Лжец на троне 6. Война

Глава 16

Глава 16

Москва

14 марта 1621 года

— Как, Егор Иванович, вникаешь в дела? — спросил я наказного боярина Приказа Тайных дел.

— Тяжко, твое величество, Захарий Петрович все на себя брал, бумаг мало в Приказе, — отвечал бывший казак Егор Игнатов.

— А что его заместители? Не помогают? Нужно содействовать? — спросил я.

— Вот благодаря им и получается вникать в работу и не запускать иные операции. Не ведаю я, государь-император, сгожусь ли, — выказал сомнение Егор Иванович.

— Поздно, — решительно сказал я и встал с кресла. — Да и сгодился ты. Воно как в Царьграде разобрался со всеми.

Да, Захария Петровича Ляпунова не стало. Упал в реку и утонул. Так бывает, когда сильно много на себя берешь и начинаешь чувствовать, что можешь все, даже решать вопросы престолонаследия. Нет, как такового заговора не было. Но Ляпуновы, прежде всего, Захарий и Прокопий начали брать слишком много власти и уже решать своей волей. Один в Приказе Тайных дел стал царьком, а второй подмял под себя гвардию. Так что превентивный удар напрашивался. И пусть я ошибся, я принимаю это, и понимаю то, что лучше такая ошибка, ценой в две жизни, чем новая Смута.

Захарий получил дозу яда, который просто усыпил его, ну, а дальше почти что всесильного боярина столкнули в воду. Вот и утонул. А после Прокопий участвовал в приемке новой конструкции пушки и взорвался ствол. Выстрел из винтовки с бездымным порохом в переполненный порохом зарядник сделал свое дело. Между тем, Прокопия Петровича могли спасти, но не спасли…

Жестко? Да, не без этого. Но первоначальная моя команда, с которой я приходил к власти, слишком много этой власти забрала себе. Вот и приходится чуть подчищать. Кто-то умирал и своей смертью, иные казались неопасными. К примеру, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский все еще занимается своим любимым делом — воюет. Вот, прибыл даже с докладом, чтобы перекрутиться, заделать, видимо, еще одного ребеночка и опять бежать, у него же поле непаханое — в следующем году Российская империя вступит в войну на стороне протестантов. Точнее так, Россия будет принуждать обе стороны к миру, при этом зарабатывая деньги.

— Как прошла операция с Густавом Адольфом? — спросил я.

— Без сложностей, — кратко отвечал Егор Иванович.

— А Дмитрий Михайлович освоился в Царьграде? Не мнит себя ромейским императором? — задал я очередной вопрос.

Егор представил обстоятельный доклад, несмотря на то, что в должности только четыре месяца. Но я не хотел слушать долгие рассказы. В последнее время подобные доклады предпочитаю читать в одиночестве и при свечах. А после сжигать все свидетельства. Кстати, одной из причин скоропостижной смерти Захария Ляпунова является еще и то, что он хранил целый архив всех тайных дел Российской империи. Как бы еще не дублировал бумаги, а то всплывут когда-нибудь.

Не дай Бог, что-то подобное попадет в руки современников, даже потомков, так имя мое вообще очернится и получится, что я более кровожадный, чем мой батюшка Грозный. На то они и тайные дела, чтобы таковыми оставаться.

Вот узнают французы, пусть и через пару поколений о том, что это мы убили Ришелье. Что будет? Как минимум, очень серьезный дипломатический скандал. Максимум — война! И так со всеми. Там даже о Китае хватает всякого. И про то, что мы способствовали смене императорской фамилии, про то, какой геноцид был устроен маньчжурам. Там же просто вырезали деревни и города. И пусть в этом более всего преуспели корейцы, воины государства Чосон, не важно, это мы подстроили. Гореть мне в Аду! Но это чуть позже, пока нужно сделать все, чтобы передать сыну сильное государство, чтобы даже некоторый вероятный спад не сильно повлиял на рост мощи России.

— Егор Иванович, ты еще присмотри за Скопиным все же, — сказал я и приказал принести мне чаю.

Уже через час будет Большой Императорский Совет, правда, в очень усеченном варианте. Впрочем, мне только важен доклад Луки Мартыновича. Есть у нас проблемы в экономике, нужно решать, как двигаться дальше. И это в то время, как только-только стали распространяться бумажные деньги. Как бы с введением новых денег не ассоциировались сложности в перепроизводстве и обесценивания серебра. Слишком много его нашли на Урале, забрали у маньчжуров, в Европе награбили.

— Чудо, какой укусный чай, твое величество, — сказал Егор.

— Не умеешь придворные беседы вести, так нечего и пробовать. Чай ему вкусный! Ты мне, России, нужен не для того, чтобы расхваливать дряной чай, а чтобы оборонять наше Отечество от тайных и явных врагов, — наставлял я боярина Игнатова.

А что до чая, так это грузинский. Ну, почему нормальные, даже хорошие саженцы, посаженные в подходящих климатических условиях, не дают тот самый чай, который произрастает в Китае? Но я иногда могу попить и такой, чтобы продавался. Все же пьют и нахваливают только потому, что я такой напиток употребляю. А что делать? Чая насадили много, не губить же плантации?

— На, взгляни! — я протянул папку с докладными.

Игнатов взял и стал бегло просматривать бумаги. Была у него такая система, когда Егор очень быстро ознакомлялся с документами, после прислушивался к своим ощущениям, первой реакции на прочитанное, но потом изучал бумаги скрупулёзно, часто с пометками.

— А, зачем это, твое величество? Вот тут написано о том, что зверя морского бить, прозванного каланом. Так что в Сибири пушной зверь перевелся, кабы через акиян в Америки плыть? — задавал правильные вопросы боярин Игнатов.

Вот и я думал, что освоение Аляски, как и остального западного побережья Северной Америки за государственный счет — это лишнее и пока что не своевременное. А вот частный бизнес тут поработать может. Нужно будет объявить конкурс товариществ или группы товариществ на освоение Аляски и Калифорнии. Нет, эти регионы будут называться Ново-Архангельское воеводство и Ново-Московское.

— Могу я спросить тебя, государь? Ты ждешь изменений работы Тайного Приказа? — спросил Егор.

— Да. Я желаю усилить работу внутри державы. Твое ведомство повинно усилить надзор внутри державы. Особливо среди дел купцов и промышленников. Поработай с Лукой Мартыновичем. Но тебе все держать под надзором. Важно работать так, кабы не было заметно иным, — давал я наставления Егору.

Не сказать, что я полностью уверен в компетенции боярина Игнатова, но вот в чем на данный момент он хорош, так в том, что честен, и до сего момента, за что не брался с упорством, настырно, но добивался нужных результатов.

— Ты здесь чаю попей, да бумаги обстоятельно почитай, — сказал я, оставляя Игнатова одного в комнате.

Пока было время решил навестить Ксению. Что-то она приболела и есть подозрение, что это пневмония. Рентгеновские лучи мы не изобрели, я об этом направлении физики знаю чуть больше, чем ничего. Можно только лишь по косвенным признакам.

— Ну как ты, родная? — спросил я, зайдя в спальню к жене.

Учитывая то, что чуть ранее похожим образом болел старший сын Ваня, консилиум лекарей постановил держаться на расстоянии от больной. Понятие о вирусах я распространил, хотя наука еще не доросла до их выявления эмпирическим путем. Между тем, пользуясь знаниями из будущего, нам удалось локализовать и избежать немало масштабных эпидемий.

— С Божией помощью, родной, — отвечала женушка, при этом подарив мне улыбку.

Значит, не все так плохо, раз улыбается. Мы некоторое время смотрели друг на друга. За время нашей совместной жизни мы научились не только смотреть друг на друга, но и смотреть в одну сторону. Удачный брак — полдела для успешного мужчины.

— Иди уже, — сказала Ксения и махнула рукой.

— Я после Совета зайду, — сказал я и направился в тронный зал, где уже собрались ближние бояре.

И все-таки кое-кто из нас изрядно постарел. А кто-то не собирается даже выглядеть по-взрослому. К примеру, Лука уже без трости не ходит. Причем, этот предмет у него не бутафорский. Что только не думали наши лекари над тем, как подправить варикозное расширение вен Луке Мартыновичу, так пока и не придумали, несмотря на обещанную премию в пять тысяч рублей за изобретение способа лечения. Здесь нужна операция, делать которую никто не умеет. Еще и сердечко у Луки уже прихватывает. А ведь ему лишь немного за пятьдесят. Много работал, сгорел на работе. И, может, есть уже и кем его заменить. Но как, например, заменить Ломоносова, Менделеева? У них могут быть достойные ученики, продолжатели, но второго Ломоносова уже не будет.

Другое дело Скопин-Шуйский. Еще кое-что из прошлой жизни вспоминается. И я сравнил бы молодость главного военного Российской империи с актером из будущего Дмитрием Харатьяном. Тот тоже очень долго оставался «вечно молодым». Если бы Михаил Васильевич еще не брил бороду, так мог казаться и постарше. А так — пацан пацаном. Вот только этот «пацан» дает жару всей Европе.

— Давай, Михаил Васильевич, с тебя начнем. Желаю сперва добрых вестей, сказал я, указывая Скопин-Шуйскому.

— Твое императорское величество, — Скопин-Шуйский степенно поклонился, обвел взглядом присутствующих и начал свой доклад.

По всему видно, что переброска русских войск в Сербию и на Пелопоннес закончилась. Через пару дней Михаил Васильевич Скопин-Шуйский отправится в русский город София, что расположен на болгарской земле. Именно там будет находиться Ставка Верховного командования. Есть уверенность, что ненадолго центр принятия военных решений будет в Софии, и уже скоро Ставка переместиться куда-нибудь в район сербско-русского города Белграда.

Герцог Гонзага явно что-то перепутал. Этот католический проходимец объявил себя императором Восточной Римской империи, апеллируя тем, что он, дескать, потомок последнего русского императора. Авантюрист взял вместе с маниотами Афины и объявил их временной столицей империи. При этом, паршивец подло вырезал всех русских, которые были до того при его войске. Весьма опрометчивый поступок. Важно то, что местное население начинает склоняться в нашу сторону. Являющиеся, по сути, бандитами маниоты грабят всех и каждого. А в Афинах так и вообще устроили языческие игрища, посвященные богу Посейдону [некоторые современники утверждали, что маниоты в тайне так и не отошли от язычества].

Подобное было допущено из-за того, что все русские силы были направлены на уничтожение, либо приведение к соглашениям осколков Османской империи. У этой державы был огромный потенциал. И, несмотря на то, что мы разбили их главные силы, взяли Карс, Трапезунд, Синоп, курды, армяне восстали, турки устроили сущую партизанскую войну. Даже в Царьграде и через полгода после его освобождения ночью ни армянину, ни греку, ни русскому тем более, на улицах города делать было нечего, убивали. Одной из причин, почему я назначил Егора Игнатова главой Тайного приказа было как раз то, что он очень качественно сработал в Царьграде, как и в других ранее османских городах.

— Цесарцы прислали посла. Готовы предложить многое, токмо кабы мы не встревали в войну, — сказал недавно назначенный главой Приказа Иноземных дел Юрий Игнатьевич Татищев.

Чуть менее года назад я его назначил главным по иностранцам. После неудавшегося покушения на меня и попытки государственного переворота даже не обвиненный в измене, Семен Васильевич Головин, попросился в отставку. Таких многоопытных государственных деятелей можно либо казнить, либо использовать по назначению. Так что Головин отправился на Балканский полуостров, где будет помогать Пожарскому налаживать взаимосвязь между этническими сообществами бывшей Османской империи.

— Что они предлагают? Ты же, Юрий Игнатьевич, переговорил с послом? — спросил я.

— А что еще они могут предложить? — Татищев усмехнулся. — Император Фердинанд говорит, кабы мы брали людей сколь пожелаем, а коли пришлем ему войска, так русские могут брать цесарские города и грабить их по своему усмотрению.

— Неча у них уже грабить, — по-стариковски бурчал Лука Мартынович.

Да, за почти два года войны, благодаря нам весьма интенсивной, мы награбили уже столько, что многое просто обесценилось.

— Вижу, что ты Лука Мартынович рвешься сказать. Ну, скажи! — я посмотрел, как болезненно и со скрипом встает со своего стула мой верный соратник и советник по всем экономическим вопросам и махнул ему рукой оставаться в положении сидя.

— Нельзя нам, государь, более людишек. Перегретые мы, а торговля сильно идет на спад. Кабы мы в упадок не вошли, суръезный… — начал возмущаться Лука.

В общей сложности разных народностей за последние полтора года в Россию перебралось более полутора миллиона. Это немцы, поляки, много чехов, даже греки, болгары и сербы. Есть среди переселенцев и англичане с французами, и голландцы с датчанами. Устроенный нами хаос перенасытил Россию людьми. Закончившаяся полгода назад перепись установила численность населения в двадцать девять миллионов человек. При этом некоторое народности восточной Сибири крайне сложно поддаются подсчету.

Безусловно, Российская империя в нынешних ее пределах может вместить намного больше людей. Вместить — да, прокормить… нет. Когда люди переселяются, чтобы они не померли с голоду, им нужно предоставлять продовольствие, инвентарь, помогать с обработкой земли. Если бы в год в Россию прибывало из-за рубежа по триста пятьдесят — четыреста тысяч человек, то была бы только польза. Но такой наплыв людей является проблемой. В том числе приходится сильно тратиться на обеспечение правопорядка.

— Таким образом, нужно придумать, как изымать серебро, токмо, чтобы повысить его стоимость. Если так дале будем расходовать, после обесценивания денег начнется их резкое удорожание. И никаких боле людей, окромя ценных розмыслов нам не нужно! — последние слова Лука чуть ли не прокричал.

Я посмотрел на Скопина-Шуйского, который был в задумчивости и что-то писал в свой нататник [блокнот].

— Михаил Васильевич, ты сразумел, что нужно от армии? — спросил я.

— Бить сильно и принуждать к миру, — кратко ответил головной воевода.

— Расповедай, Михаил Васильевич, что успел Густав Адольф натворить пока не погиб, — сказал я, вновь предоставляя слово Скопину-Шуйскому.

За год активных военных действий Густав Адольф смог трижды разбить имперские войска. А, когда подошли французы к Ганноверу, то объединенное голландско-шведское войско под командованием того же Густава Адольфа просто унизило «д’Артаньянов». А потом на эскорт шведского короля было совершено нападение неких католиков. Вот тогда и был убит Густав Адольф. Что это был за отряд, до сих пор ходят разные споры. Между тем, чтобы хоть как-то нивелировать свое грандиозное поражение, французы приписали убийство шведского монарха на свой счет. Мол, отомстили.

Теперь шведы контролируют просто неприличные территории: Померания, Бранденбург, Верхняя Силезия, часть Саксонии и ряд других областей. Наше иноземное ведомство уже предъявило регентскому совету при шведском короле Карле Х документ, по которому Густав Адольф обещал отдать все прибалтийские земли с городом Нарвой России за участие Русской империи в войне на стороне шведов.

Уже получен ответ. Шведы согласились. У них разброд и шатание после смерти Густава Адольфа, а в армии начинается дезертирство. Жесткая дисциплина и военные успехи у многих связывались с именем погибшего короля.

Участие России обусловлено еще тем, что испанцы сильно активизировались и направили в Центральную Европу просто неприличное количество войск. И пусть эта армия состоит из разного рода итальянцев, но и испанских войск там более, чем достаточно. Император Фердинанд также чуть ли ни продает фамильное серебро, чтобы оснащать очередную свою армию. При бездействии Англии, все же решившейся отсидеться на островах, дела у протестантов весьма плохи.

Вот мы и им и поможем, чтобы сохранить баланс сил. При этом мы не собираемся воевать в долгую, а только лишь принудим к миру, документ о котором уже готов, а город Рига может принять большую европейскую конференцию.

Еще два часа обсуждали разные мелочи, как и переход Альбрехта фон Валенштайна в русское подданство. А после я, уставший, но довольный, закрыл совещание, желая отправиться к любимой жене.

— Работайте, бояре. Все только начинается!