Лжец на троне 6. Война

Глава 6

Глава 6

Остров Котлин. Крепость Иванград

15 августа 1618 года

Видимо, в этой истории Кронштадту не бывать. Вернее сказать, не появится крепости и города с таким именем. Это Петр Великий в иной реальности мог себе позволить называть все новые постройки на голландский манер. Меня, если я начну делать то же самое, точно осудят. Да я и сам не хочу. Иванград вместо Кронштадта, на мой взгляд, вполне целесообразное название. А еще и политически правильное, так как я называю крепость и, вероятно, город именем своего отца Ивана, того самого, Грозного.

Петербурга, как в другой реальности, я не планирую, если только небольшой городок для осуществления торговли и обеспечения одной из русских эскадр в Балтийском море. Главные же силы русского Балтийского флота стоят на острове Эзеле, закрывая проход в Рижский залив, ну и в самой Риге.

Если говорить о русских кораблях, то это уже вполне себе сила. Как десять лет назад начали строить свой флот, так и не заканчиваем и поныне. Единственно, что Архангелогородские верфи несколько приходят в упадок, как не поддерживаем государственными субсидиями. Просто более выгодно строиться в Риге, куда приходит по Западной Двине лес, где более охотно селятся корабелы-иностранцы, число которых на русских кораблестроительных предприятиях все еще большое. И это несмотря на то, что в Риге открыта Государева школа кораблестроения.

Делать из Риги свой условный Петербург для меня было сложным решением. Да, тут изначально более развитая инфраструктура, проверены и измерены фарватеры, глубины, есть складские помещения, какие-никакие, но дороги, да и жилых строений вполне много. Но я помнил из курса истории, пусть и без подробностей, что рижане то и дело бунтовали и были рассадником сепаратизма.

Так что я несколько обезопасил себя и свою империю и послал бывших жителей Риги осваивать новые земли, туда, где в иной реальности должны были переселяться сербы и хорваты, в район будущего города Славянск. На границе с Гетманщиной им не будет скучно жить. А земли там всяко лучше для сельского хозяйства, чем под Ригой.

Отправлены были не все рижане. Небольшая часть, прежде всего нужные мастера, оставалась. Ну а в город хлынули как русские купцы, так и иностранные специалисты.

Всего получается в год построить четыре линейных корабля, до пяти фрегатов, до десяти брандеров и судов поддержки, но, что еще важнее, шесть торговых кораблей. Причем судна для купцов строятся за счет самих торговцев, правда те получают некоторые послабления в налогах, как и право первоочередной закупки товаров на Московском торговище, то есть, бирже.

Получилось купить несколько кораблей и у англичан с голландцами. Это их испанские призы. Начинается воспетая писателями пиратская вакханалия в Карибском море, испанские корабли все чаще подвергаются нападению пиратов, то есть, каперов. Ну да мы не брезгливые, палубы от крови отмыли, да свои команды посадили на кораблики. Стоит еще упомянуть, что русский флот имеет шестнадцать галер.

Пушечное вооружение кораблей уже, наконец, наше. Получилось создать что-то похожее на карронаду. Это легкое орудие, как я думал, даст некоторое преимущество русскому флоту, наравне с тем, что часть орудий на кораблях, на линейных точно, исполнены из чугуна с конусообразной каморой. Дальность таких пушек повышается, как и точность стрельбы. Так что мы комбинируем пушечное вооружение кораблей, чтобы вначале накрывать врага, используя возможности бить на большом расстоянии, ну а приблизившись, от всей широкой русской души влупить картечью из карронад.

Морские схватки у русских моряков уже были. Экспедиции к испанским владениям закончились боями с пиратами, то ли голландцами, то ли самими испанцами, прикрывавшимися политически тем, что это не флотские, а каперы напали. К слову, из известных пяти столкновениях три за нами, два… Но эти поражения нас учат.

Учитывая, что бой с пиратами — это прежде всего абордаж, иначе приз не получить, мы проработали свою оборону в этом ключе. Теперь на каждом линейном корабле в обязательном порядке минимум десяток императорских телохранителей — мастеров контрактного боя. Эти ребята давно переросли и мой, надеюсь верить, высокий уровень подготовки. Там уже такой накопленный опыт, который фиксируется и обрабатывается и в теории, и на практике, что сравнить в этом времени не с чем. Так что телохранители не только сами, как сила, но они еще выступают инструкторами и теперь нет на русском корабле того, кто не мог бы удовлетворительно сражаться в условиях замкнутого пространства.

Превосходство телохранителей над иными воинами в любой армии достигается многими факторами. Во-первых, я привнес систему тренировок, взятую из будущего. В спецподразделениях покинутого мной времени уже были такие выстраданные системы, апробированные и эксклюзивные, что местным воякам в ближайшие лет двести до такого и близко не дорасти.

Во-вторых, я же внедрял множество приемов рукопашного боя, особенности боевой работы спецподразделений, с акцентом на использовании чуть ли не камней и палок. В-третьих, сильно помогало мое понимание правильного питания, строения мышц, важности растяжки, упражнений на реакцию и многое другое, что позволяет при равных взращивать людей сильных, ловких, выносливых.

Есть и в-четвертых, пятых. К примеру, мы проводим максимально возможную селекцию, если корректно так говорить в отношении людей. Из всех воинских подразделений идет отбор способных людей, сами инструкторы выезжают в города и проверяют парней, иногда даже девушек на способности к военному делу, но женщины-телохранители единичны. А еще в Государевой школе телохранителей никогда не гнушаются использовать опыт иноземцев. Поэтому телохранители без труда могут отличить дестрезу от генуэзской школы фехтования. Мало того, в мире уже ходят байки про «русскую школу фехтования». Она сформирована, как квинтэссенция всего опыта, включая мои навыки ножевого боя.

Может и перехваливаю я телохранителей, разные истории случаются, но это то мое детище, которым отчего-то хочется гордиться большее остального.

Однако, проблема с кадрами на флоте все равно стоит в полный рост. Государева навигационная школа в Риге выпускает пятьдесят мичманов в год, еще есть школа навигации в Архангельске. Но этого мало, учитывая, что специалисты нужны и растущему торговому флоту.

Казалось, открывай себе навигационные классы, да не тушуйся. Но кто будет учить гардемаринов? Мы и так собираем весь опыт, тратим средства на методички, привлекаем, кого только можно, но более двух навигационных школ открыть пока не получается.

Проблему частично решаем тремя способами. Первый — это школы, а так же получение чина по выслуге лет или при отличной службе, но по рекомендации капитана корабля. Второй — это привлечение поморов, которые испокон веков имеют дело с морем. Пришлось внедрять систему призыва среди молодежи этого народа Русского Севера. Здесь же нужно отметить и службу казаков. После набегов запорожцев и донцов на турецкие прибрежные города, среди казаков появились опытные матросы, способные не растеряться в море. Таких нужно несколько обучить, есть вопросы по дисциплине, но в целом казаки закрывают ряд позиций. Ну и третий способ комплектования команд — иностранцы, с неизменной языковой проблемой. Так что на корабле есть штатная должность переводчика, который так же и писарь и представитель дипломатического ведомства.

Вместе с тем, таких критических вопросов, как были еще шесть-семь лет назад на флоте, удается избегать. Ну а опыт — дело наживное и тут главное, ходить в море, а не сидеть в портах. Кроме того, флот привлекает дворян, особенно не сильно обремененных землей. Тут есть больше возможностей для карьеры, чем в сухопутной армии.

И сейчас я наблюдал за тем, как тренируются два экипажа, совершая маневры в поле зрения от крепости Иванграда. Это будущие команды строящихся двух линейных кораблей.

— А это кого еще несет? — задал я сам себе вопрос и тут же в крепости начали бить в колокол.

— Тревога! — кричали отовсюду.

Я стоял и смотрел за тем, как происходит изготовление крепости к отражению атаки врага. Вопросов было больше, чем ответов. Хаос, да и только. Не понять кто куда и откуда бежит, зачем. Все что-то кричат. Сплошная паника. Вместе с тем, через десять минут был произведен выстрел сразу пяти пушек холостыми зарядами. Это так предупреждают вероятного противника, что тут уже все готово к его встрече. Врут стервецы, не готовы они к отражению атаки, а вот к получению пилюлей от меня должны, как пионеры в будущем оставаться «всегда готовыми».

И комендант крепости, и командующий Ивангородской эскадрой знают, кто именно спешит ко мне на встречу. Но вот остальным было запрещено что-либо говорить, чтобы проверить готовность крепости отражать реальную угрозу. И то, что я сейчас вижу, говорит о том, что нужно хвосты-то командованию накрутить. Подумали, что вдали от власти служат, так можно расслабиться.

Но это после, сейчас важнее то, для чего и прибыл. По сути, я тут именно для того, чтобы поговорить со своим венценосным братом, шведским королем Густавом Адольфом. Это уже попутно я проверил стройки, проинспектировал гарнизон крепости, посмотрел, как проводятся тренировочные стрельбы. Остался не очень довольным, что выльется в разносе после встречи с королем. Ну и нужно все-таки менять коменданта.

С Густавом Адольфом сложились, я бы даже сказал, приятельские отношения, при том, что прекрасно понимаю, что дружбы между монархами, чьи государства находятся рядом и имеют ряд спорных земельных вопросов, просто не может быть. И я искренне жалею, что Густав не король, к примеру, Дании. Вот тогда можно было бы даже дружить, добившись полного отказа от мечт об Ревеле. А так… Но реальная политика не может вершиться в белых перчатках и без лжи.

— Шведы, — констатировал Семен Васильевич Головин. — Это их стяг и их корабли.

На эти переговоры я взял с собой только Приказного Боярина Головина, как главу Приказа Иноземных дел. И, нет, не для того я взял с собой Семена, чтобы он помогал в переговорах. По сути, должен состояться лишь разговор между двумя монархами, встреча, так сказать, без голильи [воротник на стойке]. И роль дипломатов в данном случае заключается только в составлении немудренных договоров, с чем вполне справятся и чиновники рангом сильно поменьше, чем Приказной Боярин.

Я взял Головина лишь потому, чтобы он, скотина такая, не вляпался двумя ногами в очень дурно пахнущее дело. Одна нога Семена уже там, встреча с Шеином состоялась и этот делец, Головин, стал заговорщиком. Ну а вторая нога окажется в мерзкой субстанции, если он, Семен Васильевич, станет все-таки соучастником попытки государственного переворота и покушения на меня.

И я, спасая Семена, не проявляю милосердие или слабоумие. Напротив, все участники заговора должны быть уничтожены под корень. Кривлю душой, не все, а многие, всех не получится.

Но как мне уничтожить Головиных? Это идти и против Скопина-Шуйского, да еще в воинственных реалиях, когда России придется воевать? Нет, нужно лишь обеспечить Головину, успевшему породниться с рядом бояр, которые не состоят в заговоре, алиби. И я еще подумаю, сообщать ли Семену о том, что я все знаю. Скорее всего, придется, иначе будет бессмыслица, ибо заговорщиков будем крутить по полной. Но об этой операции позже, пока у меня встреча молодым и горячим шведским парнем. Сказал бы так я в будущем, так люди сразу заподозрили бы неладное с мой сексуальной ориентацией, а здесь слова звучат иначе, без пошлого подтекста.

Густав Адольф прибыл в сопровождении трех линейных кораблей и пяти галер. Это сила, способная пободаться с Иванградом до того момента, как сюда и в русскую крепость Орешек, не ставший Шлиссельбургом, были переброшены в мае дополнительные силы. Следовательно, проспали шведы наше усиление. Не зря контрразведка работала в окрестностях и отлавливала шведских шпионов.

Пока еще союзную флотилию сразу же взяли в окружение, а на земляных брустверах первого кольца крепости стояли в состоянии полной боевой готовности пушкари, пушки наведены на шведские корабли. Может я и несколько преувеличил неготовность гарнизона к войне.

Идущий первым большой линейный корабль «Ваза» королевства Швеция спустил ялы. Я увидел, как в одну из трех лодок усаживается и Густав Адольф.

Шведский флот в этой реальности так же претерпел изменения. Видимо, наш выход на Балтику сильно подстегнул северных соседей заняться вплотную своим присутствием на морях, ну или чуть более раннее восхождение Густава Адольфа на престол тому виной, но шведские корабли, в иной реальности должные появиться позже на десять, а то и пятнадцать лет, уже бороздили не такие и большие просторы Балтийского моря.

Линкор «Ваза» был самым грозным кораблем шведов. По пушечному залпу у Швеции это самый оснащенный и мощный 64-пушечный линейный корабль. В иной истории он только вышел из гавани и сразу же затонул, а тут, нет, уже два года голову дурит нашему флоту, то у Риги, то у Иванграда.

— Брат мой, приветствую тебя на русской земле, — сказал я и распростер руки в объятьях.

— Вот так и сразу русских? А я был уверен, что к своему венценосному брату еду, а не к сопернику, что мы встречаемся на ничейной территории, — сказал Густав Адольф и все же попал в мои объятья.

Говорили мы на шведском языке, освоить который мне вполне удалось за два года. При этом Густав знал русский язык. Кстати, славянские наречия в этом времени были если не модными, то, по крайней мере, при выборе четвертого языка для изучения в университетах, или надомном образовании, в Европе часто выбирали русский. Доходило до комичного, когда путали русский язык с польским и учили его.

— Поговорим наедине? — спросил я и мы с Густавом отправили свои скромные делегации обедать.

Густав был еще молодым монархом, не лишенным авантюризма и жаждущим военных подвигов. Он, почему-то, сильно завидовал мне, что у русского царя есть послужной список из ряда блестящих побед, а у него нет. Вот предложи я подраться с ним, так уже через месяц, если не раньше, шведы пойдут в атаку. При этом политическая целесообразность будет проигнорирована напрочь, а недовольные депутаты риксдага посланы к черту, или препровождены в заточение.

Густав Адольф был поджарым молодым человеком, который занимается физическими упражнениями. Пародируя меня во многом, он создал у себя службу, чем-то схожую с моими телохранителями. Он даже одевался с некоторыми элементами, которые называют «русскими», например, укороченные кафтаны, или красные сапоги с заостренными носами.

Шведский король подражал мне и во многом другом. К примеру, в Швеции была организована тайная служба по примеру русского Тайного приказа. Это я еще не говорю о том, что шведские войска копировали русскую тактику ведения войны. И в иной реальности залогом военных успехов Густава Адольфа была тактика войны от обороны, с массовым использованием артиллерии и ряда оборонительных сооружений. В этом смысле русская тактика ушла далеко вперед, и шведы осваивают роль догоняющих.

Но они хотя бы догоняют, а вот европейские тактики пока застыли в развитии, кроме только голландцев, но у них слишком малочисленная армия. Испанцы все еще считают, что их терции непобедимы, а имперцы основываются на пикенерах и в меньшей степени рейтарах. Шведы же каждому солдату дали лопату, топор, пилу, как первое оружие, а уже после мушкеты, пики, шпаги.

В отличие от иной реальности, когда к 1618 году у Густава Адольфа не было выживших детей, нынче, возможно, не без моей помощи, наследник у Швеции был — Карл Густав. Придворные лекари шведского королевского дома стажировались в государевой школе лекарей, поэтому знали о беременности и родах чуть больше, чем в иной истории. Согласен, это мое упущение. К примеру, не будь у Густава Адольфа, наследника, его можно было бы убить короля, и тогда в Швеции разразился бы глубочайший династический кризис. Еще жив Сигизмунд III Ваза, по закону наиболее вероятный наследник шведского престола. Но риксдаг не пойдет на это, а общество взбунтуется по религиозным причинам.

— Мой брат, скажи мне, по какому праву на острове Котлин ты возвел крепость? Напомнить тебе, что по Ореховскому договору это место является границей между нашими державами? — полушутливым тоном спросил Густав Адольф.

— Брат мой, кто ж вспомнит столь давний договор? Да и забыл ты, сколь много оружия я дал тебе без оплаты? — спросил я, улыбаясь во все свои двадцать девять зубов.

К сожалению, несколько зубов пришлось удалить. Приходит ощущение, что ко мне подкрадывается старость, зубы сыплються, болеть стал чаще. Хотя, хочется думать, что я еще ого-го.

— Мой венценосный брат, но ты же прекрасно понимаешь, к чему я веду, — усмехнулся Густав Адольф. — На бумаге мы с тобой не записали, что остров Котлин, как и южная часть Финского залива — русские. Я же абсолютно не против, чтобы это было именно так, но вот ригсдаг, эти вольнодумцы, не поймут.

— А ты, Густав, с годами становишься хитрым лисом, — сказал я и отпил крепкого зеленого чая. — Будто я не знаю, что мнение риксдага тебе важно только тогда, когда оно такое же, как и у тебя.

— У меня есть хороший учитель. Одно только жаль, что мой наставник не швед, а русский, — сказал Густав Адольф и также приложился к большой фарфоровой чашке, которая была наполнена черным чаем с лимоном, напитком, более предпочитаемым шведским королем.

Получался такой конфуз, что русский император пьет зеленый чай, а шведский король пьет черный лимоном, прозванный «русским». Хотя, где Россия, а где лимоны?

Я прекрасно понимал, что данным пассажем о не совсем определенном статусе острова Котлин шведский попрошайка хотел выторговать себе еще каких-то благ. Но, а чего более всего хотел Густав Адольф? Оружие, провиант, а при удаче еще и русских наемников. Все помыслы шведского короля были о войне, ну, и о том, чтобы эта война была в высшей мере справедливой. А что может быть более праведным, чем лить кровь за свою протестантскую веру⁈

Что касается русских наемников, то они абсолютно не головорезы, которых можно нанять любому за деньги. Это те же самые государевы воины, которые своим наемничеством выполняют целый ряд задач: шпионаж, участие в интригах, но самое главное — это приобретение реального военного опыта на европейских полях сражений.

— Как я тебе и говорил, Димитриус, я вступил в Евангелическую Лигу. Обязательства вынуждают вступить в войну, — Густав Адольф задумался, а после небольшой паузы пристально посмотрел на мня. — Это ты, мой брат, подвел меня к такому решению. Я здесь для того, чтобы ты честно ответил мне, зачем тебе нужно отвлечь меня на войну с цесарцами.

— Ты боишься того, что я ударю в спину? Если и так, мой брат, и я скажу, что не буду этого делать, разве ты можешь поверить мне? — сказал я наставническим тоном.

— Ты прав, я это осознаю. И никакое крестоцелование и клятвы не будут гарантией того, что ты не воспользуешься выгодной ситуацией, пусть данное слово и несколько сдержит тебя, — сказал Густав Адольф.

Все верно говорит швед. Нынче клятвы перед иконами или крестом будут воздерживать от нарушения данных обещаний ровно до тех пор, пока это не станет действительно невыгодным. Грех отступления от клятвы можно замолить в церкви, выдержать епитимью, наложенную преданным трону священником, на худой конец, пожертвовать изрядную сумму монастырю или церкви. А протестантская этика в подобных вопросах может быть еще более гибкой.

— Так, что ты от меня хочешь? — напрямую спросил я.

История и манера нашего с Густавом общения позволяли отринуть политесы и рубить правду-матку.

— Моя Нарва, Ревель и ряд других городов — словно белое пятно на черном полотнище, — поэтически сказал Густав Адольф.

— Брат мой, это для тебя Россия — черное полотно? Неприятное сравнение, но смысл я понял. Не могу не согласиться с тем, что Нарва, да и упомянутый тобой Ревель — бельмо на глазу Российской империи. Ты потом спросишь у своих советников, в чем смысл этого выражения. По справедливости, забрать бы у тебя Нарву, да объединить все юго-восточное побережье Балтийского моря под своей властью, — сказал я и сделал многозначительную паузу, будто задумался.

Густав Адольф знает, что я могу это сделать. Один на один шведы противостоять нашим полкам не смогут. Другой вопрос, что я этого не делаю по той причине, что быстро и нахрапом шведов взять вряд ли получится. Они будут вгрызаться в землю и всячески нас замедлять. А в это время могут встрепенуться поляки, но особенно я опасаюсь начала в таких условиях большой войны с Османской империей.

Есть вероятность, что мы выдюжим и в этом случае, но цена может оказаться слишком большой. Противников нужно бить хитрее, не давая им объединиться. Тем более, судя по последним сведениям из Восточной Сибири, нам придется серьезно вложиться в следующие два переселения на Восток. Тысяч пять воинов с новейшим оружием для успешной экспансии на востоке просто необходимы. Похоже, что экспансия маньчжуров может быть частью направлена и на нас, а это нынче серьезная сила.

— Димитриус, почему ты замолчал? Ты нападешь на мои земли в Эстляндии? Ревель? Нарва? — проявил нетерпение Густав Адольф.

— Ты сам все понимаешь. Но я буду воевать с тобой. Я помогу тебе в войне с империей, частью и с Польшей. На Курляндию, Померанию не претендую. В спину не ударю, — сказал я и не солгал.

Без Швеции, как я почти уверен, у протестантов нет никаких шансов выиграть противостояние с католиками. Кому там воевать, если критически смотреть на вещи? Нынешняя испано-имперская армия более чем сильная. Да, благодаря нам, у императора Фердинанда не будет легкой прогулки по Богемии, но в итоге он одолеет чехов.

О саксонцах, как о реальной силе, говорить не приходится. Датчане в кооперации с теми же голландцами при содействии Англии могут воевать. Но Дания в последнее время слишком ослабла, в том числе и потому, что шведы накрутили ей хвост. А пойти в кооперацию с голландцами, не захотят, так как далеко не понятно, кто тут лидер. В итоге, Дания одна и может по большей части лишь многозначительно вздыхать на своих границах, ну или решиться на очень локальную операцию.

Есть еще Бранденбург, который более-менее представляет силу, но это не полки Фридриха Великого. Ну а Франция? Она сильна, это не отнять, или, вернее, будет более сильной, когда Ришелье придет к власти. Но при этом великом чиновнике Франция станет преследовать исключительно национальные интересы, и никак не религиозные. Так что у французов врагом может выступить только Испания, которая будет стремиться создать коридор к своим владениям в Нидерландах. И, кстати, факт участия испанцев будет сильно сдерживать Соединенный провинции, то есть Голландию.

Вот такие расклады не в пользу протестантов. А полная победа католического блока должна привести к еще более сложной ситуации для России. Речь Посполитая станет авангардом сопротивления русскому влиянию, ослабить которое будет стремится уже вся Европа. После того, конечно, когда протестантов всех перебьют. А мне нужно, чтобы война укрепила Российскую империю.

— Я не могу допустить победы католиков. Если ты не знаешь, то скажу, что на Вселенском Православном Соборе в Москве было постановлено, что из всех христианских ветвей, более всего дружественная для православия — лютеранство. Мы подпишем договор о ненападении и тайные соглашения о моей помощи тебе сроком на пять лет. Справишься? — сказал я, а последнее слово выделил веселой интонацией.

— Справлюсь, — отвечал Густав Адольф.

— И еще, мой венценосный брат, скажу тебе, что уже в самое ближайшее время, до конца сентября, в славном городе Штральзунд, что в Передней Померании, произойдет восстание истинных последователей Мартина Лютера. Там уже имперцы вводят свои гарнизоны, чтобы противостоять Дании. Так что успей раньше датского короля, — раскрыл я некоторые подробности грандиозного плана углубления конфликта в Европе.

Померанский герцог Болеслав XIV, хоть и был лютеранином, даже считался епископом, но всеми силами старался заявить, что он хочет оказаться в стороне от разгорающегося конфликта. Померания и Шлезвиг не вошли в Евангелическую Лигу, чем снискали презрение со стороны протестантов. Датчане вполне всерьез уже готовятся напасть на эти земли, которые представляются самым слабым местом в обороне Священной Римской империи. Император Фердинанд поставил ультиматум Болеславу XIV, чтобы тот не только предоставил свои крепости и города имперским войскам, но и направил свои силы против вероятной агрессии Дании.

В иной реальности все эти события произошли несколько позже, но тут, может из-за того, что Дания первоначально была в Евангелической Лиге, императору Фердинанду приходится реагировать быстро и бескомпромиссно. Он еще не потерпел серьезного поражения, чтобы начинать думать гибко и дипломатично.

Так что стоит только начать резать имперский небольшой гарнизон в Штральзунде, с чем справятся русские агенты, и все, тут как тут шведы, пришедшие на помощь своим собратьям по вере. Тогда и не нужно будет тратить силы на угнетение местного населения, которое должно быть первоначально лояльным Густаву Адольфу. Ну а Передняя Померания — великолепный плацдарм для последующих действий.

— Я смогу дать десять своих галер. Если флаги поменять, то никто и не скажет, что это русские корабли, — я пристально посмотрел на Густава Адольфа. — Так что скажешь?

Шведский король молчал, было видно, что думает. Хотя время обдумать вступление в войну у него было и до нашей встречи. Мало того, так и риксдаг поддерживает воинственность короля. Впрочем, им сложно иметь иную точку зрения, если мы через своих агентов уже как пару лет лепим общественное мнение шведов.

— Польша не ударит в спину? Если этого не сделаешь ты, — спросил Густав.

— Не ударят. Но, если что, то ты всегда может скорректировать свои планы и обратить пристальное внимание на Польшу. И плацдарм будет — померанско-макленбургская земля. Но не забывай о том, что есть еще один игрок, который не преминет воспользоваться обстановкой, чтобы усилиться, — прояснял я геополитическую обстановку шведскому королю.

— Османская империя, которая уже давно готовила свою армию, — проявил собственную осведомленность Густав Адольф.

Я не раскрывал никаких тайн, многие события очень даже прогнозируемые. Все в Европе знают, что турки готовят несметные полчища, чтобы реабилитироваться за ряд поражений последних десятилетий. Османская империя, пусть и лишилась чуточку своих территорий, потеряв тот же Эрзерум, вошедший в нашу зону влияния через созданное вассальное к нам армянское царство, но османы все еще обладают государством с невообразимым мобилизационным ресурсом. И не только мобилизационным.

В последние годы внутри Османской империи довольно тихо, только армяне и курды пока лишь скромно хулиганят. Лишь казаки и доставляют неприятности, но это на море, а сухопутные армии почти не несут потерь. Да, османы лишились важного фактора — татар, но, во-первых, в Крыму уже неспокойно и там будет протурецкий бунт. Во-вторых, у османов хватает и без татар конницы.

О том, что Османская империя скрупулёзно готовится к новому витку своей экспансии, знают все игроки. Венеция кричит уже во все горло об этом, ранее проявляли тревожность еще и имперцы. Однако, теперь всем понятно, куда будет нацелен турецкий таран. Польша — она кажется самым хлипким местом, между тем, магнатерия Речи Посполитой даже после поражений от России, все еще одна из богатейших европейских элит. И поживиться туркам будет где и чем.

Так что славная, или уже не очень, польская шляхта, нужно отдать им должное, консолидируется и в едином порыве готовится к скорой войне. К Каменец-Подольскому направлены дополнительные силы, как для нынешней Польши, так сравнительно большие. Единственно, что пока гордые шляхтичи не сделали, так это к нам не обратились за помощью. Пытались приказать Сагайдачному, гетману нашей Гетманщины, будто в Польше и не знают, что это вассал России, ограниченный множеством договоров, ну и на службе у меня состоящий. Петр Сагайдачный послал ляхов по известным эротическим маршрутам.

Знаю, на что надеются в Варшаве. Они думают, что смогут убить меня, как и всю семью, совершить государственный переворот, ну и не только на этом нагреться, но и быстро прибрать к рукам казаков. Ага, пусть пробуют. Я вот взял и поехал на заклание, прямо в организованную засаду!

— Ну, что, мой брат, приглашаем дипломатов и пусть они подготавливают договора? — спросил Густав, после того, как мы обсудили шансы поляков выстоять против турок.

— У меня все готово, — улыбнулся я, допил свой чай, встал с кресла, изготовленного на Второй Московской мебельной фабрике, и пошел звать Головина.

Густав Адольф сделал то же самое, лишь позвал не Головина, а своих миньонов. Через полтора месяца Швеция вторгнется в Померанию, чтобы уже там перезимовать и готовиться двигаться дальше.