Лимитерия

Эпизод 24: Фонтан Тьмы

Я знал: здесь кто-то есть. Душой чувствовал, если не нутром. Пусть тьма и кажется непроглядным мёртвым миром, в ней существует что-то. Не знаю, что. Точно чья-то живая душа, лик имеющая вполне человеческий. Потому и не удивился, когда голос, частично схожий с моим, но несколько искажённый, вдруг заговорил со мной. Он доносился из недр чёрной реальности.

Приветствую. Я — Хог Лимит. Я революционер, каноны устоявшиеся сметающий. Я тот, над кем не властны нити Макоши. Тот, кого считают лишним и одновременно главным в этой истории.

У меня не получилось рассмеяться. Рта не было. Только глаза, уши да нос в моей власти оказались, благодаря которым мне получалось относительно существовать в этом мире. Он такой бредовый. Его избитость скрывала тьма, но я почему-то уверен был в его абсолютной не совершенности. Ему было, что скрывать. Без света Рода он пуст, как выпитый графин.

Я вспомнил о своём истинном предназначении. О том, чего на самом деле хочу… желаю. Чем жил с момента, как впервые открыл глаза подле Мирового Древа. Моя цель — масштабна. Для её реализации необходимы большие ресурсы. Придётся ждать. Возможно, долго. В любом случае я добьюсь того, чего хочу. Мир обо мне узнает. Он не сможет меня забыть.

И вот я слышу шаги. Они неспешны, спокойны, плавны. Обладатель голоса не особо норовит тьму покинуть. Ему в ней комфортно. Она явно его собою насыщает.

Кто ты, я не знаю. Определённо не тот, кем кажешься, за кого себя выдаёшь. Ты, верно, одинок ужасно, не так ли? Носишь лицо человека, коим отчасти себя даже не считаешь. Впрочем, все мы на кого-то похожи. Мироздание давно себя перегрузило. С каждым разом оно даёт сбой и рисует одинаковые лица, которые потом носят люди. Как думаешь, такой итог желал получить Род, когда строил его скелет с нуля? Или тебе, как и мне, всё равно?

Не могу ему ответить, но очень хочу это сделать. Его реплики, наполненные отрицанием, равнодушием и принятием чего-то, меня цепляют. Я не знаю, почему. В них есть то, что крайне близко мне.

Но вдруг я остолбенел. Враз забыл всё, что сказать хотел. Мысли во прах обратились и размышления претворились в пустоту. Резко пропало желание анализировать происходящее, пытаться обличить его логическую составляющую, пробовать разобрать смысл меж сказанных им строк.

Он вышел из темноты. В его образе я узнал Себя.

***

— Кха-х… Х-ха-х… ха-х…

Хог принял сидячее положение резко, очень тяжело дыша. Его глаза, всё ещё сонные, были округлены, а по лицу каплями скатывался холодный пот. Опять кошмар. Очередная интерпретация необъяснимого, а, быть может, даже мнимого ужаса, воздействующая на хэйтера, к сожалению, сильно. Он сам не смог понять, почему вдруг испугался дико. Ничего во сне не произошло. Никто его не убил. Не мучил, не измывался над избитой одиночеством душой. И всё равно было страшно — ведь Хог даже не понимал, чего боится. Ощущение недосказанности сказывалось на руках, на теле: они дрожали. Нервы ни к чёрту. Их будто бы смотали вокруг веретена судьбы, а то стало крутиться вокруг оси, натягивая до максимального напряжения последние струны терпения.

— Всё… всё хорошо?

Хог кое-как справился с панической атакой, после чего смахнул с лица влагу и посмотрел вбок. Возле него сидела обеспокоенная и в меру встревоженная Юля, на чьих коленях он, видимо, дремал всё это время. Девушка явно испугалась, когда Лимит ни с того, ни с сего вдруг резко подскочил и задышал подобно выброшенной на берег рыбе. Хотела руку протянуть к нему, однако в последний момент решила этого не делать.

— Да. Я в полном порядке, — Хог врал неприкрыто, но у Юли, к его счастью, не возникло желания набрасываться на него с расспросами. Вполне вероятно, из-за изменившегося окружения: большая комната с кучей мониторов сменилась полумрачным коридором, одна часть которого была завалена камнями, тогда как другая являлась полностью открытой. Нюх улавливал непонятные запахи, природу которым Лимит не мог дать, и витала в воздухе не слишком радужная атмосфера. Наличие гробовой тишины напрягает. Это очень несвойственно для Золотой Горы, где несколькими часами ранее велись ожесточённые бои.

Хог сделал глубокий вдох. Последствия приснившегося кошмара, наконец, начинали улетучиваться.

— Где мы? Куда подевался рыжий? А Орф? — парней Хог не обнаружил рядом, что не могло не взволновать его. Здесь только он да Юля, чьё прекрасное милое личико искажает гримаса печали вперемешку с плохо скрываемым страхом.

— Не знаю, где мы. Эс ушёл на разведку. Скоро придёт. А… — Юля шмыгнула носом, нижнюю губу поджимая. Дальнейших объяснений не требовалось, потому Лимит ограничился сомкнутыми веками. Всё он понял, не дурак был — что о судьбе Орфея никто ничего не мог знать. Мальчишка, Кощееву Погибель разбив, в холодном свете растворился. Благодаря ему, вероятно, троица и оказалась за пределами эпицентра случившегося, но сам Якер остался на месте. Его отчаянный поступок даровал ребятам спасение, однако для него всё было закончено… возможно.

Хог не хотел о печальном думать, но мысли оного характера сами в его голову лезли, рисуя отнюдь не цветастые иллюстрации с оттенками небесно-голубого да сочного зелёного. Всё плохо. Очень плохо. Настораживающая тишина продолжает давить на психику, отсутствие какой-либо конкретики только усугубляет положение, а назойливая, раздражающая мысль, что приключение волонтёров не имело никакого смысла, ржавым гвоздём по нервам будто бы играла, как на скрипке.

— Я потеряла один пистолет.

Хог мог долго раздумьям тяжёлым предаваться, не коснись его сознания грустный тоскливый голос подруги. Он посмотрел на Юлю. Девушка была в почти разбитом состоянии. Она, конечно, держалась и храбрилась столько, сколько позволить себе могла, но, видит бог, совсем скоро истерика у неё начнётся. Ибо Сахарова — невероятно впечатлительная и эмоциональная волонтёрка. А после пережитого ими сегодня, сдерживаться ей становится всё сложнее и сложнее. Хог встал на ноги для того, чтобы немного взад-вперёд пройтись, после чего опустился перед сидящей на камне Юлей на одно колено. Она, в сравнении с ним, очень маленькая. Отчасти диву даже волонтёр мог отдаться, откровенно не понимая, как в такой миниатюрной девушке может быть столько храбрости и самоотверженности. Вспоминая, с каким рвением Сахарова не меньше него принимала активное участие в битвах, Лимит не мог ею не восхититься в сей час — и потому взял её за руку. Скрепил свои пальцы с пальчиками почти крохотными, почти как у младенца — нежными на прикосновение и ухоженными.

— Хог… помнишь, я спрашивала тебя, сможем ли мы вернуться домой все вместе?

— Не отчаивайся, Юлька. Рано пока духом падать, — промолвил Хог, в душе, однако, сомневающийся в своих словах. Предчувствие чего-то неприятного, паршивого не покидало его с момента пробуждения, но парень старался об этом не думать. Он, в отличии от своей чувственной подруги, более стойкий в силу прошлого, характера, воли. Кто-то в команде должен быть хладнокровным даже в те минуты, когда кажется, что всё плохо и дальше будет только хуже.

— Мне страшно, Хог. Очень страшно. Раньше ни я, ни Эс, ни Орфи не принимали участие в подобных миссиях. Нам не приходилось что-то самостоятельно решать: с нами была Элли, — грустно рассказывала Юля.

— Говорю же, ты рано тоску нагоняешь. Пока ещё ничего неясно. А что до кэпа, то мы и без неё прекрасно справились.

Сахарова несколько осуждающе посмотрела на Лимита, однако парень и сам понимал прекрасно, что возражает по большей части из вредности. Он с виду хорохорится, умом, впрочем, осознавая, как сильно им всем не хватало их неистового синевласого лидера. Её наличие моментально бы разрешило большую часть проблем, с которыми столкнулись совсем ещё неопытные волонтёры.

Продолжения диалога не последовало: услышав чьи-то шаги, Хог и Юля синхронно повернули головы в сторону коридора, из темноты которого через несколько секунд вынырнул Эс. Выглядел он ничуть не лучше своих товарищей и, судя по всем, курил много: выкинутый окурок сменился новой никотиновой палочкой, поджигаемой огоньком с большого пальца.

— Здоров, братан. Рад, что ты очнулся, — Эс явно пытался говорить дружелюбно, но получилось всё отнюдь иначе. Может, ввиду случившегося. Возможно, из-за того, что он узнал несколькими мгновениями ранее. Так или иначе, пирокинетик был хмур и частично раздосадован.

— Есть новости? — подавленным голосом спросила Юля.

— Ага. Во-первых, мы по-прежнему находимся на территории Золотой Горы, в одном из её коридоров. До места, откуда нас турнула, видимо, магия пацана, целый километр. И…

— Что — и? — насторожился Хог. Не понравилась ему недосказанность Корта в конце.

— Во-вторых, там, на улице, чёрт знает что творится. Вам надо это увидеть.

Хог переглянулся с Юлей ещё раз, после чего встал на ноги и помог подруге подняться с камня. Эс, будучи зверем, мог хорошо видеть в темноте, потому всё время шёл без зажжённого в руке огня. Однако сейчас ему пришлось пойти на определённые затраты карио, чтобы его друзьям не было неуютно идти в полумраке, где, неровен час, они могли споткнуться о выпирающий из пола камушек или головой удариться о низкие потолки.

Юля была поникшей. Шла рядом с Хогом, печальный взгляд вниз опуская и сжимая в руках оставшийся «Стрый-львер» как последнее, на что она могла положиться в крайнем случае. Эс, освещая дорогу, шёл впереди. Он был повёрнут спиной к товарищам и определить эмоции на его лице возможным не представлялось. Хога эта напряжённость угнетала. Ему гораздо спокойнее было бы, начни парочка в лице нравственной Сахаровой и блудливого Корта выяснять, чей уклад жизни более правилен, — как это обычно делают они изо дня в день.

— Теперь я понимаю, почему ты, рыжий, едой подавился, когда Орф назвал имя своей сестры, — Хогу не хотелось идти под гнётом гробовой тишины, посему он решил разбавить её разговором. Как раз и тема подходящая подвернулась.

— Ты подписался на миссию только потому, что узнал знакомую, верно? — Юле тоже стало интересно, несмотря на подавленность.

— У каждого свои причины были. Не вижу повода смотреть на кого-то громко, — недовольно парировал Эс.

— Почему ты сразу не сказал, что знаком с ней?

— Во-первых, я был не уверен в личности конкретно этой девчонки. Не будем забывать, что «Блейз» — имя нередкое, а «Аквария» — и вовсе море по колено. Мне самому нужно было убедиться в том, что это она. А во-вторых… вас не должно волновать моё молчание.

Солярный и небесная охотники вздрогнули. Обычно рыжик дружелюбен и друзьям не грубит, даже если те спрашивают его о неудобных для него темах. Просто отшучивается да разговор в другое русло уводит. Но сейчас он ответил не просто зло, но и с лёгким рычанием в голосе. Сахарова даже испугалась немного: таким Эса она видела впервые.

— Ладно, извините. Сорвался, — впрочем, кортиец быстро остыл. — У меня с этой стервой… личные счёты.

— Ты покинул Эйрию не потому, что хотел. Это была жизненная необходимость.

— Да, Юлька. Там… в общем… фигня одна произошла. Не хочу о ней говорить, по крайней мере, сейчас. Просто знайте главное: эта тварь меня подставила капитально. Останься я в Эйрии — и мне бы пришёл конец.

Сахарова не решилась продолжить диалог, ограничившись грустным взглядом, направленным на Эса. Лимит тоже молчал. Поняли они прекрасно, что Корту очень неприятно говорить о своём прошлом. Неизвестно, какие конкретно события были им прожиты в Эйрии, но, судя по лаконизму, пропитанному неприязнью и даже обидой, он явно с чем-то серьёзным столкнулся. И стало понятно враз, по какой причине Эс интересовался у Хога жизнью в Лимитере, почему его интересовала именно эта страна. Ведь, ежели человек хочет спрятаться от Эйрии, убежища лучше северной сверхдержавы не придумаешь. Возможно, Корт, как и Хог, присоединился к команде «Серп» исключительно ради билета в Лимитеру. Спрашивать об этом, по крайней мере, сейчас, незачем: ситуация для подобных разговоров не располагает. Сначала надо покончить со Златогором, а там, в дальнейшем, уже виднее будет.

— Всего один вопрос.

— Стели, братан.

— Как думаешь, это Блейз заложила Орфа Пингвину? — спросил Хог. Эс хмуро вздохнул.

— Эта может. Но я предпочёл бы ошибиться, чем в яблочко попасть.

— Бедный Орфи, — грустно прошептала Юля. — Страшно представить, каково ему в душе.

Орфей отчаялся, это факт. За короткий промежуток времени он узнал о своей сестре слишком много. Определённые вопросы не получили объяснений, но обросли предположениями, что тоже пагубно сказалось на акварийце, пережившем Объятия Дрёмы. Блейз сдала Орфея или нет — это не важно… уже. Якер неведомым образом вытащил троицу из капкана Пингвинки, но остался в нём сам и что с ним сейчас — неизвестно.

Хог в подлости Блейз, однако, сомневался. Да, он не знал её и представить мог только со слов встречавшихся с ней ранее — Эса, Пингвинки. Зато имел возможность пообщаться с Кузней и понять, на какие, порой, лишения идут наёмники, дабы сберечь близких им людей. Зачастую они просто уходят в неизвестность — что, скорее всего, Блейз и сделала. В определённый момент поняла, какие беды могут обрушиться на голову её ни в чём неповинного младшего брата, и решила оставить его.

Так ли это? Хог не знал. Не ведали и Эс с Юлей.

Всё слишком понятно и непонятно одновременно.

***

Эс предупреждал ребят. Хог и Юля морально были подготовлены к тому, что им предстояло увидеть, как только они покинули лабиринт горы. Ребята ахнули. Им было, чему удивляться.

Всё та же Золотая Гора. Знакомая локация не изменилась до неузнаваемости, но в её новом облике не было ничего, что напоминало бы о неприступной крепости, которую тяжёлым штурмом брали волонтёры. Полное отсутствие бандитов. Два стратима по неизвестной причине валяются на земле и истекают кровью. Один и вовсе обглодан частично. Перевёрнутые бронетранспортёры настораживают: такую тяжесть мог перевернуть либо Абсолют Силы, либо толпа людей. В воздухе витал запах крови, о чём незамедлительно сообщил своим друзьям Эс, — хотя, спрашивается, кто является источником сего смрада? Убитые стратимы? Или то, при виде чего глаза Хога и Юли вовсе округлились — чёрного фонтана энергии, что бил в небеса подобно гейзеру? Он исходил оттуда, откуда предположительно волонтёров телепортировал Орфей. Над верхушкой горы образовался красный ореол, на фоне ночных беззвёздных небес который выглядел донельзя пугающе. Алые флюиды в разные стороны разлетались подобно светлячкам, локация казалась абсолютно мёртвой и неживой, а еле улавливаемое не то стрекотание кузнечиков, не то лягушачье кваканье не предвещало ничего хорошего.

Юля задрожала. Интуитивно она прижалась к Хогу, ибо он находился рядом, тогда как сам Лимит не без настороженности по сторонам оглядывался. Эс на фоне своих товарищей казался самым спокойным, во многом, потому, что уже видел данную картину. Он смотрел в сторону чёрного фонтана и хмурил брови, выкуривая уже шестую сигарету. Пепел с неё сыпался ежесекундно.

— Это и есть Фонтан Тьмы? — спросил он, скорее, самого себя, чем своих товарищей.

— В книге он выглядел… менее жутковато, — выдохнула Юля.

— Это из-за него бандюки пропали? — поинтересовался у девушки Хог.

— Наверное, я не знаю. Про Кощееву Погибель слишком мало было сказано. Правду у ней знают, в основном, те, кто занимает высокие должности в союзе «Медведь».

— Вы ничего не чувствуете? Ну, вас не потряхивает чутка? — вопросил Корт. Лимит и Сахарова отрицательно головами помотали. — Не знаю. Какая-то часть меня в конвульсиях бьётся. Мне это не нравится.

Потомок Лимитеры хотел расспросить рыжего товарища об этом поподробнее, как вдруг услышал чей-то голос. Судя по тональности — мужчина, возможно парень.

— Тихо! — Лимит резко шикнул, и Корт с Сахаровой вмиг насторожились. — Ну-ка за мной.

Искренне волонтёры хотели, чтобы источником сего голоса оказался Орфей. Пускай желание абсурду подобно, но оно бы в одночасье успокоило ребят и сняло с их плеч ответственность за младшего представителя их команды. Задание так-то выполнено: Блейз на острове нет, миссию можно считать завершённой и возвращаться в город. Там охотники одолжат чей-то корабль и на нём покинут Златогор с чистой совестью. Что было бы дальше в случае такого варианта, известно одному Роду. Союз «Медведь» наверняка уже в курсе, что в одной из точек Росскеи случилась беда в виде разбитой Кощеевой Погибели, и незамедлительно выслали свои отряды для разрешения сей проблемы. Орфея за случившееся, конечно, может ждать суровое наказание, однако подтвердить его виновность могут только Хог, Юля и Эс, — которые, разумеется, ни под каким предлогом не сдадут своего товарища. А на нет, как говорится, и суда нет.

Увы, Орфея команда «Серп» не нашла. Зато встретила двух бандитов, что и огорчило их, и обрадовало одновременно. Хоть какая-то живая душа в этом пугающем месте нашлась, пусть и не имела ничего общего с искомым акварийцем. Бандиты явно вне себя от страха были, раз держали наготове заряженные арбалеты и реагировали на каждый шорох с отборной руганью.

— Ну что ж, вот вам Путеводный Камень, хе-х, — хмыкнув, Хог вышел из-за укрытия первым. Юля последовала за ним. — Э, братва! Перетереть треба.

Первый бандит вскрикнул от неожиданности, моментально стреляя на звук. Болт Лимитом был отбит спокойно, а вот с арбалетами шпана попрощалась тотчас: их Юля выбила их рук оных меткими выстрелами.

— А, по-братски, не надо! — бандиты сразу же встали на колени и заскулили, как псы. — Мы это… мы не при делам чиста… рот ставим… мамами клянёмся.

— Да не сцыте. Никто вас резать не собирается, — ухмыльнулся Эс. — Просто погутарим малёхо — и можете валить на все четыре стороны.

— В натуре? Спасиб, пацаны… и тёлка.

— Я тебе сейчас такую «тёлку» устрою…! — хмуро пригрозила Юля, покачав пистолетом в руке. Те испугались ещё больше и принялись вымаливать у дочки профессора прощения.

— Вы знаете, что за хрень тут творится? — поинтересовался Хог.

— Ля, кореш, ваще нифига не вкуриваем. Чиста мочить вас шли, тут бац — хрень вон та столбом в небо полетела. Чё потом было, не помню, — выпалил первый бандит, руками отчаянно махая. — Проснулся когда, зырю — мертвяк голимый. Никого нет. Тупо кладбище, копать. Мы с кентом как на очко присели. Решили валить отсюда, тока… эм-м…

— Було нас трое. Один пiйшов подивiться, як справы на вулице. Вiн як двiрь вiдкрыв — так и пропав. Усэ, немае хлопца, — заговорил второй. — Пiсля часу сами пiйти решили, тiка оба. Дюже спужались.

— Чего? — не поняла девушка.

— Обосрались, говорит, страшно. Товарища прошляпили ещё, ибо одного отправили на разведку, а когда он не вернулся, сами решили посмотреть, что да как, — перевёл Лимит.

— Не вернулся, говорите? Очень странно, — Корт нахмурился. Всё мрачнее и мрачнее становился весельчак.

— Мы тут это… кой-чо надыбали. Не вкуриваем пока, что это.

— Где?

— Зараз покажемо.

На всякий случай Юля держала двух мордоворотом на мушке, дабы они не посмели что вдруг выкинуть. Но бравые хлопцы и не собирались саботировать ситуацию. Они покорно привели волонтёров к камню, с которого стекала жидкость, судя по цвету и запаху, кровяная, красного цвета. Хог осмотрелся. Она либо свежая, либо непонятно, каким образом здесь оказалась за неимением к ней предпосылок. Ибо, как сказано было ранее, тела предполагаемых противников отсутствовали, а окропившая землю кровь давным-давно свернулась.

— Ерунда какая-то, — Юля присела на корточки и внимательно оглядела непонятную аномалию. Скользнула разок взглядом по бандитам, но те были целы физически. Кровь принадлежит не им.

— И вас это смутило? — уточнил Хог у братвы. Те синхронно головами закивали.

— Гр-р-р! — Эс внезапно зарычал, обнажая хищные клыки, чем встревожил своих товарищей. Бандиты тоже испугались. Он устремил свои волчьи глаза куда-то в сторону, где никого, однако, не было.

Или…?

— Кровь не сворачивается… т-только у м-мертвеца… — вывод Сахаровой, озвученный дрожащим голосом, ещё больше насторожил присутствующих.

Хог округлил глаза. А вместе с этим услышал скрежет чего-то металлического, что до сего часа казалось стрекотанием кузнечиков. Теперь в этом звуке отчётливо угадывалось соприкосновение железа с камнем. Оно приближалось. С каждым шагом.

Он выходил один — медленно, шатаясь, волоча за собой оторванную от бронетранспортёра дверь. Был безобразен, мерзок, неказист. В объятиях ночи выглядел как заблудший, способный сверкать красными, как кровь, глазами. Его левая голень была абсолютно голой, без мяса. Чисто посеревшая кость. Потом вышел второй. Ничем особо не отличался он от первого: такой же порванный, окровавленный, пустой. Затем третий. Четвёртый. Вскоре их набралось десять…

Хог окаменел в лице до такой степени, что со стороны казалось, будто это и вовсе не человек живой, а статуя. Нашлось объяснение хриплому рычанию Эса и его внезапно озверевшему поведению. И Юля в ужасе ахнула, рот ладонями прикрыв. Даже бандиты, не шибко разбирающиеся в демонологии, панике поддались, трясясь от страха, как осенние листья.

Только одно существо имеет идентичную человеку кровь — мёртвый человек. Не просто демон, а самое натуральное зло во плоти, ничем, окромя жажды крови и разрушений, себя не прославивший. Чудище, столкнуться с которым боялся каждый и потому, когда хоронил того, кто имеет возможность в него обратиться, за помощью к староверам обращался.

— Упыри, — еле слышно, вымолвил Хог.

Вурдалаки — это реальная угроза: для человека, охотника, всего живого. По-другому его ещё называют проклятым мертвецом, что при жизни грешил ужасно и страшно, а после кончины не нашёл покоя в чертогах Нави. Бездушный, безвольный и бесчувственный, он существует только с одной целью — убить. Для него не имеет значения, кто конкретно от его клыков да когтей падёт. Это абсолютная агрессия, своей жестокостью и грубой силой уничтожающая целые деревни, целые города. Упыри — наследие Тьмы, когда-то светом Рода сражённые, но раз за разом появляющиеся в людском мире при появлении того, что их напитывало силой.

Это была толпа… нет, даже не так — целая орда, выходящая из объятий багрового тумана. Кто что с собою тащил: камни, железо, тела бандитов — обескровленные, изъеденные, разорванные. Какие-то упыри и вовсе были облачены в одежды головорезов. Медленно, пока неспешно шли они на волонтёров и двух представителей криминального мира, не сводя с них своих кровавых глаз. Количество упырей росло. Не успела команда «Серп» и моргнуть, как на сцене резко появилось около тридцати вурдалаков. Их становилось всё больше и больше. Что-то привлекало орду. Территория горы стала для них мёдом, на который они, как пчёлы, один за другим слетались.

Раздумьям в сей час места не было.

— А-а-а-а!!!

Крик агонии принадлежал первому бандиту, что поодаль от всех стоял. Он даже выдохнуть не успел, как резко вцепившийся ему в глотку хищными зубами упырь вырвал её с рычанием, своё лицо умывая в крови бедняги.

— А-а-а, чёрт! — подвергся нападению и второй бандит, решивший выручить своего товарища. Напрасно он пытался побороть живого мертвеца: тот ввиду нечеловеческой силы был подобен озверевшему медведю.

Хог, наконец, отошёл от шока. И заорал тотчас:

— Сваливаем!

К великому его счастью, Эс и Юля отмерли. Рванули следом за Лимитом с такой прытью, с которой прежде никогда не бегали. Для упырей это был сигнал к усиленному наступлению. Они бросились в погоню за волонтёрами. Начался натуральный хаос. Валуны, разрушенная техника, кровавые светлячки — всё перед глазами мельтешило, сопровождаясь демоническим рычанием со всех сторон. Упыри появлялись отовсюду: спереди, сбоку, сверху. Озверевшая орда чуть ли не в затылок команде «Серп» дышала, отчего та не просто бежала, а фактически летела в попытках сбежать. Юля отстреливалась вслепую, да и Эс наотмашь бросал огненные шары назад, покуда не было у ребят возможности оглядеться. Хог тем временем бешено вращал глазами, выискивая хоть какое-то укрытие, в котором можно будет спрятаться от орды. Оно, благо, нашлось быстро, и Лимит, схватив Сахарову с Кортом за руки, помчался к месту искомому быстрее звука. Вместе завалились волонтёры в проход, и рыжик размашистыми ударами двух рук обрушил стены, тем самым баррикадируя выход.

Герои тяжело дышали — как от ужаса, так и от долгой пробежки. Сердца каждого колотились беспрестанно и пульс в висках стучал дико, кровь по жилам разгоняя в неумолимом бешенстве. И слышали в этот момент ребята рычания с хрипами за поваленными камнями, и скрежет когтей снаружи, и топот нескольких пар ног.

Команда «Серп» оказалась не просто в руках Нави. Они будто попали в само Пекло, самую страшную часть мира тьмы, где Ниян в Пучай-реке топит негодные ему души и скармливает плоть грешного люда мертвецам в назидание другим. И, быть может, покаялись бы волонтёры, знай только, за что на них упырей напустил суровый Пекленец. Никто из них до такой степени не грешил, чтобы однажды стать кормом для мёртвых кровососов.

Наконец, команда «Серп» отдышалась и переглянулась друг с другом многозначно. Что делать? А чёрт его знает. Выполненное, казалось бы, задание провалилось в Тартарары. На смену тупоголовым мордоворотам пришли менее умные, но страшно сильные и свирепые вурдалаки, не нуждающиеся в помощи стратимов. Их количество растёт и будет расти дальше, покуда ведомы они чем-то или, скорее, кем-то.

Одно ясно: хуже положения уже не придумаешь.

— Я звоню Элли! — железно заявила Юля и потянулась за коммуникатором. Парни не стали останавливать девушку. Все всё прекрасно поняли — что свои идеи они исчерпали и попали в самую настоящую жопу.

***

Есть среди читающих эту историю мамы? На крайний случай отцы? Ладно, это не столь важно. Представим картину отнюдь не самого приятного пробуждения. Итак, на часах — три ночи. Вы спите и видите хороший сон. Вдруг вас будит звенящий телефон, и вы, сонно морщась, берёте его с целью выяснить, какой, блин, дебил решил вас потревожить в столь поздний час. А потом вы оказываетесь в шоке — покуда история, повествуемая устами «дебила», не просто ужасна. Она трагична до такой степени, что ваши волосы в одночасье приобретают седой цвет. Сон рукой сносит напрочь, нервы вмиг наматываются паникой на вращающееся веретено, и мысль: «Какого чёрта?» занимает вашу голову тотчас.

Сейчас я описал ровно то, что почувствовала Элли, стоило ей только принять вызов. Она услышала плач Юли, едва ли не слёзы глотающей и пытающейся дрожащим голосом рассказать девушке о событиях, что пережила команда в отсутствие лидера. Сахарова рассказывала всё — «от» и «до». Нигде не смолчала, ни разу не соврала и обнажала лживую байку о «милом возвращении домой» последовательно.

Хог молчал. Эс тоже, с закрытыми глазами выкуривая… уже неясно, какую по счёту сигарету. Некогда бравые, отважные драчуны выглядели сейчас не страшнее муравья, а, быть может, безобиднее даже мухи. Враз пропала вся смелость на пару с тщеславностью. Все нервничали. Каждый лихорадочно тёр ладони, как только волнение комом к горлу подступало, и делал глубокий вдох — единственное средство, способное частично угомонить колотящееся в груди сердце.

— Прости нас, пожалуйста, Элли! Прости нас! — рыдала в голос Юля, когда рассказ её к концу подошёл. Она утирала слёзы, но те продолжали литься дождём из красных глаз, не прекращая. — Ты пошла нам навстречу, разрешив всем отдохнуть с наказом не лезть в проблемы, а мы взяли и предали твоё доверие! Мы… хнык-хнык… Мы не знаем, что нам делать!

Элли молчала, отчего давящая атмосфера становилась ещё более угнетающей. Хотя, спрашивается, чего ждать, если сейчас эрийка сама в холодном ужасе пребывает? У неё были подозрения, которые, правда, перебила злость на Хога — но и помыслить не могла Эрия о том, что сейчас услышала. Это не просто проблема. Это реальная беда, которую неясно, как решать. Всё настолько плохо и плачевно, что в ситуации данной проще пожелать ребятам верёвки да мыла.

Одно отчасти хорошо: волонтёры не видят лица Элли. Страшно даже подумать, как сейчас выглядит Эрия, вырванная из объятий сна и поставленная перед самым страшным для неё, как для лидера команды, фактом.

— Вы… я не знаю… Вы идиоты! Никчёмные тупицы! Натуральные бараны, дебилы, дураки! Вы… гр-р! — Элли, наконец, заговорила, только тон её ожидаемо не был миролюбивым. Коммуникатор хорошо передавал тяжёлое от ярости дыхание девушки, искренне желающей прямо сейчас оказаться здесь, чтобы собственноручно свернуть шею каждому. Хорошо это или плохо — кто знает. С одной стороны, неистовая дочь Горына быстро усмирит кровожадных упырей благодаря драконьей сущности, чем моментально разрешит возникшую проблему. А с другой, весь её гнев разом обрушится на трёх побитых приключениями волонтёров, и выдержать его не сможет даже Избранный.

Элли потребовалось несколько секунд, чтобы остыть. Злость мешала ей рассуждать здраво.

— Как давно появилась орда? — спросила она уже поспокойнее.

— Только что, — дрожа, ответила Юля.

— Это хорошо. Значит, Фонтан Тьмы ещё не набрал полную силу. Следовательно, не все пока успели обратиться.

— О чём ты?

Лидер команды «Серп» вздохнула.

— Кощеева Погибель при разрушении оболочки порождает очаг злой воли, который, в свою очередь, становится сердцем для Фонтана Тьмы. Любой человек, чьё карио является красным и который оказывается в радиусе досягаемости навьей ауры, моментально теряет контроль над дремлющим внутри него демоном и обращается в упыря.

— Выходит, большая часть этой орды — бандюки и люди, оказавшиеся в районе горы? — опешил Эс.

— Да. Ни один обладатель красного карио не ступает туда, где преобладает атмосфера Нави. В этом случае Злая Воля подавляет его человеческую сущность, зато усиливает демоническую. Кощеева Погибель — Начало Конца. Окажись подобная вещь в руках террористов, те незамедлительно разбили бы её, скажем, в центре какого-нибудь густо населённого города, превращая его в плацдарм сражения между людьми и упырями. Подобное однажды случалось на моей памяти… в общем, не важно. Ваша задача — покинуть эпицентр как можно скорее, пока Фонтан Тьмы не набрал полную силу и расширил зону влияния Нави на весь Златогор.

Сахарова сокрушённо за голову схватилась. Теперь ей ясно, по какой причине в книгах не расписывали подробно о Кощеевой Погибели и почему союз «Медведь» запрещает иметь её в наличии кому-либо. Понял и Корт, какая его часть билась в конвульсиях с момента порождения очага Злой Воли. Он не превратился в упыря только потому, что был наполовину красным, свою человеческую сущность спасая наличием синего карио. Не будь Эс частично простым людом — и всё бы для него закончилось печально…

Хог резко вскочил с камня и направился к Юле. Ему нужна была не она.

— Я тебя сейчас правильно понял, кэп? Ты хочешь, чтобы мы валили со Златогора, кинув Орфа?

— Ты меня правильно понял, тупоголовый баран! — Элли резко зарычала, стоило ей услышать его голос. Ведь это он стал зачинщиком авантюры, на которую подписались все. Именно этот человек пренебрёг холодным расчётом и втянул товарищей в беду. Не Юля, глава команды в отсутствие Эрии. Не Эс, неспособный организовать отряд и, что примечательно, даже не Орфей, ради которого герои отважились на такой отчаянный подвиг.

Сахарова вздрогнула. Подобный исход она предчувствовала, когда заводила разговор с Элли, но искренне в него не хотела верить. Однако Эс прав был: из двух зол эрийка выбирала меньшее, делая ставку на них, не на Орфея. И хотя это было логично с точки зрения здравомыслия, сердце Юли вдруг заболело, а глаза невольно защипало: она не хотела бросать Орфея. Да что там, даже Эс сего не желал, несмотря на его изначальную мотивацию. Всем было жалко Якера, по иронии судьбы допустившего грубейшую в своей жизни ошибку — во имя чувств, эмоций, памяти. Он себя на алтарь положил ради Блейз, но в итоге что? Ничего. Лишь дикое разочарование, прежде всего, к самому себе. Орфей всегда считал себя никчёмным, а тут ещё и горя с лихвой навалило, чтобы аквариец окончательно сломался.

Хог напряжённо выдохнул.

— Ты… Ты сейчас серьёзно, да? То есть, человек, который больше всех стелил красивыми изречениями о семейных узах, бла-бла и всём таком, предлагает бросить члена своей семьи? Мда, кэп, ты прям молодец! Вот пипец как возгордился я тобой сейчас. Браво! — саркастически изрёк Лимит.

— Слушай, ты, клоун уродливого цирка, выродок вшивой собаки! — разозлилась Элли. — Ты уже сотворил непоправимое горе, подставив под удар мою команду! Простить тебе твою подлость я вряд ли смогу, но хотя бы на сей раз голову включи свою! Что, по-твоему, хуже всего: потерять одного или сразу всех?

Волонтёр с ответом нашёлся моментально.

— Хуже всего — предать того, кого ты однажды семьей своей назвал. Бросить его на произвол судьбы, наплевать на него, как на никому не нужный мусор, пнуть под зад.

— Как изящно говоришь ты эти слова — и как лицемерно им не соответствуешь. Было бы тебе действительно не насрать — не стал бы играть в молчанку, а сразу созвонился бы со мной. Но ты этого не сделал. Придумал себе оправдание, мол, сам справлюсь, всех приведу к победе — и что в итоге? Где ты сейчас? А я тебе скажу, где, дорогуша! Ты в говне! По самую шею! И будь ты один в нём, я бы начхала на тебя со словами: «Поступай, как хочешь». Но с тобой — моя команда. Моя семья. Мои милые детишки. Ты обрёк их на беды, а сам меня гневить смеешь, паскуда грёбаная! Да ты… гр-р… ты хоть знаешь… хоть понимаешь… Во что я превращу твою жизнь, ежели ты посмеешь меня сейчас ослушаться?

На сей раз Хог не сразу смог разгневанной Элли ответить. Возникшее в груди волнение ударило по отчаянной смелости волонтёра будто молотом по наковальне; по спине пробежал лёгкий холодок. Эрийка умеет психологически давить. Холод в её голосе проливается в уши лимитера ледяной водой, при соприкосновении с которой кожа покрывается инеем и перестаёт быть упругой. Лимит прекрасно осознаёт, во что может вылиться сей конфликт с Эрией, если он реально её ослушается. Парень не сможет избежать встречи с ней после наглой отмашки, потому что у неё находится его лучший друг Пряник.

Хог сделал глубокий вдох, чтобы медленно выдохнуть, волнение собственное упреждая. И упёрто заявил:

— Я пойду спасать Орфа. На твои угрозы мне плевать.

— Сейчас же. Сделал так. Как я тебе. Велю.

— Кэп…

— Орфея больше нет, забудь про него, — холодный вердикт Элли огорошил ребят. — В лучшем случае его порвали упыри. В худшем — он стал Одержимым.

— В лучшем случае?! — Лимит от злости аж оскалился. — Это, по-твоему, лучший случай — стать кормом для кровососов?

— Ты знаешь, кто такой Одержимый?

— Нет.

— Тогда закрой свою пасть и слушайся меня, поганый паршивец! — эрийка взорвалась снова. На сей раз сильнее, нежели в предыдущий. — Вы сию же секунду мчитесь в город, воруете корабль и сваливаете со Златогора! А ежели кто-то из вас — особенно ты, чёртов лимитер! — посмеет моего приказа ослушаться, я вам не просто жизни поломаю! Я души из ваших тел выну! Своими ру…!

— Я иду за Орфом. Всё.

С этими словами Хог выхватил коммуникатор из рук Юли и выключил его совсем, чтобы Элли не смогла до них больше дозвониться.

— Вы слышали Её Высочество, друзья мои, — сказал после Хог, посмотрев на ошеломлённых товарищей. — Отговаривать меня не вздумайте. Это мой выбор.

— Никто и не собирается, братан. Я, во всяком случае, точно, — хмурый Эс протёр наливающиеся свинцом веки и рывком на ноги поднялся, средним пальцем выкидывая тлеющий окурок. — Я иду с тобой. Точка. Орф — наш пацан. На последствия мне плевать.

— Нельзя Юльку одну оставлять. Она же…

— …Идёт с вами! Это… н-не обсуждается, — Юля стянула со своих плеч мастерку и завязала её рукава на своём поясе, после чего сжала покрепче в руках рукоять единственного «Стрый-львера». В её глазах рубинового цвета страх смешался с решимостью.

Страшно было всем: Лимиту, Корту, Сахаровой. Их всего трое, тогда как упырей — целая орда. Волонтёры истощены. Трёх часов перерыва было крайне мало, чтобы полностью восстановиться. Подлечиться больше не получится: пузырьки с мёртвой водой, как и живой, были разбиты. Стрелять с двух рук Юля больше не сможет из-за потери одного пистолета. И самое ключевое — дойдя до самого эпицентра, где Злая Воля напитывает силой Нави Фонтан Тьмы, неясно, каким образом команда «Серп» потом будет возвращаться обратно.

Хог переглянулся с Эсом и Юлей. На сей раз им придётся положиться исключительно друг на друга. Никто на помощь не придёт: ни Элли, ни спасительные эликсиры, ни удача. Только — они сами. Это будет самая страшная мясорубка в жизни каждого. Бросая вызов обстоятельствам, под тяжестью которых прогибаются даже самые сильные и способные, волонтёры поставят на кон собственные жизни и неизвестно, смогут ли они осуществить задуманное или же погибнут все трое. Ошибаться нельзя. Любой просчёт завершится мгновенным провалом.

Хог тяжело вздохнул, после чего вытянул кулак вперёд. Эс и Юля сделали то же самое.

— Мы вернёмся домой, — промолвил Лимит.

— Все вместе, — прошептала Сахарова.

— И обязательно напьёмся, — закончил Корт.