...Либо с мечтой о смерти

Глава 17 МОЗГОВОЙ ШТУРМ

Гуляя в преддверье штурма, как мне предписывалось, я то и дело озирался, вытягивая шею: высматривал Юдит. После памятного чтения ее эссе мы ни разу не сталкивались, даже случайно. То ли меня тщательно избегали, то ли так получалось непреднамеренно, но отыскать ее я не мог. Оставалась одна надежда: после важного мероприятия, на котором она не может не присутствовать, вцепиться в нее мертвой хваткой и не выпустить, пока не поговорим по душам. Очень уж хотелось отговорить глупую девочку от жуткой идеи «умереть окончательно».

Но когда, наконец, назначенный день настал, меня поджидало разочарование. Юдит среди «штурмовиков» не оказалось! Вот уж нелогично: обсуждать проблему без того, кто ее задал. Впрочем, Роу и его шефу Майеру виднее.

На этот раз все сидели не на полу, а на расставленных по кругу стульях. За исключением Майера: профессор восседал в удобном плетеном кресле в центре.

Еще раз подивился его невзрачности и неухоженности, растрепанной бородке, мятых просторных штанах. Но гений ведь и не обязан быть стильным и обольстительным? Гораздо чаще бывает наоборот. Впрочем, гений не он, а его супруга, как принято здесь считать. А уж она-то в толпе не затеряется.

Помимо Юдит, отсутствовали Ниц и Кристофер. Их заменяла незнакомая дама лет сорока в строгой жакетке и длинной юбке, представленная Диной. Та самая Дина, очевидно, что имела наглость увидеть любимую жену Криса в образе аквариумной рыбки. Довольно непримечательная — если и встречал ее среди обитателей острова, то не запомнил: худая, с удлиненными и сухими чертами лица, напряженная и неулыбчивая. Типичный ученый сухарь с повышенным ай-кю и обескровленной эмоциональной сферой.

— Только не попадайтесь впросак, как в прошлый раз с Хью, — наклонившись ко мне, прошептал сидящий рядом Джекоб. — Не спрашивайте, где Ниц и Крис, здесь это не принято.

— И Ница, и Кристофера больше нет? — Я был ошеломлен. — Сразу оба?..

— Меня умиляет ваше удивление! Интересно, чего вы ждали от этого места? Крис ушел, да, по собственной просьбе: слишком расстроило эссе нашей малышки. Сказал, что после этого искреннего выплеска уже не может воспринимать наш мир как нечто хоть немного светлое и доброе. Да и соскучился по жене со страшной силой, это ведь было заметно. А Ница просто не пригласили: недостаточно креативен, по мнению душеведа Роу.

Я с облегчением выдохнул: было бы жаль прощаться с седовласым чудаком. А Кристофер… мы ни разу не перекинулись с ним и словом. Наиболее естественно в данной ситуации — порадоваться за него. Очень вероятно, он уже встретил самое обожаемое существо на свете. Если, конечно, она не поспешила воплотиться бессловесной тварью, пушистой или чешуйчатой. Будем надеяться, злючка-Дина ошиблось. Или солгала: не внушающая симпатии сухая физиономия допускала такую возможность.

— Итак, друзья, — бодро начал Майер, — мы собрались здесь впятером, чтобы попытаться решить сообща одну задачу. Задача крайне трудная и потому требует коллективных усилий. Что такое мозговой штурм, надеюсь, все знают. Как он проводится, думаю, тоже известно: задается проблема, и каждый интенсивно думает над ее решением. Высказываются вслух абсолютно все пришедшие по ее поводу идеи. Главное условие: полностью отключить в себе контроль, убить логика и критика. Критикой вашей идеи будут заниматься остальные члены группы. Чем идея безумнее и нелепее, тем лучше. Все высказывания записываются на диктофон. Расшифровывать и отбирать зерна от плевел будете уже не вы.

— Можно поинтересоваться, кто? — спросил Джекоб.

— В первую очередь доктор Роу и ваш покорный слуга, — добродушно осклабился профессор. — А также другие наши сотрудники. При желании вы можете делать то же самое с результатами мозговых штурмов других групп. Сегодня вы генератор идей, завтра критик. И наоборот.

Джекоб хмыкнул, но воздержался от реплики.

— Возможно, кому-то из вас потребуются стимуляторы, — продолжил Майер. — Это не возбраняется. Здесь широкий выбор средств, могущих подстегнуть мысль и возбудить фантазию. — Он показал на столик у стены, на котором красовались в изобилии пачки сигарет, бутылки, трубки и даже небольшой изящный кальян. — Пиво, вино, виски. Сигареты разных сортов, даже «травка» — ведь не всех это зелье отупляет и вызывает беспричинный хохот, не так ли? — Профессор лукаво усмехнулся. — Правда, каждый должен знать свою меру и не переступать через нее. Переступивших же, увы, мы будем вынуждены попросить покинуть наше благородное собрание. И еще. — Голос его затвердел, лицо стало строже. — То, что будет здесь сказано и услышано, должно остаться в этих стенах. Категорически запрещается разговаривать на эти темы с кем-либо, помимо участников группы. Всем ясно?

Он вперил в каждого по очереди серьезный взор.

— Ясно, ясно! — откликнулся Джекоб. — Но когда же, наконец, будет озвучена в деталях та самая, безумно нас интригующая проблема? Общую тему мы представляем, прослушав творение Юдит. Но вот конкретика?

— А вот сейчас и будет озвучена. — Глаза Майера потеплели, но голос остался тверд. — Среди находящихся в клинике Гиперборея пациентов большая часть хочет избавиться от нынешней жизни, которую они ощущают чрезмерно тяжелой и мучительной. (Речь, разумеется, не идет об атеистах, которых здесь тоже немало: для них нынешняя жизнь одна-единственная.) Но есть и такие — их меньшинство, небольшой процент от общего числа, кому опротивело бытие вообще, кто хочет умереть полностью и безвозвратно, и телом, и душой. Перед этими людьми я чувствую огромную ответственность: ведь они, разумеется, имеют полное право удовлетворить свое заветное желание. Но методики, стопроцентно гарантирующей уничтожение души, у нас пока нет. Вот та проблема, над которой я призываю вас сообща подумать.

Так вот почему они не позвали Юдит! Бедной девочке наплели, что Майер владеет методикой полной аннигиляции души и обязательно одарит ее окончательным уходом, а оказывается, метода нет и в помине. Лгуны и шарлатаны.

Но я не высказал своего возмущения вслух и постарался, чтобы соответствующие эмоции не всплыли на моей физиономии, крайне подвижной и лишенной защитного панциря. Лицемеры и лжецы, да, но портить отношения с руководством клиники сейчас, по меньшей мере, непродуктивно.

Следующая мысль обрадовала. Черта с два они придумают эту методику! Даже впятером. Даже при моем активном участии. И отчаявшаяся глупышка не превратится в кошку, потом в амебу, а потом в бесчувственный камень.

Джекоб поднялся, кряхтя, со стула и первым подошел к столику со стимуляторами. За ним — Дина. Он налил себе полный стакан виски и осушил крупными глотками. Женщина набила и закурила трубку. Чопорное сухое личико и огромная трубка в зубах сочетались забавно. По залу растекся приятный аромат «золотого руна».

Я хотел присоединиться к ним, чтобы покурить на халяву «травку». Она действовала на меня вполне банально: легкое головокружение, беспричинный хохот — но почему бы не покайфовать? Тем более что совсем не жаждал решить заявленную проблему, напротив, отдал бы руку или ногу, чтобы она никогда не была решена. Но, поразмыслив, подавил порыв ринуться к столу с подарками от Санта Клауса. К черту кайф. Голова должна быть ясной, а мысли четкими: если не хочу решения проблемы, должен уводить групповой мозг в сторону, а также пудрить сей орган и усиленно вешать лапшу на групповые уши.

— Можно мне? — Я поднял руку, как школьник.

— Конечно! — обрадовался Майер. — Не нужно спрашивать, просто говорите всё, что придет в голову.

— В голову мне пришел простой алгоритм. — Вообще-то, он пришел в голову Юдит, но я решил беззастенчиво присвоить ее идею, поскольку она была стопроцентно провальной. — Если человек кончает собой, то следующее воплощение достается еще более тяжким, и он опять уходит на тот свет самовольно. Или перебарывает себя. Так? Если задать под гипнозом четкую программу: убивай себя, убивай себя, как только достигнешь семнадцати (к примеру) лет, то субъект будет становиться все греховнее и греховнее, его карма — все тяжелее и тяжелее. И на какой-то стадии, ступени, или спице сансары умрет совсем и больше никогда не переродится.

— Прекрасно, прекрасно! — закричал в воодушевлении профессор.

Но явно с целью подстегнуть остальных членов группы, так как в бегло брошенном на меня взгляде читалось разочарование. Видимо, также не забыл эссе Юдит и без труда почуял плагиат.

Роу откровенно поморщился.

— Из животных, насколько мне не изменяет память, изредка кончают с собой только дельфины и киты. Причем, без видимых причин. Ну, еще преданные собаки на могиле хозяина. Как быть, когда наш субъект минует эти стадии и родится, скажем, хорьком?

Джекоб задал этот вопрос, налив второй стакан и уже не выхлебывая стимулятор, а смакуя, словно коньяк.

— А с чего вы взяли, что человек может реинкарнировать в животное? — Дина блеснула серыми и узкими, похожими на стрелки, показывающие в разные стороны, глазами. (Оказывается, ко всему своему невзрачию она еще и косит.) — Это заблуждение двух древних религий — буддизма и индуизма, давно преодолено.

— Кем преодолено, позвольте спросить? — Джекоб повернулся к ней всем телом, едва не выплеснув половину стакана.

— Поначалу теософией, а затем выросшим на ее фундаменте мощным зданием нью-эйдж, — гордо отпарировала Дина.

— Ваш нью-эйдж с его доморощенными смешными гуру мне не указчик!

— Замечательная дискуссия! Но позвольте мне вклиниться, — вступил до сих пор молчавший Роу. — Вопрос о том, реинкарнируется ли человек в животные и растения, либо колесо сансары крутится лишь в пределах вида гомо сапиенс, окончательно не решен. Но для себя мы его решили. Ведь так, Джекоб? Одно из занятий на группе, на котором вас, Дина, не было, посвящалось обсуждению этой проблемы.

— Меня не было, потому что меня не соизволили позвать, — надменно бросила ученая дама.

— Это было большой ошибкой! — заверил ее психоаналитик, помахав тонкопалой лапкой. — И я попытаюсь ее исправить. Если коротко, то все мы дружно согласились в том, что последнее слово за практиками. Часть практиков, то есть специалистов по реинкарнационному гипнозу, основываясь на собственном опыте, утверждают, что животные воплощения возможны: пациенты рассказывали, как ползали ящерицей, ласкались кошкой или порхали мотыльком. Но другая часть резко возражает первым: человеческая личность настолько сложна и многогранна, что не может быть вмещена мозгом животного. А уж о дереве и говорить нечего.

— В животном мозгу она обитает не со всей полнотой, но лишь частично, — буркнул Джекоб. Он уставился на опустошенный стакан, наморщив лоб и, видимо, прикидывая, стоит ли наполнить его в третий раз или хватит. — Впрочем, то, что одни говорят одно, а другие прямо противоположное, свидетельствует, что все они шарлатаны, и истины не знает никто. И мы тут занимаемся таким же шарлатанством.

Роу обиженно поджал губы, а Майер укоризненно затряс бородкой.

— Мне показалось, Джекоб, что ваши доводы, как и умозаключение Норди, склонили всех к положению, что животные воплощения реальны, — заметил психоаналитик.

— Что ж, господа шарлатаны, позвольте и мне вставить словечко, — вступил Майер. Все тут же послушно смолкли. — Предложенное решение проблемы имеет ряд недостатков. Первое и основное: оно слишком растянуто во времени. Потребуется целый ряд жизней, в общей сложности несколько сотен лет, для достижения цели. Второе: нужен гипнотизер экстра-класса, имеющий дело уже не с астральным и ментальным телами, но с телом каузальным, что сохраняется из жизни в жизнь. Третье, как мы только что выяснили: сохраняется определенная опасность реинкарнировать в тела животных и даже растений. И если известны случаи, когда собаки кончали с собой, отказываясь от еды, а киты выбрасывались на берег, то ни о чем подобном у ящериц, рыб или орешника нам слышать не доводилось. Поэтому, Норди, — он стрельнул в меня глазами из-под припухших век, — ваше предложение не может быть принято.

Я скорчил расстроенную мину, хотя больше тянуло присвистнуть от удивления. Никак не ожидал, что мое одиозное предложение будет подвергнуто столь серьезной и обстоятельной критике. А не дуб ли он, знаменитое светило Майер? Как бы то ни было, вам не удастся уничтожить Юдит, напыщенные болваны! Был уверен на все сто: остальные предложения окажутся не менее нелепыми.

— Выскажу-ка я свою идею, — Джекоб отвел от стола со стимуляторами помутневшие от виски зрачки. Похоже, он не знал своей меры, либо сознательно превысил ее из чувства стихийного протеста, свойственного его нации. — Суицид, конечно, большой грех, но далеко не самый большой. Есть преступления на порядок страшнее. Если вы помните, у русского мистика и визионера Даниила Андреева грешники после смерти падают вниз — в миры чистилищ и миры возмездия, и чем тяжелее их грехи, тем глубже уготованный им мир и ужаснее наказание.

Джекоб замолчал. Все с интересом ждали продолжения.

— Ну? — не выдержала Дина. — Не молчите, телитесь.

— Для меня ясно, что он хочет сказать, — подал я голос. — Субъект, желающий умереть насовсем, должен совершить тяжкое преступление. Такое, чтобы пролететь до самого последнего из миров возмездия, до дна планетарной системы. Кажется, у Андреева он носит название Суффетх. Там он умрет окончательно и больше уже никогда не родится.

— Интересно, каково должно быть это преступление? — язвительно поинтересовалась Дина.

— Отличное предложение! — покивал Майер. — Джекоб, вы молодец.

— Рад стараться!

Кривляясь, сибирский фриган отдал честь, приставив ладонь к виску. Наклонившись к столику, налил себе еще виски и вернулся на свой стул, крепко обхватив стакан ладонями.

— Джекоб, вы заслужили награду, но лучше бы выбрали что-то иное. Как вам кальян? — забеспокоился психоаналитик.

— Терпеть не могу курить кальян, — буркнул Джекоб, отпивая первый глоток.

— Если вы будете продолжать в том же духе, боюсь, нам придется с вами расстаться, — строго предупредил Майер.

— Мавр сделал свое дело — мавр может уйти, — бросила Дина с усмешкой.

— Мавр может уйти хоть сейчас! — обиженный Джекоб резко поднялся со стула, но, не справившись с координацией движений, рухнул назад.

Стул жалобно скрипнул.

— Не ломайте мебель, очень вас прошу, — поморщился Роу.

— Ломайте! Как раз-таки ломайте! — Майер широко повел пухлой ладонью. — Крушите, бейте — и мебель, и окна, и светильники! Если это поможет вам генерировать идеи. Единственное, что я прошу не трогать — черепа и кости ваших сотоварищей.

— Черепа с бесценными мозгами! — хохотнул Джекоб и хищно покосился на сидящую рядом Дину.

Та опасливо взглянула на буйного соседа и перешла вместе со стулом на противоположную от Джекоба сторону.

— Помимо черепов есть еще и достоинство, — сухо прокомментировала она свой переезд.

Русский медведь повел в ее сторону налившимся розовой мутью глазом, но ответной репликой не удостоил.

— Джекоб, мы ни в коем случае не хотим выпустить вас из своих рядов! — объявил Майер. — Ведь мы еще не обсудили ваше интересное предложение. Остался открытым главный вопрос: какое именно преступление нужно совершить, чтобы отправиться прямиком на дно, на кладбище душ?

Джекоб молчал, набычившись.

— Серия убийств, сопровождаемых пытками? — предположила Дина.

— Мелко, — отмахнулся Майер.

— Не только пытками, но также расчленением, кровосмешением и каннибализмом? — внес свою лепту Роу.

Я расхохотался, излишне громко.

— Что в этом смешного, Норди? — повернулся ко мне профессор, хмурясь.

Я не мог поведать ему, что представил Юдит, хрупкую умненькую девочку, занимающуюся расчленением, растлением и кровосмешением с терпеливо выстроившейся очередью жертв. К тому же, не мог уяснить: Джекоб смеется над всеми, это ясно, но неужели Майер и Роу этого не чувствуют и обсуждают его бред столь же серьезно, как и мой?

— Простите. Воображение разыгралось.

— Разыгравшееся воображение — это чудно. Думаю, оно подсказало вам вид преступления. Озвучьте его, очень прощу! — умоляюще воззрился на меня профессор.

— Ну… Я читал Андреева несколько лет назад, и, если мне не изменяет память, на дно у него отправлялись виновники трагедий целых поколений: Гитлер, Сталин, Пол Пот и иже с ними. Садисты и маньяки всех мастей до дна не дотягивают: немного помучавшись, возрождаются снова. Поэтому мне не близко предложение Джекоба в принципе.

— Что ж, резонно. — Майер подумал над моим доводом. — Не у каждого получится стать новым Пол Потом.

— О да! И не только Пол Потом. Скажем, юной и слабой девушке вряд ли окажется по силам совершить череду злодейских убийств.

— Юная и слабая девушка в следующей жизни может родиться пареньком в уголовной среде, — заметил Джекоб.

— Я согласен с Норди, — Майер бросил на меня понимающий взгляд, сопроводив его добродушной усмешкой. — Бывает, что желание умереть окончательно охватывает и совсем юных и по-детски невинных созданий.

— Неужели же мы — пятеро первоклассных креативных мозгов, фонтанирующих идеями, не способны придумать такое зловещее преступление, которое осилила бы даже юная леди? — задорно и звонко спросила Дина.

Она уже не выглядела сухой, как пергамент, но разрумянилась. Видно, сложность задачи пробудила азарт. Ученая дама искрила глазами-стрелками и залихватски выпускала клубы дыма, как настоящий моряк.

— Пусть она отравит водопроводную систему какого-нибудь городка с населением не менее десяти тысяч, — предложил Джекоб. — Думаю, это потянет на дно.

— А нас с вами, как вдохновителей, за такой вариант потянут на пожизненное, — весело отпарировал Майер.

— И за меньшие преступления нам будет грозить внушительный срок, как вдохновителям, — педантично вставил Роу.

— А вот этого допускать нельзя. Никак нельзя, друзья мои! Поэтому, — профессор обвел всех поощряющим взглядом, — в очередной раз поднатужимся, напряжем наши бесценные мозги. На штурм! Крепость должна быть взята.

— Боюсь, эту крепость нам не взять, — заметил я веско. — Предложение Джекоба так же неосуществимо, как и мое. К тому же вы не учли одно маленькое обстоятельство. В системе мистика Андреева упавшая на дно планеты душа (он называет ее «шельт») умирает, но монада, или божья искра, дух — нет. Монада отправляется в другую галактику и начинает там новое восхождение — с нуля, с минерала.

— Но она ничего не помнит о своем прошлом. Разве это не эквивалентно смерти? — спросила Дина.

— Нет, это не смерть, но лишь уничтожение памяти вместе с астральным и ментальным телами. Это не есть полная аннигиляция, о которой мечтает часть пациентов клиники.

Я говорил негромко, но твердо и скорбно.

— Пожалуй, — согласился Майер. — Но мы честно предупредим клиентов об этом нюансе, и у них будет выбор.

— Дело за малым: придумать преступление! — фыркнула Дина. — Впрочем, у меня предложение. Позвольте и мне внести свой скромный вклад. Зачем доводить дело до монады? Не проще ли остановиться на стадии дерева? Дерево не страдает, его не мучают страсти, оно не задается вопросами о смысле бытия. Среди деревьев не бывает ни суицидников, ни неврастеников…

— Ха-ха-ха, — громко продекламировал хмельной Джекоб. На обращенные к нему взоры пояснил: — Это ведь юмор. Я на него реагирую.

— Среди деревьев нет неврастеников, да, — кивнул Майер. — И случаев суицида дубов или вязов наука не зафиксировала. Впрочем, это с нашей, с человеческой точки зрения. А как с древесной — мы не знаем. Но развейте же вашу идею, Дина.

— Охотно. Но попросила бы впредь не перебивать — особенно лиц, чьи ментальные способности притуплены неумеренным возлиянием. — Дина выстрелила взглядом в русского и пыхнула трубкой. — Чтобы дойти до стадии дерева, вовсе не обязательно совершать леденящие преступления. Нужно просто вести растительную жизнь: есть, пить, спать, совокупляться. Не думать, не творить, не любить, не стремиться к чему-то. Да, этот путь тоже растянутый по времени: потребуется несколько тупых человеческих воплощений, чтобы дойти до стадии ольхи или осины. Но результат, я думаю, стоит затраченных усилий.

— И это говорит тот, кто в принципе отрицает даже животные воплощения! — с пафосом возопил Джекоб.

— Я просто приняла ваши правила игры! — парировала ученая дама.

— Что ж, если окончательно уничтожить дух невозможно, давайте спустим его назад, до последней ступеньки, — произнес я. — Сбросим с лестницы эволюции.

— До амебы? — уточнил Роу.

— До минерала. Пусть станет камушком и подождет сотню-другую миллионов лет, прежде чем начать новое восхождение.

— И все опять по новой? — фыркнул Джекоб.

— И каков же процесс сбрасывания с лестницы? — спросил Майер. — Мы вернулись к тому, на чем застопорились. Думайте, друзья, думайте! Штурмуйте неприступный пик проблемы. Для этого мы все тут и собрались.

Я представил Юдит в виде минерала. На драгоценный камушек, сапфир или алмаз, она, пожалуй, не тянула. Самоцвет! Сердитый сердолик или колючий горный хрусталь.

— Помимо того, что потребуется несколько жизней, мы опять упираемся в проблему супер-гипнотизера, — подал голос психоаналитик, не дождавшись новых идей. — Который заложил бы в пациента программу, работающую из жизни в жизнь: ешь, пей, спи и ни в коем случае не думай. Где мы возьмем такового?

— Да, где? — подхватил Майер. Он коротко заглянул в глаза каждому из нас, словно надеясь, что кто-то из присутствующих и есть тот самый супер-гипнотизер, не желающий отчего-то раскрывать свое инкогнито.

— Где, где — у Бога в бороде, — буркнул Джекоб.

То ли он был действительно не на шутку пьян, то ли притворялся таковым, непонятно, с какими целями.

— Попрошу не кощунствовать, — строго заметила Дина.

— Будем искать, будем искать! — оптимистично заключил Майер. — А пока… В нашем маленьком сообществе присутствует только одна прекрасная дама. Она уже внесла свой вклад, развив идею Джекоба. Но что-то мне подсказывает, что она способна на нечто большее и ее совокупный вклад будет наиболее весомым, а ее идея — самой сногсшибательной.

Дина зарделась, как старшеклассница. Хотя, с ее коэффициентом ай-кю могла бы догадаться, что определение «прекрасная дама» применимо к ней лишь в ироническом плане. Да и взор профессора был откровенно насмешлив.

— Не знаю, как насчет сногсшибания… — Волнуясь, она провела ладонями по коленям, разглаживая юбку, и без того идеальную, и вынула изо рта трубку. — Но идея у меня, конечно же, есть. Она проста. С нашей проблемой справится не психолог, не гипнотизер, не эзотерик, а физик.

— Физик? — удивился Майер.

— Да. А что вас так удивляет? По-моему, это очевидно.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее! — оживился профессор.

— Я гуманитарий, а не технарь, поэтому заранее прошу простить за неточность терминов. После укола, дарующего спасительную смерть, пациента — еще живого! — помещают в специальную камеру, в которой создаются условия, невозможные не только для жизни тела, но и для жизни души.

— Какие именно? — спросил Роу.

— Ну, не знаю… Абсолютный ноль, например. Или полный вакуум. Душа ведь представляет собой некий энерго-информационный сгусток. Вибрацию. В абсолютном вакууме вибрировать нечему и нечем. При абсолютном нуле любая вибрация прекращает свои колебания, стихает. Анти-вещество, темная материя — повторяю, я профан в физике, потому конкретных условий сформулировать не могу. Нужно обратиться к специалисту, — Дина запнулась и тут же радостно воскликнула: — Придумала! Душа окружается непроницаемой оболочкой. Она погаснет сама без связи с Абсолютом. Как гаснет свеча без доступа кислорода. Вопрос, из чего сделать эту оболочку?

— Да уж, вопросик, — пробормотал Джекоб. — Из материи? Но дух сильнее, он проницает всё, даже титановый сплав.

— Из духа более высокого порядка, — предложил я. — А лучше из множества подобных духов. Ангелов или серафимов.

— Да-да! — воодушевилась Дина. — Цепь сильных духов, которые держат крепко, не пропускают. Не дают дышать.

— Вы уверены, что ангелы и серафимы согласятся на такую работку? — спросил русский.

— А если йоги? Мудрецы-риши? — предложил я. — Впрочем, и они вряд ли согласятся исполнять роль убийц-палачей.

(Господи, боже мой, подумал я с ужасом, в то время как язык выплескивал этот бред. И чем я только тут занимаюсь?..)

Поток предложений иссяк. Взоры всех обратились к Майеру. Он пока молчал, но молчал необычно: прикрыв глаза и неровно, рывками, дыша.

— Гениально! — возгласил, наконец, профессор, распахнув веки. — Просто и гениально.

— Вы иронизируете? — Обидевшись, Дина нервно повела плечами и сжала зубами давно погасшую трубку.

— Ни в коей мере!

Майер шумно поднялся с кресла, бросился к женщине и обхватил ее плечи ладонями. Затем оторвал от пола вместе со стулом и покружил. Дина испуганно пискнула, вцепившись в развевающуюся юбку.

— Все-таки насколько женщины мудрее нас, мужчин! — Профессор, отдуваясь, поставил стул на место, и Дина принялась оглаживать юбку и поправлять прическу. — Физика! Срочно физика!

— Физик! Ау-у-у! — прокричал Джекоб, приставив рупором ладони ко рту. — Где ты-ы-ы?..

— Итак, подведем итоги. — Вернувшись к своему начальственному креслу, раскрасневшийся Майер не сел, но, вцепившись в спинку, три раза громко постучал ножками об пол. — Мозговой штурм в общем и целом можно назвать удавшимся. Не зря я собрал вас, мои умные и креативные друзья! Было высказано четыре идеи, на одну больше числа участников (если не считать нас с Роу), — он кивнул Дине с наигранным восхищением: — Перманентный суицид, страшное преступление, воплощение деревом и аннигиляция с помощью современных методов физики. Первые три не выдержали коллективной критики, четвертая представляется — мне, по крайней мере — плодотворной. Вывод: в штат «Гипербореи» срочно требуется молодой гениальный физик!

— Почему не старый и гениальный? — поинтересовался я.

— Потому что наши исследования устремлены в будущее. Чем моложе ученый, тем полноценнее может он служить нашим светлым целям. По-моему, это очевидно. С завтрашнего дня, нет, с сегодняшнего — полностью погружаюсь в мир современной физики. Поначалу с помощью интернета, затем наступит время поездок и личных контактов. Итак, всем спасибо, друзья! Большое и сердечное спасибо. Самое большое и наиболее сердечное, конечно же, вам, Дина.

Дина расцвела розой, очаровательно засмущавшись. Словно засушенный цветок на миг обрел былую жизнь и прелесть.

— Не стоит! Я тоже получила море позитива, участвуя в штурме.

И я получил море позитива. Юдит останется жива еще как минимум несколько месяцев. Пока Майер будет прощупывать всемирную паутину, а затем рыскать по свету в поисках молодого сумасшедшего физика, пока будет его вербовать, закупать необходимую технику, оборудовать лабораторию — пройдет уйма времени. Да и найдет ли он гения, сдвинутого на идее абсолютной аннигиляции души? Да и получится ли у них? Вздорная девчонка успеет не один раз передумать и отказаться от своей жуткой мечты.

Начальство поднялось с кресла, а Роу и рядовые члены группы со стульев, потягиваясь и разминая затекшие конечности.

— Подождите! — прервал общую эйфорию голос Джекоба.

Он стоял прямо, не шатаясь, и лицо имел абсолютно трезвое.

— Да, Джекоб? — повернулся к нему довольный расслабившийся профессор. — Вас озарило еще одной идеей?

— Озарило. Точнее, я знал это изначально, но решил пошутить малость. И был бескрайне удивлен, что к моей шутке отнеслись серьезно.

— Я тоже, — поддакнул я.

— Мы просто подыграли вашей шутке, — добродушно улыбнулся Майер. — А сейчас вы решили родить что-то серьезное?

— Да. Метод уничтожения души существует. Он знаком алхимикам. Не тем сказочным чудакам, что выпаривают в колбах золото из мышиного помета, но настоящим. Они могут отделить монаду от шельта и последнее пустить в переработку, для своих целей. Но это знание эзотерическое, и технологию процесса вам никто не расскажет.

— Эзотерическое, говорите? — переспросил профессор.

— Именно. Сейчас это слово в моде, им называют что попало: туфту из дешевых книжек, бред лже-учителей и доморощенных гуру. Первоначальное значение давно фальсифицировано. Эзотерика — это тайнознание, да будет вам известно. Передающееся только посвященным, от учителя к ученику.

— А вы, как видно, посвященный? — с иронией поинтересовалась Дина.

— Отнюдь.

— Откуда же вам известен способ алхимического уничтожения шельта? — строго спросил Майер.

— Да как-то болтал с одним алхимиком. Настоящим, — Джекоб выделил это слово. — Много интересного порассказал. Разумеется, не вдаваясь в детали и не раскрывая технологий.

— И что же этот болтливый алхимик поведал относительно аннигиляции души? Без деталей, хотя бы в общих чертах?

— Ничего. Ведь я не был его учеником. Мне еще раз объяснить значение слова «эзотерика»?

— Спасибо, мы поняли, — профессор сухо кивнул. — Что ж, примем вашу информацию к сведению.

— Будем искать и физика, и алхимика! — бодро заявила Дина.

— Только учтите, алхимики не сидят в сети, — вставил и я свою лепту.

— Мы пойдем другим путем, — торжественно объявил Майер. — Вырастим алхимика в собственной среде.

— Круто! — присвистнул русский. — И самонадеянно.

— Нисколько. Я знаю возможности мозга, который имею в виду. Уверяю вас, он нисколько не слабее мозгов вашего алхимика.

— Сильнее, на порядок сильнее! — угодливо поддакнул Роу, доставая из кармана всегдашние салфетки и отдуваясь, как после тяжкого физического труда.