Логово волка

Глава 2, в которой обнаруживаются зверские детали

— Все кыш с места преступления! — закричал Барсук Старший. — Вы затопчете улики! Разойдись! Разлетись! Расступись! А ну-ка все — назад!

Звери неохотно отступили на несколько шагов, и Барсук с Барсукотом смогли наконец протиснуться в центр поляны. Несколько дочиста обглоданных косточек, пара кусочков меха и пятно крови на пожухшей траве и палых листьях — вот всё, что осталось от Зайца. Такого жестокого убийства в Дальнем Лесу не было уже давно. Барсук Старший потянул носом: терпкий, пряный запах осени. Обвёл глазами окрестности: золотисто-рыжая листва, точно шкура волшебного пятнистого зверя, наброшена на деревья. Красота, какая же красота! А они убивают … Барсук почувствовал усталость. Страшную усталость. Бросить всё и уйти в спячку. Прямо сейчас. В конце концов, он имеет на это право, и зима уже близко. Уйти в спячку, а потом сразу на пенсию. Больше не возвращаться. Пусть они убивают друг друга среди золотистых деревьев, а потом затаптывают следы. Лично он будет спать …

— Барсук Старший! Что с тобой? — шёпотом спросил

Барсукот.

— Я в порядке, сынок.

— Но … ты стоял с закрытыми глазами и покачивался из стороны в сторону. — В глазах Барсукота застыла тревога. — Ты ведь не собираешься впасть в спячку прямо сейчас? Сначала мы с тобой должны арестовать Волка, так ведь? Ты ведь не хочешь, чтобы я ловил Волка один?

— Я не впадал в спячку, — устало сказал Барсук Старший. — Просто немного задумался. А что касается Волка … Его виновность сначала нужно доказать. Не обвиняй животных огульно, сынок.

— Ежу понятно, что Зайца съел Волк! — возмутился Барсукот.

— Да, мне понятно, — выкрикнул из толпы какой-то ёж.

— И нам, — подвякнули другие ежи. — Нам абсолютно понятно. Это Волк убил Зайца!

— Вот именно! — загалдели другие звери.

— Я понимаю ваше возмущение, — обратился Барсук Старший к толпе. — Волк будет наказан по всей строгости закона, если он действительно виновен. А теперь, Барсук Младший Полиции Дальнего Леса, оцепить место преступления! Гриф Стервятник, приступить к экспертизе!

— Слушаюсь. — Барсукот нехотя начал вбивать деревянные колышки вокруг места преступления.

Гриф Стервятник внимательно изучил красное пятно на траве, потеребил клювом кусочек меха, пару раз клюнул косточку, прошёлся туда-сюда, потом отлетел к краю поляны.

— Зайчик вышел погулять, — изрёк Гриф, — и вдруг …

— Жертва, — тихо сказал Барсук.

— Что, простите?

— Называйте его, пожалуйста, жертвой.

— Извольте. — Гриф слегка оскорбился, но не подал виду. — Жертва шла погулять. Вот так. — Гриф горделиво прошествовал от края поляны к центру. — И тут на него набросился Волк и …

— Убийца, — поморщился Барсук Старший.

— Прошу прощения?

— Жертва. Убийца. Так мы будем их называть.

— Как вам будет угодно, — снова оскорбился эксперт. — Жестокий убийца хищно впился зубами в беззащитную жертву. Вот так. — Гриф угрожающе клацнул клювом. — И повалил. Вот так … — Гриф принялся когтем чертить на земле контур тела Зайца, начиная с длинных ушей. — Ну а дальше … Следы крови жертвы указывают на то, что жертву съели. Или даже, я бы сказал, сожрали. Убийца сделал это быстро — и без всякой жалости. Смерть наступила около девяти часов вечера. Если точнее — в промежутке между восемью тридцатью и девятью тридцатью. После чего убийца покинул место своего чудовищного преступления. А вот и его следы. — Гриф победоносно расправил крылья. — Вот, посмотрите. Эти следы уходят от центра поляны в сторону чащи леса. И эти следы — тут уж вы меня, конечно, простите, но другого слова я не найду — волчьи. Следы убийцы — волчьи.

— Спасибо, Гриф, — кивнул Барсук Старший. — Следы действительно волчьи, я и сам это вижу. Но тут, на поляне, имеется также масса других следов, тут очень сильно натоптали. С чего вы взяли, что именно эти следы принадлежат убийце?

— Это просто … ежу понятно! — возмутился Гриф. — Или вы хотите обвинить в убийстве кого-нибудь из присутствующих?!

— Не хочу я никого обвинять, — тяжело выдохнул Барсук и обвёл взглядом жителей Дальнего Леса. — Но, пока ведётся следствие, под подозрением каждый.

— Зайчик мо-о-о-ой! — послышался вопль из толпы. — Ой-ой-о-о-ой! Заяц мой, Заяц! Пустите меня к нему!

— Зайчиха, — с ужасом прошептал Барсукот. — Какой удар для неё. У них ведь, кажется, дети …

— Штук десять родились летом, — кивнул Барсук Старший. — А до этого, по весне, ещё штук пятнадцать, но те сейчас уже подросли … Мне очень жаль. — Барсук шагнул навстречу Зайчихе. — Мы все сочувствуем вашему горю.

— Никто не знает, как мне тяжело, — сказала Зайчиха и уставилась на контур Зайца, нарисованный Грифом. Её белое с серым подшёрстком тело мелко тряслось. — Покажите мне моего Зайца. Я готова его увидеть и … и … опознать.

— К сожалению, — сказал Барсук Старший, — показывать практически нечего. Вот этот кусочек серого меха. Узнаёте ли вы его?

— Да, — тихо сказала Зайчиха и затряслась ещё больше. — Это мех моего мужа.

— Ничего им не говорите! — раздался голос с небес. — Ничего никому не говорите без нас!

Два сыча тяжело спикировали на поляну. Барсук Старший узнал их — те самые, из бара «Сучок».

— Мы Сычи Адвокаты, — сказали сычи Зайчихе. — Мы сочувствуем вашему горю. Мы будем вас защищать.

— От кого? — изумился Барсукот. — Её ведь не обвиняют!

— Всегда найдутся желающие обидеть несчастную многодетную вдову, — высказался один из сычей.

— Потерявшую кормильца, — добавил другой.