Ложе из роз

Глава 5

Имение Тесье Июль, восемь лет назад

– Кого-нибудь интересует поездка по нашим владениям?

– Даже очень, – с энтузиазмом откликнулась Хоуп.

«Даже очень», – молча поддержала ее Кассандра, и внутри у нее все запело от радости. Чейз Тесье, винодел и управляющий плантаций Тесье, как и предсказывала Элинор, постоянно был очень занят – в течение уже восемнадцати дней Кассандра не видела его даже издали.

Теперь она и Хоуп сидели на веранде «Синего ириса» и не спеша пили лимонад в сгущавшихся летних сумерках.

– А что решили вы, Кассандра? – Чейз стоял чуть позади и улыбался.

Да, да. Конечно, да.

Прежде чем повернуться к нему, она тщательно обдумала, как сделать, чтобы ответ ее не прозвучал слишком восторженно.

– И куда мы поедем?

Последние лучи солнечного света, казалось, медлили и запутывались в его черных волосах, глаза же сверкали своим внутренним, присущим им серебристым огнем.

– Мне надо осмотреть виноградники на Русской реке, «стада» на юге наших владений. Потом, думаю, мы могли бы заночевать в Бодега-Бей.

– Итак, мы хотим поехать, – подытожила Хоуп. – Когда?

– Отправимся завтра утром, вернемся в субботу вечером.

– О! – Энтузиазм Хоуп пошел на убыль. – Для Кэсс это будет сложно.

– Пожалуй. Я хотела бы вернуться к четырем часам.

– У вас важное свидание?

Вопрос прозвучал как бы невзначай, между прочим.

– У нее неотложная работа, – неохотно пояснила Хоуп. – Хотя и предполагалось, что этим летом Кэсс сможет отдохнуть и расслабиться, она вбила себе в голову, что должна платить за стол и кров.

Сталь его глаз сверкнула угрожающе.

– Забудьте об этой нелепой фантазии, Кассандра, как и о том, чтобы платить за свое пребывание в отеле в Бодега-Бей. Это мой подарок. Мне нравится ваше общество. Если дело действительно обстоит так серьезно, я готов вернуться в субботу к четырем. Не забудьте: мы отбываем ровно в десять утра.

Чейз ушел навстречу закату.

Летнее небо с приближением ночи все больше напоминало лиловатый атлас… Потом превратилось в черный бархат, осыпанный звездами… Потом, по мере того как начало рассветать, зарозовело на востоке, а у самого края появились кружевные, светло-сиреневые, похожие на пену облака.

К десяти утра небеса уже сияли ярким кобальтом.

Кассандра выбрала для себя место на заднем сиденье.

– Не забудьте застегнуть ремень безопасности, – послышался тихий голос Чейза.

В его темно-серых глазах она прочла не мрачную суровость, но беспокойство.

– Пожалуйста!

– Ладно-ладно, застегну.

– Благодарю вас.

По мере приближения к Русской реке пейзаж изменился. Появились роскошные вечнозеленые леса, густые и влажные, с островками сосен и виноградниками между ними.

– Я скоро вернусь, – пообещал Чейз, останавливая машину в тени. – Мне только нужно осмотреть виноградники здесь и на холме.

– Подождите!

Чейз обернулся. Лицо его было напряженным и серьезным, но нетерпения не выражало.

– В чем дело, Кассандра?

Внимание Чейза было столь полным, что она смутилась.

– Я не понимаю, почему мы с Хоуп не можем сопровождать вас и вместе с вами осматривать виноградники. Ведь, если я правильно поняла, это и есть цель поездки?

Не ответив ни слова, Чейз вышел из машины.

– Хоуп, он настоящий шовинист…

– Прошу прощения.

Речь Кассандры была прервана на полуслове. Дверца машины с ее стороны неожиданно распахнулась.

– Прошу вас, дамы, – пригласил Чейз.

Хоуп захихикала, и Кассандра, не удержавшись, тоже фыркнула, но тут же постаралась вернуть себе царственный вид.

– Благодарю вас.

– Вы всегда желанная гостья, – улыбнулся Чейз.

В этот славный летний день на Кассандре были ее любимые и неизменные сапоги, синие джинсы, ярко-розовая блузка, свободная и легкая, надетая поверх изумрудного цвета футболки. Однако по пути к виноградникам девушка-ковбой превратилась в принцессу Уэльскую.

– Мне кажется, Хоуп, – заговорила она, – это один из лучших примеров вертикальных шпалер. Ты согласна?

Хоуп с большим трудом удержалась от хохота, который испортил бы Кэсс всю игру, и постаралась как умела изобразить настоящую фрейлину. С задумчивым видом она принялась изучать виноградные лозы, подрезанные на редкость профессионально.

– Да, так и есть.

– Это как раз такого рода шпалера, какую обожает капризный и привередливый виноград сорта «пино». Я полагаю, «пино нуар»?

– И почему вы это полагаете? – вступил в игру Чейз.

Кассандра бросила на него взгляд удивленной его грубостью царственной особы:

– Темно-пурпурные гроздья. Здесь, на берегу реки, бывают холодные туманы, климат близок к приморскому. Что же еще это может быть, если не «пино нуар»?

– Действительно! Что же еще?

Ее синие глаза были прищурены – теперь она разглядывала шпалеру, расположенную на полпути к холму.

– Постойте! Я вижу там «пино менье», верно? Сами гроздья отсюда неразличимы, но хорошо заметен белый налет, будто они обсыпаны мукой. Это настоящая неожиданность.

– Я восхищен вашими познаниями, Кассандра.

– Но я хотела бы знать, есть ли здесь «пино гри»?

– Возможно. Почему вы спрашиваете?

– Как вы, несомненно, знаете, несколько известных производителей шампанских вин добавляют в свои чаны немного «пино гри».

– Вам, случайно, не известно, какой процент в этой смеси сортов составляет «пино гри»?

– Нет.

«Но мне не составило бы большого труда узнать это. Я могла бы шпионить и узнавать ваши винодельческие секреты. Я могла бы стать Мата Хари в области виноградарства и виноделия, если бы только вы, Чейз, всегда смотрели на меня так, как смотрите сейчас, – с таким интересом, так одобрительно, так…»

– А вам?

– Я всегда руководствуюсь вкусом, своим вкусом, Кассандра.

Конечно. Она могла бы догадаться об этом раньше. Эти губы, столь чувственные, что при взгляде на них дух захватывало, уж конечно, умели не только целовать, но и оценить вкус и букет вина.

Он говорил с ней нежно и медленно, а она смотрела, как шевелятся его губы…

– Это, как принято говорить, только вершина айсберга, – вмешалась «фрейлина» Хоуп. – Чейз, ты должен оценить проявленное Кассандрой знание предмета.

– Наше знание, – добавила Кассандра. – Ты ведь тоже была здесь каждый раз, когда сюда приезжала экскурсия, и, при твоей феноменальной памяти, конечно, ничего не забыла…

– Каждый раз? – удивился Чейз.

– Ну да, каждый раз, – подтвердила Хоуп. – Пока ты оборонял от врагов форт Тесье, мы с Кэсс соревновались, стараясь узнать и запомнить как можно больше.

– Но зачем? Разве вы, Кассандра собираетесь стать виноделом?

В ответ она только улыбнулась прелестной загадочной улыбкой, достойной Бланш дю Буа. Появление этой героини было неожиданно и удивительно. Чейз уже заметил, что знойная южная красавица появлялась только тогда, когда Кассандра страдала. Теперь в ней угадывались томление, тоска, и это производило более сильное впечатление, чем прежнее высокомерие.

– Вы видите в этом опасность, мистер Тесье?

– Вовсе нет, мисс Винтер. По правде говоря, если вам и в самом деле интересно, не стесняйтесь иной раз забежать ко мне в контору. Приходите в любое время. Я буду счастлив рассказать вам о виноделии все, что знаю сам. К тому же вы можете пользоваться моей библиотекой и видеотекой.

– Вы так любезны, сэр.

– Не стоит благодарности, – вежливо ответил Чейз.

Его голос прозвучал непринужденно, но он не ощущал спокойствия – для Хоуп общество подруги полезно, даже если ей приходится играть только роль фрейлины при принцессе или доверенного лица при обольстительнице из Нового Орлеана, но эти претенциозные манеры Кассандры… Он с любопытством переводил взгляд с искусительницы Бланш на ни о чем не подозревающую Хоуп.

– И каков же результат ваших поездок по винодельческому краю? На какое место, вы думаете, могут претендовать виноградники Тесье?

– Виноградникам Тесье нет равных: они лучшие, – не задумываясь ответила Кассандра.

Она чувствовала мучительную боль и пустоту внутри, стоило только Чейзу посмотреть не на нее, а куда-нибудь в сторону.

Теперь она снова стала прежней Кэсс, и речь ее звучала просто – без жеманства, без претензий на принадлежность к высшему свету. Ее серьезные глаза были синими, как летнее небо, и настолько правдивыми и ясными, что, хотя Чейз знал, что сейчас она не лжет, при виде этих слишком честных глаз у него невольно возникало подозрение: уж не играет ли она на этот раз другую роль – простой наивной девушки?

– Может быть, вы хотели добавить что-то еще, Кассандра?

– Право же, ничего.

Чейз улыбнулся.

– Ладно. Я хотела спросить, почему не водят экскурсантов по виноградникам Тесье?

– А вы полагаете, что кто-нибудь, кроме будущих виноградарей и виноделов, может ими заинтересоваться?

– Да, – убежденно ответила Кэсс.

– Даже несомненно, – присовокупила Хоуп.

– Похоже, что мы пришли к согласию по данному вопросу, – заключил Чейз. – Я поинтересуюсь, согласятся ли Марк или Алек водить экскурсии.

– Но… – пробормотала Кэсс.

– Но?

– Дело в том, что без них не обойтись в дегустационном зале. Кроме того, надо бы найти гидов с живой речью, с изюминкой. Люди из Дэвиса и Станфорда, специалисты и знатоки дела, появляются в «Синем ирисе» каждый день в поисках работы; это они убеждают Элинор в необходимости экскурсий по виноградникам. Откровенно говоря, Элинор было бы легче организовать эти экскурсии, чем ежедневно объяснять людям, почему этого сделать нельзя. Она бы сэкономила на этом уйму времени.

– Так Элинор сия мысль тоже пришлась по душе?

– Вне всякого сомнения.

– Ладно, – улыбнулся Чейз, – сказано – сделано. А теперь, дамы, давайте-ка проверим, чему вы еще научились. Пробуйте разные сорта винограда и сообщайте мне, что вы думаете о его вкусе.

Сначала девушки отвечали на вопросы Чейза неуверенно, но потом, воодушевленные этим волшебником с серебристыми глазами, верившим, что в каждой грозди скрыт вкус всего, с чем она соприкасалась, пока росла, с момента ее зарождения и до сбора урожая, осмелели и принялись наперебой высказывать свои впечатления.

– Я чувствую вкус реки, – заявила Кассандра.

– Отлично, – мягко поощрил ее Чейз, – очень хорошо. Что еще?

– Вкус сосен, – сказала Хоуп.

– Да. Совершенно верно. Ведь здесь есть сосны. А теперь попробуйте найти в винограде вкус ветра.

К вечеру они добрались до Бодега-Бей и уединились каждый в своей комнате с окнами, выходящими на океан, договорившись встретиться за обедом.

Чейз сидел за столиком у окна, когда к нему присоединилась Кэсс.

– Вы довольны своей комнатой? – вежливо спросил он.

– Она великолепна; но птиц меньше, чем я ожидала.

– Ходят слухи, что Хичкок завез сюда птиц. А где Хоуп?

– В своей комнате, скоро спустится. Как раз когда наступит время зеленого всплеска.

– Вспышки.

– Ну, не важно, как вы это называете. Думаю, это плод вашей фантазии – как ни назови.

– А вы это видели?

– Ярко-зеленую вспышку света, когда солнце опускается в море? Нет. Да и Хоуп тоже не видела. В колледже мы пытались углядеть ее, даже бросали на это время заниматься и на закате смотрели на заходящее солнце…

Он слушал Кэсс, прищурив серые глаза:

– С Хоуп все в порядке?

– О, конечно, но ей надо побыть немного одной. Кстати, она просила заказать для нее диетическую пепси.

– Вот как…

– С ней все в порядке, Чейз. То, что она пытается решить свои проблемы сама, – признак сильного характера и воли.

– Верно, – спокойно согласился Чейз. – Итак, пепси для Хоуп, а что для вас? Стакан «Белого Зинфанделя»?

– Да, пожалуйста, если только вам не претит мысль видеть что-нибудь столь отвратительно розовое на столе.

– Хотите сказать, что я воспринимаю это как угрозу своему мужскому достоинству? Думаю, я в состоянии потерпеть. Однако на этот раз я посоветовал бы вам попробовать нечто другое – «Блан де нуар». В нем есть и сладость, и розовый цвет, и еще оно пузырится, как шампанское.

– Разумеется, выиграло все мыслимые и немыслимые призы…

Чейз улыбнулся:

– Верно.

– Мне захотелось его попробовать.

Когда принесли напитки, Чейз поднял ее стакан с розовым пенящимся шампанским, чтобы сравнить с цветом своего вина – светлого, как кристалл льда, «Шардоннэ».

– За Хоуп, – прошептала Кэсс, когда их стаканы соприкоснулись.

– За Хоуп, – отозвался он торжественно. – Замечательно, что вы заставили ее выбраться сюда. Я опасался, что она все лето проведет в своей комнате, поглощая без передышки любовные романы.

– Хоуп не читает любовных романов.

– Не читает? А раньше читала. Раньше она их постоянно глотала.

– Знаю. Она теперь вообще не читает художественной литературы.

– Но ведь что-то же она читает?

– Только то, что имеет отношение к юриспруденции. Она не говорила вам, что собирается поступать на юридический?

– Да, но не сказала почему.

– Этого и я не знаю. Должно быть, ее привлекают правда, справедливость, американский образ жизни.

– Что ж, возможно. Но во всяком случае, благодаря вам Хоуп проведет лето вне дебрей юриспруденции.

Его серые глаза ласкали ее, оценивали, одобряли, обволакивали, и то ли от выпитого вина, то ли от его взгляда ей показалось, что она снова плывет в том розовом тумане. Ее охватило чувство бесшабашной радости, и оно не имело ничего общего с пузырьками, пенившимися в ее бокале… О, она не заслуживает такой чести, она ничего не сделала, чтобы ее заслужить…

– Меня благодарить не стоит, Чейз. Хоуп сама вершит свою судьбу. Или, во всяком случае, пытается это сделать. Думаю, для нее это хорошо и к тому же доставляет ей радость.

– Я все знаю, но без вас это вряд ли бы произошло. Кстати, Элинор говорит, что вы встречались с Джейн Периш…

– Да. – Кассандра готова была плавать всю жизнь в своем розовом облаке.

– И она вам понравилась?

– Очень. Она талантливая и такая собранная.

– Собранная?

– А еще ясная, светлая и бесстрашная.

Джейн было сорок три года, и она никогда не была замужем, хотя Элинор говорила, что ей делали предложения, и искателями ее руки были прекрасные, добрые, благородные мужчины. По словам Элинор, мужчины Джейн оставались в ее жизни, становясь любовниками, а потом переходя в разряд друзей, и их дети обожали «тетю» Джейн, а их жены доверяли ей и не опасались, что она попытается снова заманить их в свою постель.

– Что же вы все-таки имели в виду, говоря о Джейн? – мягко спросил Чейз.

– Я хотела сказать, что Джейн не думает о своей внешности и не смущается, если немного краски, а возможно, и целый горшок ее останется у нее на лице и руках или в волосах. Никто и ничто на свете не способно испугать Джейн Периш. Как жаль, что ее не было с нами в тот день, когда мы встретили ведьму.

– Ведьму?

Синие глаза Кассандры округлились.

– Ах, я сказала «ведьму»? Простите, я выразилась неточно. Пожалуй, этим сравнением с ведьмой я оскорбила всех ведьм на свете.

– Вот как, – улыбнулся Чейз. – И кто бы это мог быть?

– Это гордость Напа – «девушка с обложки журнала». Своим видом она как бы объявляет всем: мое лицо достойно того, чтобы появиться на обложке журнала «Вог». Миссис Рейли – так ведь ее зовут?

Описание Кассандры было как нельзя более точным. Трудно было отрицать, что Сибил обладает вкусом, чувством стиля и особым очарованием, сравнимым разве что с загадочной прелестью кинозвезд. Но все, что сказала о ней Кассандра, было справедливо.

– Она не принадлежит к числу моих близких друзей.

– Но Элинор мне сказала, что она состоит в комитете по празднованию юбилея вашей винодельческой компании и что она будет руководить торжествами по случаю столетия дома Тесье. Миссис Рейли берет на себя организацию и проведение торжеств. Она называет это «Мой праздник».

– Все верно.

– Разумеется, я и виду не подала, но, поверьте, это звучит безвкусно и нелепо – «Мой праздник».

– Конечно, нелепо, – согласился Чейз. – Все дело в том, что Сибил получила почетные звания «лучшей хозяйки салона» в Сан-Франциско и «преуспевающей деловой женщины» в Бодега-Бей – оба в этом году. А это, как вы понимаете, означает, что ни ее имя, ни облик не отпугивают клиентов.

– Вас это тоже не отпугнуло.

– Откровенно говоря, решение принял Виктор. Он позвонил и распорядился.

«Виктор, – размышляла Кассандра, – не «отец», не «папа», не «папочка», а Виктор».

– Он и Сибил давным-давно знакомы.

– О, все это так, болтовня. Между прочим, в перерыве между гнусными замечаниями в адрес Хоуп и мой эта устроительница торжеств спросила, когда приедет на праздник Виктор. Ей это нужно знать точно. Она хочет знать, за сколько дней, недель или месяцев до начала торжеств он приедет. Что ей сказать, если нам так «повезет», и мы снова ее встретим?

Лицо Чейза слегка омрачилось.

– Не говорите ничего. Расскажите-ка лучше, какие гнусные замечания она отпустила по вашему адресу и по адресу Хоуп. Что Сибил вам сказала?

– Ну… – Кассандра пожала плечами, как будто то, что Сибил ее не одобрила, было совершенно нормальным и естественным. – Хоуп она сказала пакость в завуалированной форме, посочувствовала, проявила беспокойство о ее фигуре. Разумеется, слов «лишний вес» произнесено не было, – речь шла только о том, что Хоуп пришлось пережить за минувший год, и о том, как была бы «огорчена твоя мамочка», если бы знала это.

– Не исключено, что Сибил вовсе не будет руководить нашими торжествами. – Чейз говорил спокойно, но спокойствие это показалось Кассандре угрожающим. – По правде говоря, чем больше я думаю об этом, тем меньше мне хочется отдавать бразды правления в ее руки.

– Нет, Чейз. Для Хоуп было бы не лучшим выходом, если бы вы так поступили. К тому же это еще не конец света, когда на вашем пути встречаются стервы, с улыбкой говорящие вам гадости. Иногда в жизни приходится иметь с этим дело. И… она была подругой вашей матери, эта Сибил? Если приглядеться к ней и послушать, что и как она говорит, в это трудно поверить. Правда ли, что ваша мать была бы очень огорчена тем, как выглядит Хоуп?

– Огорчена? Френсис ничуть не была бы огорчена тем, что Хоуп немного располнела.

«Френсис, – снова отметила про себя Кассандра. – Не «мать», не «мама», не «мамочка»…»

– Я поняла. Значит, Френсис не была бы ничуть огорчена. О, вот и Хоуп!

– Привет! Я прервала какой-то важный разговор?

– Вовсе нет, – с улыбкой успокоил ее Чейз. – Просто мы с Кэсс обсуждали этот удивительный ускользающий зеленый свет и надеялись, что ты придешь вовремя и все это увидишь.

– Что, к счастью, наконец произошло, – пробормотала Кэсс.

Итак, Чейз Тесье, вы тоже большой мастер лгать. И как гладко и хорошо это у вас получается. Прямо профессионально.

– Да, как раз вовремя.

Теперь это уже было правдой, потому что в считанные секунды солнце должно было исчезнуть за горизонтом, и волшебному дню предстояло закончиться, – сказочному дню с его жарой, ярким светом и ощущением радости. Вот-вот он канет в ледяное море…

Кассандра с ужасом ожидала этого момента, наблюдая смерть чудесного дня. Потеря ее была невосполнимой и окончательной – крошечный край ослепительного диска стремительно исчезал, низвергался в неизбежность.

И именно в этот момент случилось то, чего они все ждали, – восхитительный всплеск… В уже сумеречное небо взметнулись зеленые брызги и заплясали, посылая изумрудный отсвет, таивший обещание счастья всему миру.

Свет вернется. Солнце взойдет снова, и наступит жаркий день, а с ним придут радость и волшебство.

Через двадцать четыре часа Чейз и Кассандра обнаружили, что им необходимо вернуться в Напа к четырем часам дня. Кассандра спешила на работу – ее смена «У Куртленда» начиналась в пять, а Чейзу предстояло разобраться с кое-какими неоконченными делами, накопившимися за время его отсутствия, и быть «У Куртленда» к восьми.

Кэсс заметила его, как только он вошел в самый шикарный ресторан в долине Напа, – они чуть не столкнулись, так как в этот момент пожилая дама с тростью как раз собралась уходить, и Кэсс поспешила придержать дверь, а Чейз опередил ее. Он помог выйти старой женщине, которая не спеша проследовала из холла на улицу, и это дало возможность Кассандре приготовиться к встрече и успокоиться.

Чейз Тесье, как и всегда, был во всеоружии своей ослепительной внешности и блистал присущими ему элегантностью, изяществом, грацией. На нем был безупречно сшитый темно-серый костюм и синевато-серый галстук.

Когда дверь за уходящей матроной закрылась, Кэсс заметила, что Чейз был не один – его сопровождала красивая, царственного вида женщина, модно одетая и уверенная в себе. Должно быть, Чейз Тесье встречался с ней. Ее рука с безупречно наманикюренными ноготками спокойно лежала на рукаве его костюма – лежала, но не держалась за него, потому что незнакомка была слишком уверена в себе, чтобы цепляться за мужчину.

И тут наконец Чейз заметил Кассандру. В его взгляде отразилось удивление и чувство, которое она не могла разгадать, – словно нечто темное мелькнуло в глубине его серых, серебристых глаз и тотчас же исчезло.

– Привет, Кассандра.

– Добрый вечер, Чейз. Я не заметила вашего имени в регистрационном журнале…

– Да вот оно.

Имя было записано синими чернилами, и почему-то от его начертания на бумаге Кассандра испытала странное стеснение в груди, похожее на боль.

– Вижу, здесь отмечено звездочкой. Значит, вы заказали столик по телефону вчера вечером.

И это произошло после нашего ужина на закате в Бодега-Бей. После того, как мы наблюдали этот волшебный изумрудный всплеск, этот сноп зеленых искр, взметнувшихся из моря.

– Вы заказали столик в алькове с гардениями…

– Если он свободен, – добавил Чейз мягко.

Кэсс подняла глаза от регистрационного журнала и улыбнулась ослепительной улыбкой:

– Разумеется, свободен. Разве могло быть иначе, если его заказал сам Чейз Тесье?

– О, прекрасно, – с воодушевлением вступила в разговор спутница Чейза, – это наше любимое место. Кстати, мое имя – Пейдж.

– Прошу прощения, – извинился Чейз. – Пейдж, это Кассандра Винтер. Кассандра, позвольте представить вам Пейдж Родерик.

– Вы подруга Хоуп, – уточнила Пейдж.

– Да, – мягко подтвердила Кассандра. – Она самая.

В то время как Чейз и Пейдж уединились в алькове, напоенном ароматом гардений, Кассандра получила самую полную и точную информацию от служащих отеля, восторженно отозвавшихся об этой «царственной» паре. Пейдж выглядела просто потрясающе. Она была одета с безупречным вкусом и элегантностью. Судя по слухам, тотчас же доведенным до сведения Кассандры, она с блеском окончила Вассар,[3] а потом получила степень бакалавра и магистра гуманитарных наук в Гарварде. С не меньшим блеском она выполняла обязанности главного арбитра по финансовым вопросам в семейном винодельческом бизнесе, занимая в нем официальный пост уже три года, а с марта Чейз и Пейдж везде появлялись вместе, о чем Хоуп почему-то никогда не упоминала. Впрочем, с какой стати она стала бы докладывать об этом Кассандре? Сам Чейз едва ли хотел афишировать свою личную жизнь, даже союз с такой ослепительной женщиной, как Пейдж Родерик. Конечно, в скором времени она должна была узнать об этом. В этой гавани виноделов и виноделия всем было ясно, что Пейдж и Чейз – хорошая пара.

Когда Пейдж ненадолго удалилась из алькова, в Кэсс взыграл инстинкт, который она не смогла побороть.

Приближаясь к священному месту, Кэсс сознавала, что еще не поздно отступить, что она могла бы преодолеть это разрушительное безумие, но все же двигалась вперед, наблюдая за Чейзом, который сидел, уставившись в свой бокал с шампанским. Его серые глаза были серьезны. Было очевидно, что он готов принять какое-то важное решение, – возможно, собирается сделать предложение этой ослепительной женщине здесь, под сенью гардений.

– Привет!

Чейз поднял глаза и встал.

– Кассандра…

– Могу я присесть?

И посидеть с вами в этом любовном гнездышке, просто чтобы напомнить о себе, о том, кто я и что я существую, а также о том, что я никогда не займу места, которое хотела бы занять.

– Конечно. – Он указал на мягкий стул, на котором всего минуту назад сидела Пейдж.

Она с трепетом погружалась в эту ласкающую тело мягкость и роскошь, и он заметил, как тело ее дрожит под несколькими слоями шифона.

– Вам холодно? Набросьте на плечи мой пиджак.

– Нет, благодарю, но здесь и правда немного прохладно. Я думаю, таков был замысел дизайнера, чтобы людям хотелось прижиматься друг к другу, как птенчикам в гнездышке.

«Черт бы тебя побрал», – сердито подумал Чейз, сознавая, как трудно ему устоять перед ее очарованием. Ему хотелось, чтобы она оставалась рядом, чтобы сидела здесь и ее асимметричное лицо озарялось светом свечи, а синие глаза непрерывно излучали свой особый трепетный блеск, свое ни с чем не сравнимое сияние.

Он приветливо улыбнулся, желание успокоить ее, равно как и любопытство, заставило его спросить:

– Разве не ваша задача впускать сюда гостей?

– Главное, чтобы патрон был доволен, и потому я здесь: я должна знать, что вам у нас хорошо. – Она склонила голову, будто ожидая его ответа, и трепетный свет заплясал на янтарных волосах. – Вы довольны? У вас все в порядке?

– Да, особенно теперь.

Танцы прекратились, ослепительное синее сияние постепенно начало тускнеть, потом разгорелось снова. Это она заставила его светиться ярче.

– Значит, вам нравится иногда чувствовать себя Бланш дю Буа?

Просто иногда быть самой собой настолько тяжело и мучительно, что приходится быть кем-то другим, кем угодно, вот и все.

– Кассандра!

Она пожала плечами, и его растрогало это движение хрупких плеч, казалось, пытавшихся сбросить неимоверную тяжесть. В процессе этой борьбы, утомительной для нее, асимметрия ее лица стала заметнее – одна щека чуть опустилась, поникла, и от этого лицо стало трагически печальным. У Чейза непроизвольно возникло желание поцеловать этот прелестный рот, один угол которого опустился сильнее, а еще ему захотелось изгнать выражение печали с ее лица, взять на себя каждую крупицу ее страданий и тягот.

– Расскажите мне, в чем дело, – тихо попросил он.

– Рассказать. О чем? Ничего особенного не происходит. Просто очень часто, когда я работаю здесь, дорогу перекрывают, потому что идут съемки, и тогда мне приходится иметь дело с людьми из Голливуда.

– Вот как? Не знаю, обрадую ли я вас, но в начале следующей недели здесь начнутся натурные съемки «Дуэта» и снимать будут в виноградниках.

– В ваших виноградниках, Чейз?

– Они не принадлежат мне.

– Но вы управляете здесь всем. И главное, вы все здесь любите.

– Мы вместе с Виктором…

– Он очень немногословный партнер.

Немногословный партнер. Немногословный отец. Немногословный виноторговец.

– Мне кажется, Виктор Тесье меньше всего на свете думает о своих виноградниках и о виноделии.

– Это вовсе не так. – Чейз понимал источник ее неприязни к Виктору, ее презрения к нему. Он не мог не оценить ее яростной преданности Хоуп и ее интересам… Но у него были собственные обязательства, и он относился к ним серьезно. – Мы с Виктором постоянно обсуждаем наши общие проблемы и часто вместе принимаем решения.

– Так вы разговариваете? А я-то думала, что с Виктором можно общаться только с помощью электронной почты. – Синие глаза Кассандры прищурились. – Кажется, эти «голливудские гости» – его друзья?

Чейз улыбнулся:

– Время от времени Виктор сочиняет музыку для фильмов, и ему за это обычно присуждают премии. Сейчас он пишет музыку для «Дуэта».

– Тогда почему он не сидит здесь?

– Виктор писал здесь музыку прошлым летом.

«Прошлым летом, – размышляла Кассандра. – Прошлым летом, когда погибла Френсис и столь многое потеряло смысл для Хоуп, когда Хоуп утратила надежду. Но прошлым летом Хоуп жила здесь, и, возможно, у нее было достаточно времени, чтобы ощутить райскую прелесть этого места».

– Когда-нибудь имение Тесье станет вашим.

– Я на это не рассчитываю, Кассандра. Право, не рассчитываю.

Кассандра почувствовала, что ступает на скользкий путь, но ее фантазия подстегивала ее, как и ее боль, как и ее ревность, и рисовала сладостные картины: лето за летом здесь, в этом раю, вместе с Хоуп и Чейзом, пробуя на вкус ветер и наблюдая, как изумрудные брызги взлетают высоко в небо…

– Вы что-то хотели спросить?

Ваша невеста тоже на это не рассчитывает?

Знойной Бланш хотелось замурлыкать, вызвать его ярость, чтобы покончить наконец с этими безумными фантазиями раз и навсегда, но Кассандра не смогла заставить себя произнести эти оскорбительные и насмешливые слова; да ей и не надо было их произносить.

– В какую игру вы играете теперь, Кассандра? Чего добиваетесь?

Единственная известная мне игра – это попытаться защитить себя, уберечь от боли и разочарования.

– Пейдж очень хороша, – заметила она, чувствуя, как трудно ей это произнести и какой мучительной болью отдаются слова в ее сердце. – Очень мила и приветлива.

– Да-да, мила и приветлива.

Кэсс кивнула и улыбнулась самой отважной улыбкой, на какую только была способна. Эта улыбка была адресована ему, Пейдж и его счастью с ней.

– Иногда вы тоже бываете очень милы и приветливы, – заметил Чейз мягко и вдруг добавил, понизив голос: – Но иногда, Кассандра, вы просто невыносимы.