Луны волшебное сияние

Глава десятая

После крайне странных слов Клер за столом воцарилось молчание, окружив всех словно невидимой стеной, о которую разбивался окружающий гомон.

— Что-то я не пойму, о чем речь, — не выдержал Стефен. — Это шутка, Клер?

— Если и шутка, то подшутили над всеми нами! Миссис Мартин попросила меня подняться к ней, дабы сообщить, что совершенно случайно знает Джейни Белтон в лицо и, разумеется, полна недоумения, кто эта маленькая самозванка, сидящая сейчас рядом с нами!

Джейн сидела, не в силах вымолвить ни слова.

— Это правда? — спросил ее Стефен.

Мужество вернулось к Джейн, а вместе с ним — и голос.

— Да, правда. Но я могу все объяснить.

— Хотелось бы надеяться, — протянула Клер. — Держу пари — история премиленькая. Так что вы сделали с настоящей Джейни — увезли и спрятали?

Не обращая внимания на нее, Джейн смотрела только на мужчин:

— Джейни Белтон сама попросила меня поехать вместо нее, поскольку по неким серьезным причинам пожелала остаться в Англии.

— А кто же тогда ты? Как твое настоящее имя?

По ничего не выражающему лицу Стефена невозможно было понять, что он думает по поводу этого разоблачения.

— Джейн Берри.

— Значит, все-таки Джейн. — Он улыбнулся. — Я знал — Джейни тебе не подходит.

Клер переводила взгляд с одного на другого, явно злясь на Стефена, похоже, ничуть не обескураженного.

— Так может, и нас посвятите в тайну, — раздраженно заметила Клер. — Раз уж мы так далеко от Англии и Седрик Белтон все равно ничего не может сделать.

— Это не моя тайна.

— Странно, почему вы не поделились ею со Стефеном…

Джейн прикусила губу. Будь она обычной девушкой, подругой Джейни, без сомнения, так бы и поступила. Но она не подруга Джейни, к тому же работает и, что значительно ухудшает ситуацию, влюбилась в собственного босса!

— Ну что ж, теперь, когда мы знаем, кто ты, — произнес Колин, — давайте все забудем. — И поднял бокал. — Не знаю, как остальные, а я бы хотел выпить теперь уж не за Джейни Белтон, а за Джейн… — он замешкался, — Берри, ты сказала?

Джейн кивнула, а Клер кинула на нее любопытный взгляд.

— Ты, наверное, подруга Джейни?

― Да.

— И возраст тот же?

— Нет, мне двадцать три.

— Ровесницами вас, пожалуй, не назовешь. Надо сказать, однако, перевоплощение удалось прекрасно. — Клер прищурилась. — Нас всех одурачили. И что же ты здесь делала?

— Что я здесь делала?

Джейн пыталась подыскать уклончивый ответ. Открыть Стефену истинные причины своего пребывания на судне она, конечно, не имела права, а вот сказать, что работает в газете, к тому же в его собственной, могла, но хотела сделать это в надлежащее время и наедине.

— Да, вот именно, — повторила Клер. — Что ты здесь делала?

— Я могу ответить на этот вопрос, — перед ними неожиданно появился Динки Говард. Он размахивал коротенькими ручками, побагровев от негодования. — Совершенно случайно я только что разговаривал с лондонской конторой, и мой поверенный сообщил: им позвонил Седрик Белтон, как раз узнавший, что его дочери нет на судне, а ее место занимает не кто-нибудь, а репортер! — Голос Динки зазвенел. — Репортер вашей газеты, мистер Дрейк!

Стефен со стуком поставил бокал на стол и воззрился на Джейн:

— Это правда?

— Да. Я… работаю в отделе хроники.

Все были шокированы. Смех Клер разорвал воцарившуюся тишину.

— Так вот зачем ты изображала Джейни. На что только не способны репортеры ради сенсации!

— Я никого ни о чем не просила, — возразила Джейн. — Наоборот, Джейни Белтон уговорила меня.

— Какая разница, кто там кого просил! — заверещал Динки. — Меня волнует только то, что вы явились на судно шпионить!

— И найти богатого мужа — добавила Клер с издевкой. — Хотя это как раз понятно.

— Вы не имеете права так говорить, — запротестовала Джейн, до слез желая рассказать, как она не хотела ехать, как отказывалась и согласилась только ради помощи отцу. Но вынуждена была пока молчать и продолжать терпеть муки этого позорного столба.

— Это как раз понятно, — повторила Клер. — В конце концов, круиз миллионеров — мечта любой работающей девицы.

— Прекрати, Клер, — вмешался Колин. — Джейн всего лишь выполняла работу.

— И с немалым усердием. — Клер посмотрела на Стефена. — А вы-то считали, будто защищаете юную невинную наследницу, которая на поверку оказалась закаленной в трудовых буднях работницей вашей же газеты.

Джейн поднялась.

— Ну, хватит, — охрипшим голосом произнесла она и прежде, чем ее успели остановить, выбежала из зала.

За стенами отеля помедлила и, повернув направо, бросилась вдоль канала. В дальнем конце у пирса сгрудилось несколько гондол, она забралась в первую попавшуюся и велела плыть к "Валлийцу".

До чего же жестоко обошлась с нею судьба! Стефен знал только половину истории и потому, конечно, судил обо всем так же неверно и зло как и Клер. Впрочем, обвинять его трудно. Ведь он видел только то, что лежало на поверхности: она притворилась Джейни Белтон ради хорошей статьи и, вероятно, — чего уж тут отрицать? — ради возможности найти богатого мужа. Неожиданно на ум пришли Эдуард Гоутон и роковая авария, которая вовсе не была аварией. Джейн вздрогнула и сморгнула слезы.

Впереди возвышалась белая громада "Валлийца", гондола скользнула к каменным ступеням и остановилась. Джейн расплатилась, выбралась из гондолы и направилась к трапу. На борту было тихо — большинство пассажиров осталось в городе. В обычных обстоятельствах, вынужденная раскрыть свое инкогнито, она покинула бы судно и немедленно вернулась домой, но нынешние обстоятельства не были обычными. Отец ведь уверен, что вор везет "Лоренц" в Афины и попытается там распилить, поэтому придется остаться до прихода в Афины.

Уныло прибрела она в каюту и, бросившись на постель, дала волю слезам, уже не закаленная в трудовых буднях работница газеты Стефена, а влюбленная в него женщина с разбитым сердцем.

Выплакавшись, села и вытерла глаза. Лицо опухло от слез, и Джейн пошла в ванную сполоснуть глаза холодной водой. Она причесывалась за туалетным столиком, как вдруг раздался стук в дверь, повергнувший ее в панику.

— Кто там?

— Стефен. Мне нужно тебя видеть.

Она открыла, и Стефен вошел, смертельно бледный под бронзовым загаром, на щеке так знакомо билась голубая жилка, верный признак напряжения.

— Тебе не следовало так резко убегать, — хрипло выговорил он.

— А по-твоему, нужно было остаться и продолжать выслушивать оскорбления Клер?

Стефен огляделся.

— Я думал, ты пакуешь чемоданы. Действительно не собираешься больше писать?

— Разумеется, нет.

— Тогда почему не уезжаешь?

— Потому, что нахожусь здесь по просьбе Джейни и имею право оставаться до конца круиза.

— Мой Бог, какое хладнокровие!

— А почему бы и нет? По крайней мере, получу удовольствие от путешествия.

— Ну да, и уж конечно, от охоты за богатым мужем.

— Стефен, не надо! Это нечестно.

— И ты говоришь мне о честности! — Он схватил ее за плечи. — Почему ты не сказала правды мне?

— Не могла. То была не моя тайна.

— Тайна? — он скрипнул зубами. — Что за тайны такие необыкновенные? Неужели Джейни Белтон хоть на секунду взволновало бы, если бы ты сказала мне свое настоящее имя? Неужели справедливо было заставлять меня верить в обман и восторгаться несуществующей женщиной?

— Но я же существую и все равно остаюсь собой! — с несдерживаемой страстью воскликнула Джейн. — Подумаешь, другое имя, сама-то я — та же.

— Нет, не та же. Ты — репортер, выполняющий работу и втершийся в доверие к своему хозяину!

Она вырвалась из его рук.

— Если ты считаешь, что я пробралась на судно только за сенсациями…

— А что я еще могу считать!

Джейн ничего не ответила, и он повернул ее лицом к себе.

— Больше ничего не хочешь сказать?

— Нет. Все равно не поверишь.

— Да, верно. — Голос звучал хрипло. — Значит, ты лгала мне с самой первой встречи. Если б действительно оказалась здесь только в поисках сенсаций, то открыла бы мне правду раньше. Черт возьми, большинство статей ведь уже напечатано, значит, ты не боялась, что я могу все это прекратить. И все-таки не сказала. А все потому, что знала, — я влюблен в тебя. Рассчитывала найти богатого мужа, и, поверь, еще неделя, и добилась бы своего!

— Да у меня и в мыслях такого не было! Ты нравился мне, Стефен, а необходимость лгать была ненавистна, но я…

— Все равно лгала. И этому нет оправдания. — Он убрал руку с ее плеча и пошел к двери. — Такая невинная с виду, а оказалась такой лгуньей и пройдохой!

Дверь захлопнулась, а Джейн упала на кровать и закрыла голову руками. Никогда, даже в самые худшие мгновения, ей и в голову не приходило, что Стефен может оказаться настолько безрассудным. Однако само поведение свидетельствовало о любви, которая, как он ни сопротивлялся, все же поселилась в его сердце. И гнев Джейн утих, растворился в сочувствии и понимании. Вся дрожа, она вернулась к зеркалу и снова взяла щетку.

Уже почти приведя в порядок лицо и волосы, Джейн вдруг опять услышала стук в дверь. Неужели Стефен вернулся принести извинения? Она быстро схватила помаду и уже открыла, но услышала голос Колина:

— Эгей, там, в каюте! Можно с тобой поговорить?

— Теперь ты пришел, поиздеваться?

— Ни в коем случае. — Колин вошел и закрыл дверь. — Я только хотел извиниться за поведение Клер и сказать, что мне совершенно все равно, кто ты на самом деле. Для меня ты по-прежнему — девушка, которая понравилась мне с самой первой встречи.

— О, Колин! — Слезы брызнули из глаз. — Если б еще и ты назвал меня пройдохой, я бы просто не выдержала.

— А первым, должно быть, назвал Стефен?

Джейн кивнула, не в силах говорить.

— Не суди его слишком строго, — заметил Колин. — Скорее всего, он чувствует и свою вину во всем случившемся. Ведь ты же работаешь на него, и не исключено, что Динки подумает, будто вы были в сговоре.

— Разумеется, не были. Стефен и понятия не имел, кто я, иначе не реагировал бы так. Он не верит в честность и порядочность работающих женщин.

— Не говори вздора. Лично я только рад, что ты относишься к этой категории. Для наследницы ты слишком умна!

— Да разве ум не может сочетаться с деньгами?

— Может, и сочетается, — торжественно заверил он, — но в основном у мужчин, у женщин — очень редко. А теперь пошли, старушка. Надевай свои брильянты, поехали ужинать.

Джейн вздрогнула.

— Ни слова больше о драгоценностях. Никогда не забуду того бала, когда потеряла рубиновое ожерелье.

— Ах, да. — И он взъерошил золотисто-серебристые волосы. — Теперь-то понятно, почему ты тогда так убивалась.

— Больше всего я боялась, как бы Белтоны не подумали, будто я взяла что-то себе. У богатых есть манера подозревать бедных в самом худшем.

— Никто и не подумает подозревать тебя, но коль ты не желаешь надевать драгоценности, я куплю тебе взамен украшения из венецианского стекла.

Джейн рассмеялась и взяла сумочку. Выйдя из каюты, заперла дверь и опустила ключ в сумочку.

— Держу пари, ключик от сейфа с драгоценностями ты бережешь пуще глаза, — усмехнулся Колин.

— И не говори! Даже тебе не скажу, где он!

Колин повел ее в ресторан на открытом воздухе напротив здания Оперы Феникс, и, сидя за освещенным свечами столиком, Джейн, наконец-то, немного расслабилась. Хорошая еда и вино сделали свое дело, румянец понемногу возвращался на ее щеки, и Колин удовлетворенно кивал головой.

— Клер заслуживает хорошей порки за свое поведение. Никогда не думал, что она окажется такой злобно-коварной.

— Все из-за Стефена, — отозвалась Джейн. — Если б я не нравилась ему, и ей было бы наплевать на этот маскарад, а так подвернулась идеальная возможность нас поссорить.

— И ведь удалось, да?

― Да.

— Прости, конечно, — с сочувствием заметил Колин, — но, возможно, все и к лучшему. Если Стефен до такой степени не переносит малейшего притворства…

Он поставил локти на стол и наклонился вперед:

— А знаешь, что я сделаю, Джейн? Забуду и твою работу, и все остальное и буду просто радоваться твоему присутствию все оставшееся время. И ты выбрось это из головы. Будем по-прежнему считать, что ты — Джейни Белтон! Ведь ее одежда, драгоценности и имя, все еще принадлежат тебе, до самого возвращения в Англию, вот и пользуйся ими напропалую.

— Не могу. В этом маскараде больше нет смысла. Все уже знают, кто я.

Колин снова откинулся на спинку. Лицо было в тени, а светлые глаза странно потемнели.

— Только не говори, будто собираешься покинуть судно. Не то я подумаю, что ты сдалась.

— Нет, не собираюсь.

— Вот и слава Богу. В конце концов, за путешествие платит старик Белтон и грех не попользоваться этим, как следует.

Джейн снова принялась за еду. Удивительно, но теперь, зная, что она репортер, Колин относился к ней, пожалуй, даже мягче и трепетнее, чем раньше, когда считал богатой наследницей! "Какая разница со Стефеном", — и от этой мысли кусок застрял в горле.

Уловив перемену в настроении, Колин тут же принялся смешить ее и высыпал целый ворох анекдотов о людях, чьи имена часто встречались в колонке светских сплетен. От беспечности не осталось и следа, он оказался на редкость хорошим рассказчиком, в очередной раз заставив Джейн подивиться скрытым глубинам своего характера.

Только около полуночи они в гондоле отправились назад на судно, и, скользя по темной воде, Джейн снова подумала о Стефене. Где он? Скорее всего, с Клер. Сомневаться, пожалуй, не приходилось — интуиция подсказывала, что оскорбленное самолюбие, гнев и обида, вероятнее всего, толкнули его к другой женщине. Джейн сжала кулаки, ногти впились в ладони. Нет, надо выбросить его из головы; все эти воспоминания только расстраивают.

— Плюнь и забудь, — тихо произнес Колин. — А то сидишь, как натянутая пружина.

— Прости. — Усилием воли Джейн чуть успокоилась, чувствуя, как увлажнилась кожаная спинка сиденья. — Интересно, Стефен и Клер влюблены друг в друга?

— Клер не любит никого, кроме себя.

— Но хочет выйти замуж, а Стефен — весьма подходящая кандидатура.

— Клер никогда не выйдет за него. Это я обещаю.

Джейн посмотрела недоверчиво. На воде было темно, а фонарь на носу гондолы светил тускло, отбрасывая на лицо Колина тени и скрывая выражение, серебрил волосы. Снова пришла уверенность, что Колин любит Клер, но дипломатичнее, конечно, не задавать никаких вопросов.

И только в каюте слезы опять подступили к глазам, но Джейн подавила их, стараясь забыть о жалости к себе. Сняла платье и повесила в гардероб, сбросила туфли и огляделась в поисках тапочек. Один обнаружился под столиком, другой — под кроватью. Она нагнулась, чтобы поднять их, но тут на розовом ковре блеснуло золото. Джейн замерла, потом подползла поближе и уставилась на предмет. Подняла маленькую монетку, положила на ладонь. Одна сторона монетки была гладкой, Джейн дрожащими пальцами перевернула ее, уже зная, что увидит на другой стороне: витую букву "Л". Талисман, о котором говорил отец… Значит, вор действительно на борту "Валлийца". Причем не просто на борту, а побывал в ее каюте.

Ошеломленная Джейн, с трудом доковыляв, упала в кресло. В ее каюте… Когда она вернулась ранним вечером, постель была уже приготовлена к ночи, и никто, кроме Колина и Стефена, сюда не входил.

Колина и Стефена. Один из них и обронил монетку. Но кто? Не получив ответа на вопрос, уснуть не удастся, и, не давая себе времени передумать, Джейн набросила атласный халат и направилась в каюту Колина. Показать монету и напрямик спросить, его ли она? А если он станет отрицать? Тогда спросить у Стефена? Все еще в нерешительности Джейн подошла к дверям и дрожащей рукой постучала.

Колин открыл почти сразу, с удивлением глядя на нее.

— Джейн? Что-нибудь случилось?

— Я… У меня страшно разболелась голова, а аспирин куда-то задевался. И стюард не отвечает на звонки.

— Да они все, наверное, на берегу. — Колин отступил в сторону. — Но хорошо, что ты догадалась зайти ко мне. У меня где-то есть целая бутылочка таблеток. Входи, сейчас найду.

Джейн вошла и закрыла дверь, глядя, как Колин, подойдя к столу, открывает и закрывает ящики.

— Готов поклясться, таблетки были здесь. Сейчас еще в ванной посмотрю.

Он прошел мимо, а Джейн отступила в сторону и невидящим взором уставилась на свое отражение в зеркале. И неожиданно поняв, как надо поступить, торопливо оглянулась через плечо, убедилась, что Колин далеко, вынула монетку из кармана и швырнула на пол. Почти в ту же секунду из ванной вышел Колин с пузырьком в руках.

— Вот. — И замер с протянутой рукой. — Надеюсь, ты не собираешься натворить глупостей?

— Глупостей? — Джейн непонимающе воззрилась на него. Потом сообразила, о чем он. — Нет, такого я никогда не сотворю. Ни один мужчина этого не стоит!

Он улыбнулся.

— Рад слышать разумные слова.

Джейн взяла пузырек и, кладя в карман, наклонила голову.

— Ой, что это?

Интонация показалась фальшивой даже ей самой.

— Где?

— Да вон! На полу, под твоими ногами. Блестит что-то.

Он посмотрел, потом нагнулся и поднял монетку. Джейн, затаив дыхание, изо всех сил старалась не выдать своего напряжения. Прошло несколько томительных секунд прежде, чем Колин заговорил. Из-за натянутых нервов каждый звук был слышен особенно отчетливо: скрип шпангоутов, урчание кондиционера, гул электрогенератора.

— Должно быть, выпала, когда я снимал пиджак, — небрежно заметил Колин, опуская монетку в карман брюк.

У Джейн вырвался вздох облегчения: по крайней мере, монетка не принадлежит Стефену. И только потом пришла другая мысль — да ведь она стоит лицом к лицу с вором. Да не просто с вором, а с человеком, виновным в гибели Эдуарда Гоутона. Хотя сам Колин, возможно, и не убивал экс-жокея, но отдал приказ сделать это. Джейн задрожала.

— Джейн, на тебе лица нет. Присядь.

— Нет-нет, все в порядке. Это из-за головной боли. Я сейчас вернусь к себе и лягу. — Она с усилием улыбнулась. — Спасибо за аспирин. Утром верну.

Не успела она захлопнуть дверь и перевести дух, как заметила мужчину в конце коридора. Стефен! Даже отсюда были видны сверкающие презрением глаза и насмешливо изогнутые губы. Да уж, положение не из приятных. Щеки запылали, вся дрожа, Джейн двинулась навстречу и, только почти уткнувшись ему в грудь, услышала своей неуверенный голос:

— Дай мне, пожалуйста, пройти.

— Сначала я кое-что скажу тебе.

— Ты уже все сказал, что хотел.

— Нет, еще осталась самая малость. — Тон его был мрачен. — В пределах Англии ты можешь, как угодно проводить свое свободное время, но раз уж здесь находишься в качестве сотрудника "Стар", будь любезна вести себя пристойно!

Джейн побледнела.

— Неужели ты полагаешь?..

— Ничего я не полагаю. — Его взгляд был прикован к атласному халатику, соблазнительно обрисовывавшему грудь и не скрывавшему, что под ним почти ничего нет. — А просто заявляю — пока работаешь на меня, держись подальше от кают, где живут мужчины!

— Но я больше не работаю на тебя. — В тихом голосе зазвучал гнев. — После подобных разговоров я не стала бы работать на тебя, даже будь ты последним мужчиной на Земле!

Джейн подняла руки, чтобы столкнуть его, но он перехватил их и прижал ее к переборке.

— Хочешь ударить, ведьма ты этакая! Так свободу получают с помощью поцелуев, а не ударов!

И, не дав вымолвить ни звука, грубо впился в ее губы, прижимаясь всем телом, не позволяя шевельнуться, руками стиснув лицо, не давая отворачиваться. Джейн пыталась все-таки сопротивляться, извиваясь и выворачиваясь, но от судорожных движений халатик еще больше распахнулся и почти падал с плеч.

Гнев сменился страхом, отчаяние было так велико, что слезы сами полились из глаз. Текли по щекам, капали с уголков рта, и, только почувствовав лицом влагу, Стефен опомнился и отпрянул.

Джейн, пошатываясь, запахнулась в халатик.

— Никогда тебе этого не прошу! — прошептала она. — Никогда!

— Я сам себе никогда не прощу, — отозвался он и, резко повернувшись, ушел.