Лоскутное одеяло

Вход в Иерусалим

Я думал, Ты тяжелый. Нет, напротив, Сидишь так мягко. Не болит спина. Не то что в прошлый раз. На повороте Я был неловок, и вон та стена

Мне даже ободрала бок до крови. Ослам несладко. Хорошо корове. Коров не бьют. Их доят, кормят сытно. Одним ослам беда на целом свете.

Людей так много, ничего не видно. Все машут ветками, кричат и эти дети… Откуда столько набралось народу? Так много шума я не слышал сроду.

Гляди, одежды стелят мне под ноги. Копытам мягко, даже непривычно. От этих тряпок не видать дороги. Нет, день сегодня вправду необычный.

И ласкова рука у седока. Такая сильная, но добрая рука. Скажу ослам, они мне не поверят, Чтоб брата нашего с таким встречали шиком.

И в каждом доме настежь окна, двери. Гляди, кричат. Сочли меня великим. Одежды, ветки… мне? Невероятно! Седок отменный, и везти приятно.

Два-три клопа залезли под обои, И две-три мысли в голове осла Жужжат, звенят и не дают покоя. Осел идет; душа его светла.

Он службу херувимскую свершает, Пусть неосознанно, но честно, без затей. А Тот, Кто едет, путь Свой завершает И с грустью слышит голоса детей.