Лик Девы

8-й лунный день. Луна в Весах

День, а точнее, вечер выступления пришел неожиданно быстро, это произошло буквально на следующий день после зачисления Маши на работу в варьете. Утром Маша переехала на новое место жительства, которое по комфорту ничем не отличалось от прежнего, разве что до моря было идти гораздо дальше и соседкой по комнате стала танцовщица Фира (сценический псевдоним Фрида). Себе псевдоним Маша так и не придумала, администратор Василий Иванович сделал это за нее, назвав ее Марго.

— Ну почему Марго?! — возмутилась Маша. — Мне кажется, это имя для этого не подходит! Марго — это ведь Маргарита! Кощунственно по отношению к главной героине романа Михаила Булгакова!

— У вас имена начинаются на одну и ту же букву. Потом, поздно его менять — афиши уже напечатаны! — Логика у Василия Ивановича была железная и непробиваемая. — Не забудь — вечером выступаешь!

— Как, сегодня вечером?! Ведь договаривались, что я три дня буду учиться у Фиры. Я ведь еще ничего не умею!

— А тут и учиться ничему не надо — фигура у тебя потрясающая! Нос только подкачал. Виляй себе жопой и тряси цицьками.

Тут Маша еле удержалась, чтобы не вкатить оплеуху наглому администратору. Но удержалась — разбитый «опель» контролировал ее эмоции. Молча развернулась и пошла к своей наставнице — Фире. Та, как могла, ее успокоила, пообещав на пляж не идти, а всецело посвятить себя ее подготовке.

— Главное, когда в первый раз выходишь на помост, преодолеть в себе психологический барьер, — учила Фира. — Не ставь между собой и зрителями незримую стенку — вот это «я», а вот это «они». Наоборот, я и они — это все участники одного шоу. Разница между нами только в том, что они за это платят, а мы получаем деньги.

Маша вспомнила, как в увиденном ею шоу Фира-Фрида ловко раздела парня, подшутила над ним, и улыбнулась. «Возможно, Фира права. Зрители — такие же участники шоу, только они находятся за помостом. Надо этим лишь правильно воспользоваться. Они развлекаются, следя за движениями выступающего, а выступающий развлекается, следя за их реакцией на свое выступление», — успокоила себя Маша.

Чем меньше времени оставалось до вечера, а значит, до предстоящего выступления в ресторане, тем тревожнее становилось у нее на душе. Что может быть хуже ожидания чего-либо, когда мысленно балансируешь, пребываешь в неуверенности — правильно ли ты поступаешь? Больше всего Маша боялась во время выступления быть осмеянной.

На ватных ногах Маша зашла в гримерную, комнату площадью метров двадцать, что было явно недостаточно для количества людей, разместившихся здесь. Гримерная была общая, мужчины и женщины переодевались, не обращая внимания друг на друга, как будто внезапно стали бесполыми. От обилия тел в комнате было жарко, душно и очень шумно от множества разговоров, шуток, претензий по любому поводу. Машин слух выхватывал из общей какофонии обрывки фраз: «Кто слямзил мою губную помаду… Инка, у тебя спина облазит… Марат вчера нажрался, как свинья, поэтому сегодня такой молчаливый… Кто взял мое розовое полотенце — верни, и я все прощу… Мила, ты — дура, тебе пора проявить свой характер перед той сволочью, с которой делишь постель!»

Толстуха Настя, заметив Машу, приглашающе махнула рукой, и, так как уже закончила свои приготовления, заключавшиеся в том, чтобы максимально обнажить свои телеса, освободила ей место. Направляясь к выходу, она гордо светила громадными ягодицами со следами пролежней, трясла жировыми складками на теле и ногах-тумбах. Маша с тоской подумала, что выступает она в таком же наряде, как у толстух-пародисток. Несмотря на нарастающий внутренний дискомфорт, она переоделась в блестящие открытые плавки и лифчик, надела пояс с чулками, сверху накинула белую блузу и коричневую юбку. Надела белокурый парик, на котором укрепила два громадных розовых банта. О том, что делает или будет делать, старалась не думать, внутри нее поселился робот, управляя ставшим чужим, ее телом. Предстоящий номер «школьница» придумала и режиссировала Фира.

«Боже, что я делаю?! Из-за того, что надо купить пару железяк для разбитого автомобиля, я должна нагишом крутиться перед пьяной публикой? Почему я не послушала Ирку и не позвонила маме? Да, пришлось бы выдержать водопад упреков, нравоучений, но я избежала бы позора, возможно, ожидающий меня через несколько минут, — подумала Маша, когда приготовления к выступлению были уже закончены. Зажмурила глаза и представила себе, как сидящие за столиками пьяные люди бросают в нее объедки с тарелок и выкрикивают обидные слова. «Боже, зачем мне это надо?! Немедленно прочь отсюда, пока не поздно!»

Маша открыла глаза с твердой уверенностью потихоньку смыться отсюда и потянулась за своей одеждой, чтобы переодеться.

— Твой выход! — объявил администратор Вася, нависая над ней.

— Я передумала и ухожу, — быстро сказала Маша, поднимаясь, при этом невольно с оттолкнув его. Тот без раздумий больно схватил ее за плечо и швырнул на стул.

— Ты что, дура?! — он угрожающе навис над ней. — Тебя сюда никто насильно не тянул, сама пришла и согласилась! А сейчас начинаешь выделываться?! Поздно пить компот — уже печень отвалилась! Марш на помост, иначе я тебе не позавидую!

Тут Маша почувствовала, что ее нежно обняли за плечи, и она услышала тихий шепот Фиры:

— Он прав. Не накаляй обстановку — сейчас поздно отступать. Сегодня выйдешь, а завтра соберешь вещички и смоешься. Оставаться тебе здесь будет опасно. — И громко, для администратора: — Чего пристал к девчонке? У нее мандраж перед первым выступлением, лучше бы дал ей чего-нибудь выпить, расслабиться! Пару минут, и она успокоится, выйдет на помост. На, глотни, — это уже адресовалось Маше, и у нее в руке оказалась блестящая металлическая фляжка, с которой была свинчена пробка.

В голове все путалось, но Маша почувствовала, что угрозы Васи — не пустые слова, и побаливало плечо, в которое он так грубо вцепился. Она рассмотрела, что на фляжке было вытеснено «viski» и какая-то эмблема, послушно глотнула, и жидкость обожгла ей горло. Она глотнула еще раз, распробовала, закашлялась и растерянно спросила:

— Это коньяк? Не виски?

— Ничего не поделаешь, всего-то коньяк. А ты что, только к виски привыкла? — Фира улыбнулась.

— Нет, я его никогда не пробовала, — призналась Маша. Алкоголь приятным теплом разливался по ее телу.

— Я тебе что, неясно сказал? — вновь разъярился Вася. — Твой выход! Нечего здесь нюни распускать! — И напустился на Фиру: — Ты чего ей потворствуешь?!

— Вася, отвали! — Фира помогла Маше встать и подтолкнула к выходу. — Иди, не дрейфь! Все будет хорошо, у тебя здорово получалось на репетиции, я уверена — ты этих кретинов-зрителей заведешь!

«Сомнительный комплимент-напутствие», — Маша поправила парик и двинулась на негнущихся ногах к полосе яркого света.

— Пошел бы ты, Вася, как подальше! — по пути бросила она администратору прямо в его хмурое лицо, а он хлопнул ее по попке, но она на это уже не отреагировала.

Затаив дыхание, она вступила в круг яркого света. До помоста с блестящей консолью надо было пройти с десяток шагов, и сделать это было невероятно трудно. Тело неожиданно стало чужим, одеревеневшим.

— Надо представить, что в зале никого нет, и туда не смотреть. Это просто репетиция, здесь только я и шест, — шептала она тихонько специально приготовленную формулу. — Я сильная! Я сильная!

Но одно дело шептать, а другое — в это поверить, когда громко зазвучало музыкальное сопровождение Машиного номера.

«Прозевала, поздно вступила, спокойно, только спокойно, нагонишь. Этим кретинам, громко стучащими вилками и ножами, поедающим деликатесы под водку, нужно только полюбоваться твоим обнаженным телом и дождаться того момента, когда на мгновение ты обнажишь девичьи груди, как будто эти самцы ничего подобного не видели. У каждого из них есть жена, любовница, подруга — хоть кто-нибудь, но все равно есть. Так зачем платить деньги, чтобы наслаждаться сомнительной хореографией и недоступными чужими грудями?» Маша в танце слегка наклонилась, словно поправляя чулки, и блуза выскользнула из юбки. Запрыгнула на шест, крутнулась на нем, соскочила, стала спиной к публике, двигаясь на месте в ритме музыки, приседая, широко раздвинула ноги, затем крутнулась и тоже самое, но уже лицом к ним. Пуговички на блузе маленькие, плохо ее слушаются, но наконец ее долой. Юбка с секретом, снимается в одно мгновение, но вначале Маша снова крутнулась на шесте.

Движения у нее стали более четкими, она выполняла комбинации, которые показала Фира, легко и непринужденно, периодически вставляя собственный элемент. Правда, она не спустилась в зал за «чаевыми» у разгоряченных самцов. Публика отметила ее выступление бурными аплодисментами.

«В следующий раз я спущусь вниз, ведь мне так нужны деньги!» — решила про себя Маша, возвращаясь за кулисы.

— Подруга, ты случаем не пудришь нам мозги, что выступаешь в первый раз? — хмурясь, поинтересовался администратор Вася. — У тебя все это получилось уж слишком профессионально.

— А какой мне смысл врать? — огрызнулась Маша.

— Ну, разные случаи бывают, — глубокомысленно изрек Вася.

— Пошел бы ты, Вася, подальше, где тебя давно ждут! — Маша развернулась и отправилась переодеваться к следующему номеру.

Второй раз выйти на сцену было проще, Машка осталась собой довольна, и спустилась в зал, где ей в трусы стали совать смятые пятерки, десятки, но потом, разбирая купюры, обнаружила среди них и более мелкие. «Вот скупердяи!» — мысленно обрушилась она на скупцов.

Финансовый результат дебюта был скромный, но ощутимый — тридцать две гривны, чуть больше шести долларов. Лиха беда началом. Прикинула, что, если очень постарается, то заработает на ремонт автомобиля за месяц-полтора, а может, и быстрее. И потекли рабочие будни: утром нежилась на пляже, перед обедом проводила часовую репетицию, а вечером, накрашенная до неузнаваемости, в парике, исполняла «топлес». Бывало, вместе с деньгами передавали записки с предложением свидания и обещанием озолотить за счастье одного вечера, ночи. Записки Маша уничтожала, а деньги складывала. Живя в одной комнате с Фирой, она очень с ней сдружилась.

Через неделю выступлений Маша подумала, что эта работа ничего, и не такая уж она постыдная. В том, что она заработает здесь на ремонт автомобиля, Маша уже не сомневалась. Даже закрались мысли, что есть смысл здесь и подольше поработать, собрать денег и на «карманные расходы».