Литературная Газета, 6578 (№ 48/2016)

Вот оно, нестерпимое счастье

Вот оно, нестерпимое счастьеВыпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Грани АЛРОСА / Планета стихов

Теги: Якутия , поэзия

Сергей Москвитин

Сергей Владимирович Москвитин родился в 1967 году в городе Дальнереченске Приморского края. Окончил Казанский авиационный институт. Работал журналистом в газете «Ленский вестник» (Якутия). 17 лет руководил литературным объединением Ленского района «Фламинго». Член Союза журналистов России, член Союза писателей России. Автор 20 книг. В настоящее время работает главным специалистом пресс-службы МО «Мирнинский район».

* * *

Полнолуние манит магнитом:

– Выходите из душных квартир

Любоваться на звёздное сито,

На бескрайний мерцающий мир!

Отвечаю на зов этот властный,

Одеваюсь. Не страшен мороз.

Шуба, валенки...

Здравствуй, прекрасный

Мир чудесных космических грёз!

Навзничь рухну в сугробище рыхлый,

Полежу на планете Земля.

Суета отступила, затихла.

Никого. Только звёзды и я.

Тишиной Млечный путь оторочен,

Вдохновение льёт с вышины.

В чёрном кофе восторженной ночи

Растворяется сахар Луны...

* * *

Стихи – это отдушина души…

Когда согнёт в бараний рог судьбина,

Когда ударит жизнь коварно в спину

И твой покой надолго сокрушит,

Бери перо – и жалуйся в листок,

Рыдай стихами в белую жилетку –

И ощутишь, как черепную клетку

Покинет боли огненный клубок…

Бунинская Русь

Перелески, озёра, болота,

В них кувшинки, ужи, журавли...

Поезд мерно выстукивал что-то,

Мысли в прошлое вновь унесли...

Было лето на дачной усадьбе,

Топкий берег и лодка с веслом.

Эх, умчаться б туда, убежать бы

И с любимой остаться вдвоём.

Не забыты ночные прогулки,

Плоскодонка, серебряный след...

Эхо памяти ухает гулко,

Возвращаются лодка и плед.

Сарафан на любимой был тонкий,

И сквозь сумрак сияли глаза.

Голос нежный, девически звонкий

И конечно, корона-коса.

Под луною лучистой разделась,

Забелелась своей наготой.

Эта спелость пьянящая, смелость

Напоили меня красотой.

Вот оно, нестерпимое счастье –

В точках родинок тело обнять.

Ночка-родина, сквозь все напасти

Образ твой – для души благодать.

Вновь по «Тёмным аллеям»

пройдусь я,

После с мыслями вновь соберусь.

Та чудесная девушка Руся –

Это ты, предрассветная Русь.

Март

День наполнен нестерпимым солнцем.

Снег искрится, тени распугав.

Яркий полдень окнами смеётся,

Без ума от солнечных забав.

Дышится легко и беззаботно,

Воздух опьяняет и бодрит.

Март! Весна пришла бесповоротно.

Плачь, зима студёная, навзрыд.

Двор ликует, полный чувств особых:

Крики, смех и снежные бои.

Пацаны купаются в сугробах,

Как в пыли дорожной воробьи.

После летней грозы

Гроза отбушевала, перекатами

Умчала туч грохочущих стада;

Прозрачную гребёнку ливня спрятала

И вместе с мраком скрылась в никуда.

Берёзоньки с расчёсанными гривами

Красуются у солнца на виду.

Их только что

сам Бог фотографировал:

Я видел фотовспышек череду.

Ах, кто-то небо разорвал на клочья

И разбросал по лужицам вокруг.

И вот теперь, любя, сосредоточенно,

Парным туманом застилает луг.

Таёжный мир, умытый, обновлённый,

По-праздничному ярок и лучист.

Танцуют птицы. Ёлочки влюблённо

Вбирают их художественный свист...

Ночная гроза

Смеялся мрак грохочущими звуками,

На город ливень гнал девятый вал,

На спинах крыш чечёткою выстукивал

И на асфальте нервно танцевал.

Смеялся свет беззвучным диким хохотом,

Кромсая мрак на рваные куски.

Но ночь их вновь соединяла с грохотом

И жутко завывала от тоски.

Когда тайга промокла до хвоинки,

А город пузырился морем луж,

Гроза затихла. Капали дождинки,

Заканчивая свой холодный душ.

Умчался мрак с грохочущими звуками,

Исчез его сверкающий оскал...

А ветер хилого лунёнка убаюкивал

И одеялом тучки укрывал.

Афродита

Ты вышла из моря, сияя

Величественной наготой,

Вся в брызгах и в пене, босая,

Как будто бы вызов бросая

Природе своей красотой.

От нежного светлого тела

Зарделся зарёю восток.

Земля под тобою запела,

Цветами навстречу взлетела,

Травой расстелилась у ног.

Сквозь камни и льды вековые

Ростком потянулось добро.

Рассыпались идолы злые.

Тогда-то, быть может, впервые

Схватился поэт за перо.

Пластинки шестидесятых

Всего-то нужно: бережно извлечь

Из тонкого бумажного конверта

Запрятанные песни, чью-то речь,

Мелодию забытого концерта,

Поставить на вращающийся круг

Ушедшего в историю прибора,

Иглой коснуться –

И от взмаха рук,

От палочки волшебной дирижёра

Воскреснет голос.

Простенький мотив

Польётся,

Струны скрытые затронет –

И вздрогнет память,

Чудо совершив,

Преподнесёт, как будто на ладони,

Далёкие, забытые года,

Мгновения эпохи малолетства –

Пропавшее, казалось, навсегда

Заветное, завеянное детство.

Забытый голос запахи вернёт.

Рассеет звук туманные препоны.

Свершится невозможное – и вот

Незыблемые попраны законы...

Выходит,

Можно время обмануть,

Прошедшее вернуть

И сделать близким?

Есть к этому совсем короткий путь –

Старинные виниловые диски.

Три кита

Поэзия, Любовь и Красота…

Что может быть важнее для поэта?

По жизни вместе эти три кита

На спинах держат для него планету.

Поэзия – восторженность и боль,

Души неравнодушной обнажённость,

Готовая принять неравный бой

И всё отдать за светлую влюблённость.

Любовь – всегда мерило всех мерил

И смысл жизни, и её богатство.

А без неё – и белый свет не мил,

Жить без неё – не стоит и стараться.

Источник вдохновенья – Красота.

Бальзам душевным ранам и увечьям.

Спасение, полёт и высота,

Иконостас для творчества извечный.

Молюсь на триединство этих сил:

Без них сознанье немо, слепо, глухо.

Так верующий не превозносил

Отца и Сына, и Святого Духа…

* * *

Тебе пошло бы платье подвенечное

С улыбкой беззаботною, беспечною,

И чтоб сияли карие глаза,

И чтоб вокруг лучились образа.

Чтоб лики наблюдали благосклонные

За тем, как сочетаются влюблённые,

Чтоб в пальчиках любимых горяча

Дрожала от волнения свеча.

Чтоб батюшка читал слова напевные,

А ты смотрелась светлою царевною

Изысканною – глаз не оторвать;

Чтоб от икон струилась благодать.

Чтоб батюшка нам дал благословение,

Чтоб души захлестнуло откровение,

Чтоб наш красивый деревянный храм

Такое чудо приготовил нам.

Чтоб сердце билось птицей заполошною,

Чтоб ты цвела – счастливая, роскошная…

Я так об этом Господа молю!

Я верю. Я надеюсь. Я люблю.

Сергий Радонежский

Был тих и скромен от рожденья

И молчалив Варфоломей.

Боярский сын урок смиренья

Давал в пример России всей.

В семь лет он встретил черноризца,

И был чудесным этот миг,

И отрок через прозорливца

Премудрость книжную постиг.

Уроки мудрости духовной

Он тотчас к жизни прилагал

И нёс в душе своей любовно

Один – навеки – идеал.

Оставив грешный мир и гордость,

С людьми приветлив был и прост.

Богослужение и кротость.

Смирение, молитвы, пост…

Благословил его Спаситель

На столь высокие дела:

В глухих лесах его обитель

Святую веру берегла.

Отсюда светоч – Божье слово

Несло прозрение для всех.

Отсюда Дмитрия Донского

Благословил он на успех.

Отсюда, по его примеру,

Шли иноки с огнём внутри

Великой православной веры –

И множились монастыри…

Россия верой напиталась

И с верой встала в полный рост.

С той верой, что в душе как радость

Игумен Радонежский нёс.

Святая Русь – всему основа.

Я рад, что ей принадлежу

И имя русского святого

С особой гордостью ношу.