Лиорн

3. ДЕНЬ 1 АКТ 2 СЦЕНА 2

Криниста:

Разговор с Искрецом настолько вывел мня из равновесия, что заснуть я не мог, так что пришлось найти себе местечко в задних рядах зала и чуток почитать. Остановился я, заметив два явно связанных момента: во — первых, Пракситт с явно встревоженным видом, а во — вторых, лиорна, который находился рядом с ней, но уже направлялся к выходу.

Я попытался примомнить, а видел ли я вообще ранее лиорнов; чушь, конечно, потому что наверняка видел, время от времени они вроде мелькали возле Круга Малак, и я достаточно часто появлялся в Императорском крыле Дворца, чтобы с кем — то из них да столкнуться. Но появление конкретно этого парня как — то выбило меня из колеи, мол, стоп, он настоящий, или это актер в роли?

Нет, этот был настоящим, пусть даже выглядел скорее карикатурой, чем живым человеком.

Лиорны, о которых слышал я, в основном принадлежали к разорившимся семействам и работали клерками — они любят следить за всем, и чтобы все делалось аккуратно, правильно и как положено, а еще лучше, если все это включает инвентаризацию всяких очень старых штуковин и фиксацию, когда и где они добыты. Также я слышал о некоторых лиорнах, что работали осквернителями, а некоторые работали на осквернителей, а другие работали в архивах библиотек, составляя каталоги того, о чем никто и никогда не читал и не будет.

Я знал, конечно, что есть и другие, которые остались традиционной землевладельческой аристократией. Просто не ожидал встретить такого живьем.

Но этот и правда словно вышел со страниц романа. Красная блуза, коричневого цвета юбка по колено, и даже наручи. Длинные волосы собраны в тугой пучок и плотно перетянуты синей лентой — возможно, использование синего цвета превращало его в мятежника. С точки зрения лиорна.

Еще он двигался, как Алиера когда — то, то есть словно левитировал, только вот он не левитировал. Один взгляд, и у меня возникло твердое ощущение, что драться с этим типом я не хочу.

И пока он двигался к выходу, взгляд его скользнул по мне и продолжил скользить дальше. Примерно как по мебели. И вот теперь я был доволен, что не носил своих цветов. Я решил не комментировать, пока он прохолил мимо, хотя и должен признать, очень хотелось подставить ножку. Это все небось влияние Лойоша. Да, пожалуй, на том и решим.

Я подошел к Пракситт, которая невидяще смотрела куда — то в сторону.

Она подняла на меня взгляд, и я поинтересовался:

— Новые сложности?

— Возможно, нам придется закрыть лавочку.

— Из — за лиорна?

— Он был непоколебим.

— И что он собирается делать, побить всех вас?

— Подать иск за оскорбление его Дома.

— Стоп, а разве вся пьеса не об этом?

Режиссер взглянула на меня, стиснув губы, затем проговорила:

— Это мюзикл. Наслаждаешься иронией?

— Скажем так, я ее заметил.

— Полагаю, с этим ты помочь не можешь?

— Ну, прости, но нет. Как — то так вышло, что связей среди лиорнов я завести не смог.

В ней сохранилось достаточно чувства юмора, чтобы губы ее чуть дернулись.

— И что ты ему сказала?

— Что он может идти и заняться любовью в извращенной форме со всем своим Домом. В смысле не с людьми, а со зданием. — Глаза у меня округлились, а она добавила: — Ну, сказала я не совсем так.

Я издал неопределенный звук.

— То есть уклончивого ответа не получилось.

Она вздохнула.

— Я по натуре не герой, ни разу. Но я люблю этот мюзикл. Я мечтала сделать его. Он ведь о том, услышим ли мы правду, когда могущественные персоны не желают, чтобы мы ее услышали. Он веселый, там масса шуток, есть отличные песни — но и суть имеется. И ко всему, это как признание в любви театру. Так что нет, я не собираюсь поджимать лапки и сдаваться, как только некий лиорн пытается надавить на другую чашку весов.

Я ничего не сказал. Лично мое мнение насчет кто услышит правду — это что Империя не получит ни кусочка правды, которая предполагают, что меня притащат пред очи юстициариев. Во всех остальных случаев мне в принципе плевать.

Буду откровенным. Главная моя забота очень проста: если постановку закроют, мне ведь придется уйти, так? Я не был уверен. Возможно, здание принадлежит им, и тогда я спокойно могу остаться в любом случае, только мне не придется больше слушать песенных излияний о продажных судах и прочем. Если же мне придется уйти, я, вероятно, смогу найти другой театр, и уж наверняка Сетра сумеет снова меня прикрыть, пока я перемещаюсь по улице. Но это раздражает само по себе, плюс есть шанс, что что — то пойдет не так.

А еще есть аспект, о котором я пока не упоминал: я хотел остаться в безопасном месте, чтобы у меня было хоть немного времени подумать, как в точности мне разобраться с Левой Рукой. Я был уверен, что в конце концов смогу что — нибудь изобрести, но для этого надо будет кое — что узнать, кое — что обдумать и кое с кем переговорить. И поскольку я не был настроен по — крупному рисковать, для меня лучше бы оставаться здесь, пока я не буду готов уйти.

Я подумал, не поведать ли Пракситт об этом хотя бы частично, однако время не казалось подходящим.

Так что мысли эти продолжали крутиться в моей голове.

«Босс.»

«Хмм?»

«Пока ты думаешь об этом, все нормально. А вот когда перейдешь к делу, тогда скорее всего неприятности и начнутся.»

«Лойош, ты не веришь, что я буду избегать неприятностей?»

«Ну конечно. Несколько часов, пока тебе не придется волноваться за свою жизнь, и ты, можно сказать, жонглер.»

Пракситт все еще смотрела на меня.

— Ладно, — проговорил я, — на слишком уж многое не рассчитывай, но я взгляну и с этой стороны, и если вдруг появится подход — попробуем.

— Серьезно?

— Я же сказал — на слишком уж многое не рассчитывай.

Она внезапно хохотнула.

— Если дело каким — то чудом разрешится, надо найти вариант, как впихнуть в программку твое имя.

— Тэ — А-акут — Эль — Тэ — О — Эс. Последняя литера без циркумфлекса, хотя в произношении и напрашивается[12].

— Буду иметь в виду.

— Лиорн, который тут только что был, как его зовут?

— Талик.

— Титул или звание у него есть?

— Представился как Первая Ратница принца Еселика, Наследника лиорнов.

— Ха. Не знаю, что это значит, но звучит громко.

— Согласна в обоих смыслах.

— Возможно, мне потребуется выяснить, как лиорны ведут дела.

— То еще получится исследование, — предупредила она, — в каком — то смысле они не менее загадочны, чем йенди.

— Что ж, посмотрим, — сказал я.

Она кивнула, вернулась ближе к сцене и позвала:

— Так, всем — работаем дальше.

Я же позволил себе убраться оттуда, меня наконец догнали бессонные ночи. Там, снаружи, еще толком не наступил вечер, но меня вырубало. Та норка, которую мне предоставили, казалась очень и очень далекой, и я надеялся, что смогу добраться туда до того, как свалюсь.

Не стану растягивать напряжение: добрался.

Я еще не привык к невиданной роскоши — просто поспать, в нормальной кровати, без довлеющей тревоги, что кто — то заявится по мою душу. Сон, настоящий сон, невероятно сладок. Когда несколько часов спустя я проснулся, кое — что наметив на будущее, Лойош свернулся клубком у меня на руке, а Ротса устроилась головой у меня на коленях; я так полагаю, оба чувствовали то же самое.

Ночь только — только опускалась на Адриланку, когда джарег по имени Дерагар подошел к трехэтажному краснокаменному строению на улице Пирожников сразу за аллеей Зарослей. Входная дверь не была заперта. Он вошел в небольшую прихожую, и следующая дверь также не была на замке. По коридору он прошагал до противоположного края здания, поднялся по лестнице, остановился у первой двери справа и хлопнул в ладоши.

— Мы закрыты, приходите завтра, — откликнулись с той стороны.

— Я просто хочу посмотреть товар, — сказал он двери, — покупать птиц я не собираюсь.

Пауза, потом дверь открылась и невысокая худенькая женщина чуть отступила в сторону.

— Входите, пожалуйста.

Лет четыреста с небольшим, цвета джарегов, рубашка с высоким воротником, свободные брюки, а лицо чем — то напоминало лезвие ножа.

Он вошел, она закрыла за ним дверь.

— Я Дерагар, — представился он.

— Никка.

— Спасибо, что приняли меня, госпожа Никка.

— Садитесь, пожалуйста. Чего вы желаете?

— У меня имеется несколько золотых с неправильными профилями.

— Сколько именно?

— Четыреста тридцать.

— Могу обработать за… скажем, триста десять.

Дерагар поморщился.

— Я не ожидал сильно нажиться на этой операции, но так я в убытках.

Она пожала плечами.

— Давайте хотя бы за триста?

— Соглашусь на триста пять.

— Триста два?

— Вам срочно?

— Да в принципе нет.

— Хорошо, триста два. Так — то я справлюсь с этим за пару дней, но если ко мне поступит более интересное предложение, вам придется подождать. Вас устраивает?

— Договорились, и спасибо.

— Да, конечно. Как вы обо мне узнали?

— Крейгара знаете?

— Конечно, здесь все — таки его район, вы за таким всегда следите.

Что ж, подумал он, вопреки всем обстоятельствам репутация у старика есть.

Рукоять кинжала неприятно терлась о его лодыжку, однако Дерагар велел себе не обращать на это внимания и осмотрел помещение. Скромно и со вкусом, даром что почти обезличенно, кроме пары дорогих сунтрийских ковриков, с продуманной небрежностью разложенных на деревянном полу.

Несколько ларцов и шкатулок, все закрыты, все в пределах досягаемости.

Несомненно, здесь продавали всякие принадлежности для волшебных ремесел. В этой части города мало кто из торговцев работали прямо там, где и жили, но все же таковые имелись. Если, конечно, это был дом Никки.

Дерагар улыбнулся.

— Вы, значит, следите. Ха.

Она пожала плечами.

— Интересно, — продолжил он. — Вы о наших районах знаете куда больше, чем мы о ваших. Я вот, например, понятия не имею, кто отвечает за эту часть города с, так сказать, вашей стороны.

— Мы так не работаем.

— Что вы имеете в виду?

— Мы не делим город на части.

— А как тогда? По сферам услуг?

Она нахмурилась, и Дерагар решил, что такое лицо ему нравится больше, чем прежде.

— Нет, формального разделения вообще нет. Важно лишь, кто на кого работает.

— Но раз у вас нет никакого разделения, — вопросил Дерагар, — как же тогда вести веселую войнушку за сферы влияния?

Никка рассмеялась.

— Полагаю, в давние времена наша верхушка решила, что войнушки за сферы влияния не такие веселые, как многим кажется. — Потом она склонила голову. — А вы в такой участвовали?

— Ну, вроде как. Но не напрямую.

— Стоп. Крейгар. То дело выходца с Востока. Талтоса или как — то так.

— Ага.

— Я слышала, он сумел сорваться с крючка.

Дерагар хохотнул.

— А я слышал, что теперь его хотите прикончить вы.

Она пожала плечами.

— Это к Каоле и ее людям. Не мое дело.

— А вы на кого работаете, если это не бестактный вопрос, конечно?

— Как раз бестактный.

— Ладно, не суть важно. Не хотите как — нибудь пропустить по чашечке клявы?

Дерагар совершенно не собирался делать такого предложения, пока слова сами не сорвались с его языка, и ему пришлось собраться с мыслями, осознав, что она согласилась.

— Отлично, — проговорил он, — когда у вас свободное время?

— В любой день в полдень, ну или я обычно заканчиваю после девяти.

— Тогда лучше вечером, скажем, послезавтра?

— Вполне. Возможно, я даже успею закончить с вашими монетами.

— С моими… а, да, конечно.

Никка рассмеялась.

— Ты милый. Ладно, вали отсюда и дай поработать.

Дерагар изобразил преувеличенно вежливый поклон, вознагражденный еще одним веселым смешком, и удалился, чтобы ничего не испортить. Вряд ли, подумал он, у папы на уме было именно это, но зато я добыл нужную ему информацию. И даже трудиться особо не пришлось. Должно ли это меня заботить?

Об этом он и размышлял, возвращаясь в отцовскую контору.

На входе Жестянкин кивнул ему и сообщил:

— На месте.

— Работает допоздна.

— Пашет не разгибаясь, чтобы прокормить нас, его верных и преданных сотрудников.

— Да, мы такие.

Дерагар поднялся в кабинет и, вопреки всему, вынужден был сосредоточиться, чтобы увидеть за столом отца, который каким — то образом всегда сливался с любым фоном и окружением.

Крейгар поднял взгляд.

— И как прошло?

— Либо чрезвычайно успешно в обоих смыслах, или меня разыграли.

— А может быть и то, и то?

— Вряд ли.

— Тогда лучше расскажи мне все.

— Главная сложность, что ответ я получил слишком легко. Это и будит во мне подозрительность.

— Рассказывай.

Крейгар выслушал все, не прерывая, а когда Дерагар закончил, задумчиво уставился на собственный большой палец, как будто ответ мог быть начертан именно там. И наконец проговорил:

— Знаешь, кто такая Каола?

Дерагар покачал головой.

— Впервые слышу это имя.

— Могущественная волшебница, близка к верхушке Левой Руки и ненавидит Влада. Очень сильно.

— Больше других?

— Он убил ее сестру[13]. Морганти.

Дерагар поморщился.

— Жестко.

Крейгар кивнул.

— Исходя из описания Влада, это скорее был несчастный случай. Он только что обзавелся Великим Оружием, не понимал, как оно работает, а оно — она — не полностью разобралась в ситуации.

— Несчастный случай? — повторил Дерагар.

— Влад, конечно, этого не признает.

— Ну естественно. Так что, да, разумно заключить, что ее сестра затаила обиду.

— Ага.

— Ладно. Тогда, может быть, все именно так, как кажется.

Его отец внезапно фыркнул.

— В конце концов, у меня вырос симпатичный парень, так что ж тут такого невероятного?

Дерагар почувствовал, что краснеет.

— Затнись, пап.

Крейгар хихикнул.

— Да, и на случай, если, в общем, все пройдет хорошо, послезавтра пусть кто — то другой доставит выходцу с Востока его ужин, ладно?

— И завтрак на следующее утро?

— Пап.

— Конечно. Все устрою. Иди домой, малыш, поспи. И приятного тебе свидания.

Дерагар поднялся.

— Я всегда делаю то, что ты говоришь, когда это то, чего хочу я сам.

— Весь в отца, — отозвался Крейгар.

«Влад, привет.»

«Кто…»

«Я тебя разбудил?»

«Крейгар. Да нет, я и так проснулся, потому как кто — то начал говорить у меня в голове.»

«Ха.»

«В чем дело?»

«Каола.»

«И?»

«Помнишь Каолу?»

«А. Ну да. И что с ней?»

«Это она за всем стоит.»

«Черт. Мог догадаться. Как ты узнал?»

«Спи давай, Влад.»

«Ага. Спасибо.»

В следующий раз я проснулся уже утром, и Держава сообщила, что проспал я десять часов, не считая краткого перерыва с Каолой. Да. Черт. Я и правда должен был догадаться.

«А так ли важно, кто именно, босс?»

«Может быть. Раз это личное, меньше шансов разойтись краями. Не знаю.

Я еще не проснулся.»

«Угу.»

«Попробую все — таки встать. Пожелай мне удачи.»

Какое — то время я блуждал в бесклявном кумаре. Заглядывал в разные комнаты и прикидывал, сколько нужно сил, чтобы подняться по лестницам до самого театра, и нужно ли мне это вообще. В одной из мастерских как раз натягивали кусок ткани на деревянную раму и спорили, насколько нужно укрепить основание. Одна из рабочих, явная тсалмот, заметила меня и на удивление дружелюбно кивнула. Я чуть наклонил голову.

— Я Влад, — сообщил я, — помощь нужна?

— Нет, уже управились, — отозвалась она. — Я Вик. — Потом она повернулась к напарнице — креоте и спросила: — Ну что, пусть Тисс решает?

Та кивнула.

— Я за лимонадом. Тебе принести?

— Ага, спасибо.

Креота посмотрела на меня, приподняв бровь.

— Нет, спасибо, — ответил я. — Вот разве только у вас тут где — нибудь водится клява? Или кофе?

— Могу прихватить тебе кофе.

— Буду вечно признателен.

Когда она ушла, Вик поинтересовалась, как это я оказался в глубинах театра, и я честно ответил:

— Прячусь.

— Серьезно? Кредиторы?

— Вроде того.

Она была рослой и, по драгаэрским меркам, массивной, с мощными плечами и густыми черными бровями, которые совсем не соответствовали жиденьким каштановым волосам. Подкрасила, наверное.

Указав на шпагу, что висела у меня на боку, она спросила:

— Пользовался этой штукой?

— Угу, — отозвался я.

— Часто?

— А что, тебе нужна защита?

Тсалмот хихикнула.

— Ага, если Тисс скажет, что надо соскребать краску со старых декораций, я попрошу тебя обнажить клинок в мою защиту, пока я буду швырять в нее всякой дрянью.

— Ха.

Указала на джарегов у меня на плечах.

— Они у тебя умные?

— Они так считают. А ты задаешь кучу вопросов.

— Извини, не хотела тебя обижать.

— Ты и не обидела. Просто выглядит так, будто у тебя что — то на уме.

— Да не то чтобы.

— Ладно.

— Просто…

— Хмм?

Она улыбнулась.

— Я таких, как ты, никогда еще не встречала.

— Выходцев с Востока?

— Причем таких, которые носят оружие, как будто это просто одежда.

Вот любопытство и разыгралось.

— Просто с оружием я чувствую себя крутым.

— Угу.

Я был уверен, что на уме у нее что — то есть, но похоже, пока она не была готова об этом говорить. Кроме того, я появился в этом театре только вчера и уже повесил себе на шею две проблемы; лезть еще и в третью как — то не хотелось. Мы обменялись еще несколькими словами, на чем и расстались.

Вернулась креота, принесла стаканчик кофе, жуткая гадость; я узнал, что ее зовут Лонора, вежливо поблагодарил и выпил. Я вернулся в комнату с зеркалами, планируя чуток пофехтовать со своим отражением, но там была куча народу, и все они, держась за поручень, размахивали ногами и делали приседания, и углубляться в эти упражнения мне также не хотелось.

Я нашел пустую комнату с полным кувшином воды. Похоже, воды им не жаль. Я плеснул себе немножко и устроился было с книжкой, но почти тут же меня прервала чужая мысль в голове.

«Влад?»

«Сетра. Доброе утро.»

«Просто проверяю. От тебя ни словечка. Ты в порядке?»

«Да, просто. Должен был дать тебе знать. Пока все нормально.»

«Хорошо. Алиера и Морролан спрашивали о тебе. Сообщить им, где ты?»

Я задумался.

«Влад?»

«Спроси Коти, где мы были, когда спорили насчет того, высоко ли может прыгнуть нетренированный человек. Я в четверти мили восточнее оттуда и через дорогу.»

«Ладно. А зачем такие ребусы?»

«Я прячусь. И меня беспокоит, что псионическое общение можно подслушать — сама знаешь, почему. А еще то место, где я прячусь: здешний народ сделал мне одолжение, и меня беспокоит, что целая армия драконлордов может ворваться сюда, словно при штурме Западного предела.»

Я почувствовала, как она хихикнула.

«Об этом — то ты как узнал?»

«Слушай, я иногда читаю исторические труды. Да, можешь как — нибудь сообщить Коти, что со мной все в порядке?»

«Сделаю.»

«Спасибо.»

Знаете, даже приятно, когда вот так вот напоминают, что есть люди, которые действительно о вас заботятся.

«Конфликт развивался самым классическим для таких историй образом: с ростом экономического давления с обеих сторон имели место обвинения о нарушении границ и кражах, к каковым добавились столь же обоюдные обвинения в различных запретных практиках наподобие занятия доимперским волшебством, поднятия мертвецов и работорговли. Через несколько лет в каждом из враждующих владений уже полагали, что в соседнем правит самый злобный и жестокий тиран, какого только знала Империя, и оправданы будут любые шаги, дабы остановить его. Что, разумеется, быстро привело к налетам, что переросли в стычки, которые переросли в сражения, каковые переросли в войну, пока принц дзуров Ниальда, номинальный сюзерен обоих владений, безуспешно пытался снизить напряжение — или, как выразилась тогда Сетра Лавоуд, «заставить ручей течь вверх по склону».

Дело вполне могло завершиться так, как обычно завершаются такие конфликты — обе стороны, выбившись из сил, в итоге заключают мирный договор, или же одному из противников удается полностью уничтожить другого, — если бы не корабль «Морская ласточка», который попал в шторм и потерпел крушение у северо — западного побережья острова Эльде. Напоминаю читателю, что в те дни, до прорыва в волшебстве, который имел место перед Междуцарствием (и по сути стал причиной такового), вполне обычно было, что на борту корабля, помимо основного груза, перевозили небольшие ценные вещицы, каковые в наши дни предпочитают просто телепортировать. «Морская ласточка», помимо патоки для Карно и тканей для Краснолесья, везла пару ониксовых подставцов для книг с серебряными инкрустациями в виде лиорнов, скромные шедевры Авендахара из Западного стража, которые предназначались в подарок Его Величеству.

Общепринятая версия событий — мол, когда жители Эльде разграбили корабль и присвоили себе, в частности, поставцы, это почти стало причиной войны, — чрезмерно упрощена, как с такими вот версиями обычно и бывает, но не слишком ошибочна. В любом случае, отказ Эльде вернуть груз и, в частности, поставцы чрезвычайно расстроил и разозлил императора Валенду.

Конфликты между Эльде и Империей к этому моменту набирали обороты столетиями. Тут и, главным образом, отказ Эльде решить вопрос с пиратами, которые, найдя убежище в островных портах, продолжали охотиться на драгаэрские суда, Империя эту проблему поднимала на протяжении почти целого Цикла. Кроме того, имели место сложности с поставками зерновых, очень важный вопрос для иоричей и ястреблордов в окрестностях мыса Зерики, которые в течение двух предыдущих Циклов совершили переход от натурального хозяйства к товарному выходу сельскохозяйственных культур и ныне желали освоить рынки Гринаэре, где землевладельцы и йомены Эльде также имели свои интересы.

Одной Державе наверняка ведомо, было ли адресованное послу Эльде требование Валенды о возвращении поставцов попыткой надавить на Эльде и в других вопросах, или же он просто хотел вернуть эти поставцы. Результатом, однако, была усиленная мобилизация войск, постройка кораблей и перемещение армий по юго — западному побережью.

К этому времени императору уже сообщили, что железо из шахт Ниальды уже не поступает. Выяснив причины, он, разумеется, тут же велел Ниальде решить вопрос, сказав, что при необходимости он может воспользоваться имперскими войсками.

Трудно понять решение императора открыто дать дзурлорду дозволение на силовой метод решения вопроса, но результат вышел предсказуемый. Восстание Ниальды началось весной 286‑го года правления Валенды…»

Поскольку делать было больше нечего, я почти до полудня читал о восстании Ниальды, а потом наконец выбрался из подвалов в цокольный этаж с театром, надеясь на приличную трапезу. Надежды оправдались: Крейгар прислал жареную дичь с рисом, бобами и клубнями, и все это великолепие я утащил к себе в «норку», чтобы слопать подчистую. Лойош и Ротса уделили данному процессу все свое внимание. Я, пожалуй, тоже.

Знаю, кое — кто испытывает отвращение, глядя, как едят джареги; поэтому я порой и прячу их под плащом, когда мы питаемся «на людях». Но вот честно, не понимаю таких. Они ведут себя вполне аккуратно, придерживают кусок когтями и откусывают почти по — человечески. Может быть, в этом — то и проблема. Не знаю.

После еды я вытянулся на кровати, подумывая, не подремать ли, но мозги у меня были слишком загружены вещами, которых я не знал, но должен был выяснить, а также другими вещами, о которых я знал — и очень хотел бы не знать. Так что я снова сел спиной к стене. Пояс с пристегнутыми к нему шпагой и Леди Телдрой висел там, где я его и оставил.

«Ладно, Лойош. Пройдемся по задаче.»

«Мое любимое дело.»

«Заткнись. Мне нужно придумать, как спасти представление, чтобы его не закрыли, пока я не изобрету способ, как разобраться с Левой Рукой. И это при том, что джареги хотят вывести деньги. И еще мне надо помешать Дому Лиорна все испортить. И надо придумать, как помещать Левой Руке сотворить со мной нехорошие вещи. И надо придумать, как быть со всей этой демонской штукой. Я ничего не упустил?»

«Всяко возможно.»

«Ну и ладно, поскольку я все равно понятия не имею, как решить хотя бы один из этих вопросов.»

«Тогда хорошо.»

«Я бы почитал, но хочется действий. Пошли пока пройдемся.»

«Я знал, ты найдешь решение.»

Иногда прогулка помогает, а вреда от нее не бывает почти никогда, так что погулял я изрядно. Сперва добрался до боковой двери, где сидел Тряпочник, и выпустил джарегов наружу, пусть полетают. Если джарегам станет скучно, будет очень, очень нехорошо; Лойош начнет жаловаться, что уже достаточно паршиво, но Ротса найдет чем себя занять. Однажды она… ладно, неважно[14].

Выпустив их наружу, я продолжил гулять. В театре имелась масса уголков, куда можно заглянуть, и это держало мои мозги в рабочем состоянии. Иногда я нахожу вариант, как решить вопрос, сознательно не думая о нем, просто позволив пузыриться где — то там на задворках сознания.

На сей раз не получилось. Я добрался до сцены, прошел через всю закулисную территорию, заглянул туда, где люди покупают билеты, а потом ждут, пока откроются двери зрительного зала — лобби, так они его называют, — и тут кто — то произнес мое имя.

Я развернулся, скользнул взглядом туда — сюда — и заметил ее.

— Киера. Дай — ка угадаю: ты нашла, как войти сюда, чтобы тебя никто не видел.

— Не так сложно.

— Полагаю, ты права. И как ты узнала, где меня найти?

На этот вопрос она не потрудилась ответить[15].

— Итак, — продолжил я, — ты принесла мне поесть?

— Нет надобности. Ты уже это организовал.

Я моргнул.

— Так, вот тут ты меня подловила. Правда. Это — то ты как узнала?

— Я знаю тебя.

— Э. Черт. Я слишком предсказуем для того, за чью голову назначена награда.

— Только для очень немногих.

В театре по — прежнему репетировали, так что я провел ее вниз, в одну из «комнат отдыха». От воды Киера отказалась.

— Итак, — проговорил я, сделав глоточек, — что же привело тебя сюда?

— Решила заглянуть и проверить, не нужно ли тебе чего — нибудь.

— Вряд ли ты можешь что — нибудь рассказать мне о Доме Лиорна.

— Прости, но нет. Они обычно не имеют с нами дел.

— Ага, я заметил.

— А зачем? Что происходит?

— Для меня получится неудобно, если эту постановку закроют, пока я пытаюсь тут прятаться. А пьеса явно очень сильно действует на нервы кому — то из лиорнов.

— Почему?

— Без понятия. Наверное, им не нравится, о чем она.

— Нет, я о том, почему это так важно для тебя?

— А. Да в общем — то нет. Я не знаю, как тут все работает, владеет ли труппа самим зданием, или просто его арендует, или как. Может быть, если постановку закроют, придет кто — то другой и вышвырнет меня наружу, или, скажем, снимет заклинания, которые мне нужны. Не знаю. Это не самая сложная задача из тех, с какими я прежде сталкивался, но я решил хотя бы присмотреться.

— Вероятно, узнать, владеют они театром или арендуют его, и сколько все это стоит — будет несложно. Попробуй начать отсюда.

— Ха. Тебе — то несложно, а я даже на знаю, как…

— Попробуй спросить режиссера или продюсера, один из них точно знает как минимум кого надо спросить.

— Ну да.

— И если вдруг будешь общаться с Сетрой Лавоуд, насчет лиорнов спрашивать стоит у нее, если на тот момент ты все еще захочешь это знать.

Мое зырканье она предпочла не заметить. Окинула помещение взглядом и уточнила:

— Так что, будешь тут ставить свой письменный стол?

Я понял, что взглядом ее не пронять, и просто ответил:

— Нет, пожалуй. А что, ты собираешься украсть для меня такой?

— А вот такого я никогда раньше не проделывала. Сразу всплывает парочка интересных сложностей…

— Киера…

— Ладно, шутки в сторону. Я пришла сообщить, что если тебе нужно что — то, с чем я могу помочь — я помогу.

Не знаю, что вдруг изменилось. В смысле, раньше она уже предлагала мне подобное, и не она одна. Но на сей раз, не знаю, у меня вдруг в горле сперло. Я мог только кивнуть.

Она предпочла ничего не заметить. Киера в этом такой же спец, как и в кражах.

— Итак, — проговорила она, — хочешь мне все рассказать?

Суть в том, что лучше Киеры никто — за возможным вычетом Крейгара — не мог указать мне в правильном направлении, и я снова кивнул и выложил перед ней весь список проблем, кроме демонской, со всеми подробностями.

Когда я закончил, она заметила:

— Крестина я знаю, он нанимал меня для некоторых задач. Играл со мной честно и репутация у него довольно неплохая.

— Слабые места его знаешь?

— Подумаю. А сколько у меня времени?

— Надо бы поскорее, если из этого вообще что — то можно извлечь. День или два, наверное.

Она кианула.

— Я тоже так подумала. Если они выведут деньги, сможет ли тот орка, продюсер, найти где — нибудь нужную сумму?

— Без понятия. Я, конечно, должен был узнать, о какой сумме вообще речь. Он не хотел говорить, но я мог и надавить. Если денег он не найдет, кредиторы запросто могут вломиться в здание и выгрести отсюда все ценное, чтобы попробовать покрыть свои расходы хотя бы так.

Она покачала головой.

— Это плохо отразится на их репутации. В смысле в Доме Джарега.

— Знаю, но учитывая суммы, которые они планируют заработать, им уже будет плевать.

— Полагаю, что так. Честь не должна быть редким явлением.

Я фыркнул.

— Киера, ты серьезно? Звучит наивно.

— Вовсе нет. Когда у вершины Цикла орки или джареги — тогда да, редкость, но сейчас у нас Феникс Возрожденный, которому наследует Дракон, а дальше на очереди Лиорн. Это отзывается даже на джарегах. Просто странно, вот я о чем.

Я задумался. В принципе я знал, что Цикл — то есть порядок, в соответствии с которым разные Дома занимают престол — должен влиять на все, но никогда не видел этого на практике. Разумеется, я выходец с Востока, и жить мне лет шестьдесят, если повезет, так что увидеть правление нескольких разных Домов, как если бы я был драгаэрянином, мне вряд ли светит.

И все — таки нынче правил Феникс — возрожденный Феникс, а это значит, ну, не знаю, обновление? высшую цель? А глядя на мою собственную жизнь…

— На мне это точно не отзывалось, — сообщил я.

Она подняла бровь, и я решил, что слишком задумываться об этом не желаю. А потом меня посетила новая мысль.

— Киера, сколько внимания я должен этому уделять?

— Хмм?

— В смысле, насколько это странно? Тут одна из тех случайностей, которые ничего не значат, или нечто по — настоящему странное?

— Вот не знаю, как это может быть чем — то не случайным.

А потом сказала:

— Влад?

— Прости, задумался.

— Я всегда беспокоюсь, когда ты так делаешь.

Я не ответил, и вид у нее и правда стал обеспокоенный.

— Влад?

Я покачал головой.

— Во — первых, у меня не хватает информации даже для хорошего предположения. Во — вторых, я, вероятно, ошибаюсь. В-третьих, если я прав, на мои текущие проблемы это не влияет. В-четвертых, я все равно тут ничего поделать не могу. В-пятых, если я ошибаюсь и тут, меня это уже так достало, что и думать нет смысла. Я бы продолжил, но пальцы закончились.

Вид у Киеры оставался все таким же обеспокоенным.

— Влад, возможно, тебе стоит мне объяснить, в чем же дело?

— Я расскажу Сетре, когда буду говорить с ней. — И прежде, чем она смогла ответить, добавил: — И это будет скоро. Она потом тебе сообщит все, что, по ее мнению, ты должна знать.

— Ладно. — Счастливой она не выглядела.

— Вот что я скажу тебе сейчас: не так уж давно у меня возникла ситуация, о которой я пытаюсь не думать, потому что она включает вопросы слишком объемные для простого выходца с Востока, а твои комментарии насчет чести и Цикла как раз и заставили меня об этом задуматься, и теперь передо мной еще одна сложнейшая задача.

— Тебе нравится, когда с тобой говорят загадками?

— Не уверен. Три попытки дашь?

— Влад…

— Я тебе все расскажу после того, как сам узнаю побольше. Обещаю. Но сперва мне надо переговорить еще кое с кем, хотя бы для того, чтобы мозги слегка расслабились.

— С кем? — спросила она, но я лишь покачал головой. — Что ж, ладно, — проговорила Киера чуть погодя, видя, что я молчу, — я подумаю насчет этого твоего орки. Появятся идеи, свяжусь.

— Спасибо, — сказал я.

Она поднялась, поцеловала меня в щеку и ушла. Я еще какое — то время посидел там, потом поднялся.

«Босс, а мне рассказать не хочешь?»

Ему я тоже не ответил. Я знал, что мне нужно сделать, однако перспектива сия отнюдь не исполняла меня восторга. Ему наверняка знакомы все эти маленькие ритуалы: дышать медленно, расслаблять плечи и руки. И он запросто мог угадать, что я собираюсь сделать, но подтверждения от меня не услышал, так что пока спрашивать перестал.

Что бы сказала Сара, знай она, что я собираюсь сделать? Об этом мы с ней не говорили никогда.

Но и эту мысль я оставил в стороне.

Неприятные дела не становятся проще, когда о них говоришь.