Ликвидатор

========== Глава 29 ==========

Ледяные струи воды освежали тело, помогая собраться с мыслями, но успокоить бурю чувства были не в силах.

Известия с Иного мира заставили Морана отодвинуть события в метро на задний план. Ливон, блуждающий на грани двух миров, всецело завладел мыслями Берка. Потерять лучшего друга… Память оживила подробности гибели отца, тупая боль вновь превратилась в резкую, измываясь над и без того измученным сердцем. Несколько страшных часов жизни, которых не пожелаешь и врагу. Душевные муки способны вызвать физические. Ликвидатору казалось, неведомая сила разрывает тело изнутри, заставляя кровь с бешеной скоростью нестись по венам, напряжение натягивает нервы, обостряя реакцию до предела, невидимая рука сжимает сердце и держит, держит, держит, не желая отпускать… Хочется убежать, не чувствовать, отключиться, но пытка продолжается час за часом… память становится врагом, терзающим вдруг ставший беззащитным разум, мысли подчиняются страху, диктующему наихудший вариант развития событий… Твоим миром правит ожидание…

Но в этот раз смерть прошла стороной. Вид раненого, но живого льва, вернувшегося в реальность, притупил боль, тиски, сжимающие сердце, разжались. Конечно, страшный конец Демьяна, побег Селесты, невидимая угроза, нависшая над привычным укладом жизни Иного мира, не давали покоя, но когда боли слишком много, её приходится располагать в порядке значимости и восприятия, как бы цинично это не звучало…

Жизнь научила Берка расставлять приоритеты, но не всё можно контролировать. Стоило ликвидатору успокоиться насчёт здоровья друга, как на первый план всплывал разговор с Фарион в метро со всеми вытекающими чувствами, противоречиями и грядущими проблемами. Ещё и Ливон умудрился задеть за живое невинным напоминанием о брюнетке.

Попытка забыться в объятьях Кайлы не принесла облегчения. И сейчас, стоя под ледяным душем, успокоить мятежное сердце не получалось. Моран чувствовал вину перед королевой лиан, но понять её происхождения не мог, да и не очень хотел — их свободная любовь оправдывала всё. Проблема была даже не в Кайле, а в предстоящем разговоре с членами Коалиции, где придётся излагать факты, а не делать странные выводы, основанные на интуиции и чувствах. Злость на Джули закипела в Берке с новой силой: эта девчонка вносила в отлаженную работу ликвидатора неразбериху и смятение, ставя под сомнение, казалось бы, непоколебимые истины, но вычеркнуть смертную женщину из уравнения Моран уже не мог.

Сильному вампиру, привыкшему контролировать всё вокруг, трудно признать: Фарион начинала влиять не только на его работу, но и на жизнь ликвидатора в целом…

Хрупкая женщина, одиноко стоящая на берегу реки… Длинное, красное платье оставляет открытой беззащитную спину. Лёгкий ветерок треплет волосы, нежно касаясь лица. Взгляд брюнетки обращён вдаль в надежде найти… Что ищет Джули Фарион? Ответы на незаданные вопросы, потерянную часть себя или того, кто связан с ней невидимыми узами дара…

Он совсем близко, на другом берегу, но подойти к девушке не в его власти… Значит, придётся идти ей… идти, не останавливаясь, идти к тому, кто манит тайной и магией, жизнью и смертью, силой и тьмой.

Шаг, ещё один и ещё… всего лишь перейти спокойную реку… Тёплая вода касается ног, в голове проносится мысль: «Как странно». Снова шаг, ещё один, но почему идти становится труднее… Брюнетка опускает взгляд вниз, крик застревает в горле… цвет платья неотличим от красной жидкости, окружающей девушку… цвет платья неотличим от цвета крови, так нежно омывающей ноги Джули…

Настойчивый телефонный звонок вырвал Фарион из глубин сна.

— Алло.

— Джули, это Макс, только умоляю, не клади трубку, это очень важно.

Убедившись, что объект всё ещё на линии, агент 007 спросил извиняющимся голосом:

— Я тебя разбудил?

— Да, но это хорошо.

«Лучше уж говорить с тобой, чем торчать по щиколотку в крови в надежде кого-то найти».

Макс откашлялся, пытаясь подобрать слова:

— Я не знаю с чего начать, только не сочти меня безумцем: в последнее время я пытаюсь подойти к тебе, но не могу.

Вспомнив игру в «шаг вперёд, два назад», Джули ехидно подметила:

— Помню. Что, совесть замучила?

— Нет, — мужчина чертыхнулся, вздохнул, — то есть, да.

Девушке почему-то вдруг стало спокойно и свободно.

— Ладно, отбой, я не любила тебя, всё в прошлом.

Признание неприятно кольнуло, подбирать слова стало сложнее:

— Понимаешь… Как же трудно объяснить… Я пытаюсь подойти к тебе, но какая-то сила сдерживает.

— Эта сила у нас разумом зовётся. Макс, я, конечно, не сочту тебя безумным, но пьяным — вполне.

Пришлось срочно менять тактику:

— Хорошо, хорошо, не будем обо мне, попробую иначе… Происходит нечто непонятное и страшное, оно как-то связано с твоей работой.

— С какой?

— Ну, где этот главный…

Джули вспомнила странное поведение главного редактора «На лезвии».

— Ситников что ли?

— Нет, другой.

— Моран, — и почему настроение упало ниже плинтуса, а болтовня Макса перестала казаться пьяным бредом.

Но новоиспечённый Бонд быстро исправился, сбивчиво рассказывая про самоубийц, которые таковыми не являлись; про свою любовницу, невинно убиенную более крутым самцом; про бездарную работу стражей порядка, обязанных нас беречь и охранять, а они вместо этого не слушают умных граждан, а опираются на ничего не значащие доказательства и факты. Финалом эпопеи стал какой-то рыжий мужик из спецслужб.

Наконец-то, наступила пауза. В трубке слышалось лишь сбивчивое дыхание Макса.

— Ты ещё здесь?

— Да, — девушка задумалась, пытаясь выразить мысли как-нибудь поделикатнее, не получилось, — Макс, тебе нужна помощь.

Взрыв эмоций на другом конце провода потряс барабанные перепонки. Фарион ничего не оставалось, как назначить неуравновешенному бывшему встречу на проходной.

— Стой там и никуда не уходи, я сама подойду к тебе. До завтра, — в трубке послышались короткие гудки.

Посидев несколько минут у телефона, брюнетка так и не смогла определить — что оставило странное послевкусие в сознании: разговор с Максом или сон, на секунду показавшийся реальностью…

Конференц-зал ожидал очередного заседания Коалиции. «Белая комната», полностью лишённая души, и созданная лишь для того, чтобы гасить ненужные эмоции, мешающие при принятии решений, от которых зависели судьбы двух миров. Официальная обстановка, подчёркнутый деловой стиль. Особенностью помещения являлись светлые, холодные тона: белая мебель, белые жалюзи на окнах, белые полы, белые стены с портретами тех, кто вершил судьбы когда-то, но не сейчас…

Недавно галерея пополнилась ещё одним произведением искусства… Ричард внимательно смотрел на Адель, мужественные черты казались нежными, из глаз струился мягкий свет, и женщина вдруг поняла: он простил её, простил давно, но почему от этого стало только хуже. Миссис Моран вспомнила, с какой энергией несколько веков назад она занималась отделкой зала, постоянно советуясь с любимым. «Белый холод» — её идея, молодой девушке казалось, ничто не должно мешать управлению миром, эмоции отдельно — политика отдельно, нельзя совместить несовместимое. А теперь, спустя века, «белый холод» царил в душе вдовы, инеем выводя на сердце простые истины: кто бы ни стоял у власти — люди или монстры — им не чужды чувства и слабости, им не чужды предпочтения и антипатии, им не чужды страсти и любовь… Ненавидя белый цвет, Адель продолжала сидеть в белом кресле за белым столом под пристальным взглядом Ричарда, ожидая другого мужчину, в настоящий момент играющего в её жизни главную роль — своего сына.

В отличие от вдовы Доминик ненавидел конференц-зал с момента его открытия. Может, дело было в угнетающей, безликой обстановке, а может в тех, кто непосредственно занимался убранством помещения. Оборотень затруднялся ответить на этот вопрос. И сейчас, переводя взгляд с портрета Ричарда на Адель и обратно, Доминик чувствовал странную причастность комнаты ко всему происходящему, от этого становилось не по себе, по спине периодически пробегали мурашки, превращая минуты ожидания в часы. Злость на младшего Морана продолжала скапливаться в сердце оборотня.

И только Ян Вонг ощущал себя в «белой» обстановке, как вампир в крови. К тому же, его Берта решила отделать одну из комнат семейного особняка в подобном стиле. Что ж, чем бы любимая ни тешилась, лишь бы была рядом. «Интересно, сможет ли Берта придумать что-то, чего я не смогу разрешить», — размышлял мужчина, и улыбка играла на хитром лице. Со стороны могло показаться: Вонгу глубоко безразличны судьбы миров, но это было не так — вампир просто умел переключаться.

Дверь тихо открылась, Адель вздрогнула, все взгляды обратились к вошедшему.

Ян внимательно изучал лицо ликвидатора, учителю не понравились перемены, произошедшие с учеником после их последней встречи. «Решимость во взгляде, осознание собственной силы, внутренний излом. Да, этот парень не создан для послушания. Что ж, придётся потерпеть и потрудиться».

Доминик окатил Морана злобным взглядом и отвернулся, мурашки в очередной раз пронеслись по спине. «Как же он не похож на Ричарда. Упрямый, своевольный, неопытный, глупый мальчишка, обладающими опасными способностями. Похоже, нас ждут тяжёлые времена».

— Ян, Доминик, рад видеть.

Адель бросила на сына грустно-смиренный взгляд.

— Адель, — лёгкий, подчёркнуто вежливый кивок в никуда.

Проглотив обиду, мать посмотрела на самого дорого ей человека. «Что-то не так… не так, как обычно… не так, как в течение многих, многих лет…возможно, женщина…»

Несколько дежурных фраз, затем относительно подробный доклад Берка о недавних событиях в метро. Гнетущая тишина, кричащая о многом… Ян тяжело вздохнул, слова давались с трудом.

— Возможно, Карон — не взбесившееся порождение Иного мира, сбежавшее на Землю, а опасный зверь, управляемый хладнокровным убийцей. Мы думали о таком развитии событий здесь, но там, на Земле… Это полностью меняет картину… Кто способен управлять монстром среди обычных людей?

Вампир медленно встал с кресла, подошёл к окну и замер, словно изваяние. В этот миг разум Вонга был далеко, он ощущал зло, пришедшее в два мира… опасное, жестокое, расчетливое зло. Когда это случилось? В день смерти Ричарда? Или раньше, намного раньше?

Разбираться с этим в Ином мире придётся ему, а на Земле — Берку. Готов ли ликвидатор к этому? Вампир вдруг отчётливо понял значимость Джули, почувствовал её роль, даже не осознав суть дара девушки. Ричард не ошибся. Но способна ли она помочь Морану?

Вопросы крутились в голове, но оставались без ответов.

Доминик сидел, обхватив голову руками. Закрыв глаза, Адель вжалась в кресло, чтобы хоть как-то скрыть боль и ужас.

Обернувшись, Вонг посмотрел на Берка.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, насколько Фарион нужна нам? — уточнил мужчина, испепеляя взглядом ликвидатора.

Ответом вампиру послужил молчаливый кивок ученика.

— Берк, сейчас жизнь этой смертной женщины в твоих руках. Ты за неё в ответе, и помни — помогая одним силам, она мешает другим, а они церемониться не будут.

— Я знаю, — Моран хотел добавить что-то ещё, но замолчал.

Тысячелетний вампир пронзительно посмотрел на ликвидатора, иронично добавив:

— У тебя всё получится. Скоро вы будете работать в паре с Фарион и поражаться, как раньше обходились друг без друга.

Фраза вызвала нужный эффект, Берк рявкнул:

— Это невозможно, она распознала во мне монстра за столь короткое время, чего ожидать в дальнейшем.

«Так вот что тебя тревожит», — пронеслось в голове у Адель.

— Ян, я понимаю, что в ближайшее время меня ждёт ад в отношениях с этой женщиной, и не пытайся подать это в ином свете. Я научусь терпеть Фарион, не более. У меня от неё голова идёт кругом. Она ломает стереотипы, нарушает правила, сама того не замечая. А её дар способен любого свести с ума.

— Но не твоего отца.

Глаза Берка злобно сверкнули:

— Я — не отец.

На этот раз тяжело вздохнули все трое. Ян гневно произнёс:

— Почему, ответь, почему ты не можешь задать мне главный вопрос, за ответом на который и пришёл сюда?

Молчание.

Вонг вскочил с кресла, начав нервными шагами мерить комнату.

— За несколько минут она поняла суть карона, и он не растерзал её. За те же несколько минут она определила: перед ней не сумасшедшее животное, а не совсем обычный зверь, управляемый кем-то, кто пытался проникнуть в её разум, возможно, чуть не лишив её последнего. Кстати, в этом полностью твоя вина. Ты до сих пор не осознал ценность этой женщины для нас. А жаль…

Доминика покоробили последние слова вампира.

— Ян, то, что карон управляем — не доказано. Никто не знает, что Фарион видела и чувствовала, и на основе чего сделала далеко идущие выводы.

Вампир резко повернулся в сторону оборотня:

— А ты не находишь странным, что после этого недоказанного утверждения всё становится на свои места. Мы слишком легко поверили Арону, а, может, хотели поверить.

Ян с тоской посмотрел на портрет Морана.

— Конечно, слова великого мага-телепата против слов какой-то девчонки с Земли, но… я верю в Ричарда… — голос вампира зазвучал жёстче, — и знаю одно, мы столкнулись с грандиозным, по своим масштабам, злом. Боюсь, что кароны — отвлекающий манёвр от чего-то более серьёзного и страшного, что происходит в двух мирах. Джули подтолкнула к пониманию этого… Конечно, спустя какое-то время мы бы и сами догадались, но, боюсь, как бы не стало слишком поздно… сейчас каждая минута на счету, но об этом поговорим позже.

Оборотень в бессилии опустил голову, осознав, что речь вампира не лишена смысла.

Закончив с Домиником, Вонг с удвоенной силой принялся за Берка:

— Ты по-прежнему не готов задать свой вопрос?

Упрямое молчание ликвидатора могло вывести из себя кого угодно, но только не его учителя.

— А я всё равно отвечу.

Моран холодно заметил:

— Разберусь сам.

Не обращая внимания на слова ликвидатора, Ян заговорил:

— Ты не можешь понять, почему Фарион распознала в тебе монстра. Мысль терзает и не даёт покоя: почему именно в тебе? Не в Марье, не в Иване, не во мне и Доминике, а в тебе.

Адель понимающе отвела глаза, оборотень раздражённо уставился на Вонга, всем своим видом выражая, как он жалеет о бездарной трате времени на отношения ликвидатора и любовницы его отца.

Ян продолжал, не обращая внимания на реакцию окружающих:

— Берк, в этом виноват ты сам. Ты слишком неравнодушен к ней.

Моран казался каменным.

— И не важно, какого рода твоё неравнодушие… Насколько я успел понять, Фарион чувствует энергию…

Вампир устало потёр виски, подбирая слова:

— Ты умеешь скрывать свои эмоции, но она чувствует то, что таится внутри, и тебе повезло, Джули пока что не осознаёт этого. Измени отношение к ней, и вам двоим станет легче.

В памяти Берка всплыли строки: «В нём есть свет, но он тьма, глубокая и тяжёлая, способная затянуть и раствориться в тебе, превращая в своё оружие… В нём есть добро, но он зло, не мелкое и безрассудное, тявкающее из-за угла, а глобальное, расчетливое, беспощадное, если того потребуют обстоятельства… В нём есть жизнь, но он смерть, порой влекущая своей лёгкостью…

В нём есть воздух, но он кровь, густая и вязкая, способная лишить тебя возможности дышать… Показное спокойствие скрывает чувства, текущие по венам… чувства, способные ударить, как оголённый провод, вырвавшийся на свободу и безжалостный в своём слепом выборе… И ещё… я не боюсь его, но не хочу ощущать то, что у него внутри: бешеную, первобытную, практически идеально контролируемую силу и боль…»

Хорошо, члены Коалиции не читали эту характеристику ликвидатора.

Слова Яна вывели из задумчивости:

— К тому же, вторая причина её отношения к тебе — ты — сын Ричарда, их связь мне не понятна до сих пор. И что из этого вытекает, остаётся загадкой.

Желая закончить неприятный разговор, ликвидатор тихо произнёс:

— Хорошо, я попытаюсь что-либо изменить.

Доминик хмыкнул, смерив Берка пристальным взглядом:

— Надеюсь, ты справишься с ней.

Моран ответил холодно и отчуждённо:

— Почему ты сомневаешься? Пять лет она, — мужчина запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, — проработала с моим отцом…

Лицо брата Ричарда исказила гримаса боли:

— И твоего отца больше нет.

В попытке предотвратить конфликт, Ян посчитал нужным расставить точки на i:

— Доминик, я не считаю Фарион причастной к смерти Ричарда, что касается остального — не сомневайся, Берк справится с ней и её даром. Тема закрыта.

А про себя подумал: «Да, Моран справится с ней только тогда, когда поймёт, что с этой женщиной не нужно справляться… Но это случится не скоро… Что ж, ликвидатору придётся не сладко, но это пойдёт ему на пользу». Странная полуулыбка-полугримаса осветила лицо Вонга, вызвав у окружающих недоумение и тревогу. Между тем вампир продолжал:

— Что ж, в этой истории мне понятно всё, кроме одного: что заставило её там, в метро, выйти из минутного оцепенения и позвать тебя на помощь?

Да, утаить от тысячелетнего вампира важную деталь, находясь с ним лицом к лицу, было невозможно. Моран сдался:

— Иногда она слышит голос моего отца.

Фраза, полоснувшая по нервам. Адель побледнела, глаза матери умоляли сына о подробностях. Ликвидатор молчал. Ехидный голос Доминика разомкнул порочный круг:

— Это всего лишь её утверждение, где доказательства?

Берк спокойно ответил:

— Их нет.

— Вот именно.

Слова Вонга и интонация, с которой они были сказаны, удивили присутствующих:

— Почему ты не веришь в это, Доминик? Наши миры взаимосвязаны, мы до сих пор сталкиваемся с явлениями, природы которых не могут объяснить лучшие умы… Почему ты не веришь?

Неловкая пауза, оборотень молчал, безуспешно пытаясь подобрать слова. Но Ян не собирался отступать.

— Ведь в это верит даже Берк. Почему? — вопрос, обращённый к сыну Ричарда.

Моран задумался, затем заговорил тихим, но твёрдым голосом:

— Жизнь научила меня не отбрасывать вещи, на первый взгляд, кажущиеся невозможными. Фарион увидела во мне монстра… Она распознала сущность карона, не обладая никакими знаниями о нём, она тонко чувствует настроения людей, порой не улавливая их суть, к тому же её неконтролируемый страх перед Такером не даёт мне покоя.

Снова молчание, и каждый думает о своём.

— Слишком много вопросов, связанных с ней. Суть её дара непонятна, но после событий в метро только глупец может отрицать наличие у Фарион определённых способностей. И проявляются они в разных формах. Я всё более склоняюсь к тому, что она может помочь в поимке убийцы отца… К тому же, я не знаю, какие отношения связывали её и Ричарда, — горькая усмешка коснулась губ ликвидатора.

Ян хотел крикнуть: «Когда же ты выкинешь эту дурь из своей головы», но сдержался. Морану нужно время.

Берк подвёл итог:

— Это покажется странным, но у меня нет сомнений в том, что Фарион слышит голос отца.

Ликвидатор внимательно посмотрел на мать, в глазах читался немой укор: «А ты слышишь его голос? Хоть иногда он говорит с тобой?» Адель не выдержала, проявив слабость, она отвернулась.

— Это всё? — недовольство Яна выдал голос.

— Всё, — рявкнул Берк.

— Верится с трудом, но выбора у меня нет. Ты свободен.

Ликвидатор лишь удобнее устроился в кресле.

— У меня два вопроса. Надеюсь, три члена Коалиции снизойдут до ответа на них?

— Задавай.

— Есть новые факты об убийстве моего отца?

Ответ Доминика прозвучал лаконично и чётко:

— Пока нет, но то, что сейчас происходит в двух мирах однозначно связано с его смертью. Думаю, скоро удастся выяснить больше.

Младший Моран выдал улыбку, не предвещающую ничего хорошего.

— Почему мне запретили следить за Неменцевым?

Адель вздрогнула как от пощёчины, Доминик со свистом выпустил воздух из лёгких, еле сдерживая себя. Вонг отметил, как сложно контролировать нового ликвидатора. Ричард был с ними заодно, сын противопоставил себя им.

— Ты понимаешь, это был риторический вопрос, — в интонациях оборотня проскальзывали нотки стали.

— Конечно, но попытаться стоило, — Берк поднялся, направившись к двери.

Доминик не выдержал:

— Ты обещал не вмешиваться в его дела.

Ликвидатор медленно обернулся, обвёл присутствующих холодным взглядом и твёрдо произнёс:

— А кто сказал, что я буду вмешиваться в его дела.

Подчёркнутое ударение на слове «его», и дверь за Мораном закрылась.

Вонг нарушил затянувшееся молчание.

— Доминик, Берка понять можно, он потерял отца, он молод и неопытен, но ты… Почему ты ведёшь себя как обиженный школьник?

Оборотень коснулся рукой виска.

— Я не могу прийти в себя после драки с кароном, не могу сосредоточиться.

Ян понимающе посмотрел на друга, но в глазах отразились тени сомнений. Решив сейчас не поднимать сложную тему, мужчина участливо спросил:

— Раны ещё болят?

— Почти нет, но если бы я пришёл раньше…

Вампир злобно фыркнул:

— Если бы ты пришёл раньше, то мы бы потеряли трёх лидеров, вместо одного. Неужели такой расклад так трудно просчитать. Именно по этой причине Ливон убрал остальных вожаков с поля боя.

— Да, ты прав, но подобные вещи трудно признать. И на фоне всех событий Берк ведёт себя, как…

Ян вздохнул, на секунду закрыл лицо ладонями, тряхнул головой.

— Почему ты не веришь в сына Ричарда? Почему ты не хочешь дать ему шанс? Что, в конце концов, между вами произошло?

Вампир поймал взгляд оборотня, обращённого к Адель.

— О нет, только не это! — Ян невольно скривился, скорчив гримасу. — С личными проблемами разбирайтесь без меня, только подумайте о Берке. На Земле он совсем один, ему нужна поддержка.

— Почему один? В его подчинении целое подразделение, — констатировал факт Доминик.

— Я не об этом… Хотя нет, — лицо Вонга заметно оживилось, — она не оставит его.

— Кто?

— Джули… Не оставит… уже не сможет.

Две пары глаз в недоумении уставились на вампира, но немые вопросы остались без ответа. Мужчина предпочёл сменить тему:

— Адель, я понимаю как тебе тяжело, но в свете новой информации ты должна рассказать нам всё, что знаешь об Ароне.