Лейтенант

Глава 18

Машину вёл рослый дружинник, который сообщил о том, что меня велено куда-то доставить, не уточнив, правда, куда. Звали его тоже Михаил. Рядом с ним сидела крупная светловолосая дружинница. У обоих на запястьях были браслеты-артефакты. Впереди нас ехала вторая машина с четырьмя бойцами Басмановых.

Я сидел один на заднем кресле, глядя в окно и запоминая маршрут.

– Мы получили сведения, что вам угрожает опасность, – сказал дружинник Михаил в ответ на мой вопрос, – Приказано доставить в безопасное место.

– И зачем Басмановы так заботиться о моей безопасности? – поинтересовался я.

– Я не уполномочен отвечать на вопросы. Вам всё расскажут по приезде, – отрезал дружинник.

«Ну что ж, расскажут, так расскажут. Будем надеяться», – подумал я.

Появление Басмановых выглядело чертовски подозрительно. Они не были заодно с Крыловым – это я сразу понял. Но что они хотят? Я действительно зачем-то им понадобился, или это такой хитрый способ выманить меня из города и грохнуть? Так или иначе, ехать с ними показалось безопаснее, чем остаться с Крыловым. Даже если Басмановы имели дурные намерения, всяко лучше драться с обычными стихийниками, чем с неведомой хренью, которая убьёт меня, не успею я и глазом моргнуть.

– Что ж, езжай со своими друзьями, – сказал мне напоследок Крылов, – но мы ещё встретимся. Разговор не окончен.

«Встретимся, – подумал я, – если меня раньше не прикончат».

Мы выбрались из города и через полчаса свернули на грунтовку, уходящую в лес, а вскоре подъехали к старинным кованым воротам, за которыми среди деревьев желтели стены двухэтажного дома.

Дружинники из первой машины открыли ворота, мы проехали на территорию и остановились у крыльца небольшого особнячка с мезонином и двумя колоннами, поддерживающими балкон над входной дверью.

В особняке меня встретили слуга в фиолетовой ливрее – уже немолодой мужчина с абсолютно равнодушным и безучастным лицом и две служанки, одетые в форменные бежевые платья с белыми фартуками.

– Этот дом отведён для вас, – объяснил дружинник Михаил, который вошёл следом за мной. – Здесь вы в безопасности. На первом этаже, мы будем нести круглосуточное дежурство, ваши спальня и кабинет, а так же столовая и гостиная находятся на втором этаже. Если вам что-то понадобится, обращайтесь в любое время.

– Я под арестом? – спросил я прямо.

– Ни в коем случае, – отрицательно покачал головой дружинник. – Мы не посмеем задерживать вас, если захотите уйти. Но остаться здесь – в ваших интересах. У вас есть недоброжелатели, и они попытаются вас убить. Наша задача – защищать вас. Басмановы – ваши друзья, не советую отказываться от их помощи.

«Друзья? С чего это?» – удивился я, но виду не подал и расспрашивать больше не стал. Убить они меня не пытались – уже хорошо. Значит, я действительно зачем-то понадобился Басмановым.

Слуга показал мне моё новое жилище. В спальне я нашёл чистый комплект одежды, в который не замедлил переодеться, как только остался один. Особняк мне понравился: тут царила уютная домашняя атмосфера. На верхнем этаже имелись две спальни, смежные с большой комнатой, а которой были круглый обеденный стол и выход на балкон, в другом крыле располагался просторный кабинет. В мезонине находилась ещё одна комната непонятного назначения.

Я заперся в спальне, уселся на широкой кровати с мягкой периной и вскрыл конверт. Письмо было машинописным, в нём меня уведомляли о том, что Совет старейшин рассмотрит мои дела ровно через неделю, первого июня. А вот на обратной стороне я обнаружил сделанную вручную запись.

«Михаил Фёдорович, вам угрожает опасность. Ожидайте возле отделения почты. Басмановы пришлют сопровождение».

Вон оно что! Оказывается, меня даже предупредили. Рассчитывали, видимо, что я вскрою письмо на почте, а я не вскрыл. Тот, кто написал это, знал, что за мной охотятся. Возможно, и про Светлейшую дружину знал.

Я вспомнил о Лизе. Она ждала меня в арендованной комнатушке. Я уже должен был вернуться. Наверняка Лиза беспокоилась. А если Крылов обнаружил наше убежище (вряд ли, конечно, но чем чёрт не шутит), то ей грозит опасность.

Я сбежал вниз отыскал тёзку и сообщил, что мы должны доставить сюда человека, который меня сопровождает. Михаил возражать не стал: кликнул ещё одного дружинника, и мы втроём отправились в город. Правда, меня предупредили, что без крайней необходимости территорию лучше не покидать, чтобы мои враги не узнали, где я.

Вернулись вместе с Лизой через полтора часа. Она всю дорогу пыталась выведать у меня, в чём дело, но я сказал, что вопросы потом.

Лишь за ужином мы смогли поговорить о событиях дня минувшего. Мы сидели на втором этаже за круглым столом. Охранявшие меня шестеро дружинников ели в низу, там же и ночевали. Слуги жили во флигеле неподалёку.

К ужину я облачился в мягкий костюм, не стесняющий движения. Он был мне почти по размеру. Лиза оделась в домашнее платье свободного покроя – по моей просьбе предоставили всё необходимое. А ещё я сказал дружинникам, что надо забрать вещи с постоялого двора, но предупредил, что за местом тем могут вести наблюдение. Михаил обещал уладить этот вопрос.

Пока ужинали, Лиза узнала об очередной моей встрече с Крыловым, о том, что он как-то связан с Советом, и о том, как меня спасла дружина Басмановых.

– Вот же сволочь, это Крылов, – нахмурилась Лиза и так резко поставила чашку на блюдце, что чай расплескался. – И долго он нас будет преследовать? Его точно никак нельзя убить?

– Сложно сказать, – пожал я плечами. – Так просто он от меня не отстанет. Я ему нужен. Он хочет стать сильнее, поглотив мою энергию, и я пока не знаю, как с ним бороться. Так что расслабляться нельзя. Если он узнает наше местонахождение, шестеро дружинников его не остановят.

– А дальше что? Что делать будем? Зачем ты понадобился Басмановым?

– Надеюсь, в ближайшее время они расскажут, зачем. А что дальше? Прежде всего, я должен отправить письмо нашим в Муроме, затем надо дождаться заседания Совета – это сейчас самое главное. Потом попробуем обжаловать решение о твоём изгнании. А дальше видно будет.

Лиза внезапно помрачнела.

– Скажи... – неуверенно начала она. – А если... Если не получится обжаловать? Что тогда мы... что ты тогда будешь делать?

Это был первый раз, когда она спросила прямо, и было видно, что Лиза боится получить ответ. Она пристально уставилась на меня, и мне показалось, что одно неосторожное слово – и между нами развернется пропасть. Если Лиза сейчас обидится, то это навсегда. И привести это может к самым ужасным последствиям, как для меня, так и остальных моих товарищей.

– Двери моего дома всегда открыты для тебя, – сказал я.

– И только? – пристальный взгляд пронзал ножом.

– Ты же сама понимаешь...

Воцарилась пауза.

– Да, понимаю, – вздохнула Лиза. – Мне теперь ничего не светит. Я теперь никто. И всё из-за моей проклятой родни. Был бы жив папенька, он бы такого не допустил.

– Ты говорила, что у вас отношения были не очень хорошими.

– Всё равно не допустил бы, чтобы его дочь стала простолюдинкой. Моя тётка совсем с ума сошла. Ханжа и дрянь. Она всегда была такой.

– Я сожалею о том, что случилось с твоим отцом, – сказал я. – Я не хотел его убивать, но он сам пришёл – ты же знаешь. Я защищал свою жизнь.

– Знаю, – буркнула Лиза.

Я пытался угадать её мысли, и не мог. За всё наше путешествие Лиза ни разу заводила разговор об отце. А сейчас завела. Зачем? Она всё-таки обиделась? И что дальше? Страшно подумать, к чему это может привести.

Лиза встала из-за стола и удалилась в свою спальню. А я, угнетаемый мрачными мыслями, пошёл к себе. Я понял одно: если Лиза захочет меня сдать полиции, мне придётся её убить. Слишком много стояло сейчас на кону. Только не опоздать бы...

Но стоило мне погасить свет и плюхнуться в мягкие перины, как дверь скрипнула, и в комнату призраком скользнула фигура в белой ночнушке. Не церемонясь, она забралась ко мне под одеяло. Девушка прижалась ко мне и обвила руками мою шею.

– Я думал, ты обижаешься, – сказал я.

– Мне просто грустно, – ответила Лиза, – я так расстроена случившимся. Но ты можешь немного облегчить мою печать.

– Ну что ж, – я откинул прядь волос с её личика, – это я действительно могу.

*

На следующий день после завтрака меня, наконец-то навестили Басмановы.

Явились двое. Один – упитанный мужчина средних лет со светлыми зачёсанными на бок волосами. Звали его Константин Николаевич, и он занимал должность воеводы рода. Второму на вид было лет пятьдесят. Он был слегка худощав, обладал грубыми чертами лица и длинными завитыми вверх усами. Этого звали Ярополк Андреевич, он служил секретарём первого отделения канцелярии его императорского величества, но сразу же оговорился, что здесь он как представитель рода Басмановых, а не в качестве должностного лица. Оба Басмановых, как и полагается, были одеты изысканно и со вкусом. Ярополк – в тёмно-зелёный бархатный сюртук, под которым виднелась расшитая позолотой жилетка, сюртук воеводы был бардового цвета. На пальцах обоих блестели перстни.

Мы расположились в кабинете за столом. У меня поинтересовались, всё ли устраивает, не испытываю ли я неудобств, и нет ли каких пожеланий. Затем Ярополк Андреевич расспросил меня о том, почему я решил вернуться в Россию. Я сказал, что узнал о смерти старшего брата и теперь намерен требовать то, что положено мне по праву. Естественно, я умолчал о связи с Союзом сильных. Так же поведал о моих столкновениях с «боярином» Крыловым и Светлейшей дружиной.

– Несладко тебе пришлось, – отметил Ярополк. – А эта так называемая Светлейшая дружина – шайка разбойников, место которых на виселице. Они возомнили себя борцами с тёмными чарами, но все прекрасно знают, что они – жалкие наёмники, которых зовут, когда не охота руки пачкать. Не волнуйся, сюда они не доберутся. Побоятся связываться. А их однажды найдут и предадут суду, как и полагается. Нечего всякой швали землю русскую топтать.

Держался Ярополк слегка фамильярно, а выражался порой весьма грубо. Для крупного государственного чиновника он казался чрезмерно прямолинейным и простым. В его манерах и разговорах чувствовалось что-то армейское. Он сразу же заявил, что не терпит лишних церемоний, и предложил обращаться друг к другу на «ты».

– Именно, – пробасил воевода. – Много всякой нечисти развелось в последнее время. Кстати, объясните, Михаил, почему вас преследует четвёртое отделение?

Я немного смутился от такого вопроса, но не показал виду. У меня уже имелось готовое объяснение: после битвы со своим дедом четвёртое отделение взяло меня под свой контроль, а я ускользнул у него из-под носа.

– Но сделал это я лишь потому, что опасался за свою жизнь, – сказал я. – На гостиницу, где я остановился, напала Светлейшая дружина, и я посчитал, что в этой стране оставаться небезопасно. И как видите, был прав: стоило вернуться на Родину, как за мной снова началась охота.

– В тайной полиции служат одни кретины, – проворчал Ярополк. – Даже нормальную защиту организовать не в силах. Но теперь-то можешь не беспокоиться на их счёт: мы с секретарём четвёртого отделения обсудили твой вопрос. Оказалось, эти недоумки посчитали, что ты связан с союзом каких-то заговорщиков.

– Союзом сильных, – напомнил воевода.

– Да-да. Им самым. Это которые пытаются устранить бояр и простолюдинам какие-то права дать.

– Слышал что-то такое, – улыбнулся я.

– Ну так вот, с тебя сняты все подозрения, теперь можешь не бояться полиции, – закончил мысль Ярополк.

У меня камень с души упал: если это так, то одной проблемой меньше, и легче жить станет на этом свете.

– Ладно, это всё лирика. Приступим к делу, – заявил Ярополк Васильевич после секундной паузы. – Не будем ходить вокруг да около. Наверное, ты уже догадался, что помогаем мы тебе не просто так. У нас в этом деле имеются свои интересы.

– Разумеется, – ответил я.

Я ожидал чего-то подобного: понятно, что меня не за красивые глаза спасали. Но прямолинейность Ярополка всё же несколько обескураживала.

– Вначале объясню ситуацию в целом, – продолжал он. – А она сейчас непростая. Император предпринял ряд не самых умных шагов, и это поставило всех нас в сложное положение. Вероятно, ты читал в газетах, что мирные переговоры, которые должны были состояться в следующем месяце, сорвались? А теперь Алексей грезит новым наступлением, и это в то время, когда мы несём невосполнимые потери, когда промышленность не справляется с нарастающим объёмом военных заказов, а чернь непрестанно бунтует. А если в довесок начнётся голод, ситуация усугубится многократно. России требуется несколько лет, чтобы восстановить экономику, но государь этого понимать не хочет.

– Плохо, что он не пошёл на перемирие, – согласился я. – Эта война никому не принесёт выгоды.

– Все так считают, – подтвердил воевода, – все разумные люди.

– Именно, – произнёс Ярополк. – Эта проклятая война – погибель для России. Кроме того император всё меньше считается с великими семьями, а его шавки из четвёртого отделения всё глубже суют нос туда, куда их не просят. Так вот, главами шести крупных родов было принято решение: Алексея необходимо отстранить, а власть передать Совету старейшин до тех пор, пока не решится вопрос, кто следующим сядет на престол.

Новость эта тоже не стала неожиданностью. Я в последние дни читал много газет и знал, что творится в стране. Знал я и о том, что несколько родов уже отказались подчиняться приказам верховного командования и отвели свои подразделения с линии фронта. Это говорило только об одном: бояре скоро восстанут и попытаются забрать власть в свои руки. Так оно и случилось.

– А я вам зачем? – спросил я.

– Единство, Михаил, – ответил Ярополк. – В эти тяжёлые времена единство – это то, на чём зиждется порядок. Именно на единстве семи родов издревле стояла земля русская, и так должно оставаться впредь. Иначе нас ждёт крах. Но Барятинские, кажется, забыли об этом и желают разрушить всё к чёртовой матери. Они собрали шайку из всякой мелочи, вроде Птахиных, и теперь хотят отделиться и единолично править землями Нижегородской и ещё двух соседних губерний. Они губят страну, подрывают вековые устои. И этого нельзя допустить.

– Если каждый захочет создать своё государство, начнётся передел имущества, – добавил воевода. – Страна погрязнет в междоусобных войнах. На землях Барятинских много предприятий, принадлежащих другим родам. Они намерены присвоить себе чужую собственность.

– Так что скажешь? Поможешь нам? – спросил Ярополк. – Нужно склонить Барятинских на нашу сторону. Нельзя позволить выйти им из состава государства. Семь родов должны сохранить единство.

– В целом, я с вами согласен, – ответил я. – Нам и одной войны хватило. Междоусобицы развязывать ни к чему. Но чем я помогу? Сейчас я – никто. Барятинские меня даже знать не желают.

– Пока что – никто, – поправил Ярополк. – Но не затем ли ты здесь, чтобы вернуться в семью и возглавить её?

– За этим самым, – подтвердил я. – Только удастся ли? Мои родственники считают меня незаконнорожденным и будут настаивать на этом. Совет может к ним прислушаться. Я не знаю, какое решение он вынесет.

– У них есть доказательства?

– Сложно сказать. Дед подозревал мою мать в измене и потому приказал убить её. Больше я ничего не знаю.

– Подозрения – ничто, нужны факт. Они есть?

– Говорю же: не знаю.

– Ладно, разберёмся, – махнул рукой Ярополк. – Не бери в голову. Это ничего не значит. Единственное, что тебе нужно – это поддержка как можно большего числа родов. Знаешь тех, кто мог бы встать на твою сторону?

– Возможно. Надо подумать.

– Думай. Да не затягивай. Скоро всё начнётся. Глазом не успеешь моргнуть. Но сейчас важнее всего заседание. Если Совет встанет на твою сторону, это обойдётся нам меньшей кровью.

– Кому, как не мне, понимать важность сего мероприятия, – согласился я. – Но меня мучает один вопрос. Насколько я знаю, многие роды не хотят появления пятой школы. И это ещё одна причина, почему я бежал из страны. Вас не смущает то, что я владею чарами, отличными от стихийных?

– А другие считают возвращение пятой школы благом, – ответил воевода. – Её появление ознаменует расцвет и величие нашей державы. Пророчество говорит, что однажды из рода выйдет славный правитель. Кто знает: вдруг это и правда когда-нибудь случится? Если энергетическая школа будет способствовать укреплению страны, мы только «за».

– А меня старые сказки не волнуют, – заявил Ярополк. – Ты победил витязя седьмой ступни благодаря своим чарам, значит они достойны того, чтобы стать в один ряд со стихийными. А если ещё и поможешь нашей общей цели, получишь почёт и уважение других великих родов. Господь даровал тебе большую силу, так пусть она послужит благому делу.

Ярополк рассуждал о каких-то семи родах, на которых строилось государство Российское, а я понятия не имел, о чём речь, хотя, судя по тону его, это казалось чем-то само собой разумеющимся. Но предложение выглядело заманчивым. Басмановы намеревались меня поддержать. А что касается условий, то я, например, и сам считал, что от развала никто не выиграет, и что этого нельзя допустить. Да и войну следовало прекратить. В газетах писали, что враг ослаблен и новый удар добьёт его. В Священной Римской Империи тоже имелись проблемы подобно нашим: герцоги бунтовали и делили страну – так преподносила ситуацию наша пропаганда. Вот только удар этот в первую очередь мог добить нас самих.

Одним словом, наши с Басмановыми цели во многом совпадали.

Да, Басмановым по понятным причинам выступали против инициатив Союза сильных, но сейчас это ничего не значило. Да и я пока был вне подозрений. Значит, тайная полиция точно не знала о моём участии в заговоре. Но если Добронравов (который предположительно находился сейчас в их руках) расколется, и моя связь с Союзом будет доказана, мне конец. Вот это меня и беспокоило. А ещё – Лиза. Пока, кажется, всё хорошо, но вдруг у неё опять всплывут какие-то старые обиды?

Вечером мы с Лизой сидели в гостинице и разговаривали. Обсуждали визит Басмановых.

– Везёт тебе, – проговорила она с грустью. – Ты будешь главой рода. А я – никем. В служанки что ли идти?

– Мы придумаем что-нибудь, – возразил я. – Но даже если ничего не выйдет с Советом, главное, держись меня, и всё будет хорошо. Будешь моей дружинницей.

– Ага, велика честь, – печально усмехнулась девушка.

– Зато перспективы открываются. Глядишь, получишь землю в собственное владение или какое-нибудь предприятие. Вот скажи: что было бы, если б ты осталась в Александрии? Так и работала бы переводчицей во всяких конторах? А теперь вон сколько вариантов. Да и дружинники зарабатывают гораздо лучше.

– Ладно, так и быть, – согласилась Лиза. – Если обещаешь землю, буду твоей дружиннице. Только воевать у меня желания нет, устрой лучше на какую-нибудь должность поспокойнее. И ещё... Не дай Бог, ты меня выдашь замуж без моего согласия!

Я рассмеялся.

– Что ж, по рукам. Придумаю, куда тебя пристроить.

Нас отвлёк грохот на первом этаже, словно что-то тяжёлое упало на пол. Я прислушался. Вскочил.

– В комнату, – шепнул я.

Мы побежали в спальню, я схватил револьвер и поспешил вниз.

В вестибюле лежал один из дружинников. В комнате напротив входа – двое на полу, и один сидел, уткнувшись носом в стол. Уличная дверь была открыта.

У меня внутри всё похолодело. Кажется, до меня добрались. Дружина Басмановых не спасла.