Лейтенант

Глава 16

– Тот самый Михаил Барятинский? – переспросил секретарь Савёлов, откладывая в сторону пенсне. – Ваш визит довольно неожиданный. Кроме того, вы не записались заранее.

– У меня есть на то причины, – ответил я.

– Понимаю, – кивнул секретарь. – Но у вас с Елизаветой Дмитриевной два разных дела. Я не могу вас принять одновременно. Одному из вас придётся подождать.

– Подожди за дверью, – сказал я Лизе. Та вышла.

– Итак, Михаил Фёдорович, – произнёс секретарь, снова нацепив на нос пенсне. – Какое дело привело вас в Совет Старейшин?

– Во-первых, я желаю официально признать себя основателем рода с присвоением соответствующего титула, поскольку выполнил требуемое обычаем условие. Во-вторых, прошу обжаловать моё изгнание. Я был изгнан, как немощный, но чарами я владею, а значит, оно недействительно.

– Погодите, Михаил Фёдорович, – произнёс секретарь, – давайте по порядку. Тут у нас имеются взаимоисключающие требования. Что именно вы желаете: основать собственную фамилию или вернуться в род?

– Я собираюсь вступить в наследство имущества Барятинских, поскольку подошла моя очередь, и возглавить род должен я, а не мой младший брат.

– Так, не торопитесь, – снова остановил меня секретарь. – Это дело уже совсем иного порядка. Вопросы наследства решаются через суд. Совет подобным не занимается. Вернёмся к предыдущим пунктам. Что именно вы желаете сделать: стать основателем рода и получить новую фамилию или обжаловать решение семьи о вашем изгнании?

– Если я получу новую фамилию, я не смогу вступить в наследство?

– Разумеется, нет. На вотчинное имущество вы не сможете претендовать, только на долю благоприобретённого имущества, но этот вопрос вам уже предстоит решать в суде. Совет таким не занимается.

– А я смогу вернуться в род, если мои чары отличаются от родовых?

– Это зависит от множества факторов. Вы и ваши родственники предстанут перед Советом старейшин, и он вынесет вердикт. Я так понимаю, ваши родственники не желают вашего возвращения в семью?

– Да, это так.

– Тогда тем более невозможно знать, каков будет результат. Как я сказал, зависит от многих факторов, в том числе, чистоты крови. Прошу прощения за вопрос, но вы – законнорожденный сын, зачатый в браке?

– Да, разумеется, – сказал я.

– Это облегчит задачу, но окончательный вердикт может вынести только Совет, выслушав обе стороны. Так какое заявление будем составлять?

Я задумался. Всё оказалось несколько сложнее, нежели я представлял изначально. У меня был выбор: стать главой собственного рода или вернуться к Барятинским. Первое легче: условие я выполнил, так что имел полное право. Но при этом я терял почти всё наследство. Мог претендовать лишь на часть какого-то благоприобретённого имущества, которое ещё предстоит отсудить у Барятинских. Таким образом, я получу собственную боярскую фамилию, но при этом останусь беспорточным. У меня, конечно, имелись некое состояние в виде средств, вырученных от продажи алмазов и прочих драгоценностей, которые я захватил в Александрии, но это – копейки по меркам великих семей.

Выгоднее было вернуться к Барятинским, тогда я унаследую (если, конечно меня не убьют) вотчины и возглавлю род. Вот только будет ли решение Совета в мою пользу? Это вилами по воде писано, особенно учитывая моё истинное происхождение. Да и долго ли я проживу после того, как пересеку порог собственного дома? Впрочем, получив новую фамилию и основав род, я тоже окажусь в весьма уязвимом положении. Мало того, что Барятинские и Птахины продолжат на меня охоту, так ещё и тайная полиция заявится. Четвёртое отделение, может, и не рискнёт посягнуть на крупный род, но со мной церемониться никто не станет. Вот и выходило, что какой бы вариант я не выбрал, главным было количество союзников, желающих встать на мою сторону. А сейчас их – раз-два и обчёлся.

– Оба, – ответил я.

– Оба? – удивился секретарь.

– Оба заявления, да. Вначале я хочу потребовать аннулировать моё изгнание, а если Совет откажет, тогда пусть рассмотрит второе.

– Что ж, такое возможно, – согласился секретарь, после секундной паузы. – Значит, будем составлять заявления?

Я кивнул. Савёлов ткнул на кнопку звонка на своём столе, прибежал конторщик в синем мундире с блестящими пуговицами, раскланялся, сел за второй стол, где стояла печатная машинка, и принялся набирать с моих слов текст заявления, а секретарь вносил некоторые коррективы с уточнениями формулировок.

Затем я текст перечитал, поставил подпись, Савёлов тоже расписался, и бумажки исчезли в ящике одного из шкафов у него за спиной.

– Сообщите ваш адрес, – сказал секретарь. – Это необходимо, чтобы оповестить вас о результате рассмотрения заявлений и о сроках заседания.

– Адрес сообщить не могу, – ответил я. – У меня есть на это серьёзные причины.

– Понимаю ваши опасения, но Совет не разглашает дела. О вашем визите никто не узнает, кроме нас, а адрес – тем более. Как же иначе мы сообщим о сроках заседания?

– Письмо до востребования.

– До востребования? Это... довольно необычная просьба. Но если вам так будет спокойнее, то можно устроить. Но помните: если не явитесь в установленное время, с вас будет взыскан штраф.

Я всё же настоял на письме до востребования, секретарь что-то черкнул у себя на листке, и я вышел. А вместо меня забежала Лиза. Я же устроился в холле на диване и принялся рассматривать декор помещения.

Пока всё шло гладко, визит в канцелярию оказался не столь страшен, как я думал. Никто меня здесь не собирался убивать, а даже наоборот внимательно выслушали и проконсультировали. Однако я напомнил себе, что мне ещё предстоит покинуть здание, а на улице может уже поджидать полиция или боярская дружина. Я готовился к худшему.

А в приёмной в это время что-то происходило... Из-за дверей доносился спор на повышенных тонах (причём звучал, главным образом, женский голос), а вскоре дверь с грохотом распахнулась, и из кабинета выскочила Лиза, раскрасневшаяся от гнева. В руках она держала платок, которым постоянно вытирала глаза. Лиза плакала.

– Пошли, – коротко бросила она, направляясь к выходу.

– Постой, что стряслось? – я нагнал её и взял за плечо.

– Ничего, – Лиза устремила взгляд в пол. – Просто пойдём отсюда, – она вытерла очередную слезу.

– Так, ладно, дома расскажешь, – сказал я. – Сейчас нам действительно надо выйти из здания. Боюсь, нас могут ждать. Если что – беги, а я задержу их.

Но опасения мои оказались напрасны. Никто нас не ждал, и мы, поймав «парового извозчика», без проблем вернулись на постоялый двор. Там я отвёл Лизу в свою комнату и принялся допрашивать. Раскололась она быстро.

– Меня изгнали, – проговорила Лиза и добавила чуть погодя. – Сволочи!

Она выглядела подавленной и потерянной. Всю обратную дорогу девушка постоянно шмыгала носом, будучи не в силах успокоиться. Пыталась сохранить гордый вид, но слёзы предательски текли из глаз. Я сразу догадался, что случилось. Ничто другое Лизу так не расстроило бы.

– Может быть, решение можно обжаловать? Этот Савёлов ничего не посоветовал?

– Нет! – воскликнула Лиза. – Ничего! Они меня выгнали. Пока меня не было, они обратились в Совет. Твари! Я их всех убью, – и тут девушка не выдержала и разревелась. Я сел рядом на кровать и обнял её, а она уткнулась в мой сюртук и рыдала, не прекращая.

Ещё бы! Можно себе представить, какая это для неё была трагедия – предательство семьи. Если ты рос, как боярский отпрыск, то оказаться вне клана, без родни, имущества и привилегий – подобно смерти. Лизу ждала судьба простолюдинки. И не то, чтобы для неё все пути закрыты. С образованием, полученным в родительском поместье, Лиза могла много куда податься. Но сейчас ей казалось, что жизнь закончена.

А я находился в замешательстве.

По большому счёту Лиза мне нужна была для двух целей: чтобы соблюсти обычай, женившись на девушке соответствующего происхождения, и чтобы наладить отношения с Птахиными. Но со вторым у меня сразу не задалось: Птахины не горели желанием налаживать отношения. А теперь и с первым – облом, поскольку Лиза формально утратила свой статус. Но не мог же я сейчас ей об этом сказать и выставить вон? Мой отказ для неё станет ещё одним ударом. Придётся подумать, как бы помягче его преподнести.

А ещё Лиза была одной из нас. Какими бы целями она ни руководствовалась в этом путешествии, она стала частью команды, была повязана с нами. Тайная полиция наверняка уже догадалась, что она бежала со мной, и если её схватят, попытаются раскрутить. В общем, нельзя было делать резких движений.

– За что тебя выгнали? – спросил я.

– За ослушание. Я ослушалась и ушла из дома. Моя тётушка, чтобы её черти в аду отодрали, обратилась в Совет, а те и рады стараться. Будь они все прокляты!

– Разве за такое могут изгнать? – удивился я, поскольку от других людей слышал иное.

– За что захотят, за то и прогонят. Им плевать. Небось, тётка их подмаслила. А тем что? Сказано изгнать – они изгнали. Скоты продажные.

– Если всё сложится, попробуем обжаловать, – обнадёжил я Лизу. Сам я, конечно, ни в чём не был уверен, я вообще плохо разбирался в здешних порядках. Знал только обрывки информации, да и то с чужих слов. Но надежда сейчас не помешает.

– Нет, с этим ничего не сделать, – покачала головой Лиза.

– А мы сделаем, понятно?

Лиза не ответила.

Я отправил её в свой номер, а сам принялся бродить из угла в угол, терзаемый тяжкими раздумьями.

Дело двигалось к ужину, и я собирался позвать Лизу в харчевню за углом, в которой мы ели вчера. Но на мой стук в дверь она не ответила. Кажется, в номере никого не было. Подождал. Снова постучался, позвал её. Результат тот же.

Тогда я вернулся к себе, нацепил под сюртук кобуру с револьвером (теперь я снова был облачён в наряд простолюдина), и спустился вниз. Заведующий возился в кладовке. Я спросил его, не видел ли он девушку, которая приехала со мной, и он ответил, что где-то полчаса назад Лиза вышла. Правда, без вещей и ключ не сдала.

Я выскочил на улицу. Лиза куда-то свалила, не сказав мне ни слова. Так мы не договаривались. Я должен был найти её, пока не приключилось беды.

Вот только куда она могла пойти? Куда пойдёт убитый горем человек, чтобы заглушить свою тоску? Первое что, пришло на ум: в кабак или ресторан. Зная склонности этой взбалмошной девчонки, я не сомневался, что именно это она и сделает, тем более деньги у неё при себе кое-какие имелись.

Я был зол. Предупреждал же! Без меня – ни шагу. А она взяла и удрала. И что с ней теперь? Может, её уже схватили? Или схватят в ближайшем будущем? Где мне её искать? Один раз мне уже приходилось возвращать Лизу домой. Тогда это ничем хорошим не закончилось.

Я стал обходить квартал за кварталом в поисках увеселительных заведений. Заглядывал в кабаки, ища среди подвыпившей публики свою спутницу. Три заведения обошёл – всё тщетно. В голову пришла страшная мысль: что если Лиза отправилась в полицию и сдала всех нас с потрохами? Терять ей было нечего. Сейчас она – беглянка, которой в родной стране не светит ничего, кроме тюрьмы. Если же сдастся добровольно, выдаст заговорщиков, да ещё наплетёт, что её похитили и держали силой, её точно оправдают. А там, глядишь – и карьера на государственной службе... А ещё тем самым Лиза могла отомстить мне за былые обиды.

Улица уходила в какие-то дебри. Впереди дымил завод, а вдоль кривой неасфальтированной улочки толпились деревянные бараки. Кажется, я забрёл куда-то не туда. Вряд ли Лиза, даже будучи в глубоком отчаянии, пойдёт в подобное место.

На перекрёстке я остановился и огляделся. Взгляд мой приковала фигура в чёрном, что следовала за мной на большом расстоянии. Это был невысокий человек в цилиндре и с тростью, одетый слишком хорошо для рабочих кварталов.

У меня внутри всё похолодело. Человек этот был одет точь-в-точь, как боярин Крылов, после встречи с которым я чуть не склеил ласты. Неужели это он? Он добрался до меня? Ждать я не стал. Ускорился, и через секунду оказался уже в каком-то безлюдном переулке.

Появление этого загадочного господина напугало меня. Тёмные чары, с помощью которых Крылов поглощал силу жертвы, не могли не вызывать ужас. Я не знал, как с этим бороться и что делать, если вновь придётся с ним столкнуться.

Я побежал прочь от этого места. Пробродив по каким-то пустырям и трущобам, вышел в цивилизованный район, застроенный каменными домами. Здесь на улицах были фонари, и даже зеленел небольшой парк. По моим прикидкам я находился где-то недалеко от постоялого двора, но вот где именно, непонятно: город я совершенно не знал.

На углу попалось ещё одно питейное заведение, и я зашёл туда, но Лизы снова не обнаружил. Даже трактирщика спросил, не заходила ли светленькая девушка. Нет, не заходила.

Уже вечерело, я брёл вдоль парка, раздумывая о том, действительно ли меня так быстро выследили, или это паранойя, и мне просто почудилось, что это боярин Крылов? Вдруг это был обычный прохожий в чёрном костюме и цилиндре? Лица я не разглядел, а чёрный сюртук и цилиндр встречались на улицах не так уж и редко.

Из парка доносились задорные голоса парней и девушке – кажется, там гуляла компания молодёжи. Я не видел их сквозь листву и поначалу даже не обращал внимания. А потом в голову стукнуло: дай, думаю, проверю. Хрен знает, зачем. Лизу я там не ожидал найти, но просто на всякий пожарный – всё равно непонятно, где ещё искать. Хотел уже плюнуть и пойти домой. Надоест гулять – вернётся, а нет – так нет. Теперь у меня имеются проблемы посерьёзнее.

Когда я добрался до места, откуда доносились голоса, передо мной предстала следующая картина: на лавочке под практически единственным горящим фонарём тусовалась молодёжь. Компания была навеселе, вела себя шумно и развязно. Всего человек десять, среди них – несколько девушек. На рабочих непохожи – одеты слишком хорошо. Скорее, студенты.

Я тут же заметил среди них Лизу и даже глазам вначале не поверил. Боярская дочь сидела на коленях одного здорового парня, держа в руке бутылку какого-то пойла. Она громко смеялась и то и дело прикладывалась к горлу. Остальные тоже смеялись – всем было весело.

Я подошёл:

– Здорова, ребят, не помешаю? – спросил я.

– А ты кто такой будешь? – спросил тощий студент.

– Да так, никто, просто кое-кому тут пора домой, – я пристально посмотрел на Лизу.

– Да ну тебя, – сказала Лиза заплетающимся языком. – Никаких домой! Веселье в самом разгаре. Присоединяйся, не будь занудой.

– У меня нет настроения спорить, – я схватил Лизу за руку и потащил прочь.

– Э, приятель, погоди, – с лавки поднялся здоровяк, с которым была Лиза, и подошёл ко мне, остальные парни обступили меня полукругом, – ты кто такой-то вообще?

– Ещё раз повторяю: у меня нет настроения спорить, – сказал я твёрдо. – Ссориться я не желаю, но эта девушка – со мной. Так что без обид, хорошо?

Здоровяк хотел возразить, но тут одни его начали убеждать, чтобы отстал от нас и не портил вечер, другие наоборот подначивали надавать мне по лицу. Воспользовавшись заминкой, я собрался уйти, но тут здоровяк схватил меня за плечо:

– Погоди, мы не закончили, – возмутился он.

Ему в челюсть тут же прилетел апперкот. Здоровяк как стоял, так и рухнул без сознания. Бил я, естественно, без энергии – убивать и калечить я никого не собирался.

– Ну? Кто ещё? – я обвёл взглядом остальных парней, которые в замешательстве переглянулись. Никто больше ко мне не решился лезть. – Тогда позвольте откланяться.

Я потащил Лизу прочь. Бутыль с остатками спиртного я отобрал и кинул в попавшуюся на пути урну.

– Куда мы идём? – бормотала без перерыва Лиза. – Ну вот, не дал повеселиться. Какой же ты скучный. Мне просто захотелось отдохнуть. Месяц уже никуда не выхожу. Как затворница. Ты меня в монастыре задумал поселить, что ли? Чего ты вообще творишь? Ты тут главный что ли?

Однако я уже почти не сердился на свою спутницу за выкинутый ей фортель. Наоборот, радовался, что проблема разрешилась так просто. Камень с души упал.

Мы шли, я молчал. Вскоре и Лиза заткнулась и теперь лишь покорно семенила за мной. Мы выбрались на бульвар. Я старался понять, где мы находимся и как добраться до постоялого двора.

– Погоди, я устала, давай посидим, – попросила Лиза, когда мы проходили мимо очередной лавочки.

– Ладно, – мне тоже надо было остановиться и сориентироваться на местности.

– Прости меня, пожалуйста, – заговорила Лиза, когда мы сели на скамейку. – Я – дура, я знаю. Просто мне так плохо. Я не могу поверить, что это случилось. Как они могли так поступить со мной? Это по-скотски! Ты же не сердишься, да?

Теперь девушку кинуло в другую крайность. Заносчивость вдруг сменилась извинениями и жалостливым тоном.

– Не сержусь. Проехали. Теперь не до этого. Потом отношения будем выяснять.

– Мне плохо, понимаешь? – продолжала жаловаться Лиза. – Меня унизили, растоптали. Я не переживу этого.

– Понимаю, – кивнул я, – сам в таком же положении оказался.

– Ничего ты не понимаешь. Ты возглавишь род, а я останусь никем. Ты же теперь не возьмёшь меня в жёны, – Лиза с упрёком посмотрела на меня. Днём она ещё держалась, но сейчас под влиянием алкоголя и тяжёлых мыслей она расклеилась, совершенно забыв о своём достоинстве, хотя и раньше её поведение достойным никак нельзя было назвать – только гонора выше крыши, и всё.

– Давай оставим этот вопрос на потом, – сказал я.

– Не возьмёшь, я знаю, – Лиза шмыгнула носом, а потом нахмурилась. – Ты просто хотел воспользоваться моим положением. Ты такой же, как и они, ты всегда только пользовался мной, – она закрыла лицо руками и расплакалась.

– Можешь мне не верить, но я тебе добра желаю, – я попытался её успокоить, – даже несмотря на то, что натерпелся от тебя раньше. Давай, прекращай. Придумаем что-нибудь. Всё образуется.

– Ну ладно, ладно, прости, – Лиза опять резко сменила тон, – я сказала лишнего. Я сама не знаю, что говорю, – она прижалась ко мне. – Я устала.

– Тогда пошли, – я поднялся со скамьи. – Кажется, я понял, где мы находимся. Недалеко осталось. Отдохнёшь, а завтра поговорим на свежую голову.

До постоялого двора действительно добрались быстро. Я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, следят ли за мной или нет. Если я и правда видел Крылова, значит, он уже знает, где я живу, и может поджидать за любым углом. Если же мне только почудилось – я пока в безопасности. Хотя, не факт. Мало ли желающих заполучить мою голову?

На перекрёстке горел фонарь, освещая небольшой участок дороги и тротуара. Мы свернули в кромешную тьму переулка, где тусклыми жёлтыми прямоугольниками светились окна. Над входом в постоялый двор горел ещё один фонарь, указывая нам цель. У крыльца стояла машина. Я замер. В машине, кажется, были люди.

– Что случилось? – произнесла Лиза.

– Погоди. Не нравится мне это, – я вглядывался во тьму, пытаясь понять, что сулит нам притаившийся в переулке паромобиль.

Загорелись фары, и свет ударил в глаза. Из машины вышел человек. Лицо я снова не разглядел, но цилиндр и трость в руке ясно дали понять, кто передо мной. Нет, мне не почудилось: мой враг действительно выследил на меня.

– Э, молодые люди, – мужчина махнул нам рукой и направился в нашу сторону. – Вас-то я и искал. Думал, не придёте уже. Дело-то незаконченным осталось. Помнишь, Михаил?

– Кажется, встряли, – произнёс я.