Лик Аполлона

Глава 22

Все маленькие домики на улице выше и ниже площади, которые были вынуждены проглотить наглых бандитов, теперь изрыгали их обратно, словно отраву. Джереми видел и слышал, как повсюду на улице корчились в предсмертных муках изжаленные пчелами разбойники. Умирали они ужасно. Бандиты с дикими воплями бегали по деревне, спотыкались и падали, поднимались и снова бросались бежать — и каждого грабителя неотступно преследовало отдельное жужжащее облако разозленных насекомых. Двоим бандитам, каким-то чудом удалось при этом отыскать верховых верблюдов — только эти двое, похоже, и сумели живыми удрать из деревни.

Девушка, которую звали Кати, спокойно вышла из общинного дома на площадь, подошла к Джереми и стала помогать ему освободиться от пут. Джереми с радостью принял ее помощь, хотя остальные пленники нуждались в этом не меньше, чем он, — а то и больше. На маленькой деревенской площади и вокруг святилища пчел уже практически совсем не было. Благодаря маленьким пальчикам Кати, тонким, но ловким и сильным, Джерри вскоре полностью освободился от стягивавших его веревок. — Ты только не бойся, — наставляла его Кати. — Если будешь держаться спокойно, они тебя не ужалят.

Голос девушки звучал на удивление ровно, несмотря на все те кошмары, которые ей совсем недавно довелось пережить. Она стояла совсем рядом с Джереми, почти вплотную, словно хотела заслонить его от опасности своим телом, и время от времени прижималась то к плечу, то к груди парня своими мягкими полными грудями.

Кати была высокой девушкой, почти такого же роста, как Джереми. Ее тело изобиловало роскошными, потрясающими изгибами и округлостями, — но совсем не такой формы, как у Карлотты. Густые волосы цвета меда в беспорядке разметались по плечам, на загорелом лице сверкали удивительные, неожиданно светлые серые глаза. — Что ты имел в виду, когда говорил, что спасешь меня? — спросила Кати. — Я просто пытался помочь. Старался поддержать тебя, успокоить…

Подошла еще одна деревенская девушка, принесла таз с водой. Кати вытащила откуда-то довольно чистый с виду кусок ткани, отодвинула в сторону полуоторванный лоскут на брюках Джереми и принялась смывать засохшую кровь со старой, но все еще не обработанной царапины, которую парень заработал, когда свалился вниз по каменистому склону. Это было тогда, когда за ним гонялся профессор Тамарак. Теперь Джереми казалось, что с тех пор прошел по меньшей мере год. — Я не боюсь, — ответил он на первый вопрос Кати. И он действительно не боялся. Однако он не был и спокоен, — ведь Кати была так близко… Признаться честно, Джереми внезапно охватило возбуждение — и неизвестно, до какой степени в этом было виновато вмешательство Аполлона в его личную жизнь. Однако у Солнечного бога была вполне определенная, легендарная репутация по этой части, в то время как сам Джереми Редторн считал, что всякие мысли о сексе сейчас совершенно неуместны, — вокруг еще не стихли крики и стоны раненых и умирающих, улицы были завалены страшно изуродованными трупами. Джерри подумал, что правильнее всего было бы вежливо сказать Кати, что он прекрасно справится сам, и попросить ее уйти — ведь не он один нуждается в помощи, немало других людей в деревне тоже пострадали от разбойного набега. Но парень боялся, что, если он так скажет, Кати может послушаться и действительно куда-нибудь уйти… Поэтому Джереми только закрыл глаза и позволил девушке продолжать то, чем она там занималась.

Тем временем прочие жители деревни восприняли налет крылатых спасителей по-разному. Некоторые поселяне убегали и прятались, набрасывали на себя всякую одежду и одеяла, отчаянно пытаясь хоть как-нибудь защититься от насекомых, — хотя это и было совершенно бесполезно и не нужно. Но многие жители деревни очень быстро сообразили, что пчелы им не угрожают. И все же далеко не сразу, медленно и постепенно, до запуганных поселян стало доходить, что все они отныне — в безопасности. Навсегда. — По-моему, ты тогда имел в виду еще кое-что, а не просто старался меня успокоить, — заметила Кати. — По-моему, ты тогда делал что-то, что действительно нам помогло. Или, по крайней мере, ты думал, что делаешь это.

И тут наконец на улицу выбрался раскрасневшийся и взъерошенный Арнобий. Как видно, он в конце концов сумел освободиться от веревок, которыми его привязали в доме. Поскольку никакие разбойники ему больше не мешали, Арнобий направился прямиком к Джереми, забавно прыгая вдоль улицы на связанных ногах. Ученый остановился рядом со своим молодым слугой и, ни слова не говоря, принялся изумленно оглядываться по сторонам, озирая картину, соответствовавшую представлениям старшего бога о справедливом возмездии. Джереми подумал, что вряд ли Арнобий до конца понимает, что здесь произошло на самом деле.

Поскольку у Джереми руки теперь были свободны, он занялся узлами на веревках, стягивающих руки человека, который еще недавно был — и до сих пор считал себя — его господином. Все равно Кати уже ушла куда-то, поспешила на помощь испуганно кричавшей подружке.

А Арнобия, похоже, занимало сейчас только одно. Ученый яростно орал, требуя поскорее развязать ему руки, — разве никто здесь не соображает, что сейчас самое время нанести разбойникам ответный удар, пока они разобщены и растерянны?

Джереми подумал, что как раз в этом практическом аспекте знаменитый ученый нового мира сильно ошибается. Чтобы нанести удар по разбойной банде, никаких усилий со стороны поселян больше не требовалось. Да и, честно говоря, вряд ли жители деревни могли сделать что-нибудь подобное. Потому что враги были гораздо более чем растерянны, — они были практически все уничтожены. Арнобий не пострадал от пчелиных жал, как и все остальные люди, которых Джереми отметил Знаком Аполлона. Несколько поселян все-таки не попались ему на глаза, — это было неизбежно, — однако и им досталось не слишком сильно, пчелы ужалили их всего один-два раза. Но Джереми замечал, что каждый такой человек всякий раз тревожно дергался и морщился, словно от боли, когда ощущал кожей легкое прикосновение пушистого пчелиного тельца или мимолетное дуновение ветерка, поднятого быстро мелькающими в воздухе крыльями маленьких спасителей деревни… Тут к Джереми снова подбежала Кати, та девушка, что освободила его от пут, и, радуясь счастливому избавлению, крепко обняла паренька, — похоже, здесь не обошлось без влияния Аполлона, за что Джереми был ему искренне благодарен. Обнимаясь, парень и девушка сами не заметили, как раздавили случайно попавших между их телами двух или трех пчелок, — но ядовитые жала этих насекомых все равно не причинили им вреда. Гибель нескольких крылатых солдат была вполне обычным делом в жизни пчелиного роя, так что этот случай ничуть не встревожил остальных пчел, которые по-прежнему в огромном количестве кружились в воздухе над деревней.

Как только Ферранте вырвался на свободу, он сразу же выскочил из дома, схватил меч какого-то мертвого бандита и принялся бегать туда-сюда вдоль улицы, громко ругаясь и выискивая хоть одного живого врага, которого можно было бы порубать на куски.

Арнобий выкрикивал приказания таким уверенным командирским голосом, что его сейчас легко было спутать с его братом, Джоном.

Ферранте замер на мгновение в нерешительности, а потом привычно повиновался приказам, — несмотря на то, что брат лорда Джона был всего лишь гражданским лицом. Оба они вооружились мечами, забрав их у изжаленных до смерти разбойников, лица которых покраснели и распухли до неузнаваемости. Ученый Арнобий на какое-то время позабыл про своего слугу, увлеченно отдавая распоряжения нескольким молодым поселянам. Деревенские парни слушали с интересом и кивали в ответ. Вскоре все они оседлали оставшихся верблюдов и быстро поскакали прочь из поселка, подняв за собой целую тучу пыли.

Когда выяснилось, что в деревне нет ни одного живого разбойника, только изуродованные мертвые тела, девушка по имени Кати взяла Джереми за руку и повела куда-то за дома, на задние дворы. — Пойдем со мной, — сказала она. — Я хочу убедиться, что с моей семьей все в порядке.

Кроме того, она также хотела успокоить их, убедить, что. с ней самой тоже ничего страшного не случилось, — после всего, что здесь было, она осталась целой и невредимой, только платье немного порвано. Когда Джерри с девушкой подошли к маленькому домику на соседней узенькой улочке, откуда-то из укрытия выбежали многочисленные члены ее семьи, в том числе и несколько маленьких детишек, и все разом радостно кинулись обнимать Кати.

Оказалось, что полное имя Кати — Катерина Мирандола. Она представила Джереми своим домашним и сказала, что этот парень пытался ей помочь. Все семейство принялось бурно выражать искреннюю, можно сказать, почти безграничную благодарность.

Как выяснилось, Кати была из тех девушек, которые не забывают о заданных вопросах, не получив на них ответа, — особенно если считают эти вопросы чрезвычайно интересными. Она все еще хотела узнать, что имел в виду Джереми, когда говорил, что она будет спасена. Откуда он знал, что должно случиться? — Просто у меня хорошее зрение и слух, — попытался отговориться парень, но такое объяснение никого не удовлетворило. — Когда-нибудь я все вам расскажу, — пообещал тогда Джереми и спросил: — Кстати, откуда в вашей деревне взялось святилище Аполлона?

Постепенно Кати в подробностях рассказала своему новому знакомому об истории этой деревни. В давние дни ни одна местная разбойничья шайка, ни один воинский отряд не отваживался нападать даже на самую слабую и безобидную с виду девчушку из селения медоваров — при встрече с медоварами бандиты и бравые вояки предпочитали вежливо раскланяться и удалиться восвояси. По обыкновению, каждого жителя деревни с рождения представляли по меньшей мере одному пчелиному рою, или даже Рою, — и с тех пор все пчелы каким-то образом узнавали этих людей и считали их принадлежащими к дружественному народу или, в самом крайнем случае, относились к ним терпимо.

И все эти долгие годы на каменных губах статуи Аполлона в святилище играла легкая улыбка. Джереми Редторн отчетливо вспомнил кое-что из того, чему его учили в Академии. Помимо всего прочего, Аполлон считался также покровителем всех домашних животных, — в том числе и пчел…

Постепенно почти все насекомые исчезли с деревенских улиц. Пчелы каким-то образом перераспределились, каждая пчела вернулась обратно в свой родной рой, а потом звонко жужжащие рои рассеялись, — работящие насекомые снова занялись привычным мирным делом, от которого их оторвали. Одна из крупных пчел — всего одна — на мгновение опустилась на голову Джереми, точно так же, как другая такая же — а, может быть, это была та же самая пчела — присаживалась на голову каменного бога. Потом пчела взмыла в воздух и улетела. Мальчик невольно вздрогнул от неожиданности, когда насекомое присело ему на голову, но остался сидеть спокойно. Как ни странно, ему почему-то стало очень приятно от этого прикосновения — как будто кто-то, облеченный огромной властью и могуществом, ласково погладил его по голове.

Тем временем все пчелиные рои разлетелись по округе и вернулись к своим мирным повседневным трудам. Пчелиные армии отступали так же слаженно и организованно, как и нападали. Кто-то из поселян громко запричитал, высказывая сожаление по поводу того, :что, видно, пройдет еще немало времени, прежде чем пчелы снова станут приносить столько же меда, как раньше. Но большую часть жителей деревни эта проблема пока не заботила. Им было о чем беспокоиться, — по всей деревне валялись почерневшие, страшно раздувшиеся трупы разбойников. Некоторые изжаленные пчелами бандиты, обезумев от боли, в клочья порвали на себе одежду — так, что от нее остались лишь жалкие лохмотья.

Эта безжалостная бойня заняла не так уж много времени — с того мгновения, когда первая пчела ужалила разбойника, и до того, как крылатые медовары снова собрались в рои и разлетелись, превратившись в исчезающие в небе смутные тени, прошло всего около четверти часа. Пленники, за которыми разбойники раньше постоянно следили, успели за это время освободиться. Никто из пленников, как и никто из жителей деревни, нисколько не пострадал от пчелиных жал, — пчелы на них не нападали.

Поселяне собрались группами возле подожженных домов и сообща тушили пожары, передавая по цепочке ведра с водой от колодца к горящим строениям. Каждый, кто стоял в такой цепочке, работал самоотверженно, не покладая рук, хотя дома сгорели почти дотла и спасать там было уже нечего.

Пронзительное ощущение присутствия Незваного Гостя в сознании Джереми вдруг стало быстро ослабевать.

Когда у паренька выдалось несколько свободных минут, он направился обратно на площадь, к древнему святилищу, на которое снова никто не обращал особого внимания. Джерри подошел к пьедесталу и долго стоял там, положив руку на каменную ногу статуи.

Шум и суматоха, горестные и торжествующие крики вокруг постепенно затихли, все утомились и замолчали. Джерри подумал было о том, чтобы помолиться Аполлону, но потом отбросил эту мысль — ему показалось, что это будет выглядеть глупо и нелепо. Почему? Потому что слова молитв, которым его обучили в детстве, сейчас казались совершенной бессмыслицей. А еще — в глубине души паренек боялся, что бог ответит ему, и чистый, ясный голос этого бога раздастся прямо у него в голове — и, возможно, бог возьмется над ним подшучивать… Почему-то мысль о том, чтобы напрямую общаться с Незваным Гостем, вызывала у Джереми ужас.

Но беспокоился он напрасно. Никакого чистого божественного голоса он не услышал, не услышал и обидных насмешек.

Мальчик осмотрелся по сторонам, ища взглядом ученого, но потом вспомнил, что Арнобий куда-то ускакал.

Тут снова послышался шум и крики, в которых явственно звучали угрозы. Джереми огляделся по сторонам и увидел, что поселяне отыскали где-то одного, чудом уцелевшего разбойника и теперь столпились вокруг него. Так получилось, что этот разбойник успел запереться в чулане, и пчелы не смогли до него добраться. Там он и сидел, перепуганный настолько, что не осмеливался высунуть носа из укрытия.

Самые крепкие телом поселяне, совсем недавно бывшие жертвами разбойников, теперь с радостными, ликующими криками вытащили единственного уцелевшего бандита из чулана и учинили над ним расправу. Не слышно было ни единого слова протеста, пока веселые, добродушные поселяне с улыбающимися лицами зверски, безжалостно избивали разбойника, а потом, похоже, устроили голосование — отпустить его так или добить? Голосование так и не довели до конца. Несколько самых нетерпеливых поселян похватали разнообразные крестьянские инструменты — какие под руку попались — и несколькими ударами вышибли из разбойника дух.

В бездонной памяти Захватчика мертвым грузом лежали воспоминания о зрелищах куда более ужасающих, — Джереми старался не тревожить эти воспоминания, потому что страшился их. Но они хранились в его памяти, и каким-то образом их весомое присутствие помогало справиться с нынешними страхами. До сих пор никому из крестьян не пришло в голову как-то связать свое неожиданное чудесное спасение с вмешательством Джереми. Но сам он знал, хотя и не мог бы объяснить, — откуда, что именно он сделал.

Паренек страстно жаждал поговорить с кем-нибудь о своих затруднениях. Незваный Гость, понятное дело, совсем не годился на роль собеседника, — Джереми даже не удивился тому, что Захватчик, по всей видимости, снова исчез из мира. Юноша снова чувствовал себя таким же одиноким, как и раньше.

Когда Джерри попытался рассказать о своих трудностях Кати, она, конечно же, совершенно не поняла, в чем дело. Однако девушка слушала его очень внимательно и, время от времени, сочувственно кивала — и от этого парню стало гораздо лучше. Джереми и не надеялся, что разговор с Кати ему так поможет.

Как оказалось, тот старик, которого разбойники избили на площади возле святилища, до сих пор жив. Джереми, повинуясь внезапному порыву, на мгновение положил ладонь на разбитую голову старика, обмотанную толстым слоем повязок. Едва он прикоснулся к старику, тот широко открыл глаза и посмотрел сперва на Джереми, потом, — чуть дальше, поверх плеча юноши.

И старик жрец заговорил, немного невнятно, но с непреклонной уверенностью в голосе: — Это Аполлон спас всех нас… Спас всех! По правде говоря, спас он далеко не всех, однако никто и не подумал возражать старику. — Да, конечно же! Господин наш, Аполлон. Я принесу ему богатые жертвы — вернее, хотел бы принести, поскольку хорошо известно, что этому богу не очень по вкусу подобные изъявления благодарности. — А что же тогда ему по вкусу? Старик внезапно сел, как будто и не он только что готов был испустить дух. Похоже, даже после всего, что с ним сотворили бандиты, этот старик явно собирался остаться живым и здоровым. — Ха! Кто знает? Может, искренние молитвы и поклонение верных последователей. Прекрасные женщины, и побольше… Ну и, говорят, он не прочь был время от времени возлечь на ложе с красивым юношей — хотя бы для разнообразия.

Джереми внутренне содрогнулся от мысли о совокуплении с каким-нибудь другим парнем, пусть даже и похожим на девчонку. Если Незваному Гостю вздумается развлечься таким образом, ему придется долго и упорно убеждать Джереми поучаствовать в этом противоестественном действе.

Некоторые медовары, — во всяком случае, некоторые легендарные медовары древности — обладали способностью с помощью магии созывать к себе пчелиные рои со всей округи, с довольно большого расстояния. — Но я никогда не видывал ничего такого, — сказал старик-жрец. Он посмотрел на заваленную трупами разбойников улицу и покачал головой: — Нет, ни разу я не видел ничего подобного. Давайте же все вместе возблагодарим великого Аполлона! — Возблагодарим великого Аполлона! — по привычке пробормотал Джереми вместе со всеми поселянами.

Кати рассказала, что у медоваров и раньше иногда возникали неприятности из-за людей, которые хотели выманить или украсть пчелиную королеву и основать свой собственный рой где-нибудь в другом месте.

Джереми попытался представить, что могло бы случиться, если бы пчелиный рой заставили сражаться с разъяренной фурией или даже с целой стаей фурий. В памяти мгновенно всплыло несколько живых и наглядных примеров подобных сражений, и юноша с сожалением признал, что это не такая уж хорошая идея. Во-первых, пчелы летают не слишком высоко, обычно они держатся поблизости от поверхности земли. А во-вторых, пчелиные жала могли бы пригодиться, только если бы у фурий под наружным покровом была настоящая плоть и кровь…

Густой дым и сильная гроза с градом могут на время защитить от нападения пчелиного роя. А еще пчелы не летают в холодную погоду или в дождь. — Некоторые старики говорят, что наши пчелы летают очень далеко, на много миль отсюда — вроде бы они долетают чуть ли не до середины Горы Оракула. Там растут редкие, но очень полезные травы, только за ними надо забираться очень высоко в гору. — Ты была там когда-нибудь? Девушка кивнула. — Я иногда относила пчел из наших роев на горные луга. Там я отпускала пчел, и они сами находили дорогу домой, и как-то по-своему рассказывали остальным пчелам в улье о том, что видели. А потом тысячи, даже десятки тысяч трудолюбивых работников летели туда, где цветы самые лучшие. — Наверное, и мед из тех трав самый лучший? — спросил Джереми. Катерина кивнула, серьезно глядя на юношу огромными серыми глазами. Джереми как будто только сейчас разглядел, насколько она красива. — Ты ходила туда одна? То есть это не опасно? — Здесь все в округе знают, что людей из нашей деревни лучше не трогать. А эти… Эти, наверное, пришли из каких-то очень далеких краев. Благодаря столь своевременному вмешательству бога-покровителя деревня в целом не особенно сильно пострадала от нападения разбойников, — крепко досталось только нескольким отдельным поселянам и поселянкам. Один дом сгорел почти дотла, но все прочие строения уцелели.

День постепенно близился к вечеру, воспоминания о пережитых ужасах и опасностях померкли, всех поселян охватило радостное возбуждение, — деревня Медовары весело праздновала свое чудесное спасение. Джереми попробовал местный веселящий напиток, который назывался медовухой. Память услужливо подсказала, что это просто одна из разновидностей меда.

Джереми Редторн и сам немного разбирался в виноделии, — эти знания он почерпнул за время работы на виноградниках у дядюшки Гумберта. Но Незваный Гость, конечно же, знал о винах неизмеримо больше. Так что Джереми запросто смог бы и сам сварить такой вот мед — благодаря своему новому сверхъестественному видению и прочим магическим способностям по обработке разнообразных плодов земледелия. Ну, по крайней мере, он вполне мог со знанием дела обсудить процесс изготовления медовухи со здешними искусниками.

Однако опыт Джереми в потреблении алкогольных напитков был крайне скудным, тем более что по ударному воздействию на мозг и тело винам дядюшки Гумберта было куда как далеко до здешней медовухи.

Тем временем веселье шло полным ходом, поселяне танцевали, празднуя победу. Все это действо постепенно стало напоминать праздник сбора урожая. Деревня медоваров праздновала чудесное спасение от первого за многие годы настоящего нападения бандитов, которое закончилось практически полным уничтожением всей вражеской армии.

И снова Джереми услышал, как о разбойниках говорят: «Они, наверное, пришли из очень далеких краев. Здешние бандиты должны были бы лучше знать, куда суются».

Многие беспокоились о тех молодых парнях, которые ускакали на верблюдах вместе с Арнобием и Ферранте. У Джереми не раз спрашивали: «Он ведь правда опытный военачальник, да? Он хорошо знает, что делает? Наши парни не очень подготовлены для боя, и у них нет никакого опыта в таких делах». Джереми, как мог, старался успокоить встревоженных поселян, но насчет военных талантов Арнобия предпочитал особенно не распространяться.

Юноша с радостью отметил, что Кати тоже пьет медовуху вместе со всеми. Девушка задумчиво поглаживала пальцами его лицо, и в этих прикосновениях не было ни капли притворства или жеманства — только искренний интерес. — Я знаю, ты хотел мне помочь, и я благодарна тебе за это. Но, понимаешь, на самом деле мне не очень нужна была твоя помощь…

После того, как Джереми убегал от Смерти, после падения в могилу, после драки с разбойниками, которые потом его еще и ограбили, — в общем, после всех этих приключений одежда юноши пребывала в весьма плачевном состоянии, и ему пришлось задуматься о том, во что бы переодеться. Можно было, конечно, у разбойников позаимствовать кое-какие вещи, — если бы нашлись более-менее приличные. С обувью тоже надо было что-то придумывать, — один его сапог для верховой езды пропал бесследно, Джереми так и не смог его отыскать. Кати предложила взять одежду ее старшего брата, который уехал в прошлом году. — Его вещи должны тебе подойти — он был такой же высокий и крепкий, как ты. — Как я?.. — Джереми очень удивился, когда его назвали «высоким и крепким». Ведь он разве что чуть-чуть выше среднего роста… Но, может, всетаки… Наверное, он еще растет, так что надежда есть.

Кроме всего прочего, Джереми дали хорошую лечебную мазь для старой раны на бедре, — и мазь действительно помогла, рана заживала теперь очень быстро. Подумав о других ранах, Джереми вдруг обнаружил, что рубцы на спине и ногах совсем исчезли, — от них не осталось даже следов.

Потом ему пришлось потрудиться, чтобы отыскать здесь зеркало. Оказалось, зеркало есть в доме старейшины — большое, из настоящего стекла, — так что Джереми больше не надо было рассматривать свое отражение в водоеме возле святилища, может быть, даже и заколдованном. Неужто, он и вправду вырос за эти две недели, с тех пор как оставил Академию? Не говоря уже о том, что одежда, которая была почти новой, когда он надевал ее две недели назад, сильно пострадала во время недавних опасных приключений, она теперь еще и как будто сильно уменьшилась в размере и совершенно ему не подходила. Даже если бы штаны и рубашка не были такими грязными и порванными, Джереми выглядел бы в них совершенно нелепо, — рубашка стала тесной в груди и плечах, рукава были теперь ему коротки, штанины брюк вздернулись выше лодыжек.

Уже после второго маленького стакана местной медовухи Джереми здорово развеселился.

Катерина старалась за ним присматривать. И, судя по всему, старательнее всего Кати защищала юношу от настойчивого внимания какой-то другой деревенской девушки.

Джереми отставил стакан, поднял забытую кем-то лиру и провел пальцами по струнам. Все поселяне вдруг замолчали и как по команде повернулись к нему. Джереми вовсе не хотел оказаться в центре всеобщего внимания, поэтому он сразу же положил музыкальный инструмент на место и пошел прогуляться по деревне. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда юноша подошел к водоему возле древнего святилища Аполлона и взглянул на свое отражение. То, что он увидел в последних лучах заходящего солнца на мерцающей глади священного водоема, удивило и озадачило парня.

Неужели каменный бог, который возвышался над водоемом, действительно протянул руку, указывая прямо на него, Джереми?

Но уже в следующее мгновение фигура с вытянутой рукой подернулась рябью и растворилась. Нет, это было вовсе не отражение статуи. Людям часто являются всяческие видения после того, как они переберут медовухи — особенно когда медовуха сварена на жизненных соках некоторых редких растений. И никто обычно не придает особого значения подобным видениям. На деревенской площади вовсю играла зажигательная музыка, народ танцевал. И скорбь, и радостное торжество сливались и выражались в едином, мощном всплеске чувств.

Весь мир словно пустился в пляс и завертелся вокруг Джереми. Юноша вдруг увидел себя как будто со стороны, хотя он далеко не сразу сообразил, что это упавшее тело, опьяненное медовухой, — его собственное. Каким-то странным образом получилось, что он мог теперь смотреть на мир как будто извне своего тела. Из памяти Незваного Гостя Джереми узнал, что добрая медовуха иногда способна сотворить с человеком нечто подобное.

Неуклюже растянувшаяся на земле фигурка, конечно же, нисколько не походила на облик темноволосого юноши. Слишком уж этот паренек был тощим и костлявым, слишком нескладным и к тому же рыжим. А уж про лицо и говорить нечего… Но, с другой стороны, Джереми решил, что это и есть его Незваный Гость собственной персоной — потому что, в конце концов, у них с Аполлоном тело было одно на двоих. Джерри хотелось думать, что его тело все-таки достаточно хорошее даже для Солнечного бога. Конечно, оно было не слишком похоже на то, к которому Аполлон привык, — но он до сих пор ни разу на это не жаловался. Потом Джереми снова как бы вернулся в собственное тело. Он пьяно хихикал. Никогда в жизни он и подумать не мог о том, что бог может хотеть писать или какать, о том, что бог может вымазаться, или пораниться, или заболеть в конце концов. Считалось, что все эти обыденные человеческие потребности или неприятности для богов совершенно чужды и неестественны. Однако на самом деле оказалось, что это не так.

Музыка гремела не умолкая, и кто-то снова передал Джереми чашу с медовухой. Юноша с благодарностью принял напиток и, как все остальные, сперва выпил, потом снова наполнил чашу и передал кому-то еще. Здешняя медовуха поистине была восхитительным напитком. Как-нибудь при случае он обязательно поблагодарит своего приятеля-бога Диониса за то, что изобрел такую потрясающую штуку.

Джерри срыгнул, и собственная отрыжка показалась ему похожей на благоухающее облачко.

Совсем рядом кружилась в танце какая-то девушка, имени которой Джереми не знал. В волосы девушки были вплетены красивые живые цветы. Она улыбнулась, и, когда оказалась совсем близко, Джереми протянул руку и погладил ее по бедру, одарил нежной лаской ее гладкую кожу и упругое тело. Судя по тому, как девушка ему улыбалась, она не имела ничего против такого обращения. Но сейчас Джереми не хотел ничего больше ни от этой девушки, ни от какой другой. Прямо сейчас ему было довольно того, что он сидел вот здесь, слушал музыку и пил вместе со всеми славный медовый напиток — и не желал никаких иных земных благ.

Однако куда все-таки подевалась Кати? Джереми огляделся по сторонам, но нигде ее не заметил.

Между тем он, Джереми Редторн, теперь совершенно точно знал имя своего бога — бога-Захватчика, своего Незваного Гостя. И Джереми был сейчас уже достаточно пьян, чтобы отважиться назвать вслух это имя. «Приветствую тебя, Аполлон! Мой ближайший друг, мой верный товарищ Труженик! Мой Светоносный приятель». Джереми казалось, что он говорит все это вслух, и он рассмеялся от облегчения — и просто так, оттого, что было приятно пить медовуху и говорить с Аполлоном.

Опьяневший парень огляделся по сторонам. Если он и вправду говорил вслух, то, похоже, за этим шумом никто его не услышал. Никто, кроме того, кто был внутри его самого, в его сознании. Но, может, и внутри его никто не обратил внимания на эти слова. Иногда — вот как сейчас — Джереми казалось, что там, в его голове, и нет никого другого, никакого Захватчика — только он сам, один.

Время шло. Празднование все продолжалось, — вокруг веселились люди, а Джереми сидел, закрыв глаза. Голова у него кружилась.

Так он сидел довольно долго и ждал. Когда прошло уже достаточно много времени, чтобы убедиться, что бог ему так и не ответит, Джереми почувствовал огромное облегчение.