Логово волка

Глава 1, в которой все узнают убийственную новость

Бар «Сучок» был забит под завязку, как обычно. Те, кому не хватило столиков, ели с пола. Барсук Старший покосился на двух залётных сычей, примостившихся под соседним столом и цедивших из трубочек мутный мухито. Сам Барсук никогда до такого не опускался. Сидеть нужно за столиком. В крайнем случае — у барной стойки. Пить мухито под столом — это просто себя не уважать. А таким, как эти двое сычей, вообще не следует пить мухито, — между прочим, если бы они спросили его мнение, он бы так им прямо и сказал. Уж кто-кто, а Барсук Старший знал толк в мухито. И в сычах он тоже знал толк. Сладко-терпкий коктейль с забродившими домашними мухами — напиток коварный. Сыч закажет его разок, потом ещё и ещё раз — и, глядишь, вот он уже затянул свои печальные народные песни, и глаза у него подёрнулись бессмысленной птичьей плёнкой …

— Вам чего? — завопил над ухом официант Йот, то ли перекрикивая шум, то ли просто от нервов.

Барсук всегда приходил в бар «Сучок» по пятницам. И вовсе не потому, что другого бара в Дальнем Лесу не было, — хотя другого и не было. А просто потому, что он любил это место. Здесь можно было расслабиться после долгой рабочей недели. Подёргать усом под музыку в стиле плеск-треск. Поболтать с друзьями. И вкусно поесть. К примеру, фирменное блюдо от шеф-повара «Пень-Колода». Большой, жирный, трухлявый, полный чуть подкопчённых на солнце личинок …

— Мне, пожалуйста, «Пень» …

Нет. Нет. Нет. Он ведь дал себе слово, что будет худеть. Будет сбрасывать лишний жир, из-за жира он совершенно не в форме. Как преследовать преступника с таким количеством барсучьего жира?.. Так что — бег трусцой и маленькие порции пищи.

Полезной пищи …

— «Пень-Колоду»? — сварливо уточнил Йот.

— Нет. Пожалуй, всё же не «Пень» …

— Определитесь! — завизжал Йот и швырнул на пол блокнот для записи заказов. — Чего вы всё-таки хотите? Вас тут много, а я один! Я совершенно один! И все чего-то хотят! Боже мой! Ах-ха-ха-ха-ха-а-а!

Официант Йот затрясся в приступе хохота. Йот был койотом с очень расшатанной психикой. Его хохот обычно перерастал в рыдания. Всё из-за несчастного детства. Койоты из его стаи были бандитами из Ближнего Леса; в своё время Барсук Старший не раз предлагал им встать на путь исправления, предупреждал, что до добра преступная жизнь их не доведёт, но поделать ничего не мог — на преступников Ближнего Леса его полномочия не распространялись … Так что он мог лишь давать советы — а койоты презрительно хохотали в ответ. И вот однажды все они полегли в стычке с другими бандитами за пограничную приозёрную территорию. Все в одну ночь. Кроме Йота — ему удалось спрятаться, он тогда был ещё ребёнком. Барсук Старший, прибывший на место бойни, забрал малыша Йота сюда, в Дальний Лес, и позаботился о том, чтобы его взяли на воспитание законопослушные животные. Чтобы он не пошёл по кривой преступной дорожке …

— Ах-ха-ха! То одно, то другое! То пень, то не пень! — всхлипывал Йот.

Двое сычей, оторвавшись от мухито, таращились на Йота возмущёнными круглыми глазами. На клюве одного из них повисла жирная забродившая муха.

— Прекрати истерику, парень, — сказал Барсук. — Возьми себя в руки. А вы чего уставились? — повернулся он к сычам. — Койота никогда не видали?

— Вызывающее конфликтное поведение, — мрачно сообщил сыч с повисшей мухой.

— Шокирующая сцена, — констатировал сыч без мухи. — Мы получили большую травму.

— Мы Сычи Адвокаты. Мы требуем компенсации за моральный ущерб. Бесплатное блюдо от шеф-повара, — резюмировал сыч, который был с мухой, а теперь остался без мухи, потому что она наконец упала с его клюва на пол.

— Бесплатное блюдо! — взвыл койот Йот. — Да я из вас самих сейчас блюдо сделаю! Рябчиков с ананасами! Цыплят табака!

— Угроза убийством, — высказался один из сычей.

— При свидетелях, — мотнул клювом другой.

— Как Старший Барсук Полиции Дальнего Леса, — вмешался Барсук Старший, — должен сообщить вам, что у нас, в Дальнем Лесу, мусорить в общественных заведениях запрещено. Это карается штрафом.

— Мы никогда не мусорим! — хором возмутились сычи.

— Муха, — сказал Барсук веско. — Вы бросили на пол муху. Но я, так и быть, вас прощаю на первый раз. Дальний Лес — гостеприимное место. А теперь вот что. Вы подбираете свою муху. Ты, — Барсук повернулся к Йоту, — приносишь господам сычам «Пень-Колоду» в подарок от заведения.

— Опять пень? — завыл Йот. — То пень, то не пень, то пень, то не …

— Ну всё, кончай ныть, — отрезал Барсук. — Им — «Пень». Мне — карпаччо из дождевых червяков. А моему другу, который сейчас придёт, принеси-ка соевый мышиный паштет и …

— Я буду то же самое, что Барсук! — Барсукот, как всегда, пробрался в бар незаметно и вспрыгнул на табурет как будто из параллельного измерения. Только что его не было — и вот уже он тут как тут, уши домиком, усы встопорщены, хвост подрагивает в такт музыке в стиле плеск-треск. Две свеженарисованные чёрные полоски влажно блестят на морде.

— Мой юный друг. — Барсук по-отечески похлопал его по плечу. — Тебе моё блюдо не подойдёт. Я взял себе карпаччо из дождевых червяков — так, лёгкая закуска, чтобы не наращивать жир … Сырые ломтики дождевого червя — неправильная еда для животного твоего вида …

— Мой вид — барсукот! — с вызовом сказал Барсукот. — У меня полоски! Барсучья еда мне вполне подходит. Так что подайте-ка мне карпаччо из червяков!

— Подайте ему! — снова заголосил Йот, и Сычи Адвокаты притворно поперхнулись мухито. — Принесите ему то, не знаю что! То ли мышиное, то ли червивое, то ли дождевое, то ли дрожжевое! Он то ли кот, то ли не кот!..

— Я Барсукот, — упрямо сказал Барсукот. — Младший Барсук Полиции Дальнего Леса. И я буду карпаччо.

— Два карпаччо из червей на пятый столик! — завопил официант Йот, удаляясь на кухню. — И «Пень-Колоду» под седьмой столик в подарок от заведения, пусть подавятся!..

— … Лягушки квакают. — Барсукот вывернул своё треугольное ухо под каким-то невообразимым углом. — Наверное, что-то случилось.

— Иногда лягушки просто квакают, — мудро отозвался Барсук.

— А вдруг какое-то серьёзное преступление! — В голосе Барсукота прозвучала надежда. Он хотел её скрыть, но не смог.

— Ты хотел бы, чтобы в Дальнем Лесу произошло серьёзное преступление? — строго спросил Барсук.

— Ну конечно нет. — Барсукот зажмурил один глаз и нервно почесал полоску на морде.

Ну конечно да. Ему хотелось, чтобы в Дальнем Лесу кто-нибудь уже совершил, наконец, настоящее зверское преступление. Он понимал, как важна для всех обитателей леса их спокойная, безопасная, полная взаимного доверия жизнь … Но все эти мелкие, робкие правонарушения, из которых состояли его рабочие будни, — как же они ему надоели. Кража кедровой шишки, не убранный с поляны помёт, выдернутое из хвоста перо — кому это интересно? В этих преступлениях не было ни фантазии, ни дерзновения, ни жестокого коварства. Не таких преступников мечтал ловить Барсукот, когда шёл на службу в Полицию Дальнего Леса …

Койот Йот поставил перед ними карпаччо, так сильно хлопнув тарелками, что кусочки сырых червей вывалились на стол и медленно поползли в разные стороны в бессмысленной надежде на спасение.

— Серьёзное преступление — это всегда беда. — Барсук Старший покосился на Йота, ловко собрал со стола уползающие кусочки и сунул в рот. — Это чья-то трагедия. Чья-то потеря. Иногда даже чья-то смерть. Ты понимаешь меня, Барсукот?

— Понимаю. — Барсукот печально посмотрел в свою тарелку. Есть червей совсем не хотелось. Он лениво подцепил когтем кусочек карпаччо — тот, что казался чуть более живым, чем все остальные, — вытащил его из тарелки и стал лапкой подталкивать к краю стола.

— Не надо играть с едой, — строго сказал Барсук, но тут же осёкся. — Прости, сынок. Ты уже совсем взрослый, а я всё делаю тебе замечания. Кушай как знаешь.

Лягушачье кваканье нарастало.

— Они не просто квакают. — Шерсть на спине у Барсукота встала дыбом. — Они передают новости по ква-каунту. Это настоящий позор — что мы, сотрудники Полиции Дальнего Леса, не подключены к лягушачьей новостной сети. Мы всё узнаём последними!

— Не люблю я эти новомодные штучки, — поморщился

Барсук Старший. — Если будет какая-то по-настоящему важная новость, нам Сорока совершенно спокойно принесёт её на хвосте … Посмотри, в этом баре ни у кого нет ква-каунта. Старый добрый «Сучок», он совсем не изменился со времён моей юно …

— Квак!

Две бурые пупырчатые лягушки ворвались в бар и запрыгнули под соседний столик, к двум сычам, которые сидели над «Пнём-Колодой» с такими кислыми лицами, точно это был обрубок их отчего дуба.

— Квак! Убили! Квак! Убили! — заголосили лягушки.

— Кого? — хором спросили Барсук и Барсукот.

— Кого? — заволновались посетители бара.

— Квак! Не скажем! Мы квак вам не скажем! Вы себе квак! ква-каунт не подключили! Мы скажем только сычам! Квак!

И они что-то сказали на ухо сычам.

— Именем закона, — мрачно сказал Барсук Старший, — я приказываю вам, жабы, сейчас же дать показания!

— Убили-и-и! — послышался знакомый надтреснутый голос Сороки. — Зве-е-ерски убили!

Тяжело дыша, Сорока ввалилась в бар и стряхнула с хвоста на пол кусочек серого меха.

— Докладывай, информант Сорока. — Барсук мрачно оглядел кусок меха. С внутренней стороны он был влажным и красным. Барсук Старший потянул носом: кровь.

— Кто-то убил Зайца, — давясь слезами, проговорила Сорока. — Жестоко, зверски убил Зайца. И не просто убил … А с … с … съел.

На несколько секунд в баре «Сучок» воцарилась полная тишина.

Потом двое сычей, пошатываясь, выбрались из-под соседнего столика, растопырили крылья и затянули свою печальную народную песню:

— О-о-ой, мы сычи-сычи-сычи, кого хочешь засычим, засычим, засычим, ух-ух-ух! Ой, рукава мы засучим и ногами засучим, засучим, засучим, ух, ух!..

— Кто это сделал? — побледневшими губами прошептал официант Йот. — Кто убил Зайца?

— Мы это выясним, — мрачно сказал Барсук Старший. — Преступник не останется безнаказанным.

— Вот именно, — кивнул Барсукот. Он уже жалел, что мечтал о настоящем преступлении. Зайца было жалко. Заяц был хорошим парнем.