно Светлейшая дружина найдёт меня. Прятаться негде. Никто не защитит нас от злобного старика с тростью и с тёмной магией, которая уничтожает всё на своём пути и против которой бессильны любые чары. И теперь я – человек, победивший в честном бою витязя седьмой ступени, был вынужден убегать и прятаться по помойкам от непонятно кого. И смешно и досадно.

Пока мы петляли по улочкам рабочих кварталов, в голове вертелось множество мыслей по поводу того, что делать дальше. Наиболее разумным казалось отправиться в Муром, найти там Виноградова с остальными и бежать из страны. Но... неужели из-за какого-то старика я откажусь от своих намерений, особенно сейчас, после того, как проделал такой большой путь и добрался до Совета, который не сегодня-завтра рассмотрит моё заявление? Мысль эта мне претила.

Значит, оставалось прятаться и ждать. Деньги у меня при себе имелись (всю сумму, которую я взял с собой во Владимир, держал при себе), значит, поселимся в другой гостинице. Но вариант этот – так себе. Мой враг, как пить дать, уже знает, под какими именами мы здесь находимся, и первым делом прочешет все постоялые дворы и гостиницы города.

Тем временем мы опять забрели в какую-то глушь. Мы уже не бежали – шли быстрым шагом. Лиза запыхалась и тяжело дышала, да и я устал. Лужи, не просохшие после утреннего дождя, во тьме были незаметны, и мы постоянно наступали в них. Порой встречались какие-то подозрительные личности.

– А можно помедленнее? – пожаловалась Лиза. – Я уже с ног валюсь. Ушли же... Вот срань! Опять лужа. У меня туфли промокли. Кто это был?

Я замедлил шаг. Мы были уже далеко от того места, где нас преследовали.

– Тот, благодаря кому я однажды попал в морг, – ответил я. – Наша смерть.

– А теперь что делать? Мы пойдём в другую гостиницу?

– Не думаю, что это хороший вариант. Лучше поспрашивать людей и найти какую-нибудь комнатушку, чтобы не палиться с документами. В гостиницах нас отыщут быстро.

– А сейчас-то куда податься? Не под мостом же ночевать? Кстати... а куда мы вообще забрели? Это что за трущобы?

Мы оказались возле чёрной громады цеха, желтеющего в ночи тремя рядами окон, по другую сторону улицы топились деревянные домишки. Я уже давно потерял любые ориентиры, и теперь мы просто брели в неизвестном направлении. Думал, идём к центру, но всё вокруг говорило, что я ошибаюсь.

– Кажется, нам не сюда, – я свернул на ближайшем перекрёстке, и мы побрели в другую сторону.

Время было уже позднее. Дело двигалось к ночи. Как и куда идти – непонятно. Владимир был большим городом, по местным меркам так вообще – огромным. Миллионник. Заблудиться – как нечего делать. Спросить дорогу внезапно тоже оказалось не у кого. На улице – ни души. Даже подозрительные личности не попадались. Только бродячие собаки однажды чуть не напали возле какой-то очередной свалки.

Мы снова вышли на промзону. По одну сторону плотной стеной толпился кустарник, по другую – гудело механической утробой очередное предприятие. Вскоре мы упёрлись в железнодорожную насыпь. Здесь дорога заканчивалась.

Поднялись на насыпь. Тут была отдельная ветка, ведущая, по всей видимости, на один из заводов, огни города остались позади, а впереди виднелась лишь тёмная стена леса, что тревожно шумел на ветру листвой.

– Не туда зашли, – констатировал я факт. – Город закончился.

– И куда идти? Я устала и мне холодно, – опять заныла Лиза.

– Я тоже устал, – признался я. – Ну а что мы можем сделать? Уже ночь. Где мы находимся, я не знаю, и до утра выяснить это будет проблематично, а возвращаться к постоялому двору – нет уж, спасибо. Подождём до утра, а там сообразим чего-нибудь.

– До утра?! – ужаснулась Лиза. – Я не собираюсь шляться тут всю ночь. Пошли найдём извозчика и доедем до нормальной гостинице.

– Я же объяснил: нельзя нам в гостиницу. Лучше... – я усмехнулся пришедшей мысли. – Да в лесу заночевать и то лучше.

– Прекрасно! – воскликнула Лиза с сарказмом. – Как экзотично! То – с нищими на помойке, то – в лесу... Где в следующий раз предложишь ночевать? Под мостом?

– Тогда пошли в город.

– Нет, я устала.

– Готов выслушать твои предложения.

В ответ молчание.

– Ладно, – согласился я. – Давай посидим, отдохнём. И двинемся в путь.

Устроились на траве возле насыпи. Лиза пожаловалась, что ей холодно. Пришлось отдать свой сюртук. Она прижалась ко мне, и мы стали греться друг об друга. Так и сидели, пока ни начал накрапывать дождик.

– Этого ещё не хватало, – проворчал я. – Не погода, а какое-то... – я посмотрел на Лизу. – Отдохнула?

– Кажется. Пошли скорее, не хочу промокнуть.

Мы опять поднялись на насыпь и зашагали по шпалам. Я примерно прикинул, в какой стороне центр города, и предположил, что рельсы должны вести к основной железнодорожной линии на другом берегу. Теперь главное, до реки добраться, а там уже будет проще сориентироваться. Эту ночь я решил перекантоваться на вокзале, а утром начать искать жильё.

Вскоре Лиза начала жаловаться, что натёрла мозоль. На ней были туфли на каблуке. В таких по грязи, да щебёнке не очень-то и походишь, а мы уже часа два на ногах.

– Как у тебя это получилось? – спросила Лиза, устав жаловаться. – Мы за две секунды оказались на другой улице. Я даже не поняла, что произошло. Не знала, что ты так умеешь.

– Как видишь, умею, – ответил я. – Одна из моих способностей. Я могу направлять энергию либо в силовую оболочку и стать практически неуязвимым, пока энергия не иссякнет, либо ненадолго ускориться, но в этом случае, защита не работает. Не знаю, как и почему так выходит. С теорией я незнаком. Всё познал опытным путём. Сам бы хотел разобраться, что, как, да почему, но пока, видать, не судьба.

– Тогда, может, ты ускоришься, и мы быстрее доберёмся в город? – с надеждой спросила Лиза.

– Не пойдёт. Если я ускорюсь, моя энергия иссякнет через двести метров, и мы тогда вообще никуда не доберёмся.

Нам навстречу ехал состав, пришлось отойти в сторону, чтобы его пропустить. Потом выбрались к железнодорожному переезду. Я поинтересовался у стрелочника в будке, как добраться до центрального вокзала. Мужик объяснил, и мы побрели дальше, но на этот раз не по шпалам, а по укатанной грунтовке, ведущей в город. Идти было далеко. Пока двигались вдоль рельс, мы лишь удалились от города и забурились в какие-то окрестные деревни, и теперь предстояло возвращаться. И как назло, ни одного таксиста. Да и какой таксист поедет ночью в эту глухомань?

Шли медленно, время от времени останавливаясь и отдыхали. Лиза, непривыкшая к длительной ходьбе, да ещё в такой обуви, всю дорогу жаловалась. Приходилось постоянно её подбадривать. Зато прекратился дождь – хоть это радовало.

И вот, наконец, часа через два мы добрались до улиц с каменной застройкой. Миновали церковь. Теперь, если верить стрелочнику, осталось пройти ещё три квартала и повернуть на мост.

Навстречу нам двигалась группа ночных гуляк. Не желая влипнуть в новые неприятности, мы попытались перейти дорогу, но компания отправилась нам наперерез.

– Эй, молодёжь, вы случаем не заблудились? – окликнул нас парень в кепке. Лица его я не видел: было темно.

– Не заблудились, не переживайте, – ответил я.

– Мне кажется, припозднились. Тут говорят, опасно по ночам, – не отставал парень. – Может, даму проводить стоит?

– Сам себя проводи, – огрызнулась Лиза, – пока тебя уносить не пришлось.

– Да ты дерзкая барышня! – воскликнул парень. – Только дерзить дома будешь.

Я достал револьвер:

– Назад.

Препираться не хотелось. Всё равно ничем хорошим не закончится. Думал, оружие отпугнёт наглеца, но ствол, казалось, лишь ещё больше его раззадорил.

– Э, полегче, друг, – парень в кепке двинулся прямо на меня, – ты чего стволом тычешь? Думаешь, пукалку свою достал, и теперь ты тут главный на районе?

Стрелять? Нет, устраивать пальбу на улице я не собирался. Противник подошёл совсем близко. Левой я дал ему под дых, а основание рукоятки треснул по лицу. Парень упал. Остальные ринулись на меня, забыв, что у меня в руке огнестрельное оружие. Двое свалились на дорогу. Один дико вопил, держась за рёбра, второй плевался кровью и хрипел. Из горла его торчал каменный осколок. Остальные застыли как вкопанные. Я сразу понял, в чём дело.

– Уходим, это сильные! – крикнул один из оставшихся на ногах парней, и компания ринулась прочь. Вдогонку им полетели ещё несколько каменных осколков. Двое беглецов с криками рухнули на асфальт. Один схватил за ногу. Другому осколок пронзил спину.

– Чего творишь? – обернулся я к Лизе.

– А что? Эти наглецы посмели рот на меня раскрыть. Получили по заслугам.

– Ладно, бежим, – я убрал револьвер и, взяв Лизу за руку, потащил дальше по улице. – Не хватало, чтобы нас городовые застукали. Что тогда? Тоже булыжниками кидаться? Я хотел всё по-тихому сделать.

Добрались до моста. Теперь только реку перейти – а там и до вокзала недалеко. Но Лиза совсем раскисла. Она хромала, стиснув зубы от боли, которую причиняли натёртые мозоли. Каждый шаг для неё был пыткой.

Мы стали ждать «парового извозчика». За полчаса мимо нас проехали двое, но они оказались заняты. Тогда я предложил посидеть отдохнуть, и мы отправились под мост. Тут тоже спали бомжи. Они разместились вдоль толстой трубы, от которой шло тепло. Я нашёл бесхозный кусок картона, и мы устроились на кирпичном выступе в стороне от лежбища здешних обитателей. Лиза сняла туфли: ноги её были все в крови.

Я думал, отдохнём, а потом всё-таки перейдём этот чёртов мост. Но мы так устали, что не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой, да и тепло, идущее от трубы, нас обоих разморило. Лиза больше не хотела никуда идти. Она положила голову мне на колени и уснула. Я же не спал. Размышлял и строил планы, пока на улице не забрезжил рассвет.

В этот же день мы нашли новое жильё: сняли комнату у одинокой пожилой женщины. Это был частный одноэтажный дом на окраине, и здесь, я надеялся, враг нас не найдёт.

Теперь оставалось лишь сидеть и ждать письма из канцелярии, и надеяться, что когда я приду в Совет, меня там не встретит Светлейшая дружина.

***

Шёл шестой день моего ожидания. Я в который раз отправился на почту в надежде получить письмо из канцелярии. Обещали через два-три дня, но его до сих пор не было. Я рисковал, приходя сюда. Те, кто знали обо мне, могли подкараулить. Каждый я готовился к худшему. Но пока враги не появлялись, и я в целости и сохранности, но с пустыми руками возвращался в нашу с Лизой комнатушку, где мы прятались от всего мира.

Лиза грустила. Я ни разу не заговаривал с ней о дальнейших планах. Пару раз речь заходила о том, чтобы обжаловать решение Совета, но Лиза сомневалась, что это возможно. Обычно она была довольно самоуверенной и заносчивой, но сейчас в ней словно что-то сломалось. Она не верила в успех сего предприятия.

Лиза сильно изменилась после наших ночных приключений: теперь она часто молчала, замкнувшись в себе, а былая спесь всё реже и реже проскальзывала в поведении, да и то какими-то неуверенными отголосками. Я понимал, что у неё творится в душе: раньше девушка считала себя госпожой, знатной дамой, а теперь стала никем, оказалась на самом дне общества без связей и перспектив, преследуемая убийцами, полицией и чёрт знает кем ещё.

Меня беспокоило, как Лиза переживёт грядущий разрыв. Ситуация усугублялась ещё и тем, что мы сильно сблизились за эти дни. Помня, с какой обидой Лиза восприняла прежнее расставание, и как мне за это досталось, а так же понимая, что план наш идёт коту под хвост, я избегал близости с ней. Но когда мы оказались фактически заперты вдвоём на несколько дней в тесной комнатушке, сохранять дистанцию больше не получалось, и в первую же ночь мы оказались в одной кровати. И теперь я ещё больше боялся той обиды, которую спровоцирует наше расставание. Теперь это коснётся и других...

И вот я четвёртый раз пришёл на почту. Имелись опасения, что Совет кинул меня, но я решил выждать две недели, прежде чем плюнуть на всё и уехать. Сдаваться раньше времени я не собирался.

Как обычно, я подошёл вне очереди к окошку и спросил, нет ли письма на моё имя. Когда услышал, что – есть, душа возликовала. Значит, обо мне не забыли, меня не кинули. Заседание состоится. Выждав очередь, я забрал конверт, но открывать не стал – спрятал его во внутренний карман сюртука и спешно направился к выходу. Но тут меня окликнули.

Я замер. Обернулся. У окна стоял Крылов. Он-то и позвал меня. Я даже не заметил, как он здесь очутился. Когда я заходил, тщательно осмотрел помещение – его не было. А теперь возник, словно призрак из воздуха. Старик стоял, опершись на трость, и глядел на меня холодным пустым взглядом. На миг мне показалось, что на губах его застыла еле заметная торжествующая ухмылка.

Я бы мог ускориться и оказаться метров за сто от почты, но долго ли мне так бегать? Крылов знал, что я приду сюда. Он явился именно сегодня, когда прислали письмо, значит, мой враг был заодно с кем-то из Совета старейшин или канцелярии. Но почему он не подкараулил меня и не напал внезапно, чтобы я не смылся, как прошлый раз? Мне стало любопытно. Здесь я находился в относительной безопасности. Вряд ли Крылов применит тёмные чары на виду у всех посетителей и работников центрального почтового отделения.

– Добрый день, Михаил, – произнёс старик, когда я подошёл. – Вот мы и встретились снова. Давно не виделись.

– Добрый день, – ответил я. – Не сказал бы, что давно. Менее недели прошло с тех пор, как ты подкараулил меня у дверей постоялого двора.

– Это не считается. Даже не поболтали толком. Ты сразу куда-то убежал.

– На то были веские причины.

– Даже не сомневаюсь. Ну теперь-то нам удастся, наконец, пообщаться, как старым знакомым.

– Зачем ты здесь? Мне казалось, ты хочешь убить меня, а не языком чесать, – прямо спросил я.

– Да, это так. И я не отказываюсь от своего намерения. Вот и решил, как говорится, встретиться с тобой лицом к лицу. Утомляет меня эта беготня. Вместо того, чтобы играть в догонялки, лучше поскорее поставить точку в нашем деле. Ты же знаешь: куда бы ты ни пошёл, я как тень, буду следовать за тобой. Это неизбежно. То, что должно произойти – произойдёт.

Теперь я понял, зачем он здесь. Он играл со мной, словно кот, поймавший мышь, перед тем, как съесть. Он ощущал власть надо мной, знал, что я не смогу ему противостоять.

– Ты так ненавидишь меня, что готов остаток жизнь за мной гоняться? – спросил я.

– Ненависть тут ни при чём. Причина глубже. У тебя есть то, что мне нужно. После прошлой нашей встречи я отчётливо это понял. И теперь я должен забрать это.

– Сила, – догадался я. – Ты впитываешь мою силу и сам становишься сильнее.

– Ну видишь: ничего тебе и объяснять не надо. Сам всё понял. Ну так что? Будем стоять тут до вечера? Посетители скоро разойдутся, почта закроется, а на улице стемнеет. И тогда мы останемся наедине. Какой смысл оттягивать неизбежное?

– Нет, я не намерен ждать. У меня слишком много дел.

Мы вышли из отделения. Погода стояла летняя. Светило солнце. Не так ярко и жарко, как в Александрии, но всё равно немного припекало. С такой день умирать не хотелось. Впрочем, как и в другие. Я всё ещё мог уйти, но что, если старик прав? Долго ли бегать? Всю жизнь прятаться и бояться, что однажды он настигнет меня и убьёт? Или вступить в бой? Пусть я сейчас умру, но это лучше, чем годами жить в страхе за себя и своих близких в ожидании момента, когда враг явится снова.

– Предлагаю перекусить, – сказал Крылов. – Тут неподалёку есть хороший ресторан. Не знаю, как ты, а если бы мне предстояло сегодня умереть, я бы предпочёл плотно поесть и выпить бокал дорого вина – последнее удовольствие перед тем, как отправиться в мир иной.

– Что ж, можешь осуществить своё предсмертное желание, – ответил я. – Ведь кто сказал, что в мир иной сегодня не отправишься именно ты?

Мы стояли на тротуаре. К нам медленно подкатили два паромобиля с длинными капотами, по бокам которых в ряд располагались по три хромированные трубы. Машины затормозили. Двери открылись, и из них вышли люди в зелёных кителях. Шестеро: пять рослых мужчин и одна женщина – светловолосая суровая дама, не уступающая телосложением остальным.

– Твои друзья? – хмыкнул Крылов.

Но я не понимал, что происходит.

Один из парней подошёл к нам. Он был на полголовы выше меня и казался настоящим великаном.

– Михаил Барятинский? – спросил он. – Дружина Басмановых. Приказано вас доставить. Пожалуйста, пройдёмте с нами.

Дружина Басмановых... Они тоже знали, что я буду сегодня на почте, и приехали за мной. Но зачем? Тоже хотят убить меня? Или спасти? После всего пережитого на последнее я рассчитывал меньше всего.

Я посмотрел на Крылова, затем снова – на здорового дружинника. Я задавался вопросом: какое из двух зол сейчас будет меньшим?