Ликвидатор

========== Глава 51 ==========

Мокрые снежинки падали на голову и плечи наёмника, оставляя крохотные капли воды на пальто и шляпе. А может, это были слёзы… своеобразные горькие слёзы Иного мира — немые свидетели скорой встречи двух существ, задумавших пролить кровь на Земле. Причём, каждый из них преследовал собственную цель, отличающуюся масштабами разрушений, но кровь никто и никогда не мог подменить ничем другим, жизненно важная субстанция несла с собой боль и страдания.

Кор уловил лёгкие, крадущиеся шаги архаи, спустя несколько секунд Арон появился у озера.

Вместо приветствия Неменцев сухо произнёс:

— Надеюсь, шлюха твоя далеко?

Пётр не преследовал цель узнать что-либо о Мелиссе, он даже не планировал разозлить мага, злость — сопутствующая составляющая процесса. Кор лишь хотел понять, насколько сильно чувствует колдуна, несмотря на всю его защиту и долгое время, в течение которого они не виделись. В Ином мире некоторые существа менялись очень быстро, и Неменцев не желал терять хватку во взаимодействии с ними.

Тень уверенной улыбки коснулась лица летучей мыши. Он уловил звук смыкаемых челюстей Арона, едва слышное касание пальцев друг о друга и лёгкий, напряжённый, невидимый толчок в свою сторону, мягко ударившийся о защитную стену оборотня.

— Арон, перестань лезть ко мне в голову. У меня такая же блокада, как и у многих сильных нашего мира. Мои мысли тебе неподвластны, — кор противно хихикнул, заставив колдуна скривиться в провальной попытке улыбнуться, — с такими, как ты, иначе никак… мировое господство…

Архаи предпочёл сменить тему:

— И почему все зовут Мелиссу шлюхой, у неё даже ног нет?

Неменцев вдруг стал серьёзным:

— Не дурачься, Арон. Ты и сам знаешь, что натуру невозможно изменить. Ни твою, ни даже мою.

Время притирки прошло, пора переходить к сути. Глаза кора внезапно потемнели, напомнив два омута, ведущих в бездну.

— Мне нужен карон на Земле… Ещё один.

Маг вздрогнул, его рот скривился, странным образом искажая только что произнесённые слова:

— Ещё один…

Но Неменцев не дал архаи договорить:

— Перестань ломать комедию. Мне нужен карон… ещё один.

Неожиданное спокойствие со стороны Арона неприятно поразило наёмника.

— Ну, процедуру ты знаешь. Для начала…

— Не утруждайся, знаю. А знаешь ли ты, что я могу сделать тебя своей личной мишенью, — кор неприятно хрустнул пальцами, — и никто меня не остановит, если я решу, что ты этого стоишь. А ты стоишь, ведь так, Арон? Просто, кого-то ставишь в приоритет, кого-то оставляешь на потом. Кто-то силён, кто-то слаб, кто-то интересен, кто-то не очень, а от кого-то большая отдача, но в этом и суть. Тьма и свет неразделимы в нашем мире.

Снежинки продолжали оставлять слёзы на одежде наёмника, они не могли изменить мир… только оплакать.

Волна спокойствия схлынула так же внезапно, как и появилась.

— Хорошо, — предполагаемая ловушка для мага захлопнулась, но иногда самый лучший выбор — подчиниться.

— Через несколько дней я жду это исчадие ада на Земле вместе с проводником, только выбери, кого посмышлёней и умеющего держать язык за зубами.

Арон улыбнулся, внимательно посмотрев на наёмника. Холод коснулся сердца кора. Никогда оборотень не видел столь ненавистного взгляда, выражающего невероятную смесь гнева и восхищения. Слова игрока, заключённые в оболочку из льда.

— Зачем лукавить, кор, ты всё равно убьёшь проводника. В этом твоя суть, которая никогда не изменится. Ведь так?

Мысленно Неменцев поставил себе минус: никогда нельзя недооценивать Арона, как бы слабо и растерянно тот не пытался выглядеть. Тактика архаи, о которой не следовало забывать ни на секунду. Он мог вытерпеть унижения, мог засунуть свою гордость куда подальше, мог потерпеть поражение, но, насколько помнил Пётр, в крупных битвах маг всегда смеялся последним.

— Ты прав, выражусь иначе, приведи мне карона и овцу, его сопровождающую.

Маг сжал губы в тонкую линию, глаза загорелись злобным огнём, томящемся в глубине тёмного сердца.

— Кто санкционировал это?

Пётр молчал, но подобные сделки всегда имели цену. А долгов Неменцев не любил.

— Он.

— Официально?

Улыбка охотника стала ответом.

— И последний вопрос: ты свяжешься с Берком для выбора жертвы?

Оборотень задумался. Ассоциация сработала моментально, проведя параллель от сына к матери. Перед взором мужчины предстала Адель Моран в старом, заброшенном доме, обнажённая и страстная. Сердце предательски дрогнуло.

Арон уловил изменения в летучей мыши, но не смог распознать их природу.

— Я ещё не решил.

Архаи ушёл, а снежинки продолжали умирать на тёмном пальто и шляпе наёмника.

На Гаремову было больно смотреть. Несчастное существо, тихо сидевшее на кухне в квартире Фарион. Синяя тушь размазалась от слёз, украшая бледное лицо грязными потёками. Но Софии было всё равно. Она рассказывала историю так называемого знакомства с Леонидом и разочарования в нём снова и снова, выкуривая сигарету за сигаретой. Джули из последних сил старалась сдерживать себя, давая подруге время выплеснуть эмоции. Наконец, Гаремова умылась, закурила очередную сигарету и уставилась на Фарион.

— Так странно, ты и слова не сказала во время моей исповеди. На тебя не похоже?

Брюнетка молча посмотрела на «грустное недоразумение» поверх бокала с ромом и соком, затем, чеканя каждое слово, холодно произнесла:

— Сейчас я кратко поведаю тебе одну интересную историю. И ты не будешь перебивать. Договорились?

Что-то в голосе подруги заставило Софию насторожиться.

Медленно отпив глоток, Джули изрекла:

— Первое: ты напрасно поцарапала машину Леонида. На стоянке он миловался с Марьей, и для них подобные обнимашки в норме, хотя между ними ничего нет. Второе: на камере видно, как ты царапаешь его машину. Третье: данная запись у него, и он не будет давать ей ход, если завтра ты придёшь к нему в морг с искренними извинениями. Четвёртое: ты меня опозорила, мне стыдно за такую подругу. Забавно, но я всегда считала, что, несмотря на всю твою бесшабашность, София Гаремова — сильная, выносливая женщина, не способная опуститься до такого. Пятое: ты украсишь наш офис для встречи Сеймы. Она пришла в себя и возвращается. У меня всё. Вопросы есть?

В комнате повисло тягостное молчание. Софии хотелось смеяться и плакать, кричать от счастья и молчать от стыда, но сдаваться без боя было не в правилах рыжей бестии.

— Первое: ты молчала, ты так долго молчала и выслушивала мою историю, зная, что у него нет другой?

Ответ прозвучал холодно и отчуждённо. Гаремова поняла, как серьёзно настроена Фарион.

— Я — довольно жестокая, мне не чужда месть и бывает легче от чужой боли, минуту назад бывшей моей. Разве ты не знала этого?

Сделав ещё один глоток, Фарион продолжила:

— Из разговора с Леонидом я поняла, что он в курсе вашей с ним игры. Не спрашивай меня о деталях, не вникала, но он в курсе, что для тебя — не незнакомое пустое место, впрочем, как и ты для него.

Гаремова издала слабый стон.

— Ты уверена, что у него с Марьей ничего?

Ответа не потребовалось, взгляд Джули прожёг Софию насквозь, избавив от мыслей о конкуренции с Ивановой.

— Но в морг я не пойду, — выдала Гаремова, понимая глупость сказанного.

— Как сказал один мудрец: «Если у тебя есть что предложить — предлагай, если нет, покоряйся».

От нецензурного словечка со стороны Софии Фарион подпрыгнула на стуле, но промолчала, в голову пришла мысль о том, что Леонид не знает, с кем играет.

— Я рада за Сейму, — спустя минуту произнесла рыжая бестия, желая смягчить обстановку.

— Да, это лучшая новость за довольно долгое время. Так ты украсишь?

— А у меня выбор есть? — и слова сопровождала забавная рожица, разрядившая ситуацию.

София наполнила бокал вином, закурила очередную сигарету.

— Джули, прости, я была не в себе… Чёртовы чувства… Не думала, что могу испытывать подобное… Я не такая каменная, как ты…

Слова, сказанные в сердцах, или констатация факта, а может, обычное желание причинить боль…хотя, зачем двум близким людям при разговоре друг с другом облекать правду в какие-то фразы, смягчающие форму, но не меняющие суть.

— Извини.

— Забудь… я привыкла нести ответственность за все поступки, которые совершаю, даже, если кому-то они кажутся жестокими и бессмысленными.

София с трудом подавила желание продолжить болезненный разговор, похоже, сменить тему — лучший выход.

— А как у тебя с Мораном?

— Ты о чём?

Гаремова тяжело вздохнула.

— Хоть что-нибудь изменилось?

— Нет, я просто ревела у него на груди на кладбище. Романтично, не находишь?

— Да уж, лучше б ты у него на груди что другое делала, но для начала и это сойдёт.

Пришло время Джули строить смешные гримасы в попытке разрядить обстановку.