Люби меня нежно

Глава четырнадцатая

– Просыпайся, спящая красавица. Пришел твой принц.

Наверное, Синтия погрузилась в дремоту. Слова доносились до нее будто сквозь пелену неясных сладостных ощущений. Она не могла поверить, что в ее сердце поселилась любовь. Она заставляла ее с замиранием ждать продолжения сказки.

Синтия открыла глаза и увидела мужа, который лежал, опершись на локоть, и неотрывно смотрел на нее.

– Бог ты мой, да это же принц собственной персоной! – сонно произнесла она. Он игриво пощекотал ее подбородок.

– Я пришел, чтобы унести тебя из этого земного, бренного мира туда, где сбываются самые смелые фантазии и осуществляются самые заветные мечты.

«Фантазии? Мечты? Но мне больше нечего желать», – в панике подумала она. Вслух же сказала:

– А кто может назвать мой мир земным и бренным?

– После сегодняшней ночи, моя принцесса, мне все кажется пустым и лишенным смысла по сравнению с нашей любовью, – тихо произнес он, и она услышала в его голосе хвастливые нотки.

– Я вижу, Ланселот, что скромностью ты не страдаешь?

– Можешь называть меня просто Ланс, – улыбнулся он в ответ. – Рыцарь обязан быть уверенным в себе, иначе он не сможет взять штурмом замок, в котором томится прекрасная дама.

– И сколько же замков ты планируешь взять штурмом?

– Один и только один, – заверил он, прикоснувшись к ее нежной шее и наклоняясь, чтобы поцеловать. Перед тем как запечатлеть на ее устах поцелуй, он многозначительно сказал: – Хочу предупредить вас, леди, что это займет много времени.

– Медленно и страстно? – притягивая его к себе и зарываясь в черные кудри, спросила она.

– Очень медленно.

– Тогда я буду любить тебя страстно.

Он улыбнулся.

– Мы будем любить друг друга страстно, – поправил он ее.

– Волшебство может закончиться в любую минуту, – предупредила она.

– И ты снова будешь видеть во мне лягушку.

– Ты в любом случае лягушка.

Он укусил ее за нижнюю губу.

– Тогда тебе придется смириться с любовью к лягушке, потому что по календарю у нас медовый месяц, моя красавица.

– Медленно и страстно?

– Очень медленно и очень страстно.

Принц сдержал свое обещание. На этот раз они предавались любовным утехам, смакуя каждое мгновение, дарованное им судьбой. Если в первый раз их секс напоминал ураган и они чувствовали себя так, словно их настигла гроза, то в этот раз испытали невыразимое наслаждение, даря друг другу себя по капле, по поцелую, по ласке.

«Люби меня нежно» – не просто песня, решила про себя Синтия. Эти слова стали девизом ее возлюбленного.

Они начали с поцелуев. Бесконечных, увлекающих, манящих поцелуев. Зажигающих кровь и сулящих исполнение всех заветных желаний.

Ее уста сводили его с ума.

– Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя? – пробормотал он, прерывая эту сладкую пытку.

«Да, да, да, да, да».

Ее ушки сводили его с ума.

– Ты слышишь, как сильно я хочу тебя?

«Да, да, да, да, да».

Ее нежная лебединая шея.

– Я чувствую, как сильно ты возбуждена.

«Но как может быть иначе? Как остановить несущийся поезд? Как отказаться от сладкой мечты?» Это же исполнение всех ее фантазий! Он коснулся ее ладоней, ее запястий, ее рук.

– Ты такая мягкая. Ты сводишь с ума.

«Как можно этому противиться? Кто знал, что такое возможно?»

Ее грудь! О, нет слов. Он наклонился и коснулся ее, словно тронул губами лепесток.

– Это чудесно, чудесно, чудесно.

Синтия понимала, что больше не в силах сдерживаться, но ей хотелось продолжения этой игры.

– Ты слишком торопишься, моя красавица, – прошептал он.

Оставив ее грудь, возбужденную прикосновениями и нескромными поцелуями, он двинулся дальше. У него, похоже, была собственная карта и собственный маршрут.

Его внимание привлек ее живот. Он коснулся его губами, на мгновение кольнув кончиком языка впадину ее пупка. Она напряглась и тут же расслабилась. Неужели он не видит, что бастион рушится? Что рыцарю пора пересечь мостик и войти в замок?

Он спустился еще ниже и поцеловал ее ноги. Она раскрылась ему навстречу, но он оставил без внимания это лестное приглашение. Он провел пальцами по всей длине ее бесконечных ног, шепча слова восхищения.

А затем… о-о-о… он удержал ее раскрытые бедра своими коленями и наклонился, чтобы поцеловать ее туда! Он наслаждался ее лоном совсем недолго. Но эта ласка показалась Синтии изысканнее вдвойне. Словно ароматное масло по капле пролилось на нее, согревая и возбуждая без меры. Как будто она и без того не была готова сдаться!

Вдруг коварный рыцарь отстранился, присел, согнув колени, и выжидающе взглянул на Синтию.

И она ощутила, как ее захлестнула волна оргазма. Ее бедра конвульсивно двигались в такт внутреннему извержению.

Но она по-прежнему хотела его. Протянув руки, она ждала.

Он покачал головой и нежно улыбнулся. Впереди была вторая часть драмы. Прикосновение. Принц оказался виртуозом. Он умел дарить наслаждение, как никто другой.

– Твои руки творят чудеса, – сказала она.

– Нет, любовь моя, мои руки лишь открывают завесу волшебства, скрытого в тебе.

Он коснулся кончиками пальцев ее лица, и волоски на ее коже приподнялись навстречу ему. Он коснулся ее век, губ, скул и подбородка. При этом он горячо шептал слова любви, без устали повторяя: «Ты моя».

Когда он прикоснулся к ее тонким ключицам, а потом осыпал поцелуями ее шею, Синтия почувствовала себя так, словно она вырвалась на волю. Как могло обычное прикосновение вызвать у нее такую бурю эмоций? Это был лучший секс, который ей доводилось переживать, и в то же время это было больше, чем просто секс. Это было торжество чувственности, восхитительный пир любви мужчины и женщины.

Она смотрела на него и радовалась, что судьба даровала ей мужа, возлюбленного и принца в одном лице. Он склонился над ней, и свечи, которые зажгла по всей комнате Рут, позолотили его черные как смоль кудри. Крохотная сережка-кольцо в его правом ухе мерцала в темноте. Прыгающее пламя создавало причудливую игру света и тени, отчего стройное тело принца казалось еще красивее.

«И ты принадлежишь мне», – подумала Синтия, эхом повторив слова своего возлюбленного.

Когда на этот раз он склонился к ее груди, то задержался надолго и подарил ей незабываемые ласки.

Он благоговейно смотрел на нее, а потом принялся целовать ее и нежно прикасаться кожей. Синтия переживала сладкую агонию. Она изгибалась, и ее грудь вздымалась вверх, а принц успевал насладиться её сосками, лаская их своим языком. Он словно дразнил ее, то задерживаясь, то намеренно торопясь, и Синтия не оставалась равнодушной зрительницей, приподнимаясь всем телом и отвечая на его прикосновения. Когда он захватил ртом ореол соска и начал жадно посасывать ее грудь, ей показалось, что в воздух взметнулись тысячи ярких ракет.

Он давал понять, что ее женственность в его глазах имеет божественное происхождение, он был готов преклонить перед ней колени, но все же его ласки заставили бы даже искушенную любовницу краснеть от смущения. «Как хорошо, что я успела лишиться девственности», – подумала вдруг Синтия. Огонь свечей делал ее кожу сияющей. Она еще никогда не казалась себе такой прекрасной, как в этот день.

Она легко достигла пика наслаждения.

Но принц по-прежнему оставался сторонним свидетелем происходящего.

– Это слишком, – простонала она, протягивая к нему руки. – Я не выдержу этого.

– Нет, милая, нет, – ответил он. – Ты только в начале пути.

Он делал над собой явное усилие. Она заметила, как прерывисто он дышит, как дрожат его руки и… как призывно смотрит на нее Питер.

Он раскрыл ее розовую влажную щель и взломал тайный код, погрузив в нее сначала один, потом два, а затем и три пальца, и приблизил ее к новому пику наслаждения. Ему пришлось удерживать ее за талию, чтобы его прекрасная пленница не вырвалась и не убежала.

К ее огорчению, он перешел к ее ногам, лаская ее шелковистую кожу, колени, пальцы и стопы. Никогда раньше она не знала таких опытных рук! Он дарил ей возбуждение, нежность и счастье. Никогда она даже не мечтала, что такая удача выпадет ей. Никогда прежде она не мечтала о том, что… Точка. Синтия забыла вкус мечты, и ей оставалось только радоваться, что способность предаваться мечтам ее не покинула.

Она ждала, что он сольется с ней, но он перекатился на спину и притянул ее руки к себе, желая, чтобы на этот раз она продемонстрировала свое умение.

– Ты пробудил во мне такое желание, что я… боюсь себя, – призналась она.

– Я лишь отвечаю на твой горячий зов, любовь моя. Ты наделена властью, о которой даже не подозреваешь.

Он не смог сдержать стонов и вздохов, когда она, подчиняясь его приказам, делала все, чтобы доставить ему удовольствие. Он сумел убедить ее в том, что сила женщины в ее слабости. Он сумел доказать ей, что подчинение – это путь опытного завоевателя.

Когда она одарила его поцелуями и прикосновениями, когда обласкала всего, с головы до ног, то вернулась к центру и легко коснулась нежной кожи. Принц зарычал, как разбуженный лев. Он молниеносно приподнял ее и насадил на свое мужское достоинство.

Они замерли, не в силах противиться неизбежному, а потом принц ловко повернулся и Синтия оказалась под его большим, мускулистым телом. Она закинула голову, и он наклонился, чтобы поцеловать ее нежную шею. При этом он ни на миг не останавливался, сотрясая хрупкое тело Синтии, словно желая передать ей энергию, которую дарила ему любовь. Она неясно различала происходящее вокруг, погруженная в экстаз, и вдруг услышала крик. И не сразу сообразила, что они стонут в унисон. Чувство унесло их туда, где мир преображался, открывая свои яркие краски только для избранных, для тех, кто сумел познать чистоту любви и пламя удовольствия.

Они выпали из времени. Боги преподнесли им редкий дар, которым мало кто из простых смертных мог похвалиться. Дар-откровение, дар-мечта… Что бы ни произошло, они навсегда запомнят ощущение чуда, дарованного им в эти дни.

– Я люблю тебя, Синтия, – пробормотал он, коснувшись губами ее влажной кожи.

– Я тоже люблю тебя, – эхом отозвалась она, целуя его в щеку.

И вдруг из глубин памяти до нее донесся голос любимой бабушки:

– Что Господь принесет на крыльях ветра, то смоет Божий ливень.

О нет, Бог не проявит по отношению к ней такой жестокости!

Впервые за много лет Синтия произнесла короткую молитву. А потом тихонько добавила:

– Бабушка, зачем ты меня дразнишь?

Она услышала, как издалека кто-то нашептывает… Нет же, она слышала бабушкин голос:

– Сказки становятся явью, и это случится с тобой…

А затем кто-то рассмеялся. Она решила, что бабушка ответила ей, но потом взяла себя в руки и начала искать более рациональное объяснение случившемуся. Наверное, это Элмер включил музыку, а Рут рассмеялась в ответ на его очередную глупую шутку.

Или все же стоит верить в чудеса?

Принц поднялся на локте и взглянул на нее. В его глазах читалось восхищение.

Синтия не могла поверить, что этот потрясающий красавец стал ее мужем. «Ну, он не совсем муж, но все-таки приятно думать, что он был со мной так нежен».

– Ты напевала какую-то песню? – сонным голосом отозвался он.

«Песню? Значит, он тоже ее слышал?»

– Нет, тебе показалось, – с улыбкой ответила она.

Синтия вдруг поняла, что никогда не теряла способность мечтать. Она просто ждала своего принца. Долго и терпеливо.

К сожалению, их медовый месяц не продлился долго. В десять утра на следующий день П. Т. и Синтия принимали ванну. Как только Синтия начала корить себя и переживать за то, что случилось, он взял ее на руки и отнес в мраморное чудо. Принцу подобные женские игры совести были не по душе.

– О, не надо было мне делать это! – простонала она.

«Еще как надо».

– Это была ошибка.

«Ни за что не соглашусь».

– Не смотри на меня. Я голая.

«Поверь мне, детка, я видел тебя всю».

– Это ты соблазнил меня или я тебя?

Он ответил ей широкой усмешкой. Она толкнула его в живот. Он понял, что она недвусмысленно советует ему стать серьезнее.

Вода в ванне была горячей, и оба с наслаждением погрузились в нее после долгих любовных игр. Синтия забыла о своих сомнениях (благодарение небесам!), и они кормили друг друга клубникой и запивали ее шампанским, которое удивительно предусмотрительная Наоми приготовила для них после церемонии бракосочетания.

Он вытянул ноги, не обращая внимания на ноющие колени, и притронулся к Синтии большим пальцем ноги. Он уже понял, что эта женщина состоит из эрогенных зон, и с нетерпением ждал, когда же обнаружит их все. Но, как говорится, «для настоящего мужчины всегда работа найдется».

Синтия вздернула бровь и, вытянув ноги, последовала его примеру, лаская его тело. Питер мгновенно заинтересовался этой игрой.

Но в это мгновение двери рая раскрылись, чтобы впустить вселенское зло в лице сводной сестрички принца.

– Мафия! Скоро здесь будет мафия! – кричала Наоми, вбегая в огромных ботинках. Когда она увидела сладкую парочку сквозь приоткрытую дверь в ванную, то завопила еще громче, но уже от смущения.

– Прочь отсюда! – приказал ей принц. Синтия, покрасневшая, как вареный рак, благоразумно погрузилась в воду.

Наоми отвернулась, но не двинулась с места.

– Выходи, П. Т. Хоть раз забудь о сексе.

– Я тебя убью, Наоми. Клянусь, я убью тебя!

– Тебе придется отстоять в очереди, парень. У мафии со мной более давние счеты.

У мафии?!

Они с Синтией обменялись озадаченными взглядами, а потом, словно два дельфина, вынырнули из воды, которая тут же выплеснулась через край ванны. К сожалению, у них были только бумажные полотенца, а ими пришлось бы вытираться до скончания века.

Синтия решила не церемониться и, оставляя за собой следы, гордо прошествовала из ванной в спальню. Наоми лишь охнула, но Синтия повела себя как и положено богине: не стала обращать внимания на простых смертных.

– О, тебе лучше быть поаккуратнее с моим персидским ковром, – сказала Наоми. – Он стоит…

Она не успела договорить, цотому что принц ясно дал понять своей сестре, что ей грозит мучительная смерть, если она не… заткнется.

Синтия сердито потянула на себя покрывало и вытерлась досуха, а затем отправилась в ванную на помощь мужу. Он хотел было заявить, что влажное покрывало его не устраивает, и даже предложить ей принести наволочку, но одного взгляда на суровое лицо Синтии для принца оказалось достаточным, чтобы расстаться с надеждами на то, что он обрел покорную и сговорчивую жену.

Спустя пятнадцать минут он уже был облачен в красный костюм а-ля Элвис, а Синтия надела лиловое облегающее платье. Наконец Наоми освободит их от цепей! Они обрели свободу и собирались покинуть замок, но даже в самых страшных снах не представляли себе такой сценарий побега.

До приезда коза ностры оставалось два часа. Оказалось, что Наоми хотела договориться о продаже своих акций одному мафиозному клану. Принц слушал ее с изумлением (злость на глупую сестру пришла чуть позже). Как она могла?! Она сказала, что решила отложить продажу, но, конечно, подобные фокусы с мафией не проходили. Из всех проступков, совершенных ею, этот мог претендовать на рекорд тупости.

– Наоми, это самый глупый и опасный поступок, который ты только могла совершить, – сказал Феррама.

Уголки ее рта опустились. Она ничего не ответила – верный признак того, что и сама осознавала масштабы бедствия.

Металл звякнул об пол – она освободила брата от жуткого орудия пыток. Он выхватил из дрожащих рук Наоми ключ и бросился к Синтии.

– А откуда ты знаешь, что за всем этим стоит мафия? Может, это лишь шутка? Может, ты неправильно их поняла. Ты уверена, что эти люди на самом деле принадлежат к мафии?

– Они, наверное, прислали ей голову лошади, – предположила Синтия.

Принц бросил на нее укоризненный взгляд. Похоже, она не воспринимала ситуацию всерьез.

– Сегодня утром мне принесли телеграмму, – ответила Наоми. – Я обшарила все комнаты. Головы лошади там не было.

Она, наверное, шутит!

– Ты проверила все сто три комнаты этого уродского особняка? Только потому, что искала голову лошади?

– Да, я проверила все сто три комнаты моего замка, потому что если бы это не сделала я, то кто же? – Никто не потрудился ответить, и она продолжила: – В телеграмме было сказано: «Присылай подписанные документы. В полдень. У тебя есть альтернатива: спать на дне моря в компании рыб».

– Но как такая порядочная девушка могла связаться с мафией? – покачав головой, спросила Синтия.

Наоми пожала плечами.

– Они вышли на меня.

– Как? Где? – выпалил П. Т.

– В строительном магазине в Ньюарке.

Он застонал и взъерошил волосы.

– Но с какой стати мафии интересоваться компанией по производству обуви?

– Это как раз понятно, – сказала Синтия. – Мафия в последнее время интересуется всем, в том числе фондовыми рынками. Возможность отмывать деньги и все такое…

– О, как хорошо, что ты меня просветила! – простонал он.

– Я же говорила, Наоми, что смогу тебе помочь, но ты меня не послушала, – набросилась на нее Синтия и, к своему ужасу, увидела, что Наоми застилает кровать, бормоча себе под нос что-то насчет беспорядка в своем любимом замке.

– Так ты знала? – выпрямился принц.

Эта клубничная красотка оказалась предательницей!

– Наоми намекнула мне на то, что она собирается продавать свою часть акций. Она спрашивала о возможности изменить порядок пользования трастом, и я посоветовала…

– Как ты могла, Синтия? Так подло действовать за моей спиной?

– Так, секундочку, не надо делать из меня козла отпущения…

– Ты смогла нанести удар в спину собственному мужу?

– Ты не был моим мужем в то время. Ты и сейчас мне не муж, черт побери. Иначе…

– Кстати!.. – крикнула Наоми из ванной.

Она вытирала воду и собирала разбросанные по полу бумажные полотенца, с отвращением глядя на лужи на кафельном полу.

– Кстати что? – в один голос спросили Синтия и принц.

– О бракосочетании.

– Ну и? – как пара попугайчиков, снова одновременно спросили Синтия и принц.

– Элмер показал мне бумаги. Не надо нервничать. В общем, он настоящий священник, поэтому ваш брак можно считать абсолютно законным. Поздравляю!

– Законным?! – в один голос вскрикнули Синтия и П. Т., сознавая, какие осложнения влечет за собой эта новость.

Они в ужасе переглянулись. Во всяком случае, ее это известие привело в ужас. А принц вдруг ощутил, как его переполняет счастье оттого, что он женат на любимой женщине. Да, он был готов признаться, что до сих нор влюблен в Акулу с Уолл-стрит. Заговор Элмера все еще был в силе, и он надеялся, волшебство не закончится никогда.

– Ты же клялась, что он не имеет сана! – обвинил принц Наоми, которая закончила уборку и приблизилась к ним с некоторой опаской. – Ты сказала, что все это будет лишь веселым представлением.

Он тут же пожалел, что не прикусил язык.

– И когда это вы обсуждали перспективы моего брака с принцем? – прищурив глаза, с подозрением спросила Синтия.

– Дорогая, мы…

Она толкнула его в живот… между прочим, второй раз за этот день. А на часах не было еще и половины одиннадцатого утра.

– Не заговаривай мне зубы! Ты хитрый лис! Ты планировал эту свадьбу с самого начала, еще до того как Элмер заколдовал нас? Вчерашняя ночь была просто фарсом!

Хотя она не причинила ему боли, он согнулся пополам и застонал, чтобы выиграть время и придумать нужную отговорку. Дик в таких случаях говорил, что врать нужно вдохновенно.

– Я не… – начал он, но тут же замолчал, и на его лице появилось виноватое выражение.

Он понял, что она не поддалась на его уловки. Наверное, у него бровь дергалась.

– Он говорит правду, – встала вдруг на защиту брата Наоми.

Он решил пометить этот день в календаре красным цветом, как только вернется в город.

– Я сказала П. Т., что считаю брак с тобой хорошей идеей для того, чтобы перетащить тебя на нашу сторону, но он лишь спросил, когда я была у своего психиатра.

Синтия обратила на мужа затуманенный взор.

– Благодарю тебя, Наоми, – проворчал принц.

– Итак, все готовы к выезду? Нам пора приниматься за большие дела, – провозгласил Элмер, входя в комнату.

На нем был ярко-розовый костюм, обильно украшенный жемчугом, и на ногах все те же голубые замшевые ботинки. Рут вошла за ним в розовом костюме в тон наряду Элмера. Ее ноги украшали золотистые туфли от Феррама на высоченных шпильках, модель «Безумие Мидаса».

П. Т. закатил глаза, чувствуя, что сейчас лишится рассудка.

– Разве не здорово? – щебетала Рут, порхая вокруг Синтии.

На высоких каблуках она была похожа на диковинную птичку. Она искренне обняла жену брата.

– Представь себе! Мафия! Нас покажут по телевизору, я уверена.

– Ну что, дорогая Синди? Мечты вернулись к тебе, не так ли? – бросив на Синтию хитрый взгляд, спросил Элмер и подмигнул.

Она вспыхнула.

П. Т. попытался перехватить взгляд жены, чтобы понять, что означает этот таинственный разговор, но она предусмотрительно отвернулась. В это время Элмер и Рут уже принялись упаковывать старые записи в картонную коробку.

– Что это вы делаете?

Что можно сказать о людях, которые, зная о грозившей опасности спокойно упаковывают грампластинки?

– Я никуда не поеду без своей коллекции, – отозвался Элмер. – И без своей гитары.

– Я уже упаковала твои костюмы, обернула их в бумагу. Они лежат на заднем сиденье лимузина, – успокоила его Рут.

Элмер одобрительно улыбнулся.

– А мне еще предстоит забрать Винслоу Гомера, – направляясь к двери, сказала Наоми.

– Кто такой Винстон Комер? – спросил П. Г. – У тебя тут еще и парень жил? Где? И его зовут Винстон? Я просто прийти в себя не могу!

Наоми взглянула на Синтию, словно желая сказать: «Вот видишь!»

Да, он ничего не понимал.

– Еще я беру стулья из столовой. Ни при каких обстоятельствах я не оставлю свои любимые стулья королевы Анны. И…

– Наоми, ты соображаешь, что говоришь? – зарычал принц, приходя и бешенство.

– Может, тебе отправиться к черту, дорогой братец? – рявкнула в ответ Наоми и повернулась к Синтии: – Кто знает, как эти вандалы поведут себя, когда увидят мои беспенные стулья!

– Винслоу Гомер – это знаменитый художник, – объяснила принцу Синтия. – Его картины стоят целое состояние. А стулья в столовой стоят, похоже, около сотни тысяч долларов каждый.

П. Т. Только рот открыл от удивления: оказывается, Наоми хитрее, чем кажется, ведь она почему-то «забыла» сообщить ему, что в его замке спрятаны такие сокровища.

– У нас нет ни места, ни времени, чтобы упаковывать этот мусор, – решительным тоном произнес он. – И не имеет никакого значения, сколько этот хлам стоит.

– Мы можем упаковать все в твой оранжевый пикап, – стояла на своем Наоми.

– Он не оранжевый, – едва сдерживая гнев, ответил П.Т.

– Ты можешь оставить в замке собак. Они прекрасные сторожа. – предложила Синтня.

Если принц до этого и не был влюблен в свою жену, то сейчас его чувства точно окрепли. Ну разве она не куколка?!

– Нет, об этом не может быть и речи, – выпрямляясь, ответил Элмер. – Куда бы я ни отправился, собачки последуют за мной.

Спустя некоторое время, когда они выходили из замка, нагруженные стульями, принц имел неосторожность пошутить:

– Как ты думаешь, Синтия, мы расскажем об этом нашим внукам?

В тот же момент она нанесла ему еще один сокрушительный удар в живот. Третий за этот день.

Пикап был загружен стульями, пятью картинами, коробкой с записями из коллекции Элмера и его гитарой. За рулем восседал коротышка в розовом костюме, как у Элвиса Пресли: одну руку он держал на руле, а другой обнимал свою спутницу с огромным начесом. Она тоже была облачена в розовый костюм – вместе они не могли не привлекать внимания, но казалось, что это их мало заботило, настолько сильно они были поглощены песнями всемогущего Элвиса, чей голос доносился из динамиков.

Во главе этого каравана ехал лимузин, за рулем которого сидел испанский принц в красном костюме, украшенном черными перьями, в пелерине и с огромным ремнем. Его кипящая от гнева принцесса восседала рядом. На ней было лиловое облегающее платье, которое могло бы вызвать у подданных принца, встреть они его сейчас, культурный шок, а может, даже стать причиной революции. Синтия все еще не могла прийти в себя от известия, что она является законной женой принца, а он сердился, что она вступила в сговор с коварной Наоми. Сама Наоми заняла место на заднем сиденье. Она пыталась отрешиться от происходящего, но ей с трудом это удавалось, поскольку шесть визжащих собак, принадлежавших Элмеру, то и дело терлись о ее ноги. П. Т. заподозрил, что они каким-то шестым чувством улавливают настроение хозяина, потому что то затихали, то начинали выть с новой силой.

Когда П. Т. остановился у ближайшей автозаправочной станции, остальные водители при виде живописной группы, вывалившей из лимузина и пикапа, чуть шеи себе не свернули. Наверное, они решили, что это участники карнавала в память об Элвисе. Принц и сам был бы не прочь посмеяться, но его отрезвил черный «кадиллак», промчавшийся мимо них в противоположном направлении. Он не знал, заметили ли их пассажиры зловещей машины сквозь затемненные стекла, но судя по тому, что автомобиль даже не притормозил, у принца и его спутников не было повода для беспокойства. Пока.

Он заплатил за бензин, пакет крекеров и диетическую содовую, которую Синтия небрежно швырнула на прилавок. Если крекеры раскрошатся, так ей и надо! Когда они уже собирались рассаживаться по машинам, прыщавый паренек, который их обслуживал, сказал:

– Эй, братва, а вы знаете, что вы босиком?

Принц и Синтия переглянулись, дружно посмотрели на свои ноги, а затем воззрились на опешившего от удивления паренька.

– Ничего себе. Нет, не знали. Нет, правда, босиком? – в один голос спросили они.

Их язвительный тон остался незамеченным, и парень простодушно ответил:

– Да, правда.

Последней каплей стало то, что их остановила какая-то женщина, лениво жующая жевательную резинку, и, растягивая слова, спросила:

– Послушайте, стиляги, не дадите мне автограф?

– Зачем вам автограф, леди?

– Я собираю автографы двойников Элвиса.

– Никогда не поверю, что кто-то может заниматься подобной ерундой!

Она гордо задрала голову:

– У меня, между прочим, семьсот семьдесят шесть автографов двойников Элвиса, включая автограф Элмера.

Она помахала в сторону коротышки, который, услышав свое имя, просиял. Он скупил у уличного торговца фотографии с изображением Элвиса и теперь запихивал их в загруженный до отказа пикап принца.

– Элмер сказал, что ты умеешь феноменально крутить бедрами. Ну вылитый Элвис! Не покажешь? Я бы сфотографировала тебя на память.

Принц бросил на даму убийственно холодный взгляд. Энтузиазма у нее заметно поубавилось, и она примирительно проворчала:

– Ладно, не надо. Хватит с меня и автографа.

И ткнула ему ручку и фото. На ней уже было нацарапано рукой Элмера: «Элвис жив. Да здравствует король! Элмер Пресли».

Сначала принц хотел написать «Пошли все к черту, и Элвис в том числе», но потом отказался от этой мысли. Нацарапав какую-то чепуху, он отдал женщине фотографию. Она лениво надула жвачку и громко щелкнула ею. Возле лимузина стояла Синтия, занятая крекерами и содовой. Женщина окинула ее взглядом и протянула:

– Хорошее платье, милашка, только у тебя в нем соски просвечивают.

«Да-а-а! Все-таки есть справедливость в этом мире!» – подумал принц.

В дверь беспрестанно звонили. Настойчиво и нагло. Энрике Альварез как раз вышел из душа и зачесывал мокрые волосы перед зеркалом в ванной. Шепча проклятия, он натянул черные спортивные брюки прямо на голое тело и направился к двери.

Было три часа дня, но накануне Альварез пришел домой очень поздно. Все его время было занято встречами с промоутерами, которые настаивали, чтобы принц появился как можно скорее. Альварез собирался отправиться в замок Кэтскиллс сегодня же вечером. Он не понимал, какого черта П. Т. исчез так надолго. Кроме того, адвокат начинал всерьез беспокоиться: не в правилах его друга было исчезать без предупреждения. Хотя Наоми и позвонила ему несколько дней назад, чтобы сообщить, что принц отправился в Поконос с Акулой, Альварез решил начать поиски 6occа с посещения замка.

– Дик, открой эту чертову дверь, иначе я ее высажу.

– Вспомни черта, он и появится! – пробормотал Альварез, открывая многочисленные замки.

Он был рад, что его поездка отменяется. Ему показалось, что он услышал лай собак, но потом решил, что этого не может быть. Разве стал бы П. Т. приходить в его дом с какими-то собаками? Наверное, это миссис Ливингстон с верхнего этажа отправилась гулять с пуделями.

Он открыл дверь, глаза у него чуть не выскочили из орбит.

Первым порог его дома переступил злой и босой П. Т. в красном костюме а-ля Элвис.

– Черт побери, босс, да ты роскошно выглядишь!

От удара в челюсть Дика спасла только молниеносная реакция.

Синтия Салливан по кличке Акула вошла следом за принцем. Она гордо вздернула подбородок, но Дик заметил, что румянец густо залил ее щеки. Она тоже была босиком. На ней было платье в стиле «от кутюр Сорок второй стрит». Она словно сошла со страниц журнала для мужчин. Он заметил, что она была без костылей. Аллилуйя!

– Одно только слово, Альварез, и я из тебя котлету сделаю, – предупредила она.

Он бы ничего и не сказал: ему просто не хватило слов.

У него не было времени подумать, почему она явилась вместе с принцем, так как следом за ними вошли остальные участники «парада»: Элмер, безумный коротышка, а с ним его подружка Рут в розовом и… шесть гончих, которых они удерживали на поводке.

– Нет, прошу вас, не отпускайте этих тварей на мой…

Слишком поздно. Элмер и Рут отпустили чудовищ.

– …белый ковер.

Собаки словно обезумели.

– Познакомься с Ароном, Присциллой, Лизой-Мари, Полковником, Глэдис и Грейс, – с гордостью представил своих питомцев Элмер.

Один из псов заскочил на черный кожаный диван Энрике и оставил на нем грязные следы. Второй уже сделал лужу посреди упомянутого выше турецкого ковра. Третий, очевидно, испытывая жажду, отправился прямиком в ванную, откуда донеслись хлюпающие звуки. Четвертый начал грызть ножку фортепиано, которое сдавалось вместе с квартирой. Пятый прилег на кресле у окна и заснул или умер. А шестой неприлично терся о ногу Энрике.

Хозяин был слишком ошеломлен, чтобы ощутить праведный гнев. Но он чувствовал, как в его жилах закипает кровь. О, он сейчас взорвется!

В коридоре он заметил Наоми, которая стояла с недовольным видом. Наверное, боялась, что он снова начнет дразнить ее. Он всегда так делал, и это доставляло ему невыразимое удовольствие. Так длилось уже десяток лет – с тех самых пор, как ее отец практически предложил ему свою любимую дочь на блюдечке с голубой каемочкой. Каким же он был глупцом, что отказался!

Наоми ему этого так и не простила. Она не допускала и мысли, что все его поддразнивания были лишь попыткой примирения. Она была не из тех, кто первым делает шаг навстречу.

Она выглядела, как всегда, смешно и… восхитительно. На ней был испачканный краской комбинезон, белая футболка и ботинки, которыми можно было разбивать кирпичи.

– О, привет, Наоми, – протянул он и поманил ее пальцем.

В ответ она выставила средний палец.

Он насмешливо улыбнулся.

Она попыталась испепелить его взглядом.

Они играли в эту игру уже тысячу раз.

Он снова улыбнулся.

Она порозовела, потом покраснела, но вдруг сорвалась с места, бросилась к Энрике и вытащила пистолет, чем привела адвоката в неописуемый ужас. Через секунду она опустила свой кожаный тяжеленный ботинок на его босую ногу.

– О-о-о-о! – завопил он от боли.

Он вдруг заметил, что она и не думает победоносно шествовать в гостиную. Он надеялся, что она не станет применять оружие, особенно учитывая то, что направляла она его на часть тела, которой он особенно дорожил и в целостности которой нуждался еще долгие годы. Она подождала, пока к нему не вернулась способность воспринимать происходящее.

«О-хо-хо!»

Словно в замедленной съемке, он увидел, что все смотрят на них. Наоми свистнула так, что у любого нормального человека заложило бы уши, и гончие подбежали к ней.

He сводя с него глаз, она убрала оружие.

– Я решила побаловать собачек, – непринужденно объяснила она и бросила лающей своре дюжину дорогущих галстуков. – Энрике, не советую давить на меня, – с угрозой в голосе сказала она и прошла мимо с напором танка. – Дело в том, что я хорошо усвоила науку стервологию, ведь моей наставницей была самая настоящая акула.