Люби меня нежно

Глава четвертая

«Добро пожаловать в мой мир…» – распевал Элмер, подражая голосу Элвиса, но тут же исправился: – «Добро пожаловать в наш мир». – Он широко раскинул руки, словно желая, чтобы Синтия прониклась идеей ее нового «дома» на ближайшие три недели.

Наоми и Рут отлучились, пытаясь рассчитать, как разместить четырех человек в ста трех комнатах. Синтию держали в одной из сорока восьми спален замка, многие из которых носили имена своих знаменитых постояльцев. Дом был построен королем железных дорог, великим финансистом прошлого Генри Фаулером.

– Вот это покои Рокфеллера, а это спальня Гоулд, здесь останавливались Морганы, есть и спальные покои Вандербильтов… – Элмер рассказывал об этом с важным видом, словно проводил экскурсию. – Эти покои носят название люкс Фрик.

Синтия лишь неодобрительно фыркнула. Элмер, заметив сарказм, покачал головой и сказал:

– Тебе досталась лучшая спальня в замке.

Синтия огляделась. Покои поражали размерами, но у нее возникло какое-то странное ощущение. Только одна стена этой комнаты, представлявшей собой спальню и одновременно гостиную, была приведена в порядок – как и лишь одна стена замка была восстановлена мастерами-реставраторами. Обои напоминали шелк, а на полу красовался абиссинский ковер с нежным цветочным узором. Позолоченные зеркала и пейзажи маслом создавали неповторимое впечатление, но лишь в одной половине комнаты. Остальное пространство занимал законченный камин, а стены были оклеены выцветшими обоями. Деревянные полы довершали картину запустения. Комната была заставлена старинной мебелью, знававшей лучшие времена.

Такое же впечатление произвел на Синтию и замок в целом. Вход был декорирован итальянскими мраморными напольными плитами, дорическими колоннами, великолепной лепниной по потолку. Внимание привлекала бронзовая люстра, украшенная хрустальными подвесками, и лестница красного дерева. Гостиные и холл, напротив, поражали царившим там беспорядком. Замок напоминал киношные декорации.

Синтия не смогла хорошенько рассмотреть его – после того как древний скрипучий лифт поднял их на шестой этаж, а Наоми выстрелила в голубя, который посмел забиться в дыру под потолком, она чувствовала себя на пределе.

Больше всего ее донимало пение Элмера. Он все еще чирикал «Добро пожаловать в мой мир», потешно дергая коленом.

– Элмер, тебе скажут «добро пожаловать», не сомневайся, когда посадят в тюрьму. И произойдет это сразу после того, как я выберусь отсюда, – объявила Синтия.

Она присела на край высокой кровати, скрытой под пышным балдахином. Чтобы добраться сюда, пришлось преодолеть три ступеньки.

– Давай считать: нападение, похищение, угроза оружием, оскорбления, шантаж. О, гарантирую: ты проведешь там много времени. Твои голубые замшевые ботинки узнают худшие времена, приятель.

– Я уже исполнял тюремный рок, дорогуша, – признался Элмер, поправляя прическу и ничуть не волнуясь из-за того, что сказала Синтия.

Гораздо больше его занимал локон, который должен был падать на лоб под определенным углом. Он все поправлял его, бормоча что-то о покупке геля.

– Что же, иногда мужчина должен совершать мужские поступки.

– Принеси мне какую-нибудь одежду, – попросила Синтия, меняя тактику.

На ней были лишь майка и трусики, а щиколотку обвивала синяя замшевая лента, которую ей подарил Элмер. Остальную одежду у Синтии забрали, чтобы предотвратить бегство.

Она бы и не убежала. Наоми понимала, что не может держать Синтию на прицеле двадцать четыре часа в сутки. Но когда она вытащила электродрель, Синтия в ужасе отпрянула.

– Бог ты мой! – закричала она. – Ты просто Фредди Крюгер в женском обличье. Ты хочешь меня убить!

Наоми с искренним удивлением склонила голову набок, а потом разразилась смехом:

– У тебя, наверное, и на мозгах мозоль.

Наоми приступила к работе: прикрепила к стене цепь, на которой обычно удерживают сторожевых собак, и поверх замшевой ленты закрепила ее одним концом на лодыжке у Синтии.

– Нет, об этом не может быть и речи, – настойчиво сказал Элмер, возвращая Синтию в настоящее. – Наоми права. Ничего личного, дорогуша. Такую упрямую женщину, как ты, надо держать под контролем, иначе она оставит после себя выжженную пустыню.

– Но я же прикована к стене. Я на костылях. К тому времени, когда я доберусь до первого этажа, вы уже будете ждать меня там. А ваши собаки разорвут меня на мелкие кусочки или залижут до смерти, если мне каким-то чудом удастся выйти из дому. Кстати, они хоть на минуту замолкают?

– Луна не становится хуже от того, что на нее воют собаки, – глубокомысленно произнес Элмер, и его замечание прозвучало как одна из пословиц дорогой бабушки Синтии.

Она посмотрела на него, желая испепелить взглядом за то, что он посмел прервать ее, и продолжила:

– Более того, я не умею водить лимузин. Да и ключи, насколько мне известно, хранятся у тебя, поэтому этот путь мне заказан. А отправиться отсюда пешком, чтобы застрять посреди глухого леса, кажется мне не самым разумным.

Она шумно выдохнула.

– Так что отправляйся и принеси мне, черт побери, мою одежду.

Элмер покачал головой, все еще изучая свое отражение в зеркале.

– Как ты думаешь, может, мне стоит отпустить баки побольше?

Синтия не постеснялась в выражениях, отвечая ему, что конкретно она бы ему посоветовала.

Элмер часто заморгал, услышав ее тираду.

– Ты меня еще будешь благодарить. Когда ты сбросишь оковы, когда освободишься от вечных подозрений, ум подскажет тебе нужные слова, и ты поймешь, какой подарок я тебе приготовил.

– Благодарить тебя? Я? У тебя вместо мозгов две гитарные струны. Честное слово, мне это напоминает «Полет над гнездом кукушки». А я, похоже, очутилась в «Полете трех безумных над гнездом кукушки». – Она замерла на мгновение. – О каком подарке ты говоришь?

– Об Очаровательном Принце, – радостно отозвался Элмер.

Он ждал, что она разразится словами признательности, а когда ничего подобного не произошло, то вскарабкался к ней и присел рядом на кровати. Его коротенькие ножки, не достававшие до пола, выглядели комично.

– Ты собираешься подарить мне принца?

Элмер с энтузиазмом закивал.

– Кого же ты имеешь на примете? Джека Николсона? – с сарказмом спросила она.

– Конечно, нет. Джек, конечно, подходит на роль голливудского принца, но для тебя у меня на примете другая кандидатура.

– О нет! Только не говори, что ты имеешь в виду принца Феррама.

Элмер вспыхнул от удовольствия.

– Я знала! Я так и знала! За похищением стоит этот подлец.

– Нет, ты все неправильно поняла.

Он выразительно посмотрел на закрытую дверь, а потом решился на признание.

– Наоми и Рут выкрали тебя из-за того, что ты организовала пикет и пригрозила судебным процессом. Но я получил приказ помочь тебе задолго до этого, милочка.

«О, спаси и сохрани меня, Господи! Он действительно сумасшедший».

– В какой-то степени я член семьи. – Он подмигнул ей, словно хотел сообщить некую тайну. – Твоя бабушка, пусть Господь упокоит ее душу! Она была настоящим ангелом… И именно она просила меня вмешаться в твою судьбу.

«Он безумнее, чем мартовский кролик».

– Бабушка просила, чтобы ты нашел для меня принца? – с изумлением уставившись на него, воскликнула Синтия.

Этот ненормальный, наверное, не знал, что ее бабушка умерла десять лет назад.

– Кто ты такой?

– Я твой крестный волшебник, Синди.

Он улыбнулся, ожидая, что она ответит. «Я очутилась в доме с безумцами».

– Меня зовут Синтия, а не Синди, – сказала она. Она и сама не понимала, почему ей понадобилось поправлять его. Может, мозоль и в самом деле фатально повлияла на ее способность ясно мыслить.

– Там, откуда я родом, все называют тебя Синди. Сокращенное от Синдерелла.

Она застонала.

«Может, неумеренное потребление арахисового масла склеило ему мозги?»

– И откуда же ты родом? О, ты сказал, что ты мой крестный отец-волшебник. Я не могу! Ха-ха-ха!

– Некоторые нас так и называют, волшебниками, – сказал он. – Но…

Она перебила его.

– Но я думала, что ты и Рут… Что у вас серьезные отношения.

Элмер нетерпеливо вздохнул.

– Я волшебник, – повторил он.

– Послушай, волшебник ты, или ангел-хранитель, или гей-гном, это не имеет никакого значения.

Элмер выпрямился, оскорбившись ее замечанием.

– Ты намекаешь на мой небольшой рост?

– Мне все равно, кто ты и что ты. Я отказываюсь играть роль Золушки, потому что давным-давно перестала верить в хрустальные туфельки и кареты-тыквы.

– Именно об этом и говорила твоя бабушка. Она сказала: «Девчонка потеряла вкус к жизни, потому что перестала мечтать».

– Мечтать? Да я осуществила все свои мечты! Меня называют самой успешной женщиной с Уолл-стрит. Запомни это, Элвис.

– Элмер, – поправил он ее.

– Элмер… Элвис… Какая разница!

Она отмахнулась, демонстрируя свое отвращение.

– И прекрати впутывать в это мою бабушку. Она умерла. Ты слышишь меня? Она умерла!

Ей на глаза навернулись слезы. Она боялась, что сейчас разрыдается. Черт побери, она всё еще скучает по бабушке, несмотря на то, что прошло уже столько времени!

– Я знаю, что твоя бабушка умерла, Синди, – тихо сказал он. – И она волнуется за тебя. Именно поэтому она и хочет, чтобы в твоей жизни появился принц. Я послан сюда, чтобы заново научить тебя мечтать.

– Послушай меня внимательно, потому что я не собираюсь повторять дважды. В нашем мире девушка должна рассчитывать только на себя. Сегодня даже маленькая девочка знает, что Очаровательных Принцев не существует. Это сказка, которой мужчины кормили многие поколения женщин, чтобы держать их в подчинении.

Элмер с грустью посмотрел на нее.

– Неужели тебя прельщает перспектива состариться в одиночестве, красавица?

– Мне рано об этом думать. Мне всего тридцать.

– Осень не за горами. Она настигнет любого из нас, как свора гончих псов.

– Мне всего тридцать, – повторила она.

– И должен сказать, в свои тридцать ты прекрасна.

– Не пытайся запудрить мне мозги. Льстивыми речами каши не сваришь.

– Зато растопишь жестокое сердце, – сказал он, улыбнувшись.

Синтия прищурилась. Он постоянно цитировал бабушкины пословицы. Мог ли он и в самом деле быть реинкарнированным Элвисом и волшебником, посланным на землю? Нет, потому что ирландские пословицы можно прочитать на чашках, которые продаются в обычных супермаркетах. Наверное, именно оттуда Элмер и черпал мудрость.

– Не нужен мне ни мужчина, ни принц! – горячо сказала она. – Поэтому забудь о своем желании по-сводничать. Меня это не интересует.

– Но я думал, что все женщины только и мечтают, как бы побыстрее найти свою половинку. Даже ты, потерявшая веру, мечтаешь об этом, признайся. Как грустно, когда женщине не приходится стирать рубашку любимого мужа! Разве нет?

Синтия уставилась на Элмера, не веря своим ушам.

– Если мне встретится мужчина, который будет ожидать, что я стану стирать его одежду, я сумею объяснить ему, что он обратился не по адресу.

– Я выразился фигурально, Синди.

– А я выражаюсь прямо. Никаких мужчин! Никаких принцев! Никаких подарков! Никаких Золушек! Никаких волшебников! Меня это не интересует.

– Ну же, ну, – примирительно произнес Элмер, похлопывая ее по руке. – Великий отец, крестник всех красавиц, был прав, когда приказал мне исполнить просьбу твоей достопочтимой бабушки.

«Он, наверное, окончательно отупел от песен Элвиса. Он не воспринял ни одного моего слова».

– Тебе не помешает обращение к волшебству, потому что твое сердце ожесточилось. Волшебство просыпется на тебя, как конфетти на карнавале.

– Волшебство? – с недоверием спросила она. Почему Элмер постоянно твердил о волшебстве и крестных отцах?

– О, наконец-то я все поняла. Ты из мафии. Я слышала, что мафия уже наводняет Уолл-стрит, но не могла поверить. Из какого ты клана? Гамбино, Капоне, Лучиано?

– Пресли.

– Никогда не слышала, чтобы Пресли были связаны с мафией. Это что, выходцы из Нешвилла?

– Бог ты мой! Да не принадлежу я ни к какому мафиозному клану, хотя, конечно, не надо сбрасывать со счетов мафию Мемфиса. Старые телохранители Элвиса.

Синтия без сил опустилась на кровать. День выдался таким суматошным, что она уже не могла сопротивляться нахлынувшей усталости.

– Моя жизнь катится под откос. Сначала я натираю мозоль. Затем я теряю работу. А теперь меня должен спасти ангел-хранитель, который утверждает, что он приставлен ко мне в качестве крестного отца.

– Ты все правильно поняла.

Элмер удовлетворенно вздохнул и обнял Синтию за плечи.

– Но я должен внести некоторые коррективы. Я не ангел, а волшебник. Это совершенно разные пещи.

– Ты и вправду надеешься убедить меня в том, что на земле есть клоны Элвиса, которые параллельно исполняют роль волшебников? Брось!

– Только подумай, дорогуша. Волшебники любят музыку больше всего на свете, а Элвис был признанным королем рок-н-ролла.

– Но почему выбор пал именно на меня? – Синтия не могла поверить, что она задает подобный вопрос. Выходило, что она уже не ставит под сомнение историю Элмера!

– У Бога на твой счет свои планы. И мольбы твоей бабушки лишь ускорили дело. Мозоль была первой частью плана.

Синтия начала истерично смеяться – так, что даже подавилась.

– Ой! То есть Отец Небесный послал мне мозоль, чтобы я заново поверила в волшебников и нашла своего принца?

– Именно так.

Когда она утерла слезы, то взглянула на сидевшего рядом с ней смешного человечка по новому.

– Но где же твои крылья?

Она вдруг испугалась, заметив, как пристально смотрит на нее Элмер. Казалось, он видит ее насквозь.

Он выдержал паузу. А потом расслабился и удивленно вздернул брови.

– А как ты думаешь, почему Элвис всегда носил пелерину?

– Она исчезла. Пф-ф-ф! Ее нет. Умчалась, как ветер, – доложил Дик боссу спустя два дня после памятной встречи с Синтией Салливан.

– Умчалась, как акула, хотел ты сказать, – заключил П. Т., и гримаса недовольства исказила его лицо. – Она просто кружит вокруг намеченной жертвы, выжидая, когда наступит удобный момент для атаки.

– Да, это тактика. Простая и гениальная. Она хочет довести нас до белого каления.

– У нее это получается.

П. Т. вспомнил, через какие муки ему довелось пройти за минувшие два дня.

– Готов поспорить, что она действует по наущению своего адвоката. Еще та хищница!

П. Т. постучал «Мон-Бланком» по записной книжке. Только подумать, ручка стоила принцу столько же, сколько в свое время он заплатил за первую машину.

– Пикетирование офиса, угроза подачи иска, теперь затягивание решения. Они хотят, чтобы мы сдались. Посмотришь, эти двое появятся здесь, когда мы их совсем не будем ждать.

– И они, конечно, захотят оттяпать лакомый кусок от «Феррама Inc.»

Дик потер переносицу и вздохнул. Он выглядел уставшим. Даже его обычно безупречный костюм был слегка помят. П. Т. знал, что это объясняется волнением от предстоящего выхода на фондовый рынок, попыткой нейтрализовать плохое впечатление от проведенных под офисом демонстраций и ожиданием дальнейших действий Акулы с Уолл-стрит.

– Давай снова позвоним ей, Дик. – Принц вытащил визитку.

Дик махнул рукой.

– Я отказываюсь. На ее автоответчике пятьдесят восемь сообщений, и пятьдесят из них оставили мы.

– Я даже отправился вчера вечером к ней домой, – признался П. Т. – Ее не было, или же она очень хорошо умеет играть в прятки.

П. Т. решил не распространяться относительно того, сколько он проторчал возле злополучного дома Синтии. Он не мог налюбоваться на великолепное здание с эклектичным викторианским фасадом из желтого кирпича и камня цвета шоколада. Хотя от дома веяло стариной, вход во внутренний дворик был украшен современными коваными арками. Несмотря на все это архитектурное великолепие, П. Т. готов был признать, что не хотел бы поселиться в таком доме. Здание было слишком величественным. Он знал, что однажды поселится в обычном доме, обязательно просторном, за городом. И пусть у него будет поэтическое название – что-то на манер «Разноцветный листопад» или «Дубовая роща».

– Итак, продолжаем выжидать?

П. Т. пожал плечами.

– Это не наша линия поведения. Я ненавижу выжидать. Но эта ведьма держит нас за горло. Пока. Поэтому давай убедимся, что мы готовы к самой неожиданной атаке.

– Именно так.

Дик бросил на стол папку.

– Здесь полный отчет.

– Что-нибудь интересное?

– Она не замешана ни в чем противозаконном. Но знакомство с ее психологической характеристикой может оказаться очень полезным для тебя.

– Полезным? Для меня? – П. Т. уставился на приятеля. – Ты снова намекаешь на план «Обольщение»?

– Выбирать не приходится.

П. Т. застонал.

– Послушай, не имеет значения, насколько продвинутыми стали современные женщины. Все они по-прежнему мечтают об Очаровательном Принце. И Синтия Салливан не исключение. Наш детектив выяснил, что в детстве она собирала книги сказок. – Дик усмехнулся и посмотрел на принца так, словно сообщил нечто сенсационное.

– Ну и что?

– Итак, мы можем смело предположить, что Синтия Салливан, умница и красавица, готова упасть в объятия подходящего на роль принца кандидата. Она, как и все, мечтает о рыцаре в сияющих доспехах, который явится из ниоткуда и умчит ее в заоблачную даль. И представь себе… – Дик эффектно взмахнул рукой. – Я знаю такого! Да, да, у меня на примете есть принц. Амиго, ты должен превозмочь себя и действовать.

– Я уже говорил тебе, что с ней этот номер не пройдет.

Дик улыбнулся.

– Я думаю, что ты просто плохо старался. Женщины любят немного поиграть. Хорошо, если ты настаиваешь, то в роли искусителя на этот раз выступлю я. И спустя неделю она будет первой в истории акулой, которая умеет мурлыкать.

– Да ну тебя! – отмахнулся П. Т.

– Ну, П. Т., не отказываться же от удачи, которая сама плывет нам в руки. П. Т., друг мой, – качая головой, продолжил Дик, – ты все еще думаешь о Синтии Салливан как о женщине, а не о личном враге. И это очень опасно. Наверное, поэтому твои чары и не тронули ее сердца. Чтобы соблазнитель имел шансы на успех, он должен действовать хладнокровно, спокойно и бесстрастно.

– Ты выглядишь смешно.

– Я знаю. Послушай, мы не добьемся результата, если будем сидеть, сложа руки. Давай для начала отправимся пообедать и утопим свои печали в нескольких бокалах мартини. И тогда мы оба будем выглядеть смешно.

– Очень хороший план. Мы можем отправиться куда-нибудь, где мне не надо будет изображать из себя принца?

– Конечно, мы могли бы отправиться в «Макдональдс», но у них не подают спиртное.

П. Т. поднялся, случайно зацепил папку, и она, раскрывшись, упала на пол. С черно-белой фотографии, сделанной на лицензию брокера, на П. Т. смотрела Синтия Салливан. Она не улыбалась в камеру, но в ее взгляде читалось озорство. Может, ее рассмешил фотограф.

– Черт побери, она потрясающая!

– Нет, – поспешил ответить Дик, с беспокойством глядя на босса и безуспешно пытаясь расправить складки на брюках.

П. Т. с удивлением взглянул на друга.

– Я признаю, что она очень привлекательная, но потрясающая? Нет, ничего подобного!

– Я бы поставил ей самый высокий балл.

– Она очень жесткая, П. Т. Она очень сухая. Сухарь с ученой степенью. С каких это пор тебе нравится такой тип женщин?

– В отличие от тебя, я никогда не ограничиваю себя глупыми классификациями.

Он уклонился от удара, который в шутку хотел нанести ему Дик.

– Ну что в ней такого?

– Ты с ума сошел? Да за одни эти ноги можно простить все!

– Я не знал, что тебе нравятся длинные ноги.

– Мне в женщине все нравится, приятель. Особенно если речь идет о такой красотке, как Синтия Салливан.

– Ты заставляешь меня волноваться.

– Не стоит.

Он толкнул Дика и спросил:

– Что умеет делать гусь, а адвокат обязан?

– Прошу тебя… От твоих шуток пахнет нафталином.

П. Т. решил пощадить приятеля. Он остановился и спросил:

– Может, узнаем у Джейка, не хочет ли он присоединиться к нам?

– Нет. Он в полицейском участке, – пробормотал Дик.

– Почему? – П. Т. напрягся, чувствуя в тоне друга какую-то недоговоренность.

– Я не хотел тебя беспокоить…

– И…

– Ну хорошо. Кто-то угнал твой лимузин.

– О господи!

– А в лифте нашли следы от пуль.

– И чего же нам ждать еще? Труп в шкафу?

– Надеюсь, до этого не дойдет, – проворчал Дик.

Синтия маялась от тоски.

Прошло два дня ее вынужденного пребывания в замке принца. Она уже пять раз приняла ванну с ароматными маслами (спасибо, что ее цепь тянулась на пятьдесят футов, позволяя добраться до смежной ванной комнаты). Она уже прослушала все записи Элвиса на стареньком проигрывателе (когда Элмер похвалился, что у него есть чудесная коллекция, Синтия чуть не упала в обморок, решив, что он говорит о коллекции оружия.) Она узнала все, что хотела, – хотя, честно говоря, не очень-то и хотела! – о волшебниках и феях, ангелах и рок-н-ролле. Конечно, в роли ее гуру выступил добрейший Элмер. А еще она пережила грязевую маску, эксперименты с макияжем, массаж лица, лекцию о выборе подходящего цвета, обработку бровей воском и маникюр с педикюром – в роли мастера выступила Рут. Она узнала, что Рут посетила, по меньшей мере, пять школ красоты (Синтия предположила, что там она показала себя далеко не блестящей ученицей). Только жуткая тоска заставила ее согласиться пройти через все эти нелепые процедуры.

Нет, нет, она ни в коем случае не хотела жаловаться, потому что Рут была очень дружелюбной и мягкой. Она пыталась сделать все, чтобы Синтия не ощущала себя пленницей. Наоми же заботилась только о замке. Ее волновали бесконечные реставрационные работы, и ничего более. Вчера Синтия схватила Рут за горло и пригрозила, что задушит, если ее немедленно не освободят. Наоми даже бровью не повела.

– Давай, – напутствовала она свою заложницу. – Я и сама частенько об этом думаю.

Синтия понимала, что Наоми повела себя так хладнокровно по одной простой причине: она знала, что Синтии не хватит духу выполнить свою зловещую угрозу. Но все же, все же…

– Я сейчас превращусь в чернослив, – прокричала она из ванны.

Через приоткрытую дверь она видела, что Рут сидит по-турецки, поджав ноги, и сушит феном выстиранные вещи Синтии. Наоми по-прежнему не разрешала вернуть ей одежду. Синтии приходилось стаскивать с себя белье, хотя ей очень мешала эта жуткая цепь. Такие страшные неудобства Синтия терпела по вине этой несносной, упрямой женщины.

– Одну минутку, – ответила Рут.

– И это масло… Оно должно застывать на волосах?

Рут прикусила нижнюю губу.

– Ой-ой-ой!

– Что? – с беспокойством отозвалась Синтия.

Она заметила, что ее пальцы уже почти зажили благодаря тому, что она все время ходила, и чудесным мазям, которые каким-то чудом достала для нее Наоми. Она верила, что если Синтия появится в суде без следов злополучной мозоли, то никто не поверит в ее историю. Наивная! Она не знала, что у адвоката Синтии на руках имеются все необходимые снимки и справки от самых уважаемых врачей.

Спустя полчаса Синтия сидела на стуле у окна, а Рут сушила ее длинные волосы. Распевали птицы, деревенский воздух пьянил свежестью.

– Я уже сыта по горло веселым пением птиц. Почему им надо чирикать целый день? А воздух… Для меня он слишком свежий.

– Разве ты не любишь запах соснового леса и полевых цветов?

– Мне достаточно нажать «Glade», и я получу этого добра в избытке. Я не могу жить без Манхэттена, вечно гудящих машин, уличных торговцев и царящей там суеты.

Рут кивнула, задумчиво жуя жевательную резинку. Со вкусом арбуза.

– Ну, я тоже люблю большие города. Когда я получу свой миллион, а П. Т. пообещал мне его, и это помимо трастовых денег… Да, тогда мы с Элмером поедем в путешествие на автобусе. Он уже собрал группу. А после отправимся в Лас-Вегас.

Вива Лас-Вегас!

– Ты веришь в то, что Элмер… волшебник?

– Волшебник! – Рут деликатно захихикала. – Синтия, ты такая шалунья!

«Да, это обо мне».

– Элмер самый сексуальный из всех, с кем мне доводилось встречаться.

– Да?

– О, да!

Рут театрально закатила глаза и схватила гребень, чтобы причесать Синтию.

– Мой третий муж, Чак, был танцор, и…

«Третий муж?»

– У Чака было тело греческого бога, – с задумчивой улыбкой поведала Рут. – Но когда дело доходило до спальни, все очарование заканчивалось. Его даже близко нельзя сравнивать с Элмером.

«Это мне совершенно не обязательно знать. Я не хочу представлять Элмера в роли любовника».

– Я не об этом, Рут. Я имею в виду, не считаешь ли ты его настоящим волшебником? Ну, как в фильмах показывают.

Рут в изумлении уставилась на Синтию. Очевидно, Элмер не посвящал свою подругу в тайны волшебства.

– Послушай… То, что Элмер такой артистичный, вовсе не означает, что он голубой или сумасшедший, – с напором начала Рут. – Элмер всегда слушает себя.

«Хотя, похоже, ему не мешало бы послушать хорошего психиатра», – подумала Синтия, но прикусила язык, не желая оскорбить чувства Рут.

– Ну вот, – отступая на шаг, сказала Рут, с восхищением глядя на прическу Синтии. – Так ты выглядишь намного лучше. И кончики волос уже не такие сухие, как раньше.

Она пошла в другую половину комнаты.

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на себя в зеркало.

– Надеюсь, что это не похоже на тот улей, который ты соорудила мне вчера. И вообще, мне нужен ноутбук, электронный адрес, телевизор с каналами деловых новостей и телефон.

– У нас здесь нет ни кабельного телевидения, ни телефона, Синди.

Рут называла Синтию Синди с легкой руки Элмера, и Синтия уже устала исправлять ее. Рут открыла свою огромную косметичку в поисках зеркала.

– А еще я бы хотела встретиться с твоим сводным братом. С принцем Феррама.

Рут взглянула на нее, улыбнувшись, как настоящая заговорщица.

– П. Т. красавчик, ты не находишь? Но тебе придется встать в очередь. Его внимания домогается столько женщин.

«Не сомневаюсь».

– Я не это имела в виду. У меня даже в мыслях нет посягнуть на него как на кавалера, хотя Элмер и убеждал меня в обратном.

– Элмер хотел бы, чтобы вы с П. Т…

Рут, казалось, была искренне потрясена услышанным. Значит, Элмер не имел привычки изливать своей возлюбленной душу.

– Ну что же, если Элмер говорит, значит, так оно и есть, – сказала она не терпящим возражения тоном.

Рут высыпала содержимое косметички на столик, но ей так и не удалось разыскать зеркальца.

– Да, Элмер сказал, что он послан мне, чтобы исполнить некую миссию: он должен привести в мою жизнь Очаровательного Принца в качестве дара. В данном случае речь идет о принце Питере! О, какой кошмар! Я не представляю себя распаковывающей подарочный коробок, в котором окажется этот принц. Но вот как я буду упаковывать его в этот коробок и сбрасывать с ближайшей скалы – это я могу себе представить с большой легкостью.

Рут захихикала.

«Она думает, что я шучу».

– Еще я могу себе представить, как варю его в масле.

Рут снова захихикала.

– В замке ты найдешь только оливковое масло самого высокого качества. Устроит?

– Конечно. Хотя я не отказалась бы и от того, чтобы устроить ему показательные пытки. В замке есть подвал?

Рут нахмурилась.

– Нет, только винный погреб.

– Очень хорошо.

– Наоми никак не может прийти в себя после того, чтобы ты сделала с его портретом.

Рут наконец-то нашла зеркало и направилась к Синтии. Ее взгляд упал на стену, возле которой возвышались кровать.

Обе выразительно посмотрели на испорченный портрет. Между приемом ванн Синтия, не зная, чем себя занять, и не имея под рукой ни одного дротика, придумала швырять в портрет П. Т. хлебным мякишем. Сиитии показалось, что он чудесно выглядел с размазанными неулыбчивыми губами и пронзительным взглядом черных глаз (как сказала бы ее бабушка: «Такие глаза – что бездонный колодец»). На шее у него красовалась цепь с золотым кулоном, на котором был изображен семейный герб (о, с каким бы удовольствием она сомкнула пальцы на этой шее!).

Каждый раз, когда она упоминала имя этого нахала, они замыкались и старались сменить тему. Они не желали ничего рассказывать даже о его королевской резиденции на Канарских островах. Она по-прежнему была уверена, что он стоит за этим похищением. Он, он заплатит ей за все… И она уже не удовлетворится частью акций. «Цена вопроса» росла ежесекундно. Она лишь боялась, чтобы ее мозги окончательно не атрофировались в течение ближайших девятнадцати дней. Понадобится все ее здравомыслие и благоразумие, когда настанет время почистить закрома «Феррама Inc.».

– А где Наоми? Что-то не слышно ее шлифовального станка.

Синтия вообще мало виделась с Наоми, хотя у той хранились ключи от ее цепи. Большую часть времени Наоми была занята тем, что красила, сверлила и штукатурила.

– Она попросила Элмера отвезти ее в магазин инструментов в Рэд Хук. Это маленький городок в двадцати милях отсюда.

Рут вручила ей зеркало и присела на стул рядом.

– Тебе будет приятно узнать, что Элмер возьмет в прокате телевизор и видеомагнитофон. Конечно, мы не будем подключаться к кабельному телевидению, но видео и сами любим посмотреть.

– Снова Элвис, без сомнения, – пробормотала Синтия, а вслух спросила: – Почему Наоми так одержима идеей реставрации этого чудовищного дома?

Рут пожала плечами.

– У каждой из нас есть свои мечты.

– Но некоторые мечтают впустую. Я уверена, что она воспользуется своими миллионами, чтобы закончить работу. Но зачем?! Я знаю, куда она могла бы инвестировать свои деньги с колоссальной выгодой…

Рут неодобрительно покачала головой и посмотрела на Синтию с неприкрытой жалостью.

– Синди, мечты и должны быть несбыточными. Только тогда они принесут счастье.

Ну как можно спорить с подобной логикой?

– Наоми никогда ни с кем не сходилась близко, котя я уверена, что она могла бы выглядеть намного лучше, если бы разрешила мне заняться ее внешностью. В глубине души она была потрясена смертью матери намного больше, чем я. Когда папа женился на матери П. Т. – мне было всего одиннадцать, а Наоми двенадцать, – она начала мечтать о великолепном доме, в котором будет одна и хозяйкой. Понимаешь, папа относился к нам как к принцессам и никогда ничем не утруждал. После его смерти П. Т. занял это место. Мне было все равно, но Наоми приняла его авторитарность в штыки. Для нее замок олицетворяет свободу.

Синтия слушала ее со странным чувством.

– Итак, принц Питер унаследовал титул по материнской линии, – сказала она. – Наверное, вы очень обрадовались, когда ваш отец женился на особе королевской крови.

– Мы были тогда очень юными. П. Т. тут же показал, что он здесь главный, поэтому мы не сразу сложили о нем точное мнение.

– Я так понимаю, что его мать отказалась от трона ради того, чтобы выйти замуж по любви? – Синтия не скрывала того, как сильно впечатлила ее эта романтическая история.

– Ева переехала в Нью-Джерси с П. Т., – отводя взгляд, сказала Рут.

Наверное, этот разговор вызывал у нее неприятные чувства, так как был связан с болезненными воспоминаниями.

– Ева Феррама… Какое чудесное имя!

– О, она была красавицей, Синди! Как принцесса. Я хотела сказать, как и положено настоящей принцессе. Давай поговорим о чем-нибудь другом. – Рут покраснела, как свекла.

– Я хотела узнать, извини… А принц Питер согласится уступить дворец Наоми?

– Ха! Да он терпеть не может это место.

– Наверное, потому что он не отремонтирован. Кстати, а почему в замке все, как в этой спальне, сделано наполовину?

Заметив, как пристально смотрит на нее Синтия, Рут попыталась отвести взгляд.

– Давай сменим тему, – снова предложила она и указала на отражение Синтии в зеркале: – Что ты на это скажешь?

Синтия взглянула и жалобно застонала.

«Святой Боже! У меня не волосы, а копна. Просто сноп! Сноп из кудрявых волос. Раньше у меня были прическа, а теперь какая-то лохмоческа».

Она хотела сказать, чтобы Рут немедленно расчесала ее, но, заметив выжидательный взгляд ее сильно подведенных глаз, лишь вздохнула.

– Как чудесно! – солгала она. Рут довольно улыбнулась.

– Великолепно. Может, завтра я снова сделаю тебе педикюр. У меня новые лаки – «Безумие манго» и «Пылающий огонь». О! Я придумала. Давай накрасим тебе ногти «Розовой страстью», тогда они будут светиться в темноте.

– Это очень впечатляет.

Синтия снова взглянула в зеркало.

«Я похожа на шлюху с Сорок второй улицы. И вдобавок она хочет заставить меня светиться. Что дальше?»

Через открытое окно она услышала, как хлопнула дверца машины. Раздался голос Элмера, который, конечно, что-то напевал.

«Настанет день, и принц к ней явится в мечтах», – пел он под аккомпанемент собачьего лая, чириканья миллионов птиц и проклятий Наоми. Да, единственное, чего недоставало этой картине, – это появления тыквы, запряженной мышами.

«Неужели и Золушке приходилось мириться с подобной чертовщиной? – подумала Синтия, почти поддаваясь истерике. Затем примирительно вздохнула: – Ну что же, пусть бал начинается…»