Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Перед вами оригинальная версия первого контакта, представленная преимущественно с точки зрения внеземных существ. Две соперничающие исследовательские группы с Земли вступают в сложную, грозящую в конечном счете конфликтом серию переговоров с аборигенами. И в будущем от этих переговоров может зависеть выживание как инопланетной цивилизации, так и цивилизации землян.

Первая гонорарная публикация Тома Пардома состоялась в 1957 году в «Fantastic Universe», впоследствии он печатался в «Analog», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Star» и в большинстве ведущих журналов и антологий фантастики. В последние годы он стал плотно сотрудничать с «Asimov’s Science Fiction». Пардом – автор одного из самых незаслуженно забытых романов шестидесятых годов, сильного и по-прежнему актуального «Разоружения» («Reduction in Arms»), в котором рассказывается о сложностях разоружения в безумных условиях стремительного наращивания ядерных потенциалов. Также перу писателя принадлежат такие романы, как «Жажда звезд» («I Want the Stars»), «Древесный лорд Иметена» («The Tree Lord of Imeten»), «Пятеро против Арлана» («Five Against Arlane») и «Повелители реакций» («The Barons of Behavior»).

Пардом живет в Филадельфии, где работает обозревателем концертов классической музыки в местной газете. Многие его короткие произведения не так давно стали доступны в электронных магазинах Barnes & Noble Nookstore, Amazon’s Kindle store и Fictionwise.

Исследовательское сообщество «Бецино-Ресдел» получило первое сообщение от «Транскультуры» через пять целых двадцать три сотые секунды после выхода на орбиту планеты, обозначенной как внесолнечный Терраноид 17.

– Я официальный представитель Транскультурного института мультидисциплинарных и внедисциплинарных межзвездных изысканий и исследований, – радировала «Транскультура». – Я представляю консорциум семидесяти трех политических организаций и двухсот семидесяти трех научных, исследовательских и культурных учреждений, расположенных во всех регионах Земли. Настоящим вам предписывается воздержаться от непосредственного контакта с поверхностью внесолнечного Терраноида Семнадцать. Мои собственные контактные устройства уже начали изучать планету. Вам будет предоставлен доступ к результатам моих исследований.

Восемнадцать программ, включенных в сообщество «Бецино – Ресдел», назывались «альтерами» – по аналогии с «альтер-эго» или «альтернативной личностью», – но самосознанием они не обладали. Это были всего лишь сложные, невероятно плотные нагромождения микросхем и переключателей – как и любой машинный интеллект, когда-либо созданный человечеством. Но их оплатили семь групп акционеров, и альтеры воплощали цели и индивидуальность своих спонсоров.

Первые семь целых шестьдесят две сотые секунды после прибытия альтеры тестировали три копии каждой программы, которые хранились в их файлах. Так они смогли определить, какая из копий лучше всего пережила путешествие и должна быть активирована. Затем они переключили внимание на сообщение «Транскультуры».

Бецино и Ресдел были главными спонсорами экспедиции. Их электронные модели контролировали шестьдесят из девяноста пяти голосов, распределенных между участниками сообщества. Они посчитали, что требование нужно отклонить, и это решило исход дела. Остальные пятеро участников согласились. Единственное «против» поступило от группы альтеров, в чьи задачи входило изучать нечеловеческую сексуальность: один из членов этой группы проголосовал за оба варианта.

Спустя двадцать две целых сорок восемь сотых секунды после прибытия исследовательское сообщество «Бецино – Ресдел» вошло в режим изучения. Программы «Транскультуры», отметили, что «Бецино – Ресдел» не подчинилось их приказу. «Транскультура» активировала командный режим, и он начал действовать. Первые человеческие творения, достигшие ВСТ 17, вступили в начальные фазы социального феномена, который их создатели назвали «войной микросхем».

Исследовательское сообщество «Бецино – Ресдел» было втиснуто в контейнер немногим больше футбольного мяча. За пределы Солнечной системы его запустил микроволновый излучатель, установленный на Луне. «Транскультура» покинула Солнечную систему пять лет спустя, но ее более состоятельные спонсоры смогли профинансировать более крупный световой парус, обеспечивший большее ускорение. «Транскультура» преодолела расстояние за миллион восемьсот девяносто три тысячи девятьсот двенадцать часов – чуть больше, чем двести шестнадцать земных лет, – и достигла ВСТ 17 на шесть лет раньше, чем «Бецино – Ресдел». «Транскультура» уже успела установить на планете базу и начала исследования.

«Бецино – Ресдел» пристально разглядывало поверхность планеты через линзы – сами в половину человеческого глаза, однако оснащенные новейшими увеличительными программами. ВСТ 17 была обитаема. По предварительным данным, ее население концентрировалось в двухстах тридцати шести четко различимых городах. Остальная часть планеты выглядела как нетронутая панорама природных ландшафтов, разбросанных по четырем основным континентам.

Оригинальная человеческая версия альтера Ресдела была астрономом. В шесть лет Энтони Ресдел впервые посмотрел документальный фильм и с тех пор начал интересоваться поиском внеземной жизни. Самым известным профессиональным достижением этого приятного привлекательного парня стал популярный видеосериал, который принес ему скромное состояние. Его альтер моментально заметил, что ВСТ 17 опровергает авторитетное мнение космических провидцев аристократического двадцатого века. По мнению сэра Артура, любая внеземная цивилизация, с которой столкнулось бы человечество, опережала бы его в развитии или отставала на тысячи лет. Шанс, что их уровень будет сравним с нашим, настолько мал, что можно утверждать: более совершенная цивилизация сочла бы нас дикарями.

Города, которые наблюдало «Бецино – Ресдел», казались поразительно похожими на лучшие города Земли. Спутники, вращавшиеся вокруг планеты, напоминали спутники на орбите Земли. В образцах их электронных передач регистрировался аналогичный диапазон частот и интенсивности.

Альтер Бецино просмотрел все теории технологического развития, хранившиеся в библиотеке, и распределил их между коллегами – процесс отнял тринадцать целых три десятые секунды. Каталог включал несколько тысяч записей – в основном выдержки из художественной литературы, – но все их можно было сгруппировать в удобный для работы перечень категорий:

• технологии, настолько совершенные, что менее продвинутые исследователи не смогли бы их обнаружить;

• жажда наслаждений;

• осознанное ограничение;

• планета с нехваткой ключевого ресурса;

• антитехнологический культурный базис;

• и так далее…

– Мы должны сопоставить каждый фрагмент новых данных с каждой из этих возможностей, – предложил альтер Ресдела. – Мы столкнулись с серьезной аномалией.

Альтер Бецино согласился. Два члена сообщества возразили. Предложение было принято к исполнению.

«Транскультура», очевидно, сконцентрировалась на участке самого большого южного континента, в густом лесу за пятьдесят километров от крупного прибрежного города. «Бецино – Ресдел» выбрало место на северном континенте в гористой местности неподалеку от города, расположенного на западном берегу вытянутого озера. Три крошечные иглы выдвинулись из люка и принялись медленно опускаться сквозь плотную атмосферу планеты. Поверхности достигли две из них. Машины, которые можно было бы принять за вирусы, проникали в почву и собирали полезные атомы. Маленькие вирусы выросли, более крупные машины начали выбрасывать побеги, и программы, хранившиеся в иглах, прошли первые этапы процесса, который распространил человеческие творения по Солнечной системе.

Это было долгое, медленно продвигающееся дело. Три местных года после прибытия самые большие из действующих машин напоминали сверхподвижных насекомых. Через одиннадцать лет полуорганические летающие создания поднялись в воздух. На восемнадцатом году скальный пласт стал работающей антенной, и орбитальный аппарат «Бецино – Ресдел» установил связь с базой на поверхности планеты.

На двадцать второй год первое полностью оборудованное летательное исследовательское устройство начало системную разведку территории в радиусе ста километров от базы.

На двадцать девятый год полуорганический летательный аппарат большого радиуса действия столкнулся с таким же, принадлежавшим «Транскультуре». Последний попытался захватить соперника, не причиняя ему повреждений, и аппарат «Бецино – Ресдел» в ответ после недолгого преследования стер из памяти всю информацию, включая расположение своей базы. «Война микросхем» перешла в фазу небольших стычек.

На тридцать шестой год местное летающее создание, похожее на земную жабу в перьях, приблизилось к аппарату «Бецино – Ресдел», который напоминал небольшого летающего хищника – распространенного обитателя окрестностей базы. Пернатая жаба уселась на ветку, откуда был хорошо виден восточный берег озера, и повернула голову к фальшивому хищнику.

– Я бы хотела поговорить с вами, – сказала жаба на четком итальянском языке двадцать второго века. – Это неофициальный частный контакт. Было бы идеально, если бы вы свели к минимуму внешнее проявление реакций.

Первый инструктаж назначенной состоялся через три дня после того, как интеграторы разбудили ее. Пробуждение произошло за девятнадцать лет до предполагаемого начала следующего активного периода, но она подавила любопытство и сконцентрировалась на чувственных удовольствиях, рекомендованных в первые дни после активации. Они с мужем всегда наслаждались повышенным сексуальным влечением, которое следовало за пятидесятилетним сном. В обычных условиях они растянули бы удовольствие еще на некоторое время.

На крышке ее анабиозной капсулы значилось: «Вароса Уман Деун Малинво…» Ее муж носил официальное имя Бадсити Хисалито Садили Хэдбитад… Многоточия относились к сотням имен, которые они добавляли к собственным, – это были имена всех известных предков, погибших до избавления от смерти. Он называл ее Варо. Она называла его Бадей – в обществе, Сити – наедине.

Оба они были двуногими, в целом с тем же анатомическим строением, что и немодифицированный человек, с массивными, ширококостными телами, сформировавшимися под действием повышенной гравитации их родного мира. Самыми выразительными для человеческого глаза особенностями казались крупные руки и переплетение мягких, пестро окрашенных перьев, венчавших их голову и обрамлявших лица. Как уже отметило «Бецино – Ресдел», случайность эволюции на ВТС 17 предпочла перья меху.

Инструктаж состоялся в охраняемой подземной комнате, проекционная площадка которой была больше, чем многие жилые помещения. Прямое, транслируемое в режиме реального времени изображение действующего первого управляющего инспектора появилось на площадке, когда Вароса Уман еще усаживалась в кресло.

– Вас подняли раньше срока, потому что у нас посетители, – сказал первый управляющий. – Приняв в расчет последние события, интеграторы порекомендовали нам назначить вас инспектором наших реакций. Вы замените Манситу Яно, который был инспектором ситуации с первого посещения. На мой взгляд, он действовал безупречно. Лучшего инструктора вам не найти.

Рядом с первым управляющим инспектором материализовался мужчина с ярко-желтыми лицевыми перьями. Вароса Уман запросила быстрое сканирование своей личной информационной системы и убедилась, что заняла место одного из двадцати ведущих экспертов по истории посещений, ученого со значительным практическим опытом. Мансита Яно Сантиси Джинмано… входил в комиссию, работавшую с последним посещением. Во время посещения, состоявшегося за тысячу двести лет до этого, он выполнял функции ученого-наблюдателя.

– Для меня будет честью работать с вами, Мансита Яно.

Она могла бы сказать больше. Ее собственные знания о посещениях выглядели крошечными по сравнению с опытом Манситы Яно. Но интеграторы выбрали ее. Она не могла позволить ему считать, будто он способен влиять на ее мнение.

Перестановка не могла его радовать: он знал, что его квалификация выше. Если бы интеграторы сделали что-нибудь подобное с ней самой, Вароса замучила бы Сити гневными тирадами. Однако Мансита Яно смотрел на нее с вежливым интересом, как будто их статус относительно друг друга не вызывал у него никаких эмоций. На его месте она бы надела ту же маску.

Панорамное изображение космоса сменилось двумя объектами. Линия обозначила путь приближающегося устройства посетителей: стандартный объект минимальной массы, прикрепленный к стандартному же крупноразмерному световому парусу. Это было типичное оборудование посетителей, и действовало оно типичным образом. Двенадцать лет замедлялось и выходило на постоянную орбиту. Запустило на третий спутник четвертой планеты вспомогательное устройство, которое начало работу над установкой – она, вероятно, должна была стать коммуникационным ретранслятором. Точно так же на том же спутнике устанавливали ретрансляторы два предыдущих посетителя. Гости направили три сверхлегких аппарата «орбита – поверхность» (в последний раз пришельцы запускали два таких), и те из них, что достигли цели, перешли к следующему шагу типичной программы посещения.

По всей галактике разумные виды развивались до определенного уровня, включая схожие межзвездные технологии. Каждый вид считал, что добрался до вершины, и полагал собственные достижения триумфом разума и героических усилий. Все стало интереснее, когда в систему вошел второй посетитель. Вароса Уман смотрела, как два устройства устанавливают независимые базы, наблюдала за первой атакой. Карты отметили местоположение следующих столкновений. В каждом из них агрессором выглядел первый посетитель.

Оба орбитальных устройства определенно прилетели из одной и той же точки. Этот вид, очевидно, породил по меньшей мере две социальные общности, которые смогли запустить межзвездные зонды. Такое случалось время от времени – все случается время от времени, – но с раздельным посещением народ Варосы Уман сталкивался впервые. Не потому ли интеграторы пробудили ее?

Мысль была логичная, но как только Вароса Уман увидела встречу второго посетителя с новым устройством, она поняла, что к делу эта мысль не имеет никакого отношения. Устройство, несомненно, было создано представителем ее собственного вида.

– Несанкционированные контакты инициировал авантюрист, имя которого слишком хорошо знакомо, – сообщил первый управляющий инспектор. – Ревутев Маварка Веренка Туретва… Мансита Яно собирался принять меры, когда интеграторы посоветовали нам вас в качестве лица, ответственного за это посещение.

– От моего органического прототипа я получил команду о прекращении операций, – заявил альтер Ресдела. – Это сообщение станет последним. Не ждите возрождения.

Альтер Бецино имитировал мыслительные процессы женщины, обладавшей недюжинным интеллектом. Эдна Бецино была физиком-теоретиком, психиатром и социологом-исследователем, специализировавшимся в военных и полувоенных организациях. В свободное время она играла на виолончели и пользовалась всеобщим уважением как преданная ученица Баха и его преемников двадцать второго века. Она запустила собственный межзвездный зонд, потому что никогда не состояла в объединении, которое могло бы обеспечить ей должную финансовую поддержку.

Альтер Бецино просмотрел базы данных, как это сделала бы сама Эдна, и определил, что Энтони Ресдел жил в государственном образовании, ставшем «страной под руководством единого лидера». Сообщениям с Земли приходилось преодолевать восемнадцать световых лет, так что информация в базах данных, естественно, устарела на столько же. Команда о прекращении операций будет оставаться в силе, пока альтер Ресдела не получит от самого Энтони иное распоряжение.

Число голосов теперь сократилось с девяносто пяти до шестидесяти пяти. Создатели альтеров не позаботились об алгоритме, который корректировал бы процентное соотношение голосов, так что в руках Бецино по-прежнему находилось тридцать из них. Всякий раз, когда сообщество будет принимать решение, ей понадобится поддержка одного из младших членов.

Трое из них хотели продолжать диалог с обитателем планеты, который вышел на контакт. Двое возражали на том основании, что абориген, очевидно, был неофициальным частным лицом.

– У нас нет информации о его отношениях с местными политическими организациями, – сказал представитель группы, исследовавшей сексуальность. – Он может настроить их против нас, когда мы попытаемся установить надлежащий контакт.

Мобильное устройство сообщества обменялось языковыми программами с контактным аппаратом аборигена. Данные показали, что структура и словарь родного языка местного жителя напоминали структуру и словарь языков, сформировавшихся в технологически продвинутых человеческих сообществах.

Альтер Бецино проголосовал за то, чтобы поддерживать контакт. Переключатели сработали, контактная и языковая программа остались активны.

Существовал стандартный ответ на посещения. Он назывался «Послание». Вид Варосы Уман дважды передавал его и один раз получал.

Мансита Яно начал приготовления к Посланию, как только стал ответственным за посещение. Он установил бы контакт с одним из посетителей и довел бы процесс до конца, если бы Ревутев Маварка не начал путаться под ногами.

Мансита Яно был уверен, что Ревутева Маварку нужно арестовать, пока тот не создал дополнительных проблем.

– У нас есть задокументированные свидетельства того, что Ревутев Маварка совершил серьезное преступление, – сказал Мансита Яно. – Думаю, мы также можем полагать, что первый посетитель выше статусом, чем тот, с которым он пытается завязать отношения. Первый посетитель решительно отверг инициативу Ревутева Маварки и, как показало переведенное нами сообщение, приказал второму прекратить операции.

В Послании не содержалось никаких угроз. На самом деле это был величайший дар, какой только мог получить разумный вид. В Послании заключались переведенные на основные языки принимающей стороны знания, которые накопили двадцать три технологические цивилизации. С этой информацией любой вид, разработавший межзвездные зонды, мог исцелиться от всех болезней, вчетверо повысить умственные способности, даровать тысячелетия существования всем представителям, изменить формы жизни на своей планете, открыть источники энергии, которых хватило бы до конца Вселенной, – в общем, превратиться в такой социум, о каком мечтал с тех пор, как впервые решил, что не обязан терпеть смерть и страдания, которые несет ему мироздание.

В этом и заключалась проблема. Ни одно общество не в состоянии принять такие изменения за один присест. Вид Варосы Уман пережил тысячелетие хаоса после того, как получил свою версию Послания.

Это была изящная защита. Послание удовлетворяло моральным принципам цивилизаций, которые использовали его, и навсегда уничтожало угрозу, исходившую от тех, кто мог иметь враждебные намерения. Межзвездная война казалась маловероятной, но ее нельзя было исключать. Небольшой зонд мог незаметно проникнуть в планетарную систему, установить базу на уединенном космическом теле и соорудить оборудование, способное запустить флотилию убийственных метеоритов на ничего не подозревающий мир.

Народ Варосы Уман никогда не отправлял визитеров к звездам. Насколько он мог судить, все виды, получившие Послание, пришли в итоге к точно такой же тихой изоляции – если выжили после собственного великого Потрясения.

– Послание создает своего рода условие, – заключил комитет, занимавшийся последствиями Потрясения. – Хаос, который оно порождает, внушает прочное отвращение к межзвездным контактам.

Ревутев Маварка был авантюристом – членом меньшинства, составлявшего примерно двенадцать процентов жителей. Вид Варосы Уман вышел из Потрясения с помощью глубоких модификаций нейрохимических реакций, которые формировали эмоциональный отклик. В состав населения включили контролируемое число искателей острых ощущений и новизны, поскольку было ясно: цивилизация, состоящая только из спокойных, полностью социализированных безмятежных представителей, частично утрачивает способность к адаптации. Ни одно сообщество не в состоянии предвидеть все повороты и ловушки будущего.

Большинство авантюристов удовлетворяли свои особые эмоциональные потребности физическими нагрузками и сексуальными приключениями. Увлечения Ревутева Маварки выглядели не так безобидно. Его пятнадцатое пробуждение было отмечено попыткой сорвать погодную программу, регулировавшую ливни вдоль горной цепи Фашлев. Первый управляющий инспектор добавил двенадцать лет к следующему периоду его сна, и интеграторы одобрили это взыскание.

При семьдесят третьем пробуждении Ревутев Маварка спроектировал маленького гиперактивного хищника, который по пищевой цепи передавал токсин, временно превративший обитателей спокойного островного курорта в адреналиновых наркоманов. В восемьдесят первое пробуждение Ревутев Маварка решил, что его счастье зависит от союза с тогдашней законодательницей мод, и похитил ее после того, как она холодно проигнорировала его внимание. Отравление токсином добавило двадцать два года к его следующей спячке, похищение – двадцать восемь.

Вароса Уман и ее муж любили холодные ветры и суровые пейзажи. Им нравилось сидеть на высоких балконах, соприкасаясь руками, и смотреть, как крылатые создания кружат над северными морями.

– Это Ревутев Маварка, – произнесла Вароса Уман. – Он совершил несанкционированный контакт.

– И интеграторы считают, ты можешь найти необычное решение проблемы?

– Они назначили меня ответственной за все наши действия. Я заменяю Манситу Яно.

Сити запросил данные Манситы Яно и просмотрел их.

– Он специалист, – признал Сити. – Это большая ответственность, но думаю, я согласен с интеграторами.

– Вероятно, ты – один из очень и очень немногих. Инструктаж со мной провели подчеркнуто вежливо.

– Они не знают тебя так хорошо, как я.

– Мансита Яно был готов арестовать Ревутева Маварку. И предложить посетителям Послание.

– А ты думаешь, что ситуация немного сложнее…

– У нас два посетителя. Один из них ведет себя так, будто представляет планетарное правительство. У другого, с которым и связался Ревутев Маварка, похоже, больше общего с ним самим. Мне надо понять, насколько серьезной поддержкой пользуется Ревутев Маварка. Я не могу не учитывать этого. Когда имеешь дело с сообществом авантюристов, нужно думать об их эмоциональной реакции. Я должна взвесить их чувства и подумать об ответных действиях, на которые мы можем спровоцировать пришельцев… обоих. Мы не первые, кто сталкивается с двумя посетителями, тем не менее это повышает трудность… увеличивает количество неизвестных.

– А Ревутев Маварка усложнил все еще больше. И интеграторы по понятным причинам решили, что надежнее будет привлечь кого-то вроде тебя, кого-то, кто размышляет над противоречиями.

Контактер велел сообществу «Бецино – Ресдел» называть его Дональдом. Пока они по большей части обменивались языковыми программами. Они могли обсудить погоду на трехстах семи различных языках.

Альтеры, интересовавшиеся нечеловеческой сексуальностью, настаивали на разрешении обменяться данными о сексуальных практиках. В группе их было шесть, и они представляли шесть ведущих ученых, работавших в Северном тихоокеанском центре анализа мультигендерной сексуальности. Исследовательские единицы, которыми они управляли, изучили жизнедеятельность восьми местных организмов. Все восемь, казалось, выработали ту же самую прозаичную двуполую схему, по которой развивалась жизнь на Земле. Набеги этих альтеров в города дали им общее представление о психологии местных жителей, но оставили множество нерешенных вопросов.

Вопрос: Ваш вид имеет два пола?

«Бецино – Ресдел»: Да.

Дональд: Да.

Вопрос: Существуют ли очевидные физические различия между полами?

«Бецино – Ресдел»: Да.

Дональд: Да.

Вопрос: Какие это различия?

«Бецино – Ресдел»: Наши самцы в среднем крупнее, у них шире кость. Обычно они более мускулистые.

Дональд: Самцы более пестрые, у них разнообразнее лицевые перья. Вопрос: Вы формируете постоянные брачные пары?

«Бецино – Ресдел»: Да.

Дональд: Да.

Вопрос: Вступают ли некоторые представители вашего вида в отношения иного рода?

«Бецино – Ресдел»: Да.

Дональд: Да.

Вопрос: Насколько распространены такие отношения?

«Бецино – Ресдел»: Во многих сообществах их процент очень высок. Дональд: Зачем вам это знать?

Комитет по посещению получал полную запись всех переговоров между Ревутевом Маваркой и устройством посетителя, называвшего себя «Бецино – Ресдел». Ревутев Маварка, конечно же, знал, что за ним наблюдают. До сих пор он успешно избегал любых сообщений, которые могли бы свидетельствовать о том, что он передал потенциально опасную информацию.

– Должно быть, он разочарован, – предположила Вароса Уман. – Наверняка есть миллион вещей, которые он хотел бы обсудить.

– Нам нужен всего один промах, – сказал Мансита Яно. – Один промах, и ему повезет, если хотя бы полсотни представителей его класса будут на его стороне.

– И этот промах раскроет посетителю информацию…

Лицевые перья Манситы Яно встопорщились – древняя реакция, от которой лицо его стало казаться крупнее и выглядеть более угрожающим.

– Тогда почему бы не заставить его замолчать, пока он не проболтался, инспектор? Вы действительно считаете, что он может продолжать так до бесконечности, не сказав ничего фатального?

– Мне пришла в голову опасная мысль, – произнесла Вароса Уман.

– Не удивлен, – ответил Сити.

– Каждый разумный вид, пославший посетителей в обитаемый мир, очевидно, прошел через тот же жуткий опыт, что и мы. Некоторые могли не пережить его. Если наш опыт типичен, то каждый, кто получает Послание, реагирует точно так же, когда после собственного Потрясения встречает посетителей. Послание – великий учитель. Оно учит нас, что контакт с другими цивилизациями – это опасный сбой.

Два большекрылых хищника спикировали к воде прямо под балконом. Темно-красное оперение их крыльев создавало приятный контраст с серым цветом моря и неба.

– Думаю, может быть полезно, если кто-нибудь поищет альтернативный образ действия, – сказала Вароса Уман.

Сити пробежался пальцами по тыльной стороне ее ладони. Они были женаты восемьдесят два полных цикла: совершенно осознанные две тысячи четыреста лет. Он знал, когда стоит говорить, а когда – молча напомнить, что он рядом.

– Допустим, кто-то попробовал бы другую роль, – продолжила Вароса Уман. – Допустим, мы бы предложили провести этих посетителей через все изменения, с которыми им предстоит столкнуться. Шаг за шагом.

– Как старший, более опытный вид.

– Каким мы и являемся. По крайней мере – в этой области.

– Нам пришлось бы поддерживать контакт, – заметил Сити. – И они тоже бы влияли на нас.

– Что грозит нам еще большими потрясениями. Я бы нарушила порядок, если бы только упомянула об этой идее при Мансите Яно.

– А интеграторам ты говорила об отклонении твоей мысли от курса?

– Они ответили мне в стандартном режиме. Обратили внимание на опасности. Я попросила их принять решение, но они ответили, что они – всего лишь машины, а я – инспектор ситуации.

– И они выбрали тебя, поскольку их процедуры сбалансировали все значимые факторы – смотри прикрепленный список – и решили, что ты лучший из всех доступных кандидатов.

– Думаю, достаточно очевидно, что меня назначили потому, что из претендентов с минимально необходимым им опытом я больше всех разделяю взгляды авантюриста.

– Ты определенно симпатизируешь ему больше, чем Мансита Яно. Насколько я помню, последняя выходка Ревутева Маварки вызвала у тебя заметную вспышку веселья.

Сити был убежден, что хочет вступить в постоянную связь с ней, еще до того, как закончился их первый совместный активный период. Она противилась этой идее вплоть до половины их следующего цикла бодрствования, но знала, что рано или поздно с кем-нибудь пару она составит. Они оба принадлежали к типу, для которого стремление сформировать постоянную связь было основополагающим. И оно только усилилось вскоре после того, как Вароса Уман и Сити приняли взаимные обязательства, отрегулировав свои личности и устранив разрушительные убеждения.

Сити с трудом понимал Ревутева Маварку. Человек, который похитил женщину лишь для того, чтобы удовлетворить преходящее желание? И породил беспорядки, затронувшие сотни жителей?

– Через двадцать лет она не будет значить для него ничего, – сказал тогда Сити. – И он это знает.

– Он импульсивен, – отозвалась Вароса Уман. – Я не могу позволить себе забыть, что он импульсивен. Все непредсказуемо.

«Транскультура» задала все требуемые вопросы и просмотрела все предложенные документы. Эмиссар по имени Вароса Уман Деун Малинво… удовлетворяла всем критериям, говорившим, что она представляла законную государственную власть.

– Верно ли, что вы представляете доминирующую правительственную организацию своей планеты? – спросила «Транскультура».

– Я представляю единственную правительственную организацию своей планеты.

Вароса Уман установила прямой канал связи с базой «Транскультуры», созданной в чащобе Гильдина. Она оделась в пышный наряд из перьев и платины, какой носили высшие чины в период расцвета третьей Империи ТараТин; ее изображение в полный рост транслировалось во всех деталях. «Транскультура» все так же ограничивалась лишь голосом.

– Благодарю вас за эту информацию, – сказала «Транскультура».

– Обязаны ли вы ограничивать свои контакты только представителями правительства?

– Меня уполномочили устанавливать диалог с любой общностью, столь же репрезентативной, как и консорциум, от имени которого я выступаю.

– Можете ли вы предоставить нам какую-либо информацию о втором посетителе, действующем сейчас на нашей планете?

– Исследовательское сообщество «Бецино – Ресдел» в основном выступает представителем двух частных лиц. Также в него входят еще два индивидуальных участника и три мелкие организации.

– Можете ли вы что-либо рассказать о членах сообщества?

– Боюсь, меня не уполномочили распространять такую информацию в настоящее время.

– Присутствие второго посетителя от вашего общества, по всей видимости, свидетельствует о том, что у вас нет единого органа, который может говорить от лица всей вашей цивилизации. Это так?

– Я представляю доминирующее сообщество нашего мира. Мой консорциум выступает от лица всех основных политических, интеллектуальных и культурных организаций нашего мира. Меня уполномочили предоставить полный список по требованию.

«Бецино – Ресдел» создало антенну из большой горной плиты, придав ей форму блюда и покрыв его тонким слоем металла. Орбитальный аппарат проходил над антенной раз в семьдесят пять целых шесть сотых минуты и совершал обмен данными.

– Вам стоит подумать об альтернативном средстве передачи, – посоветовал Ревутев Маварка. – Я наблюдал за вашими столкновениями с другим посетителем. Вы должны быть готовы поддерживать связь с орбитальным аппаратом, если ему удастся вторгнуться на вашу базу и разрушить антенну.

– Вы считаете, что вероятность этого высока?

– Я считаю, вы должны быть подготовлены. Это мой лучший совет вам.

– Он планирует предательство, – сказал Мансита Яно. – Он сообщает, что готов передать им информацию о Послании, если мы попытаемся арестовать его.

Вароса Уман перезапустила запись и просмотрела ее сначала. Она получала записи всех диалогов между Ревутевом Маваркой и вторым посетителем, но на этот Мансита Яно обратил ее внимание сразу же, как только его перехватили.

Вопрос о вероятности «предупреждающего сообщения» Мансита Яно поднял уже на первых их совещаниях. Само Послание содержало некоторые намеки на то, что оно повергло всю цивилизацию в хаос, но большинство свидетельств этого были вырезаны из исторических разделов. История их собственного вида рисовала точную картину вплоть до момента, когда они получили Послание.

Люди никогда не узнают о миллионах умерших ради того, чтобы оставшиеся могли проживать бесчисленные циклы сна и бодрствования. Они поймут, чего это стоило, когда подсчитают своих мертвецов.

Но что случится, если посетители получат сообщение, которое предупредит их об опасностях? Возымеет ли это какой-то эффект? Проигнорируют ли они его, скатятся ли в то же дикое состояние, в котором оказались их предшественники?

Лишь вероятность того, что Ревутев Маварка может послать подобное сообщение, для Манситы Яно была достаточным поводом, чтобы прекратить «болтовню» и защитить себя.

– Мы понятия не имеем, к чему может привести такого рода предупреждение, – настаивал Мансита Яно. – Само его существование создает непредсказуемую ситуацию, способную породить бесконечные споры – бесконечное смятение! – внутри нашего собственного сообщества. Сейчас люди уже получили первые сообщения, в которых говорится о нашем существовании. Теперь каждая маленькая группа вроде этого авантюриста «Бецино – Ресдел» могла уже запустить посетителя к нам. Как нам следует относиться к ним, если мы будем знать, что это – эмиссары предупрежденного сообщества?

– Я начала работать над этим вопросом, как только просмотрела запись, – ответила Вароса Уман. – Я порекомендовала интеграторам сформировать исследовательский комитет, и мне предоставили имена десяти кандидатов.

– И когда они закончат исследование, они дадут вам единственно возможное заключение, которое дал бы кто угодно. На нашу орбиту выйдут пятьдесят посетителей, а мы все так же будем пялиться в небо и спорить о том, какой из невыгодных вариантов выбрать.

Интеграторы всегда общались со своими создателями без изображения. Интеграторы были всего лишь машинами. Никогда не стоило забывать об этом. Обычно, разговаривая с ними, Вароса Уман поворачивалась к самому большому окну и смотрела на море.

– Я думаю, вы выбрали меня из-за того, что мой характер близок характеру авантюристов, – сказала Вароса Уман. – Вы чувствовали, что я пойму авантюриста лучше, чем кто-либо с более усредненным типом личности. Это справедливое предположение?

– Вы были выбраны в соответствии с установленными критериями назначения.

– И я не могу увидеть эти критерии, потому что вы заблокировали доступ к ним.

– Это одно из правил процедуры инспектирования посещений. Доступ к этой информации блокируется до тех пор, пока кризис с посетителями не будет разрешен.

– Вы следуете изначальным правилам? Или они как-то поменялись за последние три тысячи лет?

– Изменений не было.

– Тогда почему я не могу просто поговорить с кем-то, кто помнит изначальные правила?

– Делать этого не рекомендуется. Нам пришлось бы заменить вас. Ваша работа будет более эффективна, если вы станете действовать без этой информации.

– Двенадцать процентов населения обладает чертами характера авантюриста. Это – значительное количество. Они пользуются популярностью и имеют влияние. Я не могу игнорировать их чувства. Это моя собственная структура личности помогает мне соизмерять все значимые факторы?

– Может быть. Мы всего лишь машины, инспектор. Мы в состоянии присвоить эмоциям числовые значения. Но испытывать их мы сами не способны.

Вароса Уман встала. Почти неразличимая точка высоко наверху расправила крылья и обернулась стремительной яростью, ринувшейся к морю. Вароса Уман десятикратно усилила зрение и увидела, как когтистая лапа впилась в тело морского животного, заплывшего не в те воды.

Я дам исследовательскому комитету продолжить его работу. Но я вынуждена заключить, что Мансита Яно прав. Мы не можем позволить Ревутеву Маварке передать предупреждающее сообщение. Я чувствую напряжение, которое он создает, всего лишь угрожая это сделать. Но просто арестовать его нельзя. Как и изолировать его. Кажется, что сообщество авантюристов и невелико, но, если мы предпримем такого рода действия по отношению к одной из самых популярных у них фигур, в гневе они могут стать опасны. Тем более, большинство из них пока считает поведение Ревутева Маварки безобидным обходом правил.

– Вы разработали альтернативы?

– Лучшим решением будет победа «Транскультуры». Обставленная так, чтобы она выглядела ее собственной.

Вароса Уман отвернулась от океана.

– Мне нужны два человека, разбирающихся в тактике военных сражений. Думаю, двоих будет достаточно. Мне также понадобится обзор всех средств военного планирования, которые вы можете предоставить.

Из всех даров рога изобилия, что заключался в Послании, интеграторы стали главным способом решения конфликтов. Они владели технологиями, с помощью которых производились все чудеса Послания. Любому жителю планеты были доступны все товары и услуги, о которых только мог мечтать должным образом модифицированный безмятежный; нужно было просто попросить, никаких усилий, которые предыдущие поколения обозначали категорией «работа».

Но кто будет выбирать людей, которые станут контролировать интеграторов? Конечно же, интеграторы. Интеграторы выбирали инспекторов и исполняли приказы тех, кого сами же назначили.

Система работала. Она работала три тысячи лет. Могло ли так продолжаться вечно? Могло ли что-нибудь продолжаться вечно?

У крылатой жабы, вышедшей на контакт, размах крыльев был больше, а перья ярче, чем у существа, общавшегося с «Бецино – Ресдел». «Транскультура» поприветствовала жабу стандартным отказом.

– Я могу обмениваться информацией лишь с общностями, которые представляют значительную долю интеллектуальной и правительственной власти.

– Это дополнительный канал связи… Неофициальный контактер группы, входящей в общность, с которой уже была установлена коммуникация. Ваша программа допускает такого рода контакты?

«Транскультура» помедлила три целых шесть десятых секунды, пока просматривала файлы и оценивала данные условия.

– Откуда мне знать, что вы входите в ту общность?

– Я не могу предложить вам какие-либо доказательства. Вы должны оценить мое предложение сообразно его выгоде. Я могу предоставить вам помощь для окончательной победы в конфликте с «Бецино – Ресдел».

– Подождите, пожалуйста…. Почему вы делаете такое предложение?

– Ваш конфликт нарушает определенный баланс в нашем обществе. В настоящий момент я не могу описать этот баланс. Но мы разделяем вашу озабоченность по поводу коммуникации между нерепрезентативными сообществами.

– Пожалуйста, продолжайте.

Инструкции Варосы Уман, данные Мансите Яно, были безупречным примером тщательно взвешенных ограничений – такие всегда раздражали ее, если она получала их сама. Делай то, не делай этого. Делай это, не делай того.

«Бецино – Ресдел» нужно нейтрализовать. Связь Ревутева Маварки с людьми необходимо разорвать. Но Мансите Яно следует устроить все так, чтобы второй посетитель был уничтожен до того, как Ревутев Маварка поймет, что происходит, до того, как у него будет время совершить какую-нибудь глупость. И все это, конечно, должно произойти без какой-либо видимой помощи от лиц, официально ответственных за посещение.

– Мы могли бы избежать всего этого, – негодовал Мансита Яно, – если бы Послание было передано сразу после того, как Ревутев Маварка вступил в контакт со вторым посетителем. Полагаю, все имеющие отношение к данному затянувшемуся решению понимают это.

– Послание передадут устройству «Транскультуры», как только будет нейтрализовано «Бецино – Ресдел».

– Вы приняли твердое решение? Нет никаких неупомянутых оговорок?

– Послание передадут, как только будет нейтрализовано «Бецино – Ресдел». Прежде всего меня беспокоит непредсказуемость людей. Мы не знаем, как они отреагируют на явное нападение на одного из их эмиссаров… пусть даже такого хаотично организованного, как «Бецино – Ресдел».

– Будь я на вашем месте, инспектор, я бы арестовал Ревутева Маварку прямо сейчас. Я сделаю все, что от меня зависит. Но он так же непредсказуем, как и наши посетители. Он не просто обаятельный плут. Его поведение – это не безобидное заигрывание с нашей рудиментарной жаждой к авантюрам.

Это было самое явное выражение чувств, которое Мансита Яно демонстрировал ей. «Будь я на вашем месте…» «Как и следовало ожидать…» «Если бы интеграторы не вмешались…» «Если бы вы могли держать под контролем свои слабости…» Но кто мог бы винить его? Она только что сообщила ему, что он обязан пройти на цыпочках по лабиринту противоречивых требований. Лабиринту, созданному той, кем, казалось, управляли ее собственные внутренние конфликты.

Они беседовали лицом к лицу в запертой комнате, где были приняты все возможные меры безопасности. Она могла бы дотронуться ладонью до его щеки, словно Хална из империи ТараТин, предложив страйкяв, жест поддержки. Но очевидно, что это стало бы ошибкой.

– Я знаю, что это сложное задание, Мансита Яно. Я бы выполнила его сама, если бы могла. Но не могу. Так что я прошу помощи у лучшего из тех, кто в моем распоряжении. Все известное нам о Ревутеве Маварке указывает на то, что он не предпримет ничего, пока совсем не отчается. Он знает, что совершит необратимый поступок. Сделайте все, пока он еще колеблется, и, возможно, это принесет ему облегчение.

Послание необходимо было отправить. Люди, очевидно, являли собой такой же разобщенный и непредсказуемый вид, как и все другие виды, которые когда-либо посылали машины к звездам. Возможно, еще более непредсказуемый. Очевидно, у их планеты имелся большой спутник, который они могли использовать как простую стартовую площадку с более слабым гравитационным полем. Виды, способные перемещаться по собственной планетарной системе, похоже, были более разобщены, чем те, что оставались в границах одной планеты.

Мансита Яно мог передать «Транскультуре» точное местоположение «Бецино – Ресдел», но это было бы слишком очевидно. Вместо того в течение года разведчики «Транскультуры» медленно продвигались в нужном направлении. Их преследовали хищники. Ветры и штормы сдували их с курса, проложенного поисковыми моделями.

«Бецино – Ресдел» разместило базу на средних высотах горной гряды, рядом с водопадом, который предоставлял сообществу восемьдесят целых пять десятых процента своей энергии. Бьющий с высоты неистовый поток защищал базу с одной стороны, а широкая, настолько же глубоко уходившая вниз расселина – с другой. За ней землю покрывало густое сплетение ядовитых зарослей.

«Транскультура» установила три собственные базы и занялась созданием армии. Очевидно, она планировала атаку в расчлененном строю: тот вид безыскусной стратегии, к которой склонны были приспосабливаться машины. Ревутев Маварка оценил ситуацию и решил, что с небольшим советом дружественного органического воображения «Бецино – Ресдел» сможет справиться с нападением.

– Вам не удастся остановить рост армии, – объяснил Ревутев Маварка, – но вам под силу замедлить его хорошо спланированными набегами.

Альтер Бецино проконсультировался с коллегами. Все они уже начали работать над проектами, которые их интересовали. Институт духовных исследований особенно сильно протестовал против того, чтобы перенаправлять ресурсы, задействованные в его изысканиях. «Дональд» сделал пару замечаний, которые настроили Институт на поиск доказательств того, что местное население все еще исполняло религиозные ритуалы.

Альтер, называвший себя Иваном, представлял личность, которую лучше всего описывало словосочетание «маньяк своего хобби». Оригинальный органический Иван десятилетиями изучал военные вопросы, и его альтер унаследовал порыв применить эти знания. «Бецино – Ресдел» проголосовало за то, чтобы направить на оборону пятьдесят целых семь десятых процента ресурсов. Ревутев Маварка счел религию безопасной темой. Он мог обсуждать все религиозные верования, развившиеся до Потрясения, ничего не сообщая «Бецино – Ресдел» о текущем состоянии своего общества.

Подъединицы «Бецино – Ресдел», очевидно, придерживались той же политики. Подъединица, называвшая себя Институт духовных исследований, предоставила ему обзор различных верований, возникших у людей, и Ревутев Маварка ответил таким же обзором, собранным из сотен вариантов, хранившихся в библиотеках.

Ревутев Маварка экспериментировал с религией во время двух периодов бодрствования, почти всю жизнь, по стандартам большинства сообществ, не испытывавших Потрясения. Он провел одиннадцать лет в полной изоляции от всех социальных контактов, чтобы понять, снизойдут ли на него озарения, которых достиг, по его собственным словам, Халфен Реклюзивес.

Он видел схожие модели поведения в религиях обоих видов. Духовные лидеры и того и другого мира, по всей видимости, сходились в том, что озарение и добродетель могут быть достигнуты лишь через какие-нибудь лишения.

Что касается тех, кто ищет эмоциональное возбуждение и острый вкус новизны, они, очевидно, представляют опасность для любой достойной личности, пытающейся держаться истинного пути.

Религиозные изыскания были всего лишь отвлекающим маневром, скромной попыткой приблизиться к пониманию разума тех, кто создал этих двух посетителей. Каждая секунда жизни Ревутева Маварки окрашивалась предчувствием гибели.

Он уже составил предупреждение, которое собирался передать «Бецино – Ресдел». Он мог послать сигнал в любой момент, продиктовав три слова и две цифры в переговорное устройство.

В тот момент, когда он отправит его, – в миг свершения необратимого действия – он станет величайшим предателем в истории своего вида.

Сколько веков проведет он в спячке? Позволят ли ему когда-нибудь проснуться? Или он так и будет лежать в капсуле, когда планета погибнет во взрыве, превращающем каждую обыкновенную желтую звезду в раздутого красного монстра?

Любая пища, которую он принимает… любая женщина, которую ласкает… любой пейзаж, на который смотрит… могут стать последними.

– У тебя появилась аура, Рева, – сказала самая близкая ему женщина, его наперсница.

– Она привлекает? Не хотелось бы думать, что меня окружает нечто отталкивающее.

– В ней есть своя притягательность. Неужели одно из твоих приключений смогло затронуть в тебе нечто большее, чем стремление найти способ взбодриться на время?

– Я. кажется, начал понимать тех, кто заявляет, что нет никакой разницы, живешь ли ты пятьдесят лет или миллион. Ты все равно просто вспышка жизни во Вселенной.

– Он наслаждается возможностью, – сказала Вароса Уман мужу.

– Как те, кто обдумывает самоубийство? И заканчивают период бодрствования, все еще размышляя о нем?

– Должна признать, он мог сделать это.

– Мне кажется, это будет равноценно самоубийству. Учитывая возмущение, которое его поступок вызовет у большинства.

– Нам придется назначить ему самое суровое из наказаний, которое потребует общественность… все что угодно, чтобы восстановить спокойствие.

– Любовь моя, ты защищаешь его от его же собственных порывов. Ты не должна забывать это. Ты не просто защищаешь нас. Ты защищаешь его.

Это был всего лишь вопрос арифметики. Очевидно, что «Транскультура» создавала силы, способные сокрушить оборону «Бецино – Ресдел». Настанет момент, и под ее командой будет полчище, которое сможет пересечь расселину и прогрызть себе путь сквозь ядовитую преграду лишь за счет численного превосходства. Совершая набеги на воспроизводящиеся лагеря «Транскультуры» и наращивая собственные оборонительные силы, стянутые к естественной преграде, «Бецино – Ресдел» могло отсрочить этот день. Однако рано или поздно превосходящие ресурсы «Транскультуры» возьмут верх, как бы ни старалось «Бецино – Ресдел».

Член сообщества «Бецино – Ресдел», увлекавшийся военным делом, произвел вычисления.

– Они достигнут необходимого для победы уровня через восемь целых семь десятых земного года, – сообщил Иван коллегам. – Плюс-минус три земных года. Мы можем увеличить этот срок на две целые семь десятых земных года, если количество ресурсов, направленных на оборону, возрастет до шестидесяти процентов.

Альтер Бецино проголосовал за то. чтобы сохранить текущий уровень ресурсов, и другие члены сообщества согласились. При этом спонсоры альтеров в Солнечной системе продолжили бы получать отчеты об интересовавших их исследованиях.

Ревутев Маварка рассмотрел концепцию «Бецино – Ресдел» и прогнал ее через две процедуры военного планирования, которые нашел в библиотеках. Восемь целых семь десятых земного года соответствовали шести оборотам по орбите его собственной планеты. Он мог еще ненадолго отсрочить свою гибель.

– Мы собираемся установить несколько скрытых устройств в перспективных местах, – сказало ему «Бецино – Ресдел». – Устройства попытаются основать новые базы, когда эта будет уничтожена. Наши вычисления показывают, что «Транскультура» способна разрушить любую базу, которую обнаружит, до того как база разовьется до безопасного уровня, но вычисления включают в себя переменные с широким диапазоном. Непредсказуемые вероятности все могут изменить. Если непредсказуемые вероятности и переменные сработают в нашу пользу, мы выйдем с вами на повторный контакт и установим новую обороняемую базу.

– Буду с нетерпением ждать новостей от вас, – ответил Ревутев Маварка.

Они были всего лишь машинами. Они не могли обманывать себя, рассчитывая, что невыполнимый план удастся.

Погода следовала предсказуемым моделям во всех уголках планеты. Так устроили безмятежные. Для граждан, которым нравилось тепло, подходили города, где температура оставалась в пределах удобных и приятных для жителей величин. Те, кто получал удовольствие от смены времен года, могли обосноваться там, где чередование сезонов совершалось в ритме настолько регулярном, что он никогда не сбивался больше, чем на три дня.

Но ни одна система не способна достичь идеальной предсказуемости в планетарном масштабе. Были места, где смыкались три-четыре метеорологические зоны и незначительные колебания могли привести к внезапным сдвигам. Ревутев Маварка выбрал для жизни город в регионе, известном тем, что погода там впадала из крайности в крайность.

Одним из любимых его погодных сюрпризов были внезапные сильные снегопады. Вы могли сидеть в уличном кафе: одежда легкая, перья тех, кто пришел с вами, блестят на солнце. И через минуту вы уже тащитесь по колено в снегу туда, где эти же перья будут отражать мягкий свет огромного камина.

Ревутев Маварка только что сел за стол в паре шагов от такого камина и начал петь с шестью друзьями снежную песню. Внезапно его внимание отвлекло переговорное устройство.

– Приоритетное сообщение. Ваши наблюдатели фиксируют движение категории один.

Он вцепился руками в край стола. Опустил голову и перевел систему в режим мысленной речи. Женщина напротив поймала его взгляд, и он постарался притвориться, что сообщение доставляет ему большее удовольствие.

Категория один означала движение по направлению к базе «Бецино – Ресдел» – атака в расчлененном строю.

«Сколько наблюдателей видят это?»

«Семь».

«Скольким критериям отвечает наблюдаемое»?

«Всем».

Как только он вышел на улицу, одежда начала подогреваться. Он ступал по хрустящему снегу, купаясь в прекрасно знакомом, успокаивающем чувстве, будто в этом холодном пейзаже сам он был внутри теплого кокона. Прошло всего лишь три с половиной года с тех пор, как «Транскультура» начала наращивать силы. Как она могла атаковать сейчас? С третью необходимых ей ресурсов?

«Предупреждено ли „Бецино – Ресдел“? Готовятся ли они к обороне?»

«Да».

По пути домой он активировал свою проекционную площадку и отдал ей распоряжения. Когда он усаживался в просмотровое кресло, площадка показывала ему вид с воздуха. Большая часть растительности уже была уничтожена, и только в месте расположения базы деревья еще сохранили листву.

Чтобы легче ориентироваться, дисплей окрасил силы «Транскультуры» в белый. Защитники «Бецино – Ресдел» мерцали медным. Белые отметки текли к базе тремя ясно различимыми потоками. Они сходились, без лишних слов и затей, на одной стороне расселины. На полосе в верхней части экрана обозначалось, что в каждом потоке было от четырех до шести тысяч животных. «Транскультура» атаковала силами, полностью соответствовавшими его оценкам, силами, которые не могли бы пробиться через выстроенную «Бецино – Ресдел» оборону.

Существовало лишь одно объяснение. «Транкультуре» кто-то должен был помогать.

– Позиция. Орбитальное устройство «Бецино – Ресдел». Вывести.

На дисплей выскочила диаграмма. «Транскультура» начала атаку сразу после того, как орбитальный аппарат прошел над базой.

Антенна, встроенная в скалистый обрыв, не могла поворачиваться. Связь между базой и орбитальным аппаратом можно было установить, только когда он пролетал практически прямо над ней. «Транскультура» – и ее неизвестные союзники – рассчитала нападение так, что Ревутев Маварка не мог послать предупреждающее сообщение, пока орбитальный аппарат не завершит путь вокруг планеты.

Конечно, оставался вариант передать сообщение прямо сейчас. «Бенино – Ресдел» сохранило бы предупреждение и ретранслировало бы его в следующий проход орбитального аппарата. Но в тот момент, когда Ревутев Маварка отдал бы этот приказ, изменилась бы вся ситуация. Не успел бы он сделать и трех шагов к двери, как полиция опечатала бы его квартиру.

До сих пор он балансировал на грани, как и большая часть авантюристов. Записи покажут, что он ограничивал контакты с «Бецино – Ресдел» и обменивался безобидной информацией. Он мог даже убедить, что собирал полезные сведения о посетителях и их устройствах.

– Вы рассматривали вариант изолировать его? – спросил Мансита Яно. – Это может быть разумной предосторожностью, учитывая оказываемое на него давление.

Вароса Уман делила с Сити длинную трапезу второй половины дня и лениво размышляла о маленьких, простых удовольствиях, которые могли бы последовать за ней. А потом оказалось, что Вароса Уман сидит перед демонстрационной площадкой, которую целиком заполняют изображение битвы и лица ее самых доверенных помощников и Манситы Яно.

Она могла обрезать электронные каналы связи Ревутева Маварки в любой момент, когда только пожелает. Но это был бы открытый шаг. В глазах некоторых – более радикальный, чем физический арест.

– Он эмоциональная, нестабильная личность, столкнувшаяся с серьезной проблемой, – не отступал Мансита Яно. – Он способен послать предупреждение в любую минуту. Если они смогут ретранслировать предупреждение в резервную систему, которую им удалось настроить, прежде чем вы их остановите…

– Он знает, что мы с ним сделаем, если он передаст предупреждение, – ответила Вароса Уман. – У него есть все основания считать, что «Транскультура» допустила грубую ошибку и атака провалится.

– Он эмоциональная, непредсказуемая личность, инспектор. Прошу прощения, что начинаю повторяться, но некоторые факты нельзя недооценивать.

Сити сидел справа от нее, вне поля зрения камеры. Она взглянула на него, он опустил чашку и скрестил запястья перед лицом, как будто защищался от удара.

Мансита Яно внес свой совет в протокол. Если его договор с «Транскультурой» потерпит неудачу – в чем бы ни заключался этот договор, – он смог себя обезопасить.

– Эта атака окончится поражением, – сказало «Бецино – Ресдел». – Мы провели повторный анализ. Нападение может быть успешным, только если тут присутствуют некоторые неизвестные нам элементы.

– Я пришел к такому же заключению, – согласился Ревутев Маварка.

– Мы придерживаемся нашего оборонного плана. Мы не вносили никаких изменений. Нам хотелось бы получить больше информации, если она у вас есть.

Тактическая диаграмма плавала поверх картинки с атакующими полчищами. Большинство оборонительных сил «Бецино – Ресдел» было сконцентрировано позади ядовитой преграды, там. куда, видимо, и направлялась атака. Небольшой мобильный резерв размещался в центре базы.

– Я предлагаю вам сконцентрировать мобильный резерв вокруг антенны.

– Почему вы советуете так поступить?

– Я уверен, что антенна – их основная цель. Они попытаются разрушить вашу связь с орбитальным аппаратом, если прорвутся через заросли.

– Почему антенна должна быть их основной целью? Согласно нашим планам, их основной целью будет наша энергетическая сеть и главные процессоры.

– Сможете ли вы защититься, если потеряете контакт с орбитальным аппаратом?

– Да.

«Бецино – Ресдел» помедлило, прежде чем ответить. Это была короткая пауза – почти неразличимое колебание по стандартам органических существ, – но разум Ревутева Маварки научился распознавать кратковременные сигналы машины.

Ревутев Маварка считал, что действиями «Бецино – Ресдел» все еще управлял орбитальный аппарат. Он предположил, что модуль на базе передал данные и получил инструкции, когда орбитальный аппарат проходил над ним. Вначале так. скорее всего, и случилось. А уже сейчас «Бецино – Ресдел» могло полностью скопировать себя на поверхность планеты. Эти копии тогда стали бы основными, а копии орбитального аппарата – резервными.

– Вы полагаете, что, если они разрушат антенну, но вы остановите атаку, вы сможете продолжать операции на поверхности? И сможете построить затем новую антенну?

– …да.

– Что, если это не сработает? Есть ли вероятность, что ваш противник наберет силы и разрушит новую антенну до того, как вы ее закончите?

– Почему вы придаете такое значение антенне? Вы располагаете некой информацией, которой у нас нет?

«У меня есть важное сообщение, которое я хочу передать на вашу родную планету. От него может зависеть будущее всего вашего вида».

– Я подумал о тех, кто послал вас. Ваши исследования не будут иметь для них особой ценности, если вы не сможете поддерживать связь со своим орбитальным аппаратом.

– Наша первоочередная задача – сохранение базы на поверхности планеты. Наши расчеты показывают, что мы можем держаться бесконечно и в конце концов сумеем восстановить контакт с орбитальным аппаратом. Есть ли у вас информация, согласно которой нам нужно сменить приоритеты?

Ревутев Маварка чуть запрокинул голову. Он прижал руки к густым, намеренно небрежно выстриженным перьям, украшавшим его лицо по бокам.

Как всегда, он общался с посетителем только с помощью голосового канала. Ему не нужно было скрывать эмоции за расслабленной маской, какую являли миру безмятежные.

– Я дал вам лучший совет, который мог на данный момент. Я рекомендую вам сделать главным приоритетом антенну.

– Он по-прежнему борется с собственными конфликтами, – проговорила Вароса Уман. – Он мог бы привести им более веский аргумент.

Она снова обернулась к Сити. Она все так же слышала увещевания своих помощников, но собственную голосовую передачу отключила.

– Мансита Яно сказал бы, наверное, что он видит двух личностей, которые борются с внутренними конфликтами, – ответил ей Сити.

Дисплей Варосы Уман скопировал цветовую схему дисплея Ревутева Маварки. Белые отметки достигли пологого склона перед расселиной. Три колонны сливались в одну массу. Крылатые создания над ними сражались за превосходство в воздухе.

– Похоже, они начали последний штурм, – сказал Сити. – Не знаешь случайно, что за устрашающие воины обозначены белыми отметками?

– Кажется, это орды маленьких четырехлапых уроженцев родной планеты посетителя. Они очень быстро размножаются. У них острые зубы и когти.

– И они будут прогрызать себе путь через заросли? Где каждый укус означает смерть?

– По всей видимости, план таков.

Ревутев Маварка подошел к экрану и обвел рукой область, покрытую белыми отметками.

– Вычисления. Оценить число организмов, обозначенных белыми маркерами.

Вверху экрана появились цифры. Полчища, мчавшиеся по склону, по максимальным оценкам, насчитывали шесть тысяч четыреста животных.

Три колонны слились в одну плотную массу. Он осознавал всю силу атаки. Оценка, похоже, была верна.

Он активировал соединение с «Бецино – Ресдел».

– По моим вычислениям, атакующие силы состоят из шести тысяч четырехсот единиц. Это соответствует вашим оценкам?

– Да.

– Ваши расчеты по-прежнему показывают, что атака провалится?

– Четыре тысячи погибнут, прогрызая путь через заросли. Остальные будут сметены нашими оборонными силами.

Машины оставались всего лишь машинами. Воображение требовало сознания, разума, имеющего представление о своих сильных и слабых сторонах. Разума авантюриста. Но они обсуждали простые вычисления. «Транскультура» должна была понимать, что ее нападению никак не увенчаться успехом.

– Можете ли вы предположить, по какой причине «Транскультура» начала атаку сейчас? – спросил Ревутев Маварка. – Есть ли какие-то факторы, о которых вы мне не сообщили?

– Мы изучили все релевантные факторы, хранящиеся в наших библиотеках. Мы зафиксировали лишь одну аномалию. Они наступают более широким фронтом, чем рекомендует модель. Знаете ли вы причину, заставившую их действовать так?

– Насколько шире фронт?

– Больше чем на треть.

– Есть ли у них военные программы, сравнимые с вашими?

– Мы не делали никаких предположений о природе их военных программ.

Ревутев Маварка пристально смотрел на дисплей. Легче ли было бы победить нападавших, если бы они наступали рассеянно? Стали бы они более уязвимыми, если бы сплотились в одну массу? Должна существовать некая оптимальная комбинация ширины и плотности. Мог ли он быть уверен в том, что военные программы «Бецино – Ресдел» произвели точные вычисления?

Насколько существенную тайную помощь получила «Транскультура»?

– Один из членов нашего сообщества все еще хочет знать, почему вы считаете, что мы должны сделать приоритетом антенну, – сказало «Бецино – Ресдел». – Она настаивает, чтобы мы спросили вас еще раз.

Первые белые отметки спрыгнули в расселину. Лапы гребли под водой. Защитники «Бецино – Ресдел» растянулись за естественным препятствием, чтобы перекрыть расширившуюся линию атаки.

«Немедленно передайте это сообщение на свою родную планету. Послание, которое вы получите от нашей цивилизации, – опасная ловушка. Оно содержит объединенные знания двадцати трех цивилизаций, переведенные на языки, которые вы нам предоставили. Оно дарует вам небывалое благополучие, жизнь без смерти, вечность комфорта и праздности. Но это лишь обещание. Когда вы впитаете его дары, оно отбросит всю вашу цивилизацию в хаос. Вы можете не пережить его. Особенно опасно освобождение от смерти. Послание – не дружественный акт. Мы отправляем его вам по тем же причинам, по каким его передали нам. Чтобы защитить себя. Защитить себя от разрушений, которые вызовете вы, если мы сохраним с вами связь».

Это был намеренно короткий предварительный предупреждающий сигнал. Полный текст появится в их базах данных в мгновение ока после того, как он мысленно произнесет код, активирующий передачу. Отправка дополнительных подробностей с визуальными деталями Потрясения займет еще пару секунд.

Инициирующий код состоял из двух коротких чисел и трех несвязанных слов из трех различных мертвых языков: комбинация, которую невозможно спутать ни с чем другим, что он мог бы произнести.

Поверят ли они ему? А те, кто получит это сообщение на родине человечества, воспримут ли они его всерьез? Ведь придет оно от устройства, собранного группой, по-видимому, столь же маргинальной и непредставительной, как и чудак, выславший предупреждение.

Некоторые из них, вероятно, не воспримут. Некоторые, вероятно, поверят. Имело ли это значение? В ситуации появится нечто непредсказуемое, нечто, с чем придется столкнуться Варосе Уман и интеграторам, и они будут знать: что бы они ни делали, они рискуют и борются с неизвестностью.

Животные в передовых рядах достигли живой изгороди. Белые точки покрыли участок расселины от края до края. Зубы впивались в отравленные стебли.

Живая изгородь дрогнула. Часть ее затрепетала перед атаковавшими, как будто под порывом внезапного ветра. Стена пыли поднялась в воздух.

Если бы Вароса Уман смогла признать, что поняла, кому они обязаны успехом, то немедленно рассыпалась бы в похвалах Мансите Яно. Она осознала, что он сделал, как только увидела, как живую изгородь сровняли с землей.

Не было никаких доказательств того, что они помогли «Транскультуре». Отдельные личности могли подозревать это, но официальная версия будет достаточно правдоподобна. «Транскультура» каким-то образом сумела подкопать землю под живой изгородью. Взрыв разрушил туннели в самый подходящий момент, и защитников удалось застать врасплох.

Атакующим силам все еще оставалось преодолеть остатки изгороди, но они явно были готовы к этому. Первая шеренга погибла, и следующая прошла по ней. Ряд за рядом, тело за телом – животные расширяли ковер в просеке. Большинство из них переберется на ту сторону. Защитников «Бецино – Ресдел» задавят численным превосходством.

«Транскультура» не могла сделать подкоп. У них не хватило бы ресурсов, чтобы вырыть его, пока они готовились к атаке. Ревутев Маварка был способен доказать это. Но поверит ли ему кто-нибудь?

Первые белые точки пересекли расселину. Передние ряды нападающих и защитников вцепились друг в друга зубами и когтями. Летучие твари сражались в пыли над взрывом.

Белые точки начали проникать сквозь медную массу. Мобильный резерв отступил к установкам, хранившим главные процессоры «Бецино – Ресдел».

Белая колонна появилась из зарослей на правом фланге – ближайшем к антенне. Она развернулась к ней и начала набирать скорость.

– Защищайте антенну. Вы должны защищать антенну.

– Что вы скрываете от нас? Вы должны дать больше информации. Что происходит? «Транскультура» не могла сделать этот подкоп. У них не было ресурсов.

Ревутев Маварка неотрывно смотрел на белые точки, несущиеся к антенне. Мог ли резерв «Бецино – Ресдел» добраться туда вовремя, ответь они на его просьбу? Изменилось бы что-нибудь от этого?

Антенна была обречена. Лучшая защита, какую они смогут организовать, при самом благоприятном исходе лишь немного продлит неопределенность его судьбы.

Два числа.

Три слова.

Сигнал.

– Вы должны уничтожить антенну, – потребовал Мансита Яно. – Он предоставил все поводы, которые были вам нужны.

Вароса Уман уже отдала приказ. Она привела ракету в состояние готовности, едва «Транскультура» начала атаку. Ревутев Маварка совершил непростительный поступок. Она могла пойти на любые меры, которые считала необходимыми.

Ракета поднялась из установки, размещенной Варосой Уман на острове в озере. Полиция приближалась к квартире Ревутева Маварки. Изображение на экране его проекционной площадки исчезло. Глушилки и переключатели обрезали все связи, соединявшие его с внешним миром.

Три члена сообщества «Бецино – Ресдел» проголосовали за то, чтобы передать сообщение Дональда сразу. Иван подводил под свои доводы о немедленной передаче безупречное военное основание. Дональд говорил им, что они должны защищать антенну. Он явно передал им сообщение, поскольку считал, что антенна вот-вот будет уничтожена. Поэтому они должны исходить из того, что антенна вот-вот будет уничтожена. Оценить сообщение они смогут и позже.

Альтер Бецино возражал. Могут ли они доверять Дональду? Достаточно ли у них информации?

Они спорили одиннадцать целых семь десятых секунды. На восьмой десятой двенадцатой секунды они перенаправили сообщение своему резервному передатчику. Через одиннадцать целых девять десятых секунды ракета Варосы Уман вдребезги разбила поверхность антенны и расплавила большую часть металлического покрытия.

Вароса Уман искала альтернативный передатчик с тех пор, как Ревутев Маварка велел «Бецино – Ресдел» сделать его. Не существовало способа прятать его вечно. Там, на линии маршрута, которым орбитальный аппарат проходил над поверхностью планеты, должна была располагаться вторая антенна.

Но устройство это не могло обнаружить себя, не будучи активированным. Вероятно, оно останется в спящем режиме до момента передачи: незначительного количества энергии в нем, скорее всего, хватило бы всего на один импульс.

– Нейтрализуйте их орбитальный аппарат, – предложил Мансита Яно. – Изолируйте его.

Вароса Уман проверила движение орбитального аппарата «Бецино – Ресдел». Он прошел больше половины своего пути по орбите.

– А что будет, когда мы передадим «Транскультуре» Послание? – спросила Вароса Уман. – После того как мы совершили откровенно враждебное действие?

– Вы уже совершили откровенно враждебное действие. «Транскультура» знает, что у моего эмиссара была некоторая официальная тайная поддержка. Почему вы медлите, инспектор? Что с вами не так?

Машины, может, и были лишены воображения, но они действовали основательно. Иван спроектировал резервный канал передачи и встроил столько дублирующих систем, сколько смог выжать из тех ресурсов, которые предоставили ему коллеги. Едва получив с базы последнее сообщение, три хорошо замаскированных высокоскоростных летательных аппарата устремились в трех различных направлениях. Один остановился в двенадцати километрах от точки вылета и ретранслировал сообщение передатчику, встроенному в самое высокое дерево на небольшом холме. Биохимические процессы дерева обеспечивали питание передатчика в течение трех лет. Передатчик сконцентрировал всю накопленную энергию в единственный сигнал, направленный на крылатого падальщика, кружившего над травянистым холмом.

Программа слежения Варосы Уман заметила парящего падальщика и внесла его в файл, где хранилось еще несколько сотен заинтересовавших ее объектов. Программа перехватила сигнал, как только падальщик передал его, и сузила область, в которой ее зонды выполняли поисковые задачи. Летающее устройство, напоминавшее земную сову, пожертвовало собой, врезавшись в спрятанную антенну за полсекунды до того, как сигнал дошел до нее.

Два других высокоскоростных летательных аппарата устремились на север и на юг вдоль траектории орбитального аппарата. Трансляторы направили свою первую и последнюю передачу и навсегда замолкли.

Антенна, расположенная вдоль северной части траектории, не выдержала самоубийства двух чуть более быстрых модернизированных версий совы-смертницы. Третья антенна связалась с орбитальным аппаратом, пока маленький шар мчался сквозь густой лес. Она исполнила свое предназначение за двадцать секунд до того, как наведенная ракета расплескала коррозионную жидкость по электронному покрытию, которое антенна оставила на своем покинутом месте обитания.

Ревутев Маварка шел в анабиозную капсулу, будто на смерть. Он попрощался с самыми близкими друзьями. Заполнил камеру, где его держали под стражей, изображениями любимых пейзажей и событий. Он смог даже организовать особый ужин и съел его с четко осознаваемым удовольствием, прежде чем они опустошили его желудок.

Единственное, что ему не удалось сделать, так это произнести последнее слово на публике. Личное сообщение Варосы Уман пресекло это его намерение. «Не тратьте время», – сказала инспектор ситуации, и он принял ее совет с меланхоличным смирением того, кто понимал, что его сознательная жизнь измеряется не веками, но ударами сердца.

Четверо вооруженных конвоиров препроводили его к капсуле. Последний укол страха пробил брешь в его самообладании, когда Ревутев Маварка почувствовал, как шприц коснулся его обнаженного плеча.

Крышка капсулы сдвинулась назад. Вароса Уман смотрела на него сверху вниз. Техники убирали патрубки, соединявшие его с системой поддержки жизнедеятельности.

– Прошу простить нашу поспешность, – сказала Вароса Уман. – Никакого непоправимого урона не будет.

Окна в комнате отсутствовали. Единственным украшением была панорама улицы, заполнившая стену прямо перед ним. Он все еще лежал на больничной каталке, на которой его провезли по лабиринтам коридоров и прокатили на лифте, но помощники Варосы Уман подняли верхнюю часть его тела и сумели одеть его в большой янтарного цвета халат, прежде чем вышли из комнаты.

– Вы все еще контролируете посещения, инспектор?

– Интеграторы не уступят, – ответила Вароса Уман. – Управляющие продолжают ограничивать мои полномочия, но они не могут избавиться от меня.

Он проспал сто три года. Он спросил ее об этом, как только понял, что просыпается, и она передала ему информацию, пока техники работали с трубками и проводами, которые соединяли его с каталкой.

– Большую часть последних десяти лет я провела, пытаясь убедить инспекторов позволить мне разбудить вас, – сказала Вароса Уман. – Я вытащила вас оттуда, как только получила разрешение.

– Пока они не передумали?

Рядом с каталкой стоял стол с графином и тарелкой, полной пищевых дисков. Он потянулся за диском, и она ждала, пока он положил его в рот и с наслаждением начал жевать.

– Вы чего-то хотите от меня, – понял он.

– Базы обоих посетителей все еще расположены на третьем спутнике Видиала… вместе с резервными копиями всех их подъединиц. Я хочу связаться с ними и сделать предложение. Мы попытаемся провести их вид через Потрясение… попытаемся помочь им принять меры для снижения потерь. Эта идея появилась у меня давно. У меня была исследовательская группа, изучавшая ее. Но я споткнулась о шаблон, который все мы встроили в собственные реакции.

Мужчины, прогуливавшиеся по городу, носили цилиндры и длинные посохи: мода, с которой Ревутеву Маварке не приходилось сталкиваться никогда за все прожитые им тысячелетия.

Сто три года…

– Нам есть что сказать им, – продолжила Вароса Уман. – Мы можем положить конец циклу нападений и изоляции, в ловушку которого, кажется, попали все цивилизации в нашей части галактики.

– Вы поднимаете очевидный вопрос, инспектор.

– Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне, когда я обращусь к посетителям. Мне нужна поддержка сообщества авантюристов.

– И вы думаете, они пойдут за мной?

– Некоторые пойдут. Часть из них ненавидят вас так же, как вас ненавидят почти все безмятежные. Но для сорока процентов авантюристов вы герой. И данные свидетельствуют о том, что большую часть остальных тоже можно будет привлечь на нашу сторону.

Он поднял руки, как будто выступал перед аудиторией. Трубки свешивались с его запястий.

– Безмятежные и авантюристы объединятся в великом союзе! И выступят перед людьми как сплоченный вид!

– Я не смогу предстать перед человечеством единым фронтом, даже если к нам присоединятся все авантюристы на планете. Мы больше не объединенный вид. Мы перестали им быть, когда вы послали предупреждение.

– Вы сказали, что интеграторы по-прежнему вас поддерживают.

– Против них произошло восстание. Мансита Яно отказался принимать их решение оставить меня ответственной за посещение.

– Мы воюем? У нас началось новое Потрясение?

– Никто не умер. Пока. Сотни людей по обе стороны силой погрузили в сон. Некоторыми городами полностью управляют сторонники Манситы Яно. В обществе серьезный раскол… Настолько серьезный, что он может отбросить нас в новое Потрясение, если мы не сделаем что-нибудь, пока из человеческой системы не прибыли еще посетители. Если мы предложим и человечество примет это предложение… Я думаю, большинство нашего населения поддержит эту идею.

– Но вы чувствуете, что вам нужна поддержка сообщества авантюристов?

– Да.

Мужчины на изображении постукивали посохами, когда останавливались поговорить. Ленты, свисавшие с концов посохов, были подобраны в цвет их лицевых перьев.

– Это само по себе рискованно, инспектор. С чего бы безмятежным объединять усилия с толпой безответственных любителей риска? С чего бы кому-то следовать за мной? Они потеряли все, что имели, когда я отправил предупреждение.

– Вы себя недооцениваете. Вы мощная фигура. Я потеряю некоторых безмятежных, но все прогнозы указывают, что взамен я получу расположение большинства авантюристов. Может, почти для всех безмятежных вы выглядите безответственным инноватором, но огромное множество представителей вашего собственного народа считает, что этот инноватор хотел направить треть галактики на новый курс.

– А как считаете вы, Вароса Уман?

– Я считаю, что вы вмешались в чужие дела, не думая о последствиях. И, может быть, открыли новую перспективу. И подвергли опасности весь наш вид.

– А если я не стану помогать вам в вашем великом предприятии, меня запихнут в коробку.

– Я хочу вашего добровольного сотрудничества. Я хочу, чтобы вы сплотили ваше сообщество вокруг грандиознейшего приключения в истории нашего вида… Это станет окончательным доказательством того, что нам нужно население с вашим типом организации личности.

– Вы хотите превратить назойливого любителя шальных выходок в пророка?

– Да.

– Спичрайтеры? Советники? Специалисты по презентации?

– Вы получите все лучшее, что у нас есть. В комнате рядом переговорное устройство. Я хочу, чтобы вы посмотрели обзор, который введет вас в курс дела. Затем мы отправим Послание одновременно обоим посетителям.

– Вы действуете очень быстро. Боитесь, что кто-нибудь остановит вас?

– Я хочу представить все население планеты – и наших противников, и наших сторонников – одним свершенным действием. Точно так же, как это сделали вы.

– Они могут отвернуться от вас точно так же, как отвернулись от меня. Есть вероятность того, что бунт против интеграторов усилится. И возможно, человечество откажется от вашего предложения.

– Мы проанализировали вероятности. Можно сидеть здесь, позволив событиям идти своим чередом, или выбрать лучший из списка плохих вариантов и заставить его работать.

– Вы по-прежнему ведете себя как игрок. Вы уверены, что вас классифицировали верно?

– Вы рискуете, потому что вам это нравится. Я рискую, потому что вынуждена.

– Но вы хотите этого. Вы не из тех, кто машинально придерживается стандартного курса.

– Поможете ли вы мне, Ревутев Маварка? Встанете ли рядом со мной в момент принятия одного из самых смелых решений в истории разума?

– В истории разума, инспектор?

– Но ведь так и есть? Мы разрушим цепочку самоизоляции разумных видов… цепочку, тянувшуюся через нашу часть галактики сотни тысячелетий.

Он взял еще один пищевой диск. Это было нечто пресное, почти безвкусное, но оно дополняло питательные вещества, поступавшие через каталку, теми, которые активировали его пищеварительную систему. Если задуматься, именно такую еду хотели бы получить самые радикально настроенные безмятежные после периода спячки.

– Ну, раз вы так говорите…